* * *
На форзаце своего экземпляра книги «Кришна» Джаянанда оставил свои заметки в виде следующего списка:
– Начав следовать принципам, ясно изложенным в этой книге, ты очень скоро достигнешь неведомого прежде царства душевного покоя, и даже посреди самых суровых испытаний тебя не покинет внутреннее счастье.
– Ты будешь меньше беспокоиться и больше радоваться.
– Твои сосредоточенность, память, чуткость и способность к творчеству возрастут.
– Ты станешь работать более энергично, уверенно и эффективно, и к людям будешь относиться лучше.
– Ты будешь легче достигать успеха во всем, за что бы ни взялся.
– Ты будешь мгновенно засыпать вечером, а утром подниматься свежим и отдохнувшим, хотя спал меньше, чем для тебя привычно.
– Постепенно ты поймешь истинную цель своей жизни и свою особую роль в мироздании.
* * * * *
Но тех, кто поклоняется Мне, безраздельно предавшись Мне и посвящая Мне все свои действия, тех, кто занимается преданным служением и постоянно размышляет обо Мне, сосредоточив на Мне свой ум, – таких людей, о сын Притхи, Я без промедления вызволяю из океана рождения и смерти.
(Бхагавад-гита, 12.6-7)
Есть несколько причин, которые побудили меня написать эту книгу. Главное — я хотел познакомить читателя с удивительными историями о Джаянанде дасе (Джиме Коре), раскрыть его возвышенные качества, надеясь таким образом воодушевить любого, кто прикоснется к жизни этой необычной личности. Есть у меня также надежда вселить в сердце читателя веру в Бога, как со мной это сделал Джаянанда. Возможно, не все, кому попадут в руки мои повествования, например, родственники и друзья Джима Кора, хорошо знакомы с сознанием Кришны, но мы искренне надеемся, что они прочтут эту книгу и извлекут из нее пользу. Войти в мир Джаянанды непосвященному читателю поможет словарь имен и терминов. Получившие от Господа в свое время драгоценный дар общения с этим изумительным человеком, я надеюсь, в результате моей литературной медитации еще глубже разовьют свои отношения с ним, а воспоминания о его преданности вдохновят всех без исключения, ибо в них ярко проявляется то, как чудесно и радостно Господь общается со Своим дорогим слугой.
Жизнь Джима Кора не была ограничена рамками сектантства, поэтому от читателя не обязательно требуется вера именно в Господа Кришну. Хотя Джаянанда был представителем Движения сознания Кришны и верно служил Господу как Верховной Личности, описанной в Ведах, его жизнь стала образцом веры в целостную концепцию Бога, примером любви к Богу и Его творению, а также показала, какую огромную милость являет Господь Своим дорогим слугам. Джим получил безграничную милость от того самого Бога-Отца, которому поклоняются последователи различных религий во многих странах мира. Это все тот же Бог-Отец, обладающий бесчисленными именами, такими как: Иегова, Яхве, Аллах, Будда, Рама и Кришна, ad infinitum1. Одно и то же солнце светит каждому, но так как мы живем в разных странах, то и называем его по-разному: el sol, helios, sauil, sonne, the sun и так далее. Точно так же Бог один, хотя ведут к нему множество разных путей, и каждый называет Его по-своему.
Об особой милости Господа к Джиму Кору можно судить по его редкой способности любить всех людей, не делая различий. Каждый из нас к кому-то привязан, и это, естественно, отражается на нашей деятельности. Существует проявление грубого эгоизма, когда человек сосредотачивается только на себе самом, что присуще, на самом деле, большинству. Многие расширяют свою привязанность на ближайшее окружение – жену и детей. Любовь матери к ребенку считается самой чистой формой любви в этом материальном мире. Но кто-то любит кошек или собак. Есть и те, кто отождествляет себя с определенным социальным кругом: церковной общиной, клубом, футбольной командой или с компанией товарищей по работе. Некоторые распространяют свою привязанность на всю нацию, иные строят больницы для страждущего человечества. Таким образом, как мы видим, люди служат своей нации, семье, ближнему различными альтруистическими способами. Но даже в этом их альтруизме есть определенная доля скрытого эгоизма: это их семья, их нация, и, в конечном счете, они служат им лишь для получения удовольствия от своей деятельности.
