Прямо напротив места проведения конных состязаний располагался отель, ставший известным еще во времена Гражданской войны, когда в нем размещался штаб армии генерала Гранта. Теперь, когда Грант был президентом Соединенных Штатов, отель обрел бешеную популярность. Здесь постоянно толпился народ, а в последние три дня вообще было не протолкнуться: в городе полным ходом шла ярмарка с непременным ее атрибутом – конными состязаниями, и большинство жокеев, тренеров и владельцев лошадей остановились именно здесь.
Было одиннадцать часов утра, и в вестибюле уже собралась огромная толпа. Шум вокруг стоял такой, что разговаривать, не повышая голоса, было невозможно. Чтобы тебя услышали, приходилось кричать во все горло, что все и делали, отчего создавалось впечатление, будто находишься в сумасшедшем доме. Небрежно размахивая стаканами с выпивкой, сигарами и даже пачками денег, мужчины пытались протиснуться к окошку, чтобы успеть сделать ставку на приглянувшуюся им лошадь. Все торопились: состязания должны были вот-вот начаться. Женщины тоже были захвачены всеобщим волнением и орали не меньше мужчин, и время от времени то тут, то там слышался их визгливый смех.
Лишь жокеи вели себя спокойно. Они уже успели облачиться в свои яркие камзолы и теперь выделялись среди серой толпы, как пестрые цветы среди капусты. Как повелось еще со времен проведения первых состязаний в Древнем Риме, все спортсмены перед стартом сосредоточивались, готовясь к предстоящим испытаниям.
Но не все участники предстоящих соревнований толпились в вестибюле. Некоторые, например наездник Хокинса, все еще переодевались. Камзол Ребекки, ярко-красного цвета, пока лежал на кровати, а сама она сидела в брюках на ее краешке и натягивала высокие, великолепно начищенные сапоги. Покончив с этим, девушка подошла к зеркалу и, улыбаясь, взглянула на свое отражение.
– Интересно, что будет, если я вдруг выйду на скаковую дорожку в таком виде? – задумчиво сказала она и хихикнула. – Наверняка произведу больший фурор, чем если выиграю скачку. Нужно будет приберечь эту мысль для Кентуккийского дерби!
Ребекка расхохоталась, и груди ее затряслись, что рассмешило ее еще больше.
На туалетном столике перед Ребеккой лежала длинная полоска ткани, которой девушка перетягивала грудь. Ей приходилось скрывать свою принадлежность к женскому полу, поскольку во всех правилах и постановлениях, касавшихся конных соревнований, существовал специальный пункт, согласно которому участниками могли быть только мужчины. Если бы открылось, что она – женщина, Ребекку тотчас бы дисквалифицировали. Конечно, они с дедушкой могли нанять жокея, но это потребовало бы дополнительных затрат. А стараясь приблизить миг приобретения вожделенной фермы по разведению чистокровных рысаков, они привыкли на всем экономить.
Когда Хокинс с Ребеккой только собирались участвовать в скачках, Ребекка уговорила деда разрешить ей самой править двуколкой. Он согласился, однако весьма неохотно и лишь до тех пор, пока они не смогут позволить себе нанять специального человека. Время от времени Хок все еще грозился нанять жокея, но Ребекка знала – он никогда на это не пойдет, по крайней мере до тех пор, пока их не разоблачат. Лучше, чем она, им все равно никого не найти, и даже дедушка вынужден был это признать.
И все-таки Ребекка считала ужасно несправедливым то, что она должна переодеваться мужчиной. В то время как другие наслаждались плодами своих заслуженных побед, она не могла проявлять в полной мере чувства радости и торжества, когда Пэдди Бой побеждал на скачках. Особенно несправедливым это казалось Ребекке сейчас, когда она познакомилась с Глэдни Хэллораном и Стивеном Лайтфутом. Почему она должна скрывать от них, что наездник Хокинса – она сама?
Ребекка озадаченно нахмурилась. Отчего это ей в голову пришла такая мысль? Ведь она думала о скачках и о предстоящей покупке фермы, так при чем тут Глэдни и Стивен? Не было никаких причин о них вспоминать. И все-таки она о них вспомнила.
Ребекка вспыхнула от стыда. Нужно немедленно выбросить эти дурацкие мысли из головы!
Но как девушка ни старалась, ничего не получалось. Более того, при воспоминании о недавно возникших в ее жизни молодых людях, которые оба пришлись ей по душе, она ощутила странное волнение. Что же с ней такое происходит? Ребекка вспомнила о том, как целовал ее вчера на палубе Глэдни, и непонятное чувство овладело ею еще сильнее.
Ребекка принялась пристально разглядывать в зеркале свое отражение, и взгляд ее остановился на груди. Эти два бугорка, еще совсем недавно казавшиеся девушке досадной помехой и вызывавшие лишь раздражение, сейчас предстали перед ней в совершенно ином свете. Теперь она видела в них символ женственности.
Ребекка знала, что мужчинам нравится смотреть на женскую грудь: она не раз наблюдала подобные взгляды. А интересно, нравится ли им трогать и ласкать ее? И если да, то какие чувства они при этом испытывают? И какие чувства будет испытывать она, если ее грудь станет ласкать какой-то мужчина?
Ребекка легонько, нерешительно коснулась груди, ощущая себя при этом несколько неловко. Ее вдруг словно обдало жаром. Странно, очень странно! Ребекке не раз приходилось дотрагиваться до своей груди, и никогда еще при этом она не испытывала подобных ощущений. Впрочем, может быть, потому, что она никогда прежде не делала этого специально, чтобы посмотреть, что из этого получится.
