Глава 3 Бомбардир
ПОСЛЕ УРОКОВ я первой появляюсь на поле для тренировки. Из-за письма хочется выйти и заслужить его. Стою в центре поля и перекидываю мяч с колена на колено. Здесь я больше всего чувствую себя как дома – самой собой.
Мне не больно, что футбол напоминает о папе. Это он научил меня играть, и я с первого удара по мячу полюбила этот вид спорта. Мама говорит, я спала бы с мячом, если бы она разрешила. Папа тоже мечтал стать профессионалом. Оказалось, он был гораздо лучшим морпехом, чем футболистом.
Потеряв его, я поняла, что мы не можем контролировать происходящее в жизни. У вселенной свои планы, и у нас нет права голоса.
Но футбол я всегда могла контролировать – не исход игры. Это не в моих силах. Но то, как я играю, и усилия, которые прикладываю – это мой выбор.
– Слышала, кого-то из команды приняли в университет Северной Каролины. – Ко мне направляется тренер Ким с перекинутым через плечо мешком мячей. – Ты вкладывала все силы, Пейтон. Я горжусь тобой.
Отступаю и улыбаюсь.
– Спасибо. Я не была уверена, что получится.
Она тянет за шнурок на мешке, и мячи выпадают.
– Я была уверена за нас обеих.
– Ещё ничего не решено. Мне надо поддерживать оценки, и в конце сезона понадобится рекомендательное письмо от моего тренера.
– Это может стать проблемой.
– И придется тренироваться усерднее обычного, чтобы осенью «играть на моей текущей позиции». Это письмо похоже на контракт.
– Это стандартный язык. Количество мест в командах ограничено. И они должны знать, что предлагают места спортсменам, которые смогут удовлетворять их на протяжении девяти месяцев. – Она кидает мне мяч. – Поэтому разогревайся.
Следующей из раздевалки выходит Люсия.
– Ты всегда меня обходишь.
– Ну что сказать? Ты медлительна.
Она выдыхает.
– Неважно. Без меня бы ты столько побед не одержала.
– С этим не могу поспорить.
Мы с Люсией уже с четвёртого класса играем за школьную и сборную команды.
Она – самый лучший голкипер в лиге.
Направляю мяч в нижний правый угол ворот. Люсия не готова и чуть не пропускает его. Но бросается и отражает удар.
– Я почти забила.
– Потому что я не была готова, – выражает она неодобрение.
Из раздевалки выходят остальные члены команды, и тренер Ким пару минут собирает текущую информацию. Затем для разминки делит нас на две команды. Когда она свистит в свисток, исчезает все, кроме игры.
Веду мяч по полю и ищу возможности передать. Я – центральный нападающий, бомбардир, как и Алекс Морган. Моя задача – забивать голы и давать возможность забивать членам моей команды. Эта атакующая позиция требует не только футбольных навыков.
Слышу в голове папин голос. «Бомбардир должен быть смелым и рисковать. Должен знать, когда сделать передачу, а когда забить гол. Некоторые голы могут показаться нереально сложными, но это не так. Иногда разница между победой и проигрышем – всего лишь забитый при первой возможности гол».
– Пейтон! Слева, – кричит Аймани, другой нападающий моей команды.
Ко мне приближается Гвен. Люсия играет голкипером за другую команду и остановит любой мяч ещё прежде, чем он попадёт в сетку. Нижний угол ворот – мой единственный шанс. Гвен дышит в спину и, пытаясь отобрать мяч, заводит ноги между моими.
– Пейтон, сюда! – Аймани поднимает руку, показывая мне, что открыта. Но она не видит за собой Тесс.
Мне кажется, сегодня все ещё идеальный день, а в идеальный день надо забивать гол. Пинаю неоново-зелёный мяч, и он летит в левый нижний угол.
Люсия понимает, куда летит мяч, и бросается к нему. Но он пролетает мимо кончиков пальцев ее перчатки и ударяет в сетку. Девочки из моей команды кричат и хлопают в ладоши.
Люсии не часто удаётся забить, а если это происходит, то считается рекордом.
«Бомбардир должен знать, когда сделать передачу, а когда забить гол».
После тренировки проверяю телефон. Рид все ещё не звонил и не писал. Никогда не было такого, чтобы он за весь день не отправил мне ни единого сообщения. Беру рюкзак и, направляясь к машине, звоню Риду. Проходит шесть гудков.
Где он, черт побери?
Только я собираюсь сбросить, как он отвечает:
– Привет. Я как раз хотел тебе позвонить.
– В пять часов? Почему бы не подождать до завтра? Очевидно, ты занят, раз от тебя ни слуху ни духу весь день.
– Телефон сдох. Почему ты так злишься?
– Университеты отправили письма два дня назад.
На прошлой неделе мы с Тесс упоминали об этом раз двадцать.
– Правда? – спрашивает Рид, словно слышит об этом впервые.
– Правда? И это все, что ты скажешь?
Жду его ответа. На заднем плане голоса смешиваются со знакомым звуком штанг, ударяемых по резиновому полу зала. Кто-то задаёт Риду вопрос, но я ничего не понимаю.
– Рид?
– Секундочку, Пейтон. – Рид с кем-то общается. Я улавливаю лишь обрывки разговора. – Он рано… Все принёс? Иду… Дай мне пять минут.
Досчитаю до десяти и повешу трубку.
На шести Рид возвращается к нашему разговору.
– Извини. Тренирую нового парня. У него нет практики. Так значит, письма разослали? Волнуешься, что тебе не придёт?
– Уже пришло. – Все предвкушение сошло на нет. – И мой парень должен был об этом знать.
– Я же говорил, что телефон сдох.
Голос Рида становится резким.
– Поговорим позже.
