– Хорошо, что сегодня никого нет на пресных заливах. – сказал Абдулл, когда мы дошли до своего потайного места, о котором никто не знал, кроме нас. – Сейчас есть время спрятать динамит и искупаться. Надо помыться хорошо, а то на нас издали невозможно смотреть. Прямо как дунгус.
– Вот мыться как раз нам не надо. – возразил ему. – Пускай все видят, что мы целый день провели на земляничной поляне. Таким образом, у нас перед милицией и перед родителями будет сто процентное алиби, что мы целый день провели за поеданием спелых ягод в Уллубиевской балке.
– Нам надо было хоть немного взять домой с собой спелых ягод земляники. – простонал Пузан. – Тогда бы мы точно могли доказать родителям, что там были спелые ягоды, а ни грязь на нас.
– Мы ведь изначально говорили родителям, что идём налегке на разведку, чтобы посмотреть, что там поспело. – стал возражать Абдулл в знак оправдания. – Никто из нас не знал о спелых ягодах.
– Ладно! Хватит вам спорить! – вмешался в спор, Сулим. – Давайте быстрее спрячем боеприпасы.
Поставил пустую коробку в расщелину между камней. Друзья быстро положили в коробку пачки динамита. Сверху положил бикфордов шнур. Коробку закрыли.
Затем забросали всё это место камнями, писком и сухим мусором из моря на месте бывшего прибоя. Со стороны наше место захоронения выглядело так, что словно после шторма от моря на камнях много разного мусора.
– Порядок! – радостно, сказал, Сулим, когда мы убедились в нашей конспирации. – Теперь домой!
Домой мы пошли не со стороны пресных заливов, а со стороны Уллубиевской балки.
По пути набрали в свои фуражки спелой земляники. Таким образом, у нас было стопроцентное алиби, что весь день мы были на земляничных полянах в Уллубиевской балке, а не где-то в другом месте.
– Боже мой! На вас страшно смотреть! – вплеснув руками, воскликнула моя мама. – Сейчас же быстро во двор под кран! Вас таких грязных в дом не пущу. Хорошо отмойтесь и сразу за стол кушать.
– Кушать мы не хотим! – крикнул, выбегая следом за Абдуллом на улицу. – Объелись земляникой!
В те годы в квартирах не было кранов с водой на кухне. Все пользовались общей колонкой с пресной водой в общем дворе между домами. Там же от грязи отмывались дети. Там из колонки пили воду домашние животные. Банный день был по выходным дням. На этот случай была общая городская баня, в которой были отдельно женские, мужские и семейные кабины с парилкой. После того как орава с нашего дома наплескалась во дворе под колонкой с холодной водой до посинения.
Мама загнала меня, и Абдулла обратно домой. Вначале мама растёрла нас до красного тела махровым полотенцем.
Обоих переодела и силой усадила нас за стол на кухне, где вкусно пахло галушками из теста с говядиной и с курдючным салом от барашка, заправленным тёртым чесноком.
Такая пища нам была вкусной и полезной от возможной простуды после холодной воды, в которой только что мы плескались во дворе под колонкой до самого посинения в теле.
Почти целую неделю наша орава ловила рыбу и купались в пресных заливах вблизи нашего захоронения динамита с рулоном бикфордова шнура. Мы все ждали, что взрывники заметят пропажу коробки динамита и рулона бикфордова шнура.
Но всё было тихо, словно вообще ничего не случилось с пропажей в карьере в горах. Там всё также по утрам бухали взрывы, а в течение дня самосвалы возили породу к заводу на обжиг. Вся наша жизнь протекала в обычном режиме.
– Всё! Пора заниматься делом. – сказал, Сулим, когда мы собрались у пресных заливов. – Сейчас в самый раз применить динамит к глушению рыбы. Посмотрите, какие огромные косяки кефали ходят в море и в пресных заливах. Сеток рыбацких у нас нет, а на удочку кефаль не ловится.
– Ты, что, совсем отупел! – заорал Абдулл на Сулима. – Мы не дадим тебе губить пресные заливы!
– Абдул правильно говорит! – поддержал, своего друга. – В пресных заливах много редкой рыбы. Там же гнездятся разные водоплавающие птицы. Зверья в камышах больше людей в городе.
– Да вы что! Обалдели что ли? – закричал на нас, Сулим в свою защиту. – У меня даже в голове не было взрывать динамит в пресных заливах. Есть рядом в открытом море такое место между пятой и четвертой каменной грядой. Там проходящая морская вода, в которой много бершей, судаков и кефали.
Такую рыбу тоннами ловят сетками на баркасах. Каспий от нашего взрыва не обеднеет на такую рыбу.
Мы всего лишь один раз бабахнем динамитом. Затем соберём рыбу и все наши дела.
– Как ты собираешься доставить динамит в море между каменными грядами, если у нас нет лодки? – поинтересовался Абдулл. – Может быть, ты на себя прицепишь наши шашки с динамитом?