Ребекка прошлась пальцем по бледному, вздымающемуся холмику и заметила, что сосок затвердел и стал напоминать упругий розовый бутон. Ребекка осторожно погладила его, и ее снова обдало горячей волной. Как странно и немного страшновато! Интересно, если бы Глэдни прошлой ночью, когда целовал ее, стал ласкать ее соски, как бы она себя почувствовала? А если бы Стивен до них дотронулся во время поцелуя? Знать бы еще, хочет он ее поцеловать или нет…
О господи! Да о чем она только думает! Ребекка на секунду зажмурилась и быстро схватила лежавшую на туалетном столике полоску ткани. Что это на нее нашло? Что с ней вообще такое происходит? Почему ее вдруг стали посещать такие ужасные мысли? Ведь вот-вот начнутся соревнования, а она воображает себе черт знает что!
И Ребекка принялась старательно утягивать себе грудь, пока наконец верхняя часть туловища от плеч до талии не стала совершенно ровной. Потрудилась девушка на славу: теперь груди не было заметно даже сбоку. Но на сей раз, выполняя уже ставшую привычной процедуру, Ребекка все время чувствовала ноющую боль в груди, словно эта нежная часть тела молила выпустить ее на свободу.
А в это время в комнате, расположенной совсем недалеко от Ребекки, незнакомая ей женщина воплощала в жизнь ее грезы. Женщину эту звали Стелла – именно так она представилась Стивену Лайтфуту. Она была невысокого роста, с черными волосами и точеной фигуркой и издалека поразительно напоминала Ребекку Хокинс. Именно поэтому Стивен ее заметил и не мешкая пригласил к себе. Стелла призналась ему, что приехала на ярмарку специально для того, чтобы обслуживать богатых клиентов, тех, что были не прочь поразвлечься. Она назвала цену, и Стивен, не колеблясь, согласился. И вот теперь они лежали в его комнате обнаженные, и Стивен легонько проводил пальцами по телу женщины, по ее шелковистой коже. Сначала по высокой груди, потом по упругому животу.
– Ммм… Как приятно, – пробормотала Стелла, глядя Стивену прямо в глаза.
– Закрой их.
– Что закрыть? – не поняла Стелла.
– Глаза.
– А почему?
– Потому что у тебя потрясающие ресницы, и мне хочется на них полюбоваться.
У Стеллы и в самом деле были красивые ресницы, но дело было вовсе не в этом. Просто в отличие от Ребекки Хокинс, обладательницы глаз необыкновенного золотистого цвета, у Стеллы глаза были голубые, что нарушало ее сходство с Ребеккой.
Притянув голову Стивена, Стелла впилась ему в губы долгим, страстным поцелуем. Одна рука Стивена лежала у нее на крутом изгибе талии, другой он нежно накрыл ее грудь и начал ласкать упругий сосок.
Стелла затрепетала.
– О господи! – едва выдохнула она, когда закончился поцелуй. – Какое счастье, что не все мужчины ласкают меня так, как это делаешь ты.
– Почему? – удивился Стивен, посчитав это замечание довольно странным.
– Потому что, если бы они были похожи на тебя, я занималась бы любовью бесплатно и наверняка умерла бы с голоду.
Стивен невольно рассмеялся. Он снова поцеловал женщину и стал нежно и умело ласкать ее, чувствуя, как постепенно его охватывает желание. Стелла смело и жадно отвечала на его ласки. Она хотела Стивена не меньше, чем он ее.
Или она и в самом деле настолько возбудилась, или потрясающе хорошо играет, подумал Стивен. Со шлюхами ему нечасто приходилось иметь дело, так что сравнивать было особо не с кем. Однако Стивен был уверен, что Стелла не притворяется: она и в самом деле возбуждена до крайности.
– Да, да… – хрипло шептала она. – Быстрее… Ну же… Я хочу тебя…
Повинуясь, Стивен осторожно вошел в нее, однако Стелла жаждала более грубых ласк. Застонав, она подалась Стивену навстречу и, прильнув губами к его шее, принялась исступленно гладить его по спине. Стивен зарылся лицом в ее волосы, ощущая, как Стелла с явным наслаждением отвечает на каждое его движение. Когда ее тело затрепетало, Стивен почувствовал, что не может больше сдерживаться, и, содрогнувшись, глухо застонал.
Но даже в момент наивысшего наслаждения мысли его были о Ребекке Хокинс.
Посмотреть на состязания лошадей, запряженных в двуколки, собралась огромная толпа. Подобные соревнования проводились уже три раза, но сегодняшние разительно отличались от предыдущих. Назывались они «Скачки чемпионов», о чем было объявлено в афише, и участие в них принимали только те, кто уже выиграл по крайней мере один раз. В результате набралось семь участников. Ребекке с Пэдди Боем был присвоен четвертый номер, так что они оказались в середине – по три участника с одной и с другой стороны. Ребекка застыла в напряженном ожидании, готовая, как только прозвучит щелчок хлыста, возвещавший начало скачек, рвануться вперед. Волосы ее были надежно спрятаны под жокейской шапочкой, грудь туго перетянута. Одета она была в брюки и ярко-красный камзол. Никто из мужчин, включая тех, что находились рядом с Ребеккой, не догадывался, что она женщина.
Ребекка знала, что перед состязаниями и во время них вероятность быть разоблаченной чрезвычайно мала. Жокеям в это время не до того, чтобы озираться по сторонам да прикидывать, какого пола их соседи. Каждый из них думает лишь о том, как бы получше пройти дистанцию. Именно способность отрешиться от всех иных проблем и сосредоточиться на предстоящих скачках – отличительная черта хорошего спортсмена. Беспокоиться о том, что ее могут опознать, стоило только после скачек.
Лошадь под номером два неожиданно рванулась вперед, и всем пришлось ждать, пока смущенный жокей снова поставит ее на место.