– Не клади трубку. Я придурок. – Тон его голоса полностью изменился, и теперь он говорит ласково. – Извини. Ты сказала, что получила письмо. Откуда?
– Из университета Северной Каролины. Тренер хочет, чтобы я играла в женской футбольной команде.
Часть меня все ещё не может в это поверить.
– Я знал, что ты поступишь. – Кажется, он рад. – Вечером мне все расскажешь, и на вечеринке отметим. Встретимся у меня в девять. А меня ждёт парень, которого я тренирую. Мне пора.
– Рид…
– Увидимся в девять. Люблю тебя.
Он кладёт трубку, не дожидаясь от меня ответа.
Приехав к Риду несколько часов спустя, я все ещё злюсь и уж точно не в настроении для вечеринки. Когда иду к дому, на телефон приходит сообщение от Тесс. Она уже уехала на вечеринку с Люсией.
Звонил донор спермы. Полегче с Ридом.
Все, теперь никаких шансов на просветление в наших с Ридом отношениях. Донором спермы Тесс называет их отца. Он напивается и звонит раз-два в год, чтобы наброситься на кого-то из них – обычно на Рида.
Борец Рид «Машина» Майклс обязан своему отцу как минимум частью своего успеха на ринге – и в подпольных боях. Внутри Рида кипит накопленная за восемнадцать лет ярость, а звонки отца подливают масла в огонь. Мне сложно представить, что он чувствует. У меня остались лишь хорошие воспоминания о моем папе, а у Рида о своём только ужасные.
Не спеша поднимаюсь к их квартире. Поговорить ли с Ридом насчёт этого звонка? Добравшись до третьего этажа, слышу доносящиеся из квартиры голоса. Один из них – Рид.
– Я, как и каждый месяц, отдал тебе все свои дополнительно заработанные деньги, – говорит он.
– Знаю, – отвечает его мама. – И мне жаль, что тебе приходится это делать.
– Ты уверена? – спрашивает Рид.
– Ты думаешь, мне нравится просить у тебя помощи? Мне меньше всего этого хочется. Но мне не хватает на оплату аренды.
– Я только что сказал, что у меня больше нет денег. Какого черта ты от меня хочешь?
Он так громко кричит, что я подпрыгиваю.
Ни разу не слышала, чтобы Рид кричал на маму или Тесс. Даже когда я с ним спорю, он всегда остаётся спокойным. Злится, но спокоен.
– Теперь ты заплачешь, чтобы я почувствовал себя дерьмом? – Сейчас Рид не кричит, но его голос напряжен. – Я сваливаю отсюда.
Отступаю от двери, когда она распахивается, а из квартиры вылетает Рид. И чуть не сталкивается со мной, но удерживает равновесие. Переведя взгляд с квартиры на меня, он как будто успокаивается.
– Сколько ты уже здесь стоишь?
– Несколько минут.
В горле так сухо, что я едва могу говорить.
Он на секунду закрывает глаза и делает глубокий вдох.
– Не надо было этого делать. Дерьмо.
Дотрагиваюсь до его руки.
– Что произошло? Я никогда прежде не слышала, чтобы ты кричал на маму.
– Потому что этого не было. – Он отворачивается и начинает ходить по коридору. – Звонил мой никчемный папаша. Как обычно пьяный. Вылил на меня свое дерьмо, что мы разрушили его жизнь. Я сказал, что мы не могли разрушить его жизнь, ведь он никогда с нами не видится.
– Что он сказал?
– Не особо много. Разозлился и повесил трубку. – Глубоко вдыхает. – Тесс уехала на вечеринку, и мама вскоре после этого принялась жаловаться, что не может собрать денег на оплату аренды. Спросила, могу ли я взять дополнительные часы, когда я уже и так работаю из последних сил. Я просто сорвался. – Рид бросает взгляд на дверь, словно подумывает вернуться. – Пойдем отсюда.
– Уверен, что не хочешь извиниться перед мамой? Могу подождать здесь.
– Не сейчас. Ей нужно немного личного пространства. – Он берет меня за руку. – Я поведу.
Оглядываюсь на дверь квартиры, представив, как за ней плачет миссис Майклс. Почему Рид не собирается извиниться?
Садимся в машину и несколько минут молчим. Чем ближе подъезжаем к месту проведения вечеринки, тем больше и богаче становятся дома.
Рид смотрит на меня.
– Извини, что сегодня не позвонил тебе раньше.
– Все нормально.
– Нет, не нормально. – Он тянется, потирает заднюю часть моей шеи и улыбается. – Ты поступила в университет Северной Каролины. Это серьезно. Я очень тобой горжусь.
Его настроение полностью изменилось, будто той сцены в квартире никогда не было.
– Спасибо.
Не знаю, как реагировать. В последнее время настроение Рида часто меняется, но я ни разу не видела, чтобы он так быстро приходил в себя.
– Как я и говорил, мы сегодня отметим.
Он сжимает мое плечо, и я выдавливаю из себя подобие улыбки.
– Если ты действительно хочешь отметить, давай поедем куда-нибудь. У меня нет настроения для вечеринки.
Рид хмурится.
– Мне хочется отвлечься, понимаешь?
– И ты не можешь сделать этого наедине со мной?
– Могу. Но иногда легче, когда вокруг тебя много чего происходит. Можем сходить куда-нибудь завтра вечером. Нормально?
Это не нормально. Нисколечко.
Но я не в настроении спорить.
– Конечно.
– Не злись. – Он сворачивает в Квейл Лэндинг, богатый район, где старшеклассники закатывают вечеринки и позволяют незнакомцам мусорить у них дома, пока родители отдыхают за городом.
– Я не злюсь, – вру я. Наш разговор на тему университета продлился в целом две минуты. Мой идеальный день больше не кажется мне идеальным.