Однако святые такого масштаба, как Джим Кор, обладают уникальной способностью любить все человечество и все создания Божьи. Для них бессмертная душа человека гораздо важнее, чем его материальное благополучие, и поэтому они бескорыстно трудятся на благо этой вечной души. Способность к такой возвышенной любви возможна только по милости самого Бога. Обычный человек способен этот уровень сознания принять лишь теоретически. Для многих из нас он вообще непостижим, даже подражать ему мы не способны. А Джим каждую минуту своей жизни находился в состоянии божественной любви. Возможно, такое трудно представить, но истории из его жизни свидетельствуют именно об этом. Некоторые могут возразить, что в такой альтруистической любви все же может присутствовать остаток стремления к самовозвеличиванию, желание быть признанным и знаменитым. Но пытливый читатель без сомнения поймет, что у Джима не было и тени подобных желаний. Его жизнь является доказательством огромной милости Бога к Своему дорогому слуге, и поэтому чтение и пересказы различных жизненных ситуаций и поступков святого Джаянанды помогают укреплять нашу веру в Бога.
Любовь к себе, любовь между мужчиной и женщиной, любовь к деньгам и власти, любовь к кошкам и собакам – это все разнообразные виды временной любви. Но существует вечная любовь – любовь ко Всевышнему и Его представителям – святым, драгоценным слугам Господа, а также искренняя и живая их любовь к нам, которая позволяет почувствовать великую милость Бога здесь и сейчас, в нашей теперешней жизни, дает нам возможность обрести прямой опыт соприкосновения с божественной природой. Тот, кто слушает о замечательных делах и качествах Джаянанды, получает этот бесценный дар.
Все без исключения святые, как волшебный философский камень милости, одухотворяюще влияют на сердца людей. Джаянанда был таким же. Изо дня в день он проникал в глубь сердец самых простых людей, изменяя их. Но вы не услышали бы от него ни витиеватых благословений, ни избитых религиозных лозунгов, ни заученных проповедей или ссылок на священные писания. Он не разглагольствовал, не читал длинных нудных лекций и не совершал высокопарных теологических экскурсов. Нет. Чистые помыслы, простой нрав и незатейливые повествования о чудесных деяниях и славе Господа – именно это составляло суть Джаянанды. Но самое главное – он был настоящим, без искусственности, притворства или шаблонности. Его поступки и слова исходили прямо из сердца и были полны любви, которая становилась тем самым философским камнем, изменявшим другие сердца. С людьми он говорил на их языке, сообразно их понятиям рассказывал нехитрые истории или шутил, но эти немногословные мудрые шутки, соединенные с чистыми побуждениями, проникали глубоко в сердца, и дух Джаянанды поселялся в них, позже проявляясь в теплых воспоминаниях о нем.
Истории известно множество святых личностей как в западной, так и в восточной религиозных традициях. Однако святой Джаянанда — единственный в своем роде. Он родился на Западе и был, по существу, первым западным слугой Бога, получившим статус святого в восточной духовной преемственности, а именно, в древнейшей традиции бхакти, или преданности Господу Кришне. И это положение Джаянанды как святого полностью признано авторитетами Движения сознания Кришны.
Большинство людей после смерти постепенно исчезают из нашей памяти подобно тому, как тает убывающая луна. Но слава таких святых, как Джаянанда Тхакур, после их ухода из мира с каждым днем становится лишь полнее, подобно луне прибывающей. Еще при жизни возвышенные личности являют чудеса, но после их кажущегося ухода духовная сила и репутация таких святых постоянно возрастает. Поэтому они продолжают проникать в умы и сердца многих поколений, следующих за ними.