– Ну что, готовы, джентльмены? – закричал стартер. – Давайте попробуем взять чистый старт.
Все семеро согласно кивнули.
Прозвучал щелчок хлыста, напоминающий пистолетный выстрел, и семеро лошадей почти одновременно ринулись вперед.
Лошадь под номером два сразу же стала лидировать, и Ребекка попыталась направить Пэдди Боя в образовавшееся за ней пустое место, но мешала лошадь под номером три, которая шла с Пэдди Боем бок о бок. Внезапно Ребекка оказалась почти притерта к ней. Вперед она никак не могла вырваться: мешал лидер, а тот, что шел сзади, почти наступал на пятки. Так что Ребекка оказалась зажата между двумя двуколками: идущей впереди и идущей позади. Это положение, помимо неудобств, не сулило никаких надежд на победу.
Вдруг Ребекка заметила, что жокей, находящийся справа, оказался слишком близко, того и гляди с ней столкнется. Приглядевшись, она увидела желто-черный полосатый камзол. Значит, это новый жокей Оскара Сталла – некрасивый мужчина маленького роста с крючковатым носом и ярко-рыжими волосами, выбивавшимися из-под жокейской шапочки. Он злорадно ухмылялся, глядя на Ребекку.
– Мы сейчас столкнемся! – крикнула ему Ребекка.
Не переставая ухмыляться, коротышка подъехал к ней еще ближе. Колеса двуколок слегка соприкоснулись.
Да ведь он нарочно это делает! Наверняка нарочно!
В ту же секунду послышался удар, правда, довольно легкий, за ним еще один, уже сильнее.
И тут произошло то, чего, собственно, и добивался коротышка. Не выдержав последнего удара, ось на колесе двуколки Ребекки треснула. Услышав громкий треск, Ребекка ошарашено глянула вниз, и у нее от страха перехватило дыхание: правое колесо двуколки отлетело, а сама повозка угрожающе накренилась набок.
Увидев, что произошло, толпа громко ахнула, женщины пронзительно закричали. Двуколка накренилась еще сильнее. Правый бок ее уже скреб по земле, взметая облако пыли. Не удержавшись на сиденье, Ребекка свалилась прямо под ноги мчавшимся следом за ней лошадям.
При падении Ребекка не пострадала, но она понимала, какая страшная опасность ей грозит: лошади могли затоптать ее насмерть. Испуганно ахнув, девушка вжалась в землю. Лошадиные копыта просвистели в нескольких дюймах от ее головы, и двуколка промчалась мимо, не задев ее.
Это заняло всего несколько секунд, хотя Ребекке показалось, что прошла целая вечность.
Несколько человек уже бежали на помощь, и Ребекка поспешно потрогала шапочку, на месте ли она, не выбилась ли из-под нее прядь волос. Вроде все было нормально. Ребекка села, чувствуя, как все внутри дрожит. Слава богу, она осталась жива и, кажется, даже совсем не пострадала.
– Ну как ты, парень? – взволнованно спросил мужчина, подбежавший первым.
– Я в полном порядке, – ответила Ребекка. Поднявшись, она взглянула в сторону финиша. Лошадь Сталла, обогнав всех остальных на целый корпус, стремительно приближалась к финишному столбу. Пэдди Бой тем не менее не сдавался: он упрямо скакал вперед, волоча за собой искореженную двуколку. Ребекка, моля бога, чтобы бедная лошадь не ушибла себе ноги, помчалась прямо по покрытому зеленой травой полю к финишу.
– Может, позвать тебе врача? – крикнул ей вслед один из служащих.
– Не нужно, спасибо. Со мной все в порядке, – отозвалась Ребекка на бегу, стараясь говорить басом.
Она подбежала как раз в тот момент, когда двуколка Сталла пересекла финишную линию. Наездник по-прежнему злорадно ухмылялся. Пэдди Бой, таща за собой изуродованную двуколку, финишировал последним.
Ребекка бросилась к нему.
– Пэдди Бой, мальчик мой хороший! Какой ты у меня умница! Ты так старался! Не ушибся? – взволнованно приговаривала она. Страхи Ребекки были вполне обоснованными: пустая двуколка вполне могла разбить лошади ноги.
Поспешно наклонившись, Ребекка провела рукой по задним ногам Пэдди Боя. Вроде все в порядке. Крови не видно, да и лошадь давала себя трогать и не вздрагивала, когда Ребекка касалась ее ног. Девушка с облегчением вздохнула. Похоже, Пэдди Бой не пострадал.
А вот двуколке повезло меньше. Помимо того что отскочило колесо, ось, на которую оно крепилось, немилосердно погнуло. И выпрямить ее скорее всего будет невозможно. Значит, если они с дедом хотят продолжать участвовать в состязаниях, им придется покупать новую.
Ребекка тяжело вздохнула. Как, оказывается, капризна и переменчива госпожа удача! Еще вчера она была к Хокинсам более чем благосклонна, позволив выиграть на скачках, а уже сегодня вдруг повернулась к ним спиной. Они не только проиграли, но им придется потратить весь вчерашний выигрыш, чтобы купить новую двуколку. А это означает, что за все три дня состязаний они с дедушкой не выручили ни цента.
Ребекка отцепила искореженную повозку и оставила у финишного столба, попросив служащего потом убрать ее. Тут она заметила, что к ней, прихрамывая, направляется Хок. Помахав ему рукой, Ребекка вскочила на спину Пэдди Боя и поскакала на конюшню. Там она почистила лошадь и лишь после этого отправилась в гостиницу. На душе ее скребли кошки.
К счастью, сама Ребекка практически не пострадала. Горячая ванна – и все будет в порядке, решила она. Правда, при более тщательном рассмотрении оказалось, что на бедре у нее красуется внушительных размеров синяк, а второй, чуть поменьше, – на правом плече, однако они особо не мешали. Похоже, ей очень повезло, что она упала не сразу, а лишь после того, как двуколка, накренившись, со всего размаху врезалась в землю. Кроме того, удалось удачно сгруппироваться, поэтому она не слишком пострадала от удара. Единственную реальную опасность представляли ехавшие следом за ней лошади, но и их копыт Ребекке удалось избежать.
«Невзирая на все старания моего противника», – угрюмо подумала она.
Около часа спустя Ребекка, искупавшись и переодевшись, вышла из отеля и отправилась на конюшню. Там дед оживленно беседовал с Глэдни и Стивеном. Ребекка немного удивилась, увидев молодых людей вместе, но, по-видимому, они оба пришли проведать Пэдди Боя и таким образом встретились.
– Наконец-то ты пришла, Бекки! – воскликнул Хок, испытующе глядя на нее. – Я уже стал немного волноваться, девочка, куда это ты запропастилась.
– Не волнуйся, дедушка, – ответила Ребекка. – Никуда я не делась. Просто ходила к нашему наезднику взглянуть, все ли с ним в порядке. А ты уже осмотрел Пэдди Боя? Как он?
– Отлично, – сказал Хок. – Глэдни и мистер Лайтфут тоже о нем беспокоились и были так добры, что заглянули на конюшню его проведать.
– Как мило с вашей стороны! – улыбнулась Ребекка, взглянув на Глэдни и Стивена.
– А как ваш наездник? – поинтересовался Стивен. – Кажется, при падении ему здорово досталось, но я не успел подойти к нему и справиться о его самочувствии – он слишком быстро ушел.
– С ним все в порядке, – ответила Ребекка. – Просто ему нужно немного отдохнуть. К следующим состязаниям он уже придет в норму. – Ребекка искоса взглянула на Глэдни. – Надеюсь, вы не поставили все свои деньги на Пэдди Боя?
– Конечно, поставил, – весело отозвался тот.
– Значит, вы все проиграли! – в испуге воскликнула Ребекка. – Мне так жаль…
Глэдни беззаботно пожал плечами, и его голубые глаза озорно блеснули.
– Это все равно были не мои деньги. Мне их на денек одолжил Пэдди Бой. Верно, дружище? – обратился он к лошади.
– Глэд уже не в первый раз проигрывается на скачках, – сухо заметил Стивен. – И, уверен, не в последний.
– О! Так вы знакомы друг с другом? – удивилась Ребекка.
– А как же! – ухмыльнулся Глэдни.
Ребекка была слегка разочарована этим обстоятельством, хотя сама не понимала почему.
– Значит, вы друзья?
– Можно и так выразиться, – ответил Глэдни. – Скажем, я предпочитаю общество Стивена обществу большинства из тех людей, с которыми знаком. Но когда дело доходит до того, чтобы заявить на что-то свои права, тут уж дружба побоку, как, например, сейчас.
– О каких это правах вы говорите? – озадаченно спросила Ребекка.
Запрокинув голову, Стивен расхохотался.
– Глэд, дружище, думаю, эта юная леди не понимает, что ты имеешь в виду.
– Зато я хорошо понимаю, приятель, не сомневайся, – ухмыльнулся Глэдни. – И она со временем поймет.
Только сейчас Ребекка догадалась, что эти два развеселых приятеля имеют в виду, и вспыхнула. Да кто позволил этому Глэдни Хэллорану делать подобные заявления! Ребекка уже открыла было рот, чтобы высказать все, что она о нем думает, как раздался голос Хока:
– Кажется, мы не одни.
Ребекка, Глэдни и Стивен повернули головы в ту сторону, куда указывал Хок: к ним направлялся Оскар Сталл со своим телохранителем.
– Что этим мерзавцам здесь понадобилось? – сердито воскликнула Ребекка – Ведь это его наездник специально толкнул нашего!
Сталл подошел уже достаточно близко и услышал последние слова девушки.
– Мне очень жаль, что ваша двуколка получила такое ужасное повреждение, – вкрадчиво проговорил он. – Надеюсь, ваш наездник не пострадал?
– С ним все отлично, мистер Сталл, – отрезала Ребекка. – Так что ваши усилия пропали даром. Ведь ваш наездник так старался, чтобы колесо отлетело! Я в этом уверена!
– Вы говорите, что это мой наездник виноват? – удивился Сталл и улыбнулся с оттенком превосходства. – Моя дорогая юная леди, похоже, вы склонны выдвигать ложные обвинения. Вчера вы говорили, что у меня в руках было оружие, сегодня – что мой наездник виноват в несчастье с вашей двуколкой.
– На сей раз я не ошибаюсь.
– И вы можете это доказать? – с вызовом поинтересовался Сталл.
– Нет. Откуда мне взять доказательства? Но я видела, как это случилось!
– Это еще ничего не значит. Все произошло случайно.
– Что вам здесь нужно, Сталл? – раздраженно спросил Хок.
– Я просто зашел сюда проверить одну мою теорию, – ответил Сталл.
– Теорию? Какую еще теорию?
– Я считаю, что люди больше любят выигрывать, чем проигрывать. Вы только что проиграли скачку, мистер Хокинс. Скажите-ка мне, как вы себя при этом чувствуете?
– Нормально! – рявкнул Хок.
– Да ну? Неужели нормально? А может, все-таки расстроены тем, что проиграли?
– Я никогда не расстраиваюсь, когда проигрываю, если это происходит в честном бою, – сказал Хок. – И я бы никогда не опустился до того, чтобы ради победы изобретать всевозможные коварные уловки вроде той, что придумали вы. Это ж надо! Толкнуть двуколку соперника с такой силой, чтобы у нее отлетело колесо!
– Похоже, ваша внучка заразила вас своими подозрениями. – Сталл презрительно усмехнулся. – Если вы считаете, что столкновение произошло намеренно, докажите это. И потом, мистер Хокинс, не думаете ли вы, что, когда двуколки сталкиваются, пострадать могут оба наездника? Ведь нельзя же заранее знать, что колесо непременно отвалится у вашей двуколки? То же самое могло произойти и с моей. Вы согласны?
– Пожалуй, вы правы, Сталл, – вздохнув, ответил Хок.
– Что касается вашего вопроса, сэр, – внезапно вмешался в разговор Стивен, и все присутствующие с изумлением воззрились на него, – как человек себя чувствует, когда проигрывает. Полагаю, вы сами сможете ответить на него после скачек чистокровных рысаков, которые состоятся сегодня в полдень. Я собираюсь принять в них участие со своим конем Брайтом Моном и твердо намереваюсь выиграть. Поскольку вы тоже, насколько мне известно, выставляете на этих скачках свою лошадь, это означает, что вы проиграете. Вот тогда мы и посмотрим, мистер Сталл, как вы будете себя чувствовать.
Видно было, что от такого смелого заявления Сталл несколько оторопел.
– А кто, черт подери, вы вообще такой? – спросил он.
– Меня зовут Стивен Лайтфут.
– Ах вот вы кто! Мне приходилось о вас слышать. Полукровка-индеец, возомнивший себя джентльменом, – презрительно бросил Сталл.
Сжав кулаки, Стивен шагнул к обидчику, однако Глэдни успел схватить его за рукав.
– Спокойней, приятель, спокойней! – И, повернувшись к Сталлу, холодно произнес: – Кстати, о джентльменах. Джентльмен всегда понимает, когда его присутствие нежелательно. Я предлагаю вам удалиться.
– Хорошенькая компания тут собралась! Ярмарочный жулик и полукровка-индеец! – несколько принужденно хмыкнул Сталл. – Тоже мне, любители скачек! Да никто из вас не отличит чистокровного рысака от осла!
Стряхнув руку Глэдни, Стивен спокойно заявил:
– Ответ на это вы получите сегодня на скаковой дорожке. Моя лошадь непременно обгонит вашу!
Сталл побагровел. На висках у него вздулись вены. В глазах вспыхнул яростный огонь. Все это продолжалось несколько секунд. Наконец Сталлу удалось невероятным усилием взять себя в руки.
– А это мы еще посмотрим, – сдавленным голосом произнес он. – Между прочим, как вы, должно быть, уже слышали, я назначил награду за любую информацию, которая могла бы помочь поймать убийцу Тимми Берда. Если вы слышали хоть что-то, что может помочь полиции в поимке преступника, прошу вас тотчас же сообщить мне. А пока желаю вам всего хорошего.
И Сталл, щелкнув каблуками, слегка поклонился и, коротко кивнув мистеру Мерси, вышел. Мистер Мерси серой тенью проследовал за ним.
– До чего же неприятный джентльмен, – сдержанно заметил Хок.
– Этот неприятный джентльмен – никакой не джентльмен, – возразил Глэдни.
– Кстати, Глэдни, вы и в самом деле поставили сегодня все ваши деньги на Пэдди Боя? – спросил Хокинс.
– К сожалению, да, – ответил Глэдни, пожав плечами. – Я пошел против собственного правила и жестоко за это поплатился.
– А что это за правило? – поинтересовался Генри.
– Не жадничать. Я зарабатываю себе на жизнь именно за счет этого людского качества. Сегодня я был совершенно уверен, что Пэдди Бой выиграет, и потому все на него поставил. Решил, что получу целую кучу денег.
– И получил бы, если бы эту двуколку не попортили, – послышался голос Стивена. Он сидел на корточках перед изуродованной повозкой, которую уже успели затащить на конюшню.
– О чем это вы говорите? – спросил Хок.
– О том, что над осью кто-то хорошенько поработал.
– Не может этого быть! – порывисто воскликнул Хокинс. – Здесь вы ошибаетесь. Поверьте, первое, что я сделал, – это тщательно осмотрел ее. Если бы ее подпилили пилой или ножовкой, место перелома было бы гладким. – Он подошел к колесу и ткнул в него пальцем. – Как видите, этого нет.
– Я не сказал, что ось подпилили, – возразил Стивен. – Я просто сказал, что над ней поработали. Ее полили кислотой.
– Кислотой? – изумился Хок. – Откуда вы это взяли? Заинтересовавшись, Ребекка с Глэдни подошли поближе и взглянули на сломанную ось.
– Видите, металл вот здесь и здесь потемнел и немного расплавился? – Стивен ткнул пальцем в колесо. – На него плеснули серной кислотой. Именно поэтому колесо и треснуло, словно сухое дерево, когда о него стукнулось колесо другой двуколки.
– Так, значит, я была права! – воскликнула Ребекка. – Жокей Сталла сделал это специально.
– Да, вы правы, Ребекка. Он знал, что для того, чтобы колесо отвалилось, хватит одного легкого удара.
– И тем не менее у нас нет никаких доказательств, что за всем этим стоит Сталл, – мрачно изрек Хок. – Мы все знаем, что он в этом замешан, но ничего не можем доказать.
Глэдни опустился на корточки рядом со Стивеном.
– Стивен, дружище, – сказал он, слегка улыбнувшись. – Сдается мне, что этот господин с лысой башкой не очень любит проигрывать. На твоем месте я бы сегодня во время скачек был осторожен.
– Не беспокойся, я буду осторожен, – решительно заявил Стивен. – Уж будь уверен!
Глэдни встал и лениво потянулся:
– Все эти размышления на голодный желудок плохо на меня действуют. Предлагаю нам всем куда-нибудь сходить перекусить. Я плачу.
– Нет, Глэдни, – поспешно возразил Хок. – Плачу я. Ведь вы нас вчера угощали. Кроме того, вы все проиграли.
– Какое это имеет значение! – ухмыльнулся Глэдни. – В отеле же об этом не знают. Запишу стоимость ужина на свой счет, и дело с концом. Вы, Хок, сейчас тоже окажетесь на мели. Вам ведь придется покупать новую двуколку.
– Ничего, как-нибудь выкрутимся. Я настаиваю на том, что сегодня мы вас угощаем. Правда, Бекки?
Но Ребекка все еще сердилась на Глэдни за то, что он посмел заявить на нее права, а потому лишь пожала плечами.
– Впрочем, – смущенно начал Хок, – может, зря мы с Бекки так настойчиво навязываем вам свое общество. У вас наверняка найдутся более интересные дела, чем проводить время в компании старика и девчонки.
– Ну что вы, мистер Хокинс! Что может быть лучше для горячего молодого ирландского парня, чем провести время в компании таких милых людей, как вы и эта очаровательная малышка? – проворковал он с ирландским акцентом.
– Вы что, издеваетесь над нами? – рассердилась Ребекка.
– Нет, мисс Хокинс, – ответил Глэдни уже без всякого акцента. – Вы и ваш дедушка – на самом деле замечательные люди, а я на самом деле ирландец. Не знаю, поверите вы мне или нет, но мне пришлось немало потрудиться над тем, чтобы избавиться от ирландского акцента. Раньше я совсем не мог говорить по-английски, да и сейчас еще акцент нет-нет да и дает о себе знать. Я вовсе не хотел вас обидеть, поверьте. Надеюсь, вы и не обиделись?
– Да в общем нет, – пробормотала Ребекка, обезоруженная его искренностью.
– Только давайте договоримся так, Хок. Сейчас вы за меня платите, а как только у меня появятся деньги, я тотчас же возвращу вам долг.
– Там видно будет, – ответил Хок.
– А вы, мистер Лайтфут, составите нам компанию? – спросила Ребекка.
– К сожалению, нет, – ответил Стивен. – Я сегодня участвую в скачках, и до их начала мне еще предстоит о многом позаботиться.
– Жаль, дружище. – Глэдни сделал кислую мину. – Не сомневаюсь, твое присутствие внесло бы некоторое своеобразие в наше застолье. – Он хмыкнул. – Но я приложу все усилия к тому, чтобы мисс Хокинс поскорее перестала горевать об этой потере. Можешь в этом не сомневаться. – И Глэдни предложил Ребекке руку.
Однако Ребекка демонстративно подошла к дедушке и взяла под руку его. Стивен улыбнулся. Ребекку смущало то, что Глэдни со Стивеном так откровенно подтрунивают друг над другом и причиной их шутливого противоборства является она. Было совершенно ясно, что каждый пытается обратить на себя ее внимание. Оставалось лишь притворяться наивной девочкой, которая ничего не замечает или, во всяком случае, не понимает сути происходящего. На самом же деле Ребекка отлично все понимала, и ей было приятно, что она пользуется таким успехом у мужчин.
В ресторане отеля было многолюдно, как и во всех других подобных заведениях города, – ничего удивительного, ярмарочная пора. Ребекка даже засомневалась, сумеют ли они найти столик.
– Может, после скачек будет не так много народу? – задумчиво сказал Хок. – Давайте придем попозже.
– Подождите минутку, – проговорил Глэдни. – Посмотрим, может быть, я что-нибудь смогу сделать.
И, извинившись, он растворился в толпе. Через несколько минут он вернулся с метрдотелем, и тот провел их в угол ресторана, где раньше стояла пальма в горшке; теперь на ее место поставили столик.
– Надеюсь, вам и вашим друзьям здесь будет удобно, мистер Хэллоран, – произнес метрдотель.
– Конечно. Спасибо, – поблагодарил Глэдни.
Он быстренько раздобыл для Ребекки стул, официанты принесли еще два. Сам Глэдни сел поближе к Ребекке.
– Как вам удалось раздобыть для нас столик? – с любопытством спросила девушка.
– Это как в игре в скорлупки, – ответил Глэдни, заговорщически подмигнув. – Я ведь не могу выдавать все свои секреты, верно?
В этот момент официант подошел к их столику, неся на маленьком подносе конверт.
– Вы мистер Хокинс? – обратился он к Хоку.
– Да.
– Вам письмо.
Генри удивленно пожал плечами, взял письмо и стал совать официанту чаевые, однако тот решительно от них отказался. Распечатав конверт, Хок быстро пробежал глазами послание.
– Что там, дедушка? – поинтересовалась Ребекка.
– Распорядитель скачек просит меня зайти к нему по какому-то делу. Он сейчас как раз находится здесь, в отеле.
– Как это мило с его стороны! – воскликнула Ребекка. – Ты ведь пойдешь?
– Непременно, – решительно заявил Хок, и лицо его просияло. – Было бы невежливо не ответить на приглашение. Может быть, этот человек каким-то образом узнал, что Оскар Сталл виновен в случившемся с нашей двуколкой. Вы не возражаете, если я вас покину, молодые люди?
– Конечно, нет, дедушка, – ответила Ребекка.
– А вы, Глэдни?
– Мистер Хокинс, идите спокойно по своим делам, – безмятежно отозвался Глэдни. – А я сделаю все от меня зависящее, чтобы ваша внучка без вас не скучала.
Хок посмотрел на них и хитро улыбнулся:
– Я в этом ни капельки не сомневаюсь, Глэдни. Желаю вам приятно провести время.
Ребекка следила за дедом взглядом до тех пор, пока он не скрылся из виду. Она была вовсе не против остаться с Глэдни наедине. Ей хотелось побыть с ним. И хотя она не одобряла род занятий этого молодого человека, ей приятно было находиться в его обществе. Тем более что в многолюдном ресторане он вряд ли набросится на нее с поцелуями. А если ему вдруг придет в голову это сделать, она, без сомнения, сумеет его остановить.
В этот момент голос Глэдни прервал плавный ход ее мыслей.
– Куда вы с дедушкой направитесь, когда закончится ярмарка?
– В Падьюку, штат Кентукки. Через два дня там начнутся скачки.
– Какое интересное совпадение! – воскликнул Глэдни. – Я тоже через пару дней собираюсь в этот город.
– Правда? – удивилась Ребекка.
– Честное слово, – весело подтвердил Глэдни. – Если, конечно, вы не надумаете поехать куда-нибудь в другое место. Тогда я тоже туда отправлюсь.
– Что это вы такое говорите? Никак не пойму.
– Разве? – тихо спросил Глэдни и, потянувшись через стол, взял Ребекку за руку. – Что же тут непонятного? – И с пафосом продолжил: – Я не могу больше скрывать, что у меня к вам безудержное, безумное влечение. Я ослеплен вашей красотой, заворожен вашим обаянием. Я словно муха, попавшая в сплетенную вами паутину! Я теперь ваш навеки и отправлюсь вслед за вами хоть на край земли!
– Прекратите! Сейчас же прекратите свои ирландские штучки! – расхохоталась Ребекка. – На нас же все смотрят!
– Бекки, дорогая моя, неужели вы настолько невинны, что не понимаете, какую власть имеете над мужчинами? Они всегда на вас смотрят и всегда будут смотреть, – тихо и совершенно серьезно сказал Глэдни.
Он продолжал держать Ребекку за руку, и она ясно почувствовала, что шутки кончились. По телу ее вдруг разлилось благодатное тепло. Интересно, откуда берется дрожь в коленках, если он просто держит ее за руку? Этого Ребекка никак понять не могла.
– Желаете сделать заказ, сэр? – послышался за спиной у Ребекки голос официанта, и она испуганно вздрогнула. Поспешно выдернув свою руку, она потупилась и почувствовала, как краска смущения заливает ей лицо.
– Да, – кивнул Глэдни, откидываясь на спинку стула. – Принесите нам самое вкусное. Или, быть может, Ребекка, у вас есть какие-то пожелания?
– Нет-нет, – поспешно ответила она.
– Не вовремя он подошел, – заметил Глэдни, когда официант отправился выполнять заказ. – Мне было так приятно держать вас за руку!
– А вам не приходило в голову, что мне это могло не очень понравиться?
На лице Глэдни появилась знакомая усмешка.
– Конечно, нет, Ребекка. Если бы вам это не нравилось, зачем бы вы позволяли так долго держать вас за руку?
– Я просто не знала, как потактичнее освободиться, чтобы не смущать ни вас, ни себя, вот почему! – выпалила Ребекка.
– Вот как? В таком случае, по-вашему, официант подошел как раз вовремя, чтобы помочь вам сделать это? Я правильно вас понял?
– Да.
– Значит, если бы он не подошел, вы позволили бы мне держать вас за руку до конца вечера?
Ребекка так и ахнула. Нет, каков нахал!
– Я не желаю больше обсуждать эту тему, сэр! – возмущенно воскликнула она.
– Отлично. Тогда о чем же мы с вами будем говорить? – И Глэдни в задумчивости откинулся на спинку стула. – Может, о том, как мы вчера целовались? Мне было бы очень приятно обсудить эту тему. Кстати, вы сегодня об этом вспоминали?
– Конечно, нет! – отрезала Ребекка. – И если бы вы были джентльменом, то не стали бы затрагивать эту тему.
– А я никогда и не говорил, что я джентльмен, – спокойно заметил Глэдни. – Ни вам, ни кому бы то ни было. Ни один джентльмен не стал бы заниматься тем, чем я занимаюсь.
– Ваше занятие мне бы тоже не хотелось обсуждать, – процедила Ребекка сквозь зубы. – На вашем месте я бы даже упоминать о нем постыдилась.
– Если вы будете продолжать в том же духе, моя дорогая, у нас с вами вообще не найдется никаких тем для разговора.
– Ну почему же? Есть нормальные темы…
– Например?
– Мы могли бы поговорить о погоде, о том, какое время года кому нравится, о скачках…
– Или о том, как соблазнительно блестят сейчас ваши губки, – перебил девушку Глэдни, – о том, какой потрясающе мягкой темной волной ниспадают на плечи ваши волосы, о том, как очаровательны ваши черные брови, о том, какие восхитительные у вас глаза, против которых никто не устоит.
Ребекка почувствовала, как краска заливает ей лицо. Еще ни один мужчина не говорил ей подобного! Слова Глэдни произвели на нее необыкновенное впечатление. У Ребекки неожиданно закружилась голова, как вчера вечером на палубе, когда молодой человек ее поцеловал. Но она понимала, что подобные вольности надо пресекать. Нельзя позволять Глэдни разговаривать с ней таким фривольным тоном! Это просто неприлично!
– Прошу вас, Глэдни, не говорите так, – прошептала она.
– Хорошо, – согласился он, глядя Ребекке прямо в глаза. Он так долго смотрел на нее, не отводя взгляда, что Ребекка смущенно заерзала на стуле.
– И не смотрите на меня так, пожалуйста!
Глэдни тихонько вздохнул:
– Что ж, если мне запрещается и разговаривать с вами, и смотреть на вас, тогда остается только одно.