– Нет! Сулим этого делать не будет. – подколол, Сулима. – На эти цели у него имеется Пузан. Он давно имеет интерес на жирного Пузана. Ещё в поисках пещеры брал Пузана с собой на мясо.
– Тут разу двух зайцев убьёт. – добавил Махмуд. – Точнее рыбу и Пузана будет глушить на обед.
– Не хочу в море! – завопил Пузан, который шуток не понимал. – Не хочу, чтобы меня глушили!
– Да никто тебя глушить не собирается! – успокоил, Сулим, Пузана. – Вы забыли, что в камышах на пресных заливах есть заброшенная кем-то дырявая лодка. Мы вытащим эту лодку из камышей на сухое место за мыс. Там она высохнет за пару суток при жарком солнце.
Затем мы её подремонтируем на одно плавание. В тихую погоду рано утром, до рассвета, выгребем между каменными грядами. Там сразу весь динамит как бабахнем! После останется нам собирать оглушённую рыбу.
Мы без интереса слушали выводы нашего друга, так как заранее знали, что обратно вляпаемся в какое-то приключение, за которое нам могут всыпать по полной программе.
– Чувствует моя душа, что с твоими прогнозами мы опять вляпаемся в какую-то грязную историю. – с тревогой, сказал Журавлев Витка. – Если мы выживем из очередной истории, придуманной тобой, то, как делают дикари со своими врагами, мы зажарим тебя на костре и скорми тебя Пузану.
– Да вы что пацаны! Не буду кушать Сулима! – взмолился Пузан. – Он всё-таки мой друг, а не враг.
– Вот как раз друзья бывают вкуснее, чем враги! – смеясь, сказал Абдулл. – Врагов называют часто вонючими шакалами, которых никто не ест. В то время как друзей называют сладостью жизни.
– Ладно! Хватит вам подкалывать Пузана. – вмешался в затянувшиеся приколы между друзьями. – Иначе от расстройства он сильно похудеет. Тогда нам не хватит мяса на всех во время опасного приключения вдали от людей. Надо беречь Пузана, таким как он, есть, чтобы было, что съесть.
Друзья хором стали смеяться над моей шуткой и дружелюбно тискать Пузана в своих объятьях. Пузан так растрогался от нашего внимания к нему, что даже пустил слезу.
Мы с трудом успокоили нашего друга и тут же перешли к главной проблеме. Пошли в камыши на пресных заливах и оттуда вытащили на берег полузатонувшую рыбацкую лодку, которую принесло штормом из моря.
Нам понадобилось целую недель на просушку и на ремонт дырявой лодки. Когда лодка была готовой, то мы натаскали с городской стройки куски смолы.
Разожгли рядом с лодкой костёр. На костре в ведре растопили смолу и просмолили горячей смолой все швы отремонтированной нами большой рыбацкой лодки.
Теперь мы могли спокойно осуществить задуманную операцию. Но у нас не было весел, чтобы управлять большой лодкой. Пришлось стащить со стройки несколько половых досок.
Из досок мы сделали примитивные весла, которыми можно было управлять лодкой на небольшое расстояние в море между каменными грядами. Наступил наш день.
– Как вы всё прекрасно понимаете, что такое может быть лишь однажды? – опять Сулим, взял на себя инициативу. – То мы должны взорвать весь динамит сразу и получить одно удовольствие.
– Утонуть оравой на виду всего города. – как всегда прикололся Абдулл. – Помирать, так помирать!
– Ты чего плетёшь!? – возмутился Сулим. – У нас так много бикфордова шнура, что можно взорвать на расстоянии. Достаточно будет времени, чтобы поджечь шнур и отплыть в безопасное место.
После долгих споров мы всё-таки пришли к такому мнению, что глушить будем рыбу только один раз. Так как у нас в коробке было десять пачек динамита, то мы разрезали бикфордов шнур на десять кусков.
У нас получилось, примерно, по метру на запал динамита. Никто из нас толком не знал, сколько времени горит один метр бикфордова шнура.
Но мы были уверены, что этого шнура нам вполне хватит, чтобы поджечь шнур, бросить коробку с динамитом в море и на шестерых вёслах быстро уйти от опасного места в пресный залив или хотя бы за каменную гряду.
Мы вначале воткнули в каждую пачку динамита бикфордов шнур. Затем коробку с динамитом и концы бикфордова шнура обмотали и закрепили вместе. Вывели концы бикфордова шнура в сторону от коробки с динамитом.
Положили готовую взрывчатку на дно лодки и стали выгребать в море. Точнее, из пресного залива в сторону каменных гряд, которые находились в отрытом море.
Гребли мы в намеченное место ни так быстро, как нам этого хотелось. Лодка была слишком большая, чтобы управлять обычными досками вместо весел.
К тому же постепенно море после штиля начало волноваться и менять своё течение то в одном, то в другом направлении. По этой причине вместо запланированных десяти минут мы выгребали к каменным грядам полчаса.
– Дальше не поплывём! – сказал Абдулл, когда мы устали грести. – Нас всё равно сносит обратно.
– Здесь большая глубина. – согласился Сулим. – Давайте запалим шнур и сразу выгребем отсюда.
– Ты держи коробку с динамитом, а подпалю шнуры. – сказал Абдулл, мне, подавая коробку с динамитом.
– Одной спичкой все шнуры не подожжёшь. – подсказал, Абдуллу. – Запали вначале кусок скрученной газеты. Затем поднеси огонь к концам бикфордова шнура и постарайся запалить всё сразу.
Абдулл так и поступил, как просил. Он тщательно закрутил конец газеты в трубку. Затем поджог газету сразу несколькими спичками. Скомканная газета, раздуваемая лёгким ветерком, тут же вспыхнула сильным огнём.
Абдулл обжигая мне и себе руки, поднёс огонь к концам бикфордова шнура, который никак не хотел загораться разом во всех концах. У нас в лодке началась паникам.
– Череп! Быстрее бросай динамит в воду! – заорал на меня, Сулим. – Иначе мы взлетим от взрыва.
Не раздумывая, тут же бросил коробку с динамитом в морскую воду. Оттого что лодка освободилась от тяжести, её сильно качнуло. В результате чего из лодки выпали сразу три доски.
Грести стало меньше наполовину. Морское течение между каменными грядами сменило своё направление. Мы гребли против течения и фактически не продвигались от места возможного взрыва.
Жизнь словно повернулась вспять. Всё шло к тому, что мы должны были взорваться. Никому неизвестно, как можно измерить время, которое теряет контроль в твоих действиях.
У меня под ногами произошло нечто такое, что никак нельзя объяснить, так как этого ранее не ощущал. Мне показалось, что не масса морской воды, а сам земной шар поднялся под моими ногами, словно дикая лошадь мустанг под ногами джигита.
Вместе с лодкой и с друзьями меня выбросило так высоко, что с высоты своего полёта увидел наш Новый городок, который мы никогда не видели вовремя своей рыбалки с этого уровня морской воды между каменными грядами. К нашему счастью, нас не разорвало на мелкие кусочки от мощного взрыва динамита по нескольким причина.
В первую очередь по той причине, что здесь между грядами была очень большая глубина. Во-вторых, у нас была большая рыбацкая лодка, пробитая досками и пропитанная смолой.
К тому же нам просто крупно повезло, что взрыв был под лодкой, нас просто подкинуло. Радоваться было нечему. От мощного взрыва наша лодка рассыпалась на отдельные доски.
Место взрыва было на значительном расстоянии от берега. Спасать нас было некому и не на чём. Здесь у пресных заливов никогда не было лодок.
Так как вдали от города лодки могли украсть пацаны из аула и колхоза Буйнак, который находился на берегу другой стороне мыса вдали от Нового городка.
Иногда паника приходит нам на помощь во время опасности. Никто из нас в то время не был классным пловцом. Мы были обычными пацанами, которые просто живут возле моря.
Но в тот момент, мы проявили такую прыть, что любой спортсмен мог позавидовать нашей скорости во время плавания. Мы быстро гребли руками и ногами в сторону берега, словно моторные лодки.
За десять минут преодолели то расстояние, которое только что проплыли на лодки за полчаса. Едва достигнув берега, мы, тут же не сговариваясь, побежали на другую сторону пресных заливов и словно перепуганные лягушки спрятались в густых зарослях камышей.
Мы словно предчувствовали собственными задницами, а не мозгами, что наши подвиги и приключения заслужили порки.
Нам надо было где-то временно отсидеться, пока Новый городок успокоиться от взрыва.
Наши опасения не были напрасны. Едва мы успели скрыться в густых зарослях камышей далеко от места взрыва, как вскоре на возвышенности между военным заводом и новым заводом стали появляться люди.
Наверно, взрыв был такой мощный, что было слышно даже в Новом городке? Мы мощность взрыва ощутили на себе. Были в таком состоянии, словно нас контузило взрывом.
Хорошо, что мы вообще не потеряли сознание во время взрыва и смогли сами себя спасти. Теперь надо было прийти в себя и спасти от порки собственные задницы за наши похождения.
Поэтому мы сидели в камышах в воде по самую шею и издали наблюдали за тем, что происходит на месте наших подвигов. Куда собирались не только любопытные люди, а даже прибыли из рыбацкого колхоза два катера, чтобы отыскать возможные трупы на морском дне между камней.
Сидели в камышах так долго, пока окончательно пришли в себя после оглушения мощным взрывом. К этому времени паника на месте взрыва утихла.
Рыбаки на лодках и любопытные горожане выгребли всё то, что было на месте взрыва динамита. Они собрали все наши трофеи. Нам не оставили ни одной глушенный рыбы, которой было так много, что мы, спасаясь плыли между рыбами.
– Ну, Сулим! Зараза! Сейчас мы тебя зажарим на костре! – заорал Абдулл на Вовку, когда пришёл в себя. – Мы из-за тебя едва не погибли. Ты нас окончательно достал постоянными выдумками.
– Пацаны! Да вы что! Серьёзно будете меня жарить? – всполошился, Сулим не на шутку, когда мы взяли его в кольцо. – Ведь не спрятался за ваши спины. Был рядом с вами во время опасности.
– Ты постоянно мечтал съесть Пузана. – серьёзным тоном, сказал ему. – Теперь очередь за Пузаном. Когда тебя зажарим, то самый сочный кусок твоей задницы отдадим Пузану. Пускай наслаждается.
– В таком случае зажарьте меня вместе с ним. – жалобным голосом, сказал Пузан. – Не буду, есть мясо своего друга. Вы можете подавиться нашими жареными задницами или скормить нас рыбам. Но всё равно никогда не предам своего друга, чего бы плохого вы не говорили о нём.
– Вот видишь, какой преданный у тебя друг! – тыча пальцам в Пузана, сказал Сулиму. – А ты хотел его съесть в пещере, когда мы заблудились и чуть не умерли с голоду. Ты должен ценить своего друга. Мы даруем тебе жизнь благодаря твоему другу. Ты должен носить его на руках.
– Нет! Лучше смертная казнь! Но, ни это! – взмолился Сулим. – Он, тяжелея меня. Его не осилю.
Мы больше не выдержали такого прикола, который был принят Пузаном и Сулимом всерьёз. Мы разом стали смеяться и показывать на них пальцами. Пузан и Сулим вначале были удивлены и обескуражены.
Но затем пришли в себя и стали смеяться вместе с нами, показывая друг на друга пальцами. Мы так громко смеялись, что стаи птиц, привыкших к нам, всполошились, стали в панике носится над пресными заливами. Нам надо было успокоиться и быстрее уходить с этого места.
– Шутки шутками, но нам надо как-то выйти из данного положения. – серьёзным тоном, сказал.
– В данном случае спелой земляникой не обойдёшься. – размышляя, сказал Журавлев Витка.
– Но всё равно Уллубиевская балка может послужить нам доброе дело. – подсказал Абдулл. – Мы сейчас пройдём через Уллубиевскую балку к вершине горы Пушкина и там соберём спелый кизил.
– Думаю, что такой вариант пройдёт. – поддержал Абдулла, Махмуд. – Мы там покрутимся на виду у всех. Затем спустимся в сторону города и с той стороны по трассе пройдём в Новый городок.
– Прекрасно придумано! – согласился с друзьями. – Наше появление в центре города останется замеченным. Стрельниковы тут же сообщат на работу моему отцу, что видели меня в городе в вашем окружении. Пока отец будет выводы о наших очередных подвигах с подачи двух братьев, к этому времени весь
Новый городок будет знать, что в этом году удался хороший урожай кизила. Мы так и сделали, как договорились. Во второй половине дня, мы вшестером измазанные с ног до головы соком ягод кизила, ободранные до крови колючками от кустов кизила.
Как ни в чём не бывало нарисовались в центре города, на зависть двух братьев, рядом с домом Стрельниковых. Прошел, мимо двух братьев так, словно не заметил их присутствия.
Вовка и Витька тут же побежали в фотомастерскую к моему отцу, чтобы доложить ему, что обратно в кругу плохих пацанов. На этом закончилось наше очередное приключение, которое долго обсуждали жители Нового городка.
Говорили о непонятном сильном взрыве, а также о гибели большого количества рыбы. Негласно объявили о вознаграждении тому, кто подробно расскажет о происшедшем взрыве между четвертой и пятой грядой далеко в море за пресными заливами.
Мы на данное объявление подкалывали друг друга, что на своём рассказе о наших приключениях можно хорошо заработать.
Часть- 2. Поездки с отцом.
1. Сулак.
Сколько помню отца, всюду, где мы жили, отец состоял в разных общественных и государственных организациях, а также в союзах рыболовства и охоты. Так же было в Дагестане.
Когда мы переехали жить в Избербаш, отец тут же отправился регистрироваться в союз рыбаков и охотников. Ни сказал бы, что отец был заядлым рыбаком. Так себе лишь для корочки, что числится в союзе рыбаков, иногда выходил на рыбалку или ходил на общее собрание охотников и рыбаков.
Всё остальное время рыболовные снасти отца гнили где-то в кладовке или валялись в нашем сарае на краю города. Отец редко давал мне пользоваться своими рыболовецкими снастями.
После знакомства с дядей Витей Ложниковым, у меня рыболовецкие снасти стали лучше, чем у моего отца. В отличие от рыбалки, мой отец был страстным охотником.
Когда начинался сезон охоты на местную дичь, отец в выходные дни был на охоте в горах или возле моря подальше от города. Часто ездил с отцом на охоту. У меня хорошо получалось стрелять по дичи.
Редко, когда промахивался. Отец всегда ставил меня в пример перед другими охотниками, которые часто возвращались домой с охоты без дичи. В то время как мы с отцов всегда были с разными охотничьими трофеями.
Откровенно говоря, больше любил рыбалку, чем охоту. Мне жалко было убивать дикую птицу или диких животных. Ради спортивного интереса любил стрелять из ружья по мишеням или по банкам.
Отец ставки делал на мою стрельбу по мишеням и по банкам. Со временем научился стрелять из ружья пулями по горящим свечам так, чтобы, не задевая пулей свечи потушить огонь на фитиле свечи.
Мы с отцом часто выигрывали разные соревнования по стрельбе из ружья. В те послевоенные годы, с уважением относились к инвалидам и ветеранам Великой отечественной войны.
Героев прошлой войны ставили в пример молодым и продвигали в должности. Ветераны и особенно инвалиды войны занимали посты руководителей производства, местной власти, а также разных партийных, профсоюзных и общественных организаций.
Больше продвижением по должности среди ветеранов и инвалидов войн пользовались образованные люди.
Отец Сулимова Вовки, инвалид и ветеран войны, был председателем городского совета в Избербаше.
Отец Журавлева Витьки был главным инженером на военном заводе. Среди наших родственников многие ветераны войны были на разных руководящих постах.
Мой отец не имел высшего образования. Однако, как инвалид войны второй группы, а также как ветеран войны, отец занимал высокие посты в общественных организациях.
Отца часто выбирали председателем союза охотников и рыбаков на территории Избербаша, а также в комитет рыбаков и охотников Дагестана.
– Шурка! Готовься! На следующей неделе мы едем с тобой за Махачкалу дежурить на реку Сулак. – объявил отец, перед летними каникулами. – Там не хватает рук добровольцев перед браконьерами на осётра. Сейчас осётр идёт нереститься в верховья Сулака, а браконьеры промышляют на реке.
Вообще-то в те годы насчёт ловли осётра и севрюги было очень строго. Лицензию на ловлю ценной рыбы давали только рыболовецким колхозам и то под присмотром милиции, а также специальной охраны со стороны добровольцев общественных организаций по защите ценной рыбы, диких животных и птиц, которых в прикаспийской низменности Дагестана было очень много.
Браконьеров наказывали огромными штрафами, а также длительными сроками заключения. Вплоть до высшей меры наказания, то есть к расстрелу.
Однако, не смотря на строгий закон к браконьерам, возле Каспия всегда процветало браконьерство. Все говорили, что без рыбы и без дичи невозможно жить рядом с морем.
Поэтому тайком охотились и рыбачили все без исключения. В каждой семье можно было увидеть за праздничным столом чёрную икру, балык из осетрины или мясо из разной дичи.
В каждой семье были пуховые перины, подушки и одеяла из пуха местной дикой птицы. На колхозном рынке из-под прилавка можно было купить всё, что водится в море, на суше и в воздухе здешних мест.
Обычная дичь и обычная сушёная рыба были в каждой семье. Когда начинался нерест осетровых рыб, браконьеры ночью выходили в море ловить осётров и севрюг с икрой.
Глушить осетровую рыбу взрывчаткой нельзя. Говорили, что от взрыва мясо осётра травится. Становится не пригодной к употреблению в пищу. Кроме того, от взрыва брюхо осётра лопается.
Икра выбрасывается наружу. Поймать икру в морской воде практически невозможно.
Во время нереста, осётра ловили ради чёрной икры. Вспарывали живот осётра. Забирали из внутренностей осётра или севрюги чёрную икру.
Сами туши осётра и севрюги выбрасывали в море. Так как громадного осётра и севрюгу невозможно не заметно пронести домой.
В то время как чёрную икру можно принести домой в чём угодно или при опасности спрятать в море и в песке. Часто оравой ночам мы выслеживали браконьеров.
Вылавливали в море брошенную осетрину и севрюгу. Бывало, что воровали у браконьеров спрятанную чёрную икру в море или в прибрежном песке.
Носить добычу домой мы не могли. Так как за такую добычу могла пострадать семья вовремя контрольной проверке по городу. Нам тоже могло достаться от родителей за такую добычу.
Поэтому мы из добытой осетрины или чёрной икры готовили себе на природе разные деликатесные блюда, а то вообще ели чёрную икру и мясо осётра, как обычную икру или обычное мясо.
Отец строго настрого приказал мне держать язык за зубами, чтобы ни одна душа не узнала о том, что мы с отцом едем караулить нерест осетровых в устье реки Сулак или даже отлавливать там браконьеров.
Отец опасался, что нас могут караулить браконьеры на выезде из Избербаша или за Махачкалой на спуске к реке Сулак. Но так как в небольшом населённом пункте, как Новый городок ничто нельзя было спрятать от людских ушей и людских глаз.
Так мы с отцом специально пустили слух. О нашей поездке в гости к родственникам в Чечню. Отдохнуть там, на одну неделю.
– Ты долго в гостях не засиживайся. – наставляли меня друзья перед отъездом. – У нас много дел на пресных заливах и в горах. За лето надо успеть, всё сделать и отдохнуть хорошо на каникулах.
– Да мне вообще нечего делать в Чечне. – набивая себе цену, лукаво сказал друзьям. – У нас в Старом хуторе двоюродные братья и сестры младше меня. Мне с мелюзгой возиться совсем неинтересно. Все мои друзья здесь в Новом городке. Не поехал бы. Но отец и мама настаивают, чтобы съездил к родственникам. После рождения близнецов мы редко стали ездить к родичам.
Друзья больше ничего ни стали говорить мне на дорогу. Оставили меня в покое. Последние два дня перед отъездом мы с отцом готовили охотничьи и рыболовные снасти втайне от всех.
Как бы по хозяйству заперлись у себя в сарае за городом. Набивали там порохом, дробью, пулями и картечью патроны ружьям.
Тогда готовые патроны к ружью купить было дорого и полный дефицит на охотничье снаряжение. Поэтому отец изготавливал дробь, картечь и пули. Помогал отцу насыпать в патроны порох. Затем отец набивал патроны разными зарядами со специальными пыжами. Стараясь не вызывать ни у кого подозрения своим ранним выездом из Нового городка.
Мы уехали на инвалидном драндулете тогда, когда все выезжали в рабочий день утром на работу. Соседи знали, что у нас есть родственники, в Махачкале и в Каспийске.
Поэтому отец сказал, что мы, вначале заедем к ближним родственникам на один день, а завтра поедем к родичам в Гудермес. Мы и в правду вначале заехали в гости к родственникам в Каспийск.
Во второй половине дня прибыли к родственникам в Махачкалу. Там заночевали у родственников. Видимо отец не хотел испортить себе удовольствие с дежурство на реке Сулак. Поэтому в гостях у родственников выпил всего лишь по рюмке водки. К утру следующего дня отец был трезвым и готовым к поездке.
– Мы вначале заедем в рыболовецкий совхоз рядом с аулом Сулак. – сказал отец, когда мы выехали рано утром за пределы Махачкалы. – Надо узнать, как там с обстановкой насчёт нереста осетровых рыб. Затем оттуда выдвинемся в засаду к устью Сулака. Посмотрим издали на нерест.
До аула Сулак дорога прекрасная. Асфальтированная трасса кавказского назначения. Наш драндулет распугивая треском своего двигателя окружающую среду.
Как инвалид дёргается во все стороны и спешит по склону асфальтированной трассы в сторону устья реки Сулак. Отец едва успевает выворачивать драндулет из-под колёс проезжающих по трассе больших автомобилей.
Не доезжая до реки, мы сворачиваем в правую сторону и выезжаем на просёлочную дорогу.
Здесь много ям, бугров и разных расщелин в помятой извилистой ленте просёлочной дороги.
Отец, словно ювелир, ведёт свой трёхколёсный драндулет между рвов и ухабин. Стараясь не попасть в глубокую яму вдоль дороги или не натолкнуться ведущим колесом драндулета на камень.
– Всё! Приехали! – в сердцах, сказал отец, когда мы уткнулись передним колосом драндулета в расщелину между камней, примерно, в ста метрах от поворота к воротам совхоза. – Дальше пойдём пешком. Здесь близко. Скажу пацанам из совхоза, чтобы они убрали наш драндулет в сторону от проезжей части дороги. Никто наш транспорт тут не возьмёт. Отсюда поедем обратно.
Отец ещё долго бурчал что-то себе под нос, вытаскивая из драндулета свои охотничьи и рыболовные снасти. Мне некогда было слушать отца. Прекрасно знал свои обязанности.
За мной были закреплены мои рыболовные снасти, вещь мешок и одно охотничье ружье. Это была огромная тяжесть мне десятилетнему пацану.
Но никогда не хныкал перед своим отцом, героем и инвалидом войны с фашистами. Мне хотелось быть таким же сильным и терпеливым, как мой отец.
– Ты можешь не спешить. – посочувствовал мне, отец. – Дальше речки дороги нет. Пойду вперёд. Определюсь с обстановкой на месте. Надо найти у реки председателя рыболовецкого совхоза.
Отец ушёл вперёд и вскоре скрылся в предрассветных сумерках в густом тумане в сторону реки. Решил немного расслабиться с дороги во время поездки на драндулете.
Поэтому ни стал на себя цеплять все свои снаряжения. Перетаскивал частями вещь мешок с удилищем и охотничье ружье с патронташем.
Прекрасно знал, что в такую рань вдали от населённого пункта никого нет. Однако ошибся со своими выводами насчёт пустого места на природе.
Не прошло и десяти минут моего передвижения от драндулета в сторону реки, как от ворот совхоза послышался лай сторожевых собак. Наверно, собаки встречали моего отца?
Сейчас эти собаки примчатся ко мне. Мне хорошо было известно, что кавказские сторожевые овчарки на сидячих людей и животных никогда не нападают. Поэтому сел на траву у дороги и стал ждать прихода сторожевых собак. Собаки ни заставили себя долго ждать.
Едва только расслабился на траве у дороги, как в мою сторону стали бежать четыре кавказские овчарки, а следом за ними пацаны возрастом старше меня.
Через секунды был окружён собаками и пацанами. Собаки вначале облаяли меня со стороны.
Затем собаки приблизились ко мне вплотную. Стали обнюхивать и определять опасность.
Убедившись в том, что не опасен, кавказские овчарки сели вокруг меня в позе защиты меня от возможного нападения на меня и на них врагов со стороны.
К этому времени ко мне подошли местные пацаны. На своём языке пацаны приказали собакам отойти от меня. Когда собаки ушли за кольцо моего окружения, местные пацаны стали приветствовать меня на своём кавказском языке.
– Здравствуй, кунак! – стали говорить со мной на русском языке местные пацаны, когда убедились в том, что не знаю их языка. – Давай мы поможем тебе донести твои вещи до нашего совхоза.
Ни стал возражать насчёт помощи. Обменявшись с мальчишками приветствиями и знакомством, уступил им свои вещи и налегке пошёл следом за своими добровольными носильщиками.
Навстречу нам со стороны совхоза вышли четверо взрослых здоровых парней. Сразу было видно, что эти парни по просьбе моего отца уберёт наш драндулет с дороги, чтобы машины могли ездить по просёлочной дороге.
Наверно, перенесут драндулет в обратную сторону, чтобы мы после дежурства на берегу моря могли обратно без проблем уехать на своём драндулете домой?
– Вот и мой наследник явился! – радостно, сказал отец, представляя меня упитанному мужчине.
– Ну, что, кунак! Давай знакомиться! – дружелюбно улыбаясь, сказал мужчина, протягивая мне руку.
– Меня зовут по отцу Александр Сергеевич! – шутя, сказал, по-деловому протягивая руку мужчине. – Можно просто Шурик! Так легче будет общаться. Не люблю фамильярности с друзьями.
– Однако ты не по возрасту шутник! – слегка пожимая мне руку, вытаращив от удивления глаза, произнёс мужчина. – Не буду называть себя по отчеству. Всё равно ты не запомнишь. Называй меня просто Абдулл. Думаю, что тебе такое имя будет легко запомнить. Будем с тобой на равных.
– У нас в коммунальной квартире живёт мой самый лучший друг Абдуллазизов Абдулл. – радостно, сказал упитанному мужчине по имени Абдулл. – Теперь у меня есть два друга по имени Абдулл.
– Два самых лучших друга по имени Абдулл! – поднимая к небу указательный палец, подтвердил мой новый друг по имени Абдулл. – С этого времени ты всегда мой желанный гость в моём доме.
– Мы тоже будем рады принять тебя у себя в гостях в любое удобное тебе время. – с кавказским акцентом, торжественно произнёс, показывая указательным пальцем в небо. – Рад был познакомиться с тобой. Пусть сам Всевышний услышит искренние слова джигитов. В веки веков! Амин!!!
– Амин! Амин! – повторили все присутствующие за мной, как подобает истинным кавказцем, показывая руками и глазами к небу, дотрагиваясь до лица руками. – Пусть будет так во все времена!
2. Осетрина.
По кавказским обычаям обменявшись приветствиями в шутку и в серьёз, мы направились к речке Сулак, где были маточники по разведению осетровой рыбы.
За всю свою последующую жизнь не видел ничего более примитивного по разведению осётров, как те маточники разведения осётров. Видимо у местных горцев переходил опыт из поколения в поколение, как разводить осётров.
Широкое устье реки Сулак к весне мелело так сильно, что в некоторых местах глубина реки не превышала десяти сантиметров. Местные жители, в данном случае рабочие рыболовного совхоза, перед нерестом осетровой рыбы, рыли глубокие траншеи вдоль устья реки.
Укрепляли стены траншей дёрном и сухими ветками чилижника, чтобы не омывались стены траншей речной водой. Природный инстинкт увлекал весной осётров из моря в устья реки, чтобы оставить икру в виде своего потомства.
Осетровые рыбы, словно торпеды, разгонялись с моря и на большой скорости проходили мелководье реки. Когда уставшая рыба доходила до искусственных траншей, то опускалась в траншеях на глубину отдохнуть перед метанием икры.
Дальше уплыть рыба не могла. В траншеях отдохнувшие осётры начинали творить естественные чудеса природы. Матки осетровые тёрлись о стены траншей, покрытые дёрном и ветками чилижника, выдавливая из себя чёрную икру, которая тут же оплодотворялась самцами. Траншеи наполнялись чёрной икрой, из которой позже вылуплялись мальки осетровых рыб. Опустевших от икры погибающих маток вылавливали из траншей и употребляли мясо рыбы в пищу людям или на корм домашним животным.
Летом от сильной жары таяли в горах ледники. В это время от сильного испарения в горах Кавказа проходили частые дожди и грозы. Река Сулак наполнялась водой.
Бурный поток воды смывал из искусственных траншей оплодотворённую чёрную икру и зародившихся мальков осетровых рыб. Таким образом, местные жители помогали осётрам размножаться в естественной среде.
– Сергей! Сегодня нет смысла выходить тебе на дежурство к морю. – сказал Абдулл моему отцу, приглашая нас к столу на берегу реки Сулак. – Массовый нерест осётра начнётся только завтра. Мои люди были сегодня рано утром возле моря. Там всё чисто. Нет браконьеров и нет осётров.
– Абдулл! Ты так говоришь, словно знаешь расписание нереста осётров! – с удивлением, воскликнул мой отец. – Можно подумать, что осётры сообщают тебе, когда войдут в Сулак нереститься.
– Ничего тут странного нет! – отмахнувшись от моего отца, обычным тоном, сказал Абдулл. – Мы живём в устье этой реки в нескольких десятка поколений. Поэтому знаем о реке все её причуды.
За день до полного штиля на море. Возле мелководья между рекой и морем, на глубине морского залива собираются стаи осетровых рыб. Ты завтра сам увидишь, как при полном штиле в морском заливе бурлит вода от огромной стаи осётров и севрюг.
Когда осётрам и севрюгам становиться слишком тесно на глубине морского залива. Тогда косяк осётров и севрюг уходит дальше в море. Далеко в море осётры и севрюги разгоняются для штурма мелководья реки, чтобы уйти на нерест.
Отец долго за завтраком обсуждал с директором рыболовного совхоза проблемы охоты и рыболовства в прикаспийской низменности. Местные жители в основном ни охотники, а рыбаки.
Поэтому отец лишь вскользь вспомнил несколько баек про охотников. В основном оба больше говорили о рыбной ловле, а также о разведении осетровых рыб в маточниках рыболовецкого совхоза.
Мне было неинтересно слушать разговор между отцом и директором рыболовецкого совхоза. Хотел было взять свою удочку и направиться к речке. Но любопытные местные пацаны с ухмылкой рассматривали мои рыбацкие снаряжения.
Не знал, как в этих местах ловят рыбу, поэтому решил не позориться с рыбалкой в этих местах.
Отправился к речке налегке. Посмотреть на воду. В этом месте Сулак был шириной больше километра.
Но воды в реке было «синичке по яички», как говорили терские казаки о глубине в речке Белка, которая протекает рядом с Гудермесом и Старым хутором.
В нашей речке хоть по-собачьи можно купаться, а тут и по-лягушачьи не искупаешься. Только сандалии можно намочить. Наверно, местные пацаны купаются в море или в лужах?
– Эй! Кунак! Иди сюда! Посмотри, сколько у нас здесь осетровой рыбы водится. – закричали мне пацаны от глубоких траншей-маточников. – Такой рыбы у вас в городе нет, и никогда не будет.
– У нас в городе вообще никакой воды и рыбы нет. – ухмылкой, поправил высказывания местных пацанов, разглядывая осётров в маточнике. – Зато в пресных заливах у нас водится всё, что есть в Каспийском море и в реках, впадающих в Каспийское море. Недавно с дядей Витей ловил угрей.
– Такой рыбы вообще в природе нет! – ехидно улыбаясь, прервал мой рассказ плешивый пацан.
– Много ты знаешь! – смеясь, возразил ему. – Дальше своего аула никуда не ездил. Мой дядя в советской армии в Германии служил. Когда поймал первого угря и принял его за неизвестную змею, то дядя Витя сказал мне, что это такой вид рыбы, которая живёт в океане, а нерестится в реках.
– Ну, ты заливаешь?! – закричал здоровый пацан, показывая на меня пальцем. – Ври больше! Откуда у вас океанские угри, если Каспий не граничит с океаном, и речки рядом с вашим городом нет.
– Ничего не вру! – закричал, на здоровенного пацана. – О нашей рыбалке на угрей знает весь город. Даже в газетах писали про нашу рыбалку на угрей. Ты здесь хоть газеты читать можешь?
– Да даже книги читаю вот такие большие! – как рыбак показывает величину пойманной рыбы, развёл руки здоровенный пацан. – Так что нечего нам врать про свою рыбалку на рыбу угрей.
– Ничего не вру! – разозлился на здоровенного пацана. – Это ты врёшь про книги. Таких книг вообще не существует на всём белом свете. У нас в Старом хуторе имеется целая библиотека.
– Чего?! Чего?! В каком Старом хуторе? – пошёл на меня, здоровенный пацан. – Ты сам сопливый!
– Ну, ты меня достал! – окончательно разозлился. – Не посмотрю, что здоровый. Врежу по роже!