Когда в 1977 году Джаянанда покинул этот мир, мы погрузились в глубокую печаль. Впрочем, эта новость не застала нас врасплох, ведь он болел, и мы ждали этого известия со дня на день. В то время я считал нужным подавлять свои чувства, и потому, будучи хорошо обученным брахмачари, просто принял реальность его ухода в свете философии «Бхагавад-гиты»: «Не скорбеть ни о живых, ни о мертвых». И хотя я попытался втиснуть все свои эмоции в бутылку и запечатать ее, все же мое сердце разрывалось от разлуки с великим вайшнавом и дорогим другом.
Нечто похожее мне пришлось испытать двумя годами ранее, в 1975 году, когда Джаянанда оставил нас в Беркли, а сам отправился путешествовать с группой санкиртаны «Радха-Дамодара». Я очень сильно тосковал по нему, однако принимал его отсутствие как факт, философски. Но почти 20 лет спустя, в 1994 году, Джаянанда явился мне во сне, разрушив преграду, сдерживающую мои чувства. В ту ночь я перенес несколько сердечных приступов и был убежден, что умираю. И вот тогда, в мрачнейший час моей жизни – поразительно вовремя – явился Джаянанда, мой драгоценный друг. Это была встреча двух любящих людей после 20 лет разлуки. Мы обнимали друг друга и плакали. Все горе, спрятанное в моем сердце, излилось наружу. Пробка вылетела из бутылки, и чувство разлуки затопило мою жизнь. Катарсис горя породил серию очерков, посвященных жизни и светлой памяти нашего дорогого друга и духовного брата Шримана Джаянанды Тхакура, которые я разместил на своем сайте в Интернете.
Идея издания моих заметок родилась после общения с Дхаништхой даси и знакомства с ее книгой. Любовь, которой были пронизаны ее воспоминания о Джаянанде Прабху, привели меня в такое изумление и восторг, что мне захотелось поделиться с ней своей любовью к Джаянанде. Но у Дхаништхи даси не было ни компьютера, ни электронного адреса, ни даже доступа в Интернет, и я вдруг понял, что ведь и многие другие вайшнавы тоже не имеют компьютера. К тому же я могу внезапно умереть, не заплатив за хостинг, и тогда мой сайт погибнет. Вот почему пришло решение издать содержимое сайта о Джаянанде в виде небольшой книги. Я попросил благословения на этот маленький проект у своих духовных братьев, и они вдохновили меня.
Пусть же читатель тоже получит благословение, прочитав о замечательных деяниях Джаянанды. Пусть это повествование оживит вечно блаженную природу души и принесет духовную радость. Пусть праведность Джаянанды вдохновит нас на стремление сделать более праведной и нашу жизнь. Позвольте мне со всем усердием попытаться рассказать о его преданности Шриле Прабхупаде и Господу Шри Кришне – преданности, которая составляет сущность всего прекрасного, что создал Господь. Все богатства мира – не более чем солома или галька по сравнению с короткой, но славной духовной жизнью, которую прожил Джаянанда. С течением времени я все больше молюсь о том, чтобы постоянно слушать рассказы всех, кто общался с Джаянандой и получил его благословение. Кажется, истории о нем никогда не иссякнут, наоборот, появляются все новые и новые. Пусть же дух Джаянанды возвратится, чтобы одержать победу над высокомерием и гордостью этого мира. Давайте же впитаем в себя смысл третьего стиха «Шикшаштаки», олицетворением которого является Джаянанда. Пусть я буду вечно жаждать общения с джаянанданугами, которые считают себя ниже соломы на дороге.
Его слуга и друг Вишока дас.
Так как «Шикшаштака», восемь стихов, которые написал Сам Господь Чайтанья, упоминается в этой книге несколько раз, ниже мы приводим полный текст этой молитвы. Мы также помещаем здесь текст маха-мантры, состоящей из святых имен Господа Кришны. Это великая песнь освобождения, и мы призываем каждого повторять эту молитву и получить огромное духовное благо.