– Что же?
– А вот что, – ласково сказал Глэдни и, прежде чем Ребекка успела понять, о чем он, наклонился через стол и прильнул к ее губам.
И так же, как вчера вечером, на палубе парохода, у Ребекки перехватило дыхание. Она забыла, где она, что с ней. Чувствовала лишь, что отвечает на поцелуй Глэдни со всей страстью, на которую только способна.
Однажды, когда Ребекка была маленькой, она упала с дерева. До сих пор она не могла забыть того странного, пугающего чувства, которое она тогда испытала. Она лежала на земле, не понимая, где она, что с ней произошло, не зная, сможет ли она снова дышать. Так вот, поцелуй Глэдни действовал на нее точно так же.
– Надеюсь, я не помешал? – послышался за спиной у Ребекки холодный мужской голос.
Вздрогнув от неожиданности, Ребекка вырвалась из объятий Глэдни и поспешно обернулась. О ужас! Перед ней стоял Стивен Лайтфут. Его смуглое лицо было мрачным, темные глаза гневно сверкали.
– Мистер Лайтфут! Как вы здесь оказались? – пролепетала Ребекка.
– А почему бы мне сюда не прийти? В конце концов, это общественное место, – заявил Стивен, меряя Глэдни ледяным взглядом. – Хотя после того, что я здесь увидел, я уже начинаю в этом сомневаться.
Только сейчас поняв, чем она занималась на людях, Ребекка ахнула и зажала рот рукой. Боже правый! Да она, должно быть, с ума сошла! Краска залила ей лицо, и оно стало под цвет камзола, который она надевала во время состязаний, – ярко-красным.
– Стивен? Что это тебе здесь понадобилось? – раздраженно поинтересовался Глэдни. – Я думал, ты готовишься к скачке. Должен заметить, ты выбрал не самое удачное время для того, чтобы заглянуть в ресторан.
– Я это понял, – ехидно отозвался Стивен. – Приношу свои извинения. Если вы еще не закончили, могу уйти и вернуться через несколько минут.
– А что, неплохая идея, – подхватил Глэдни.
– Нет! – воскликнула Ребекка. – Прекратите сейчас же, вы оба! Мне и так стыдно. Не нужно меня еще больше унижать.
– Извините, Ребекка. Вообще-то я пришел к вашему дедушке, – сказал Стивен и официальным тоном продолжил: – Распорядитель скачек знает, где можно купить по дешевке неплохую двуколку, и я подумал, что это может его заинтересовать.
– Наверняка заинтересует, только он… – Ребекка замолчала, нахмурившись. – Как странно! Он же сейчас сидит у этого самого человека!
– Согласен с вами, Ребекка. Это и в самом деле странно, – заметил Стивен, – поскольку я сам ушел от него не далее как двадцать минут назад.
Ребекка удивленно захлопала глазами.
– Я… я ничего не понимаю. Он прислал дедушке записку, приглашая его к себе, как только мы пришли в ресторан. Правда, Глэдни?
Глэдни, не отвечая, продолжал сосредоточенно смотреть на скатерть.
– Глэдни! – недоуменно воскликнула Ребекка.
– Кажется, я начинаю понимать, в чем дело, – мрачно изрек Стивен. – Скажите-ка мне, Ребекка, а кто принес эту записку? Официант?
– Да.
– А мистер Хэллоран имел возможность поговорить с ним до этого наедине?
– По-моему… да, – нерешительно промолвила Ребекка. – Да, он к нему подходил, когда хотел раздобыть нам столик.
– Что, все еще пользуешься этим старым трюком, Глэд?
– О чем это он говорит? – удивленно воскликнула Ребекка.
– Ни о чем, – поспешно сказал Глэдни. – Совершенно ни о чем, Ребекка. Просто он пытается испортить нам настроение.
– И все-таки что-то здесь происходит странное, – заметила Ребекка, – и я хочу знать, что именно.
– Вы пали жертвой одного из старых трюков Глэдни, Ребекка, – начал объяснять Стивен. – Он заплатил официанту, чтобы тот передал вашему дедушке записку: якобы распорядитель скачек приглашает его на ужин. – Он весело рассмеялся. – Однажды Глэд даже послал отцу понравившейся ему девушки записку, в которой говорилось, что его вызывает сам президент Соединенных Штатов. Ваш дедушка, Ребекка, наверняка в эту минуту сидит где-нибудь в соседней комнате, – недоумевая, почему человек, который его пригласил, запаздывает. А тот скорее всего находится сейчас где-нибудь на ипподроме и ведать не ведает о том, что мистер Хокинс его дожидается.
– Это правда, Глэдни? – гневно спросила Ребекка.
– Ребекка… – Глэдни покорно вздохнул. – Мне просто хотелось некоторое время побыть с вами наедине. – И он весьма умело состроил скорбную мину. – Ведь от моей шалости никто не пострадал. Ни один человек. А Хоку скоро надоест ждать, и он вернется сюда.
Ребекка порывисто вскочила, но тут к столу подошел официант с подносом, на котором стояли две тарелки.
– Стивен, не могли бы вы увести меня отсюда? – обратилась Ребекка к Лайтфуту.
– С превеликим удовольствием.
– Вы уже уходите, мадам? – поинтересовался официант, ставя тарелки на стол.
– Да, – коротко ответила Ребекка.
– Но как же ваш ужин, мадам?
Ребекка взглянула на свою тарелку, на которой лежали ростбиф, пюре и горошек, обильно политые соусом и источавшие дивный аромат, и улыбнулась.
– Уверена, мистер Хэллоран о нем позаботится, – нежно проворковала она и, взяв тарелку, вылила ее содержимое Глэдни на голову.