На этом моя прекрасная служба в армии закончилась. Сразу после новогодних праздников приступил к выполнению наглядной агитации на очередные праздники в 1968 году включительно до майских праздников.
В это же время готовил плакаты и лозунги на уборку урожая 1968 года. Все мои работы по наглядной агитации на целину были под контролем замполита.
– Завтра, то есть, первого июня, переходишь в полное распоряжение старшего лейтенанта Семёна Шувалова. – сказал мне, подполковник Карпухин в своём кабинете, во время знакомства меня с долговязым офицером. – На время работы в полевых условиях будешь выполнять все его поручения, как мои. Сегодня до конца дня приготовишь к погрузке весь свой инвентарь.
Замполит подполковник Карпухин, на четырёх страницах печатных листов, подготовил мне список того, что должен был взять с собой на время моей поездки на целину.
По моему представлению большую часть инвентаря по наглядной агитации можно было купить на месте и там же приготовить наглядную агитацию согласно предписанию командования из штаба дивизии.
Приказ высшего командира не обсуждается. Последний день мая месяца превратил мою художественную мастерскую в склад художественных принадлежностей по наглядной агитации.
Коробки с гуашью и с тюбиками масляной художественной краски стояли стопкой у двери. Растворители пенен и сиккатив, две фляги, под пломбой стояли отдельно от всего инвентаря.
В моём распоряжении были четыре солдата, которые должны были выполнять мои поручения по передвижению и погрузки наглядной агитации в вагон к отправке на целину.
Так как солдаты ничего не понимали в наглядной агитации, то мне приходилось контролировать всю их работу у меня в художественной мастерской. В конце дня всё было готово к погрузке в вагон на целину.
– Вагон под номером четыре в центре поезда наш штаб на время поездки на целину. – сказал мне, старший лейтенант Семён Шувалов, сразу после завтрака. – Купе у туалета под наглядную агитацию. Грузовой автомобиль и четыре солдата в твоём распоряжении. Начинай погрузку.
Во время погрузки моего инвентаря на грузовой автомобиль говорил солдатам о порядке выполнения работы согласно предписанию по документам из штаба дивизии.
Так как нашу работу могут проверить в любой момент высшее командование. В данный момент мы находимся на территории штаба дивизии. Должны строго соблюдать все указания замполита дивизии.
На погрузку машин из штаба дивизии отправилась рота солдат-водителей, которых сформировали из воинских частей батумского гарнизона. Большинство солдат сборной роты водителей друг друга не знали.
Командир сборной роты и замполит познакомились во время формирования роты водителей на уборку урожая. Им предстояло знакомится друг с другом в пути. Поезд на целину стоял под погрузку на станции сортировочной.
Семнадцать платформ с грузовыми машина и четыре пассажирских вагона в центре поезда готовы к отправке на целину. Оставалось только выгрузить инвентарь по наглядной агитации в указанный мне вагон и ждать дальнейших указаний от старшего лейтенанта Шувалов, который стал моим командиром.
– Сейчас отправляйся со своими солдатами в столовую обедать. – сказал командир после погрузки в вагон всего инвентаря. – После обеда получишь сухой паёк на три дня и документы.
У меня было такое предчувствие, что это мой последний день на службе в армии в штабе дивизии на территории Батуми. Как только вышел из-под контроля своего нового командира, то сразу отправился на кухню в столовую, где шеф поваром был мой друг сержант Лёва Амборян.
Мы с ним дружили с первого дня службы в армии и вместе отмечали все события своей жизни.
– Ну, что, Лёва, давай отметим мой отъезд на целину. – сказал другу, показывая на чекушку водки, которую тайком принёс в кабинет шеф повара. – Может быть, мы больше не встретимся?
– Почему только твой отъезд? Мой отъезд тоже. – удивлённо, сказал Лёва Амборян. – Прощаться с тобой не буду. Меня тоже включили в список отъезжающих на целину на всё лето.
– Вот паразит! До этого момента мне ничего не говорил. – с возмущением, воскликнул.
– Мне самому о поездке на целину сообщили утром. – ответил Лёва. – Шеф поваром на целину должен был ехать кто-то другой. Но его почему-то отстранили. Назначили меня на целину.
– Ну, поэтому поводу, на радостях, мы должны отметиться в двойне. – сказал своему другу.
Лёва ни стал возражать против моего предложения. Он тут же пошёл на кухню, откуда принёс два куска жареного мяса на закуску и графин фруктового напитка, чтобы заглушит запах водки.
Вдруг заглянет какой-то офицер, а мы подстрахуемся фруктовым напитком. Словно шеф повар утоляет жажду своего друга прохладительным напитком в жару после изнурительной работы.
– Поздравляю Нас с поездкой на целину! – сказал торжественно короткий тост. – Встретимся в вагоне. Постараюсь найти удобный повод, чтобы нас с тобой поселили в отдельное купе.
– Эти заботы на твоей совести. – поддержал меня, Лёва Амборян. – У меня другие дела. Надо срочно передать свою кухню другому шеф повару, с которым мы пока ещё не знакомы.
Вернувшись в вагон с сухим пайком на трое суток и с документами на целину, договорился с командиром автомобильного батальона, капитаном Уваровом, что солдаты управления будут ехать вместе в отдельном купе в вагоне с офицерами.
Так будет удобно командиру автомобильного батальона и другим офицерам давать указания своим подчинённым за время поездки. Капитан Уваров согласился с моим предложением. Сразу решил выполнять моё желание рядом с купе по наглядной агитации появилось купе солдат управления.
Вместе со мной и с шеф поваром Лёвой Амборян в купе поселили связного сержанта Ивана Захарова и моего помощника рядового Сергея Пешкова. Мы были знакомы по совместной службе в штабе дивизии. Так что проблем у нас не было.
– Давайте сразу договоримся, что все события будем отмечать в полевых условиях по месту прибытия. – сразу взял на себя инициативу на время нашей поездки в поезде на целину. – Иначе у нас могут быть большие проблемы. Лично мне не хочется портить свою репутацию.
Все согласились с моим предложением. До отправки поезда, вместе с другими солдатами, мы украшали поезд плакатами и лозунгами, которые готовил на целину в течении четырёх месяцев.
К вечеру наш поезд выглядел как в документальном фильме о поезде, отправленном на целину, когда советские граждане осваивали целинные земли казахских и оренбургских степей.
Мы так вкалывали весь день с подготовкой отъезда на целину, что, не дождавшись ужина завалились спать в своём купе. Мы даже не почувствовали, как наш поезд покинул батумскую платформу.
Позже, сквозь сон, мне казалось, что наш поезд подолгу стоит или подолгу движется, монотонно постукивая на стыках рельсов. Иногда мимо нас проносились встречные поезда.
Проснулся во второй половине нового дня. Мои попутчики продолжали спать. Выглянул в окно. Наш поезд стоял где-то в тупике на полустанке. Пышная зелень цитрусовых и виноградников подсказывали мне, что мы находимся в Сухуми.
Точнее на полустанке вблизи Сухуми. До службы в армии и в служебных командировках во время службы в армии часто был здесь.
– Мы что уже приехали? – проснувшись, не уверенно, спросил меня рядовой Сергея Пешков.
– Ага! Уже в Ставрополе, где пальмы стали расти. – сказал Лёва Амборян, поглядывая в окно.
– Мы где-то в Абхазии. Возле Сухуми. – уверенно, уточнил. – Сейчас поедем в обезьянник.
– С голоду скоро сам стану обезьяной объедать зелень на деревьях. – сказал Иван Захаров.
– Вам повезло, что еду с вами в купе. – сказал шеф повар, поднимая крышку нижней полки.
Всё пространство ящика под нижней полкой было заполнено коробками с мясными продуктами быстрого приготовления. Там же были в упаковках хлеб, сахар, чай, сало, селёдка и фруктовые напитки разного вида.
Вполне возможно, что среди этого изобилия продуктов и напитков были спиртные напитки? Но! Мы дали слово, что будем отмечать события в полевых условиях.
– Когда ты всё это успел притащить? – с удивлением, поинтересовался, разглядывая коробки.
– Пока вы украшали поезд своими лозунгами и плакатами, – усмехаясь, ответил шеф повар. – Позаботился о завтрашнем дне, то есть, о ваших желудках. Здесь хватит продуктов на всех.
– Ты имеешь в виду личный состав нашего батальона? – поинтересовался сержант Захаров.
– Нет! У всего личного состава имеется сухой паёк на три дня. – ответил Лёва Амборян. – Имел в виду тех, кто едет в нашем вагоне, то есть, весь командный состав штаба авто батальона.
– Всё понятно! Не подмажешь – не поедешь. – ехидно с юмором, уточнил. – Иди! Подхалим! Корми комсостав. Мы терпеливо подождём твоего возвращения. Без тебя с голоду не помрём.
Пока шеф повар кормил офицеров, мы закипятили в чайнике воду к чаю. Затем внимательно проследили как он приготавливает пищу комсоставу и тоже самое приготовили себе на стол на четырёх человек.
К приходу шеф повара к нам за стол сервированный стол не нуждался в его работе. Мы как художники скопировали его произведение в сервировке стола к обеду.
– Ну! Вы просто молодцы! – радостно, сказал Лёва Амборян, усаживаясь за наш стол. – В полевых условиях обязательно воспользуюсь вашим опытом. Вы будете хорошими помощниками.
– В полевых условиях без сто грамм боевых мы работать не будем. – напомнил сержант Захаров традицию времён войны с фашистами. – Без кайфа на полевую кухню мы лезть не будем…
– Да! Конечно! Мы ни танки! – почти в один голос, поддержали мы сержанта. – Без сто грамм.
– В полевых условиях будет вам сто грамм и шашлык. – подтвердил шеф-повар. – Сейчас обойдёмся чаем и тем, что на столе. В купе у нас нет стаканов под водку и мангала под шашлыки.
Пока мы обедали мимо нас промчался встречный пассажирский поезд. Вскоре отправился с тупика наш поезд.
Дальше мы ехали с частыми продолжительными остановками ровно трое суток с расчётом на трое суток выданного сухого пайка на весь личный состав автомобильного батальона. Конечно, без учёта тех продуктов, которые припас с для нас шеф повар Амборян.
Прибыли мы на товарную станцию Ставрополя под утро четвёртого дня. С цветами и с музыкой нас никто не встречал.
Пришёл к нам дежурный механик по товарной станции. Поговорил о чём-то с командиром батальона. После чего к нашему составу прицепился сортировочный тепловоз и с этого момента начал растаскивать вагоны в разные стороны к разным платформам.
Четыре пассажирских вагона поставили ближе к зданию конторы станции сортировочной. Все водители отправились выгружать свои автомобили с товарных платформ.
Лёва Амборян тоже ушёл с водителями, чтобы проследить как будут выгружать его полевую кухню. Вскоре купе покинул связной сержант Иван Захаров. Его вызвал к себе командир батальон капитан Уваров.
– Кто здесь художник Александр Черевков? – заглядывая в купе, спросил мужчина средних лет.
– Чем могу быть полезен? – поинтересовался, вставая с насиженного места за трое суток.
– Вам подали машину под погрузку наглядной агитации. – сказал мужчина, очевидно водитель.
Меня и моего помощника рядового Сергея Пешкова на платформе рядом с грузовым автомобилем ожидали двое парней в штатском с четырьмя солдатами. При таком количестве помощников мне таскать ничего не надо.
Открыл купе с наглядной агитацией и тут же стал объяснять своим помощникам в какой очерёдности что брать и как грузить инвентарь в машину. Как только загрузили всё в автомобиль, мои помощники забрались в кузов машины. Сел в кабину рядом с водителем.
Мы поехали куда-то в центр города. В это время по городу суетился общественный транспорт.
Было начало рабочего дня. Все спешили на работу. Никто не обращал никакого внимания на приезд к административному зданию грузовой машины с солдатами.
– В этом здании будет штаб по уборке урожая вашими солдатами. – стал объяснять мне водитель машины, паркуя машину задом к разгрузке наглядной агитации. – На первом этаже имеется небольшой зал и там же кабинет. Всё это в вашем распоряжении на время уборки урожая.
– Где находится та воинская часть, в которой буду жить и питаться? – спросил у водителя.
– Какая воинская часть!? – удивлённо воскликнул водитель. – Вы на гражданке! Жить будете в общежитии пединститута, а питаться в столовой городского общепита, куда вас поставили на довольствие. Вам в рабочее время всё объяснит второй секретарь Ставропольского крайкома КПСС Михаил Сергеевич Горбачёв. Он отвечает за уборку урожая в нашем крае в этом году.
Административным зданием оказался Дом культура ленинского района в центре города.
Здесь же рядом в центре города общежитие пединститута и столовой городского общепита, куда меня поставили на довольствие.
На первый взгляд меня всё устраивало. Вот только где будет проходить уборка урожая, это мне неизвестно. Ставропольский край очень большой.
– Сторож Дом культуры даст вам ключи от ваших апартаментов. – сказал мне водитель, когда весь мой инвентарь занесли в Дом культуры. – Мне надо ехать. У меня есть работа на станции.
Автомобиль вместе с моими помощниками уехал обратно на сортировочную станцию. Остался у двери моих апартаментов с кучей инвентаря по наглядной агитации.
Сторож Дом культуры с моими ключами где-то задерживался. Вообще-то мне спешить некуда. Погода прекрасная. Можно подождать сколько угодно. Хоть до конца уборки урожая. Только кушать охота.
– Солдат! Ты, наверно, меня дожидаешься? – услышал старческий голос. – Меня зовут Степан.
– Очень приятно! – сказал, пожимая руку старику. – Рад познакомиться. Меня зовут Александр.
– Сейчас сюда придут рабочие. – сказал дед Степан, открывая дверь в Дом культуры. – Ты покажешь куда разместить твои художественные принадлежности. Запасные ключи будут у меня.
Дед отстегнул от связки ключей два ключа от актового зала и от кабинета в этом зале. Не успел разобраться с ключами, как в актовый зал вошли трое рабочих.
Видимо они работали здесь постоянно, так как вели себя как у себя дома. Спросили меня куда что поставить и через десять минут оставили меня одного в кабинете забитым инвентарём наглядной агитации.
После того как остался один наедине с предстоящими заботами, ни знал, что делать дальше.
Привыкший к постоянным темпам в работе, здесь оказался в огромной пустоте баз работы и без заботы, о предстоящих событиях, которые постоянно сопровождали меня повсюду.
Чувствовал себя выпавший из клетки маленькой птичкой, которая не может летать в пространстве.
– Здравствуйте! Как устроились! – обратился ко мне мужчина лет сорока, ростом выше меня.
– Спасибо! Михаил Сергеевич! Всё прекрасно! Жду ваших указаний. – по-армейски, доложил.
– Мы с вами не знакомы. Откуда Вам известно моё имя? – с удивлением, спросил мужчина.
– Вчера в местной газете видел ваше лицо. – как бы серьёзно, с юмором, ответил. Шутка! Как только меня поселили сюда, так сразу сказали, что в рабочее время мне всё объяснит, чем буду заниматься на целине, второй секретарь Ставропольского крайкома КПСС Михаил Сергеевич Горбачёв. Он отвечает за уборку урожая в Ставрополье в этом году. Вот и все хитрости.
– Молодец! Хорошо соображаешь! – пожимая мне руку, сказал Горбачёв. – Если ты так хорошо работаешь, то у нас с тобой в агитации на уборке урожая в Ставрополье всё будет прекрасно.
– На службе в армии плохих художников не держат! На уборку урожая кого попало не отправляют! – вновь по-армейски отчитался. – Буду стараться достойно выполнить поручение армии!
– Вот и прекрасно! Давай обсудим нашу дальнейшую работу. – по-деловому, сказал Горбачёв.
Мы прошли в кабинет. Михаил Сергеевич раскрыл на кабинетном столе армейский полевой планшет, как у офицеров в советской армии. Достал из планшета листы печатной бумаги с набросками будущих агитационных лозунгов и плакатов, которых оказалось очень много.
Можно было подумать, что этими лозунгами и плакатами мы будем украшать всё Ставрополье.
– Понимаю, что это много работы тебе одному. – по-деловому, сказал Горбачёв. – У нас художников-оформителей нет в каждом колхозе. Мы дадим тебе помощников на время уборки.
– Извините, но мне, как художнику-оформителю, не нужны помощники. – прервал объяснения секретаря крайкома партии. – Вы лучше дайте мне хорошего столяра или плотника, который будет делать планшеты и подрамники к наглядной агитации. Всё остальное могу сделать сам.
– При Художественном Фонде нашего города имеется столярная мастерская. – согласился с моим требованием Михаил Сергеевич. – Мы пришлём к тебе столяра Художественного Фонда.
Горбачёв уехал по своим делам. Мне осталось приступить готовить размер на планшеты и подрамники к наглядной агитации, список которых оставил мне секретарь крайкома партии.
Так как в наглядной агитации не было названий мест и вида уборки урожая, то сформулировал текст под общий лозунг партии и правительства. Такую наглядную агитацию можно разместить где угодно.
– Мне нужен Александр Черевков. – заглядывая в кабинет, обратился ко мне пожилой мужчина. – Меня зовут Виктор Стефанович. Столяр из Художественного Фонда. Меня направили к вам.
– Рад с вами познакомиться. – пожимая руку столяру, пригласил его к столу. – Надеюсь, что вам подробности в столярке объяснять не надо. У меня к вам будет только две просьбы. Прямо в столярке натягивайте полотно на рамки к лозунгам.
Планшеты на плакаты грунтуйте пульверизатором белой водоэмульсионной краской. Надеюсь, что крайком партии уже распорядился выдавать вам необходимые материалы к наглядной агитации на время уборки урожая. Всё так?
– Директор Художественного Фонда, по поручению крайком партии, взял под свой контроль мою работу с вами до конца уборки урожая. – объяснил мне, Виктор Стефанович. – У меня есть помощники и грузовой автомобиль к перевозки всех ваших заказов по наглядной агитации.
– Вот и прекрасно! – облегчённо вздохнув, сказал столяру вручая список столярной работы.
– Когда работа будет готова. – спросил столяр в конце беседы. – Куда к вам всё привозить?
– В любое время привозите то, что будет готово. – объяснил мужчине, пожимая руку на прощанье. – Если меня не будет на месте, то можете мой заказ оставить у дверей в актовый зал.
Виктор Стефанович отправился на выход к грузовой машине припаркованной у Дома культуры. На часах час дня, то есть обеденное время, а у меня ещё завтрака не было.
Со вчерашнего вечера ещё ничего ни ел. Надо с личными вещами определиться по месту жительства.
Затем стать на довольствие в столовую общепита. На сегодня у меня работы всё равно не будет.
Общежитие пединститута по адресу на улице Лермонтовская, дом-116. Рядом через проезжую часть улицы столовая общепита. От Дома культуры ленинского района метров пятьсот.
Далеко ходить не надо. Общественный транспорт тоже не нужен. К тому же мне неизвестно как может солдат передвигаться по этому городу. В Батуми бесплатно. В Орджоникидзе за деньги. Здесь?
– Солдат! Ты чего ищешь? – прервала мои размышления пожилая женщина возле общежития.
– Вот! Мне дали адрес, где должен жить. – сказал женщине показывая документ на поселение.
– Так это к нам! – удивлённо, воскликнула она, читая адрес в документе. – Вообще-то у нас сейчас ремонт на время летних каникул. Но мы для тебя найдём комнату. Проходи! Не стесняйся!
Прошёл, не спеша за женщиной в фойе небольшого двухэтажного здания. На первом этаже столовая, административная и хозяйственная часть. На втором этаже само общежитие. Весь первый этаж с признаками ремонта. Грязь ужасная от штукатурки и пыли во время ремонта.
Женщина заходит в открытый кабинет в конце фойе. Берёт на столе большую связку ключей.
– На втором этаже чище. – как бы оправдываясь за гряз, говорит она. – Там ремонт закончили.
Мы не спеша поднимаемся на второй этаж. Женщина, вероятно комендант общежития, почти не глядя на связку ключей с первой попытки открывает дверь на второй этаж.
Перед входом на второй этаж лежат на полу две огромные половые тряпки. Одна мокрая, а другая сухая. Мы по очереди тщательно вытираем подошву обуви о мокрую, а затем об сухую тряпку.
– Это будет твоя комната. – говорит женщина, открывая дверь в конце коридора. – Вот тебе ключ от твоей комнаты. Меня зову тётя Клава. Комендант общежития. Ключи от входной двери в общежитие у меня весь рабочий день. Всё остальное время ключи у сторожа деда Игната.
Когда комендант ушла, осторожно закрывая за собой двери, стал разглядывать место своего проживания. Не большая двухместная комнат. Две железные кровати на пружинах. Две тумбочки.
Два стула. Небольшой стол среди стола. На столе графин с водой и два гранёных стакана. При входе в комнату возле кроватей два шкафа для белья. Окно и люстра на потолке.
– «Жить можно.» – подумал о себе. – «Сюда ещё девочку на ночь и тогда будет всё прекрасно.»
Мне такая служба в армии подходила вполне. Но надо было подумать о желудке. Хорошо, что столовая общепита напротив общежития. Если меня не будут кормить бесплатно, то придётся искать себе работу на стороне.
Художники по наглядной агитации нужны в любом производстве Советского Союза. Надеюсь, что меня армия не оставила на произвол судьбы. Деньги нужны.
– Мне нужна заведующая столовой. – обратился к девушке на раздаче пищи в столовой. – У меня есть предписание от крайкома партии, что меня закрепили на питание в вашей столовой.
– Заведующей сейчас в столовой нет. – разглядывая меня как предмет искусства, ответила девушка. – Но шеф-повар сказал нам, что солдат Александр Черевков будет питаться у нас.
– Тогда мне две кружки пива. Два шампура шашлыка. – шутя, стал перечислять заказ к обеду.
– У нас этого никогда не было. – звонко смеясь, сказала девушка. – Вы садитесь за любой стол. Мы вас сейчас обслужим. Такой посетитель у нас в цене, то есть, как ценный экспонат.
Пожалуй, она была права. Стоило мне сесть за отдельный столик у окна, как тут же стал предметом обозрения посетителей столовой и сотрудников общепита.
Дело в том, что на мне была форма войск стран Варшавского договора. Нам такую форму дали год назад во время боевого учения «Колхида» стран Варшавского договора возле озера Джандаргель.
Наша армейская форма сильно отличалась от формы Советского Союза. Одна панама, что стоила.