(1) Слава шри-кришна-санкиртане, очищающей сердце от грязи, скопившейся в нем за долгие годы, и гасящей пожар обусловленного существования и повторяющихся рождений и смертей. Это движение санкиртаны несет величайшее благословение человечеству, ибо излучает сияние, подобное благодатному сиянию луны. Оно – душа всего трансцендентного знания. Оно углубляет океан трансцендентного блаженства и дает нам возможность насладиться нектаром, которого мы всегда жаждем.
(2) О мой Господь, только Твое святое имя способно даровать благословение всем живым существам, и потому у Тебя сотни и миллионы имен, таких, как Кришна и Говинда. В эти трансцендентные имена Ты вложил все Свои духовные энергии, и не существует строгих правил повторения этих имен. О мой Господь, по доброте Своей Ты даровал нам возможность легко достичь Тебя, повторяя Твои святые имена, однако я настолько неудачлив, что не чувствую к ним никакого влечения.
(3) Святые имена Господа следует повторять в смиренном состоянии ума, считая себя ниже соломы, валяющейся на улице. Нужно стать терпеливее дерева, полностью освободиться от чувства ложного престижа и всегда быть готовым оказать почтение другим. Только в таком состоянии ума можно повторять святое имя Господа постоянно.
(4) О всемогущий Господь, я не хочу копить богатств, мне не нужны ни прекрасные женщины, ни последователи. Я хочу только одного – жизнь за жизнью преданно служить Тебе, не ожидая ничего взамен.
(5) О сын Махараджи Нанды [Кришна], я – Твой вечный слуга, но так уж случилось, что я пал в океан рождения и смерти. Прошу Тебя, вызволи меня из этого океана смерти и сделай одной из пылинок у Твоих лотосоподобных стоп.
(6) О мой Господь, когда же глаза мои украсятся слезами любви, беспрестанно льющимися при звуке Твоего святого имени? Когда же дрогнет мой голос и волосы на теле встанут дыбом при пении Твоего имени?
(7) О Говинда! Каждый миг в разлуке с Тобой кажется мне целой вечностью. Слезы льются из моих глаз ручьями, и без Тебя весь мир кажется мне пустым.
(8) Нет для меня иного Господа, кроме Кришны, и Он останется Им вовеки, даже если грубо обнимет меня или разобьет мое сердце, не появляясь передо мной. Он волен поступать, как пожелает, ибо навсегда и независимо ни от чего останется для меня Господом, которому я поклоняюсь.
* * * * *
Маха-мантра,
или великая песнь освобождения:
Харе Кришна
Харе Кришна
Кришна Кришна
Харе Харе
Харе Рама
Харе Рама
Рама Рама
Харе Харе
* * * * *
Мой язык неуклюж, я с трудом подбираю нужные слова и составляю грамматические структуры, но прошу понять мое горячее желание – получить благословение моего дорогого Господа Кришны. Пусть усилит он мой скудный разум и позволит передать всю ту огромную любовь, которую питают джаянандануги к своему святому Шри Джаянанде Тхакуру. Пусть мои слова наполнятся силой, чтобы я смог пролить свет на огромное значение прекрасной жизни Джаянанды для этого мира. Мои молитвы также о том, чтобы повествования, прославляющие Джаянанду, были достойны читателей; я молю о милости моего духовного учителя Шрилу Прабхупаду и Господа Шри Кришну, а также прошу благословения вайшнавов и особенно благословения Шримана Джаянанды Тхакура.
нама ом вишну-падайа кришна-прештхайа бху-тале
шримате бхактиведанта-свамин ити намине
В глубоком почтении я склоняюсь перед Его Божественной Милостью А.Ч. Бхактиведантой Свами Прабхупадой, который очень дорог Господу Кришне, ибо для него нет иного прибежища, кроме лотосоподобных стоп Господа.
намас те сарасвате деве гаура-вани-прачарине
нирвишеша-шунйавади-пашчатйа-деша-тарине
О духовный учитель, слуга Сарасвати Госвами, мы склоняемся перед тобой в глубоком почтении. Ты милостиво проповедуешь учение Господа Чайтаньядевы и несешь освобождение странам Запада, в которых широко распространились имперсонализм и философия пустоты.
ванчха-калпатарубхйаш ча крипа-синдхубхйа эва ча
патитанам паванебхйо ваишнавебхйо намо намах
Я в глубоком почтении склоняюсь перед всеми вайшнавами, преданными Господа. Подобные деревьям желаний, они способны исполнить желания каждого и полны сострадания к обусловленным падшим душам.
Я выражаю глубокую благодарность замечательным преданным и джаянанданугам, таким как: Дашаратха-сута дас, Махакша дас, Вайясаки дас, Говардхана дас, Курма-рупа дас, Апурва дас и многим другим за то, что они вдохновили меня на издание этой книги. Долгое время я ждал, что кто-нибудь, наконец, напишет биографическую работу о Джаянанде Прабху, так как не считал себя способным выполнить подобную задачу. К тому же, как мне казалось, я знал о нем не так много, чтобы рассказать другим. Потом мне приснился тот сон, и я как бы вышел из своего заточения, вылез из скорлупы и с энтузиазмом и жаром стал говорить о Джаянанде в Денвере (штат Колорадо). Силу лекциям придавал дух Джаянанды; он, несомненно, присутствовал в те моменты, что почувствовал также и Курма-рупа дас, который вместе с Апурвой дасом стал убеждать меня в необходимости рассказывать о нашем святом более широкому кругу преданных. А позже, когда я получил доступ к Интернету и стал широко рассказывать о Джаянанде, меня поддерживал мой добрый друг Махакша дас. Дашаратха-сута дас помогал мне на каждом этапе этой работы, и еще у меня был Говардхана дас: он дал мне тот творческий импульс, в котором я нуждался.
* * * * *
Когда 1 мая 1977 года Джаянанда дас оставил этот мир, Его Божественная Милость Шрила Прабхупада дал указание преданным каждый год отмечать это событие по всему миру как день ухода великого вайшнава. Джаянанда был типичным американским парнем. Красивый, сильный, умный Джаянанда (Джим Кор) вышел из семьи более чем среднего класса и получил диплом инженера-механика в Государственном Университете штата Огайо. Удивительно, что с такими способностями он стал простым водителем такси в Сан-Франциско. Карандхара однажды спросил его, почему он не нашел более высокооплачиваемую работу, и услышал в ответ: «Я просто не вписываюсь в высший класс». – Из «Воспоминаний о Джаянанде» Калакантхи даса.
* * * * *
Я увидела его на Маркет-стрит в центре Сан-Франциско в 1973 году. Он шел впереди группы примерно из восьми преданных, которые танцевали, пели, играли на барабанах и ручных тарелочках. Внешне он выглядел, как простой, высокий и крепкий человек с добрейшим и по-детски чистым лицом, но необыкновенная сила, исходящая от него, уносила меня куда-то ввысь. С плотно закрытыми глазами он шагал, полностью погрузившись в пение, покачиваясь из стороны в сторону в такт мантре Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе / Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе. Я последовала за ними, узнав слова из своей любимой песни («My Sweet Lord» Джорджа Харрисона), и не могла оторваться, пока группа не повернула обратно к храму. Так это было. Все дороги сошлись в одном месте. В моем уме часто всплывает образ этого высокого, сильного, но по-детски непосредственного человека с добрейшим лицом, который вел группу харинама-санкиртаны по Маркет-стрит. В тот раз я впервые увидела поющих преданных… эта благородная душа был Джаянанда Прабху. – Из книги Дхаништхи даси «Сны о Прабхупаде, волнующие мою душу».
Только те, кто безоговорочно, непрерывно и с любовью служат лотосоподобным стопам Господа Кришны, держащего в руке колесо от колесницы, способны познать творца вселенной во всей Его славе, могуществе и запредельности.
(Шримад-Бхагаватам, 1.3.38)
Я понял, что Джаянанда – необычайная душа, еще до того, как мои глаза его увидели и уши услышали его имя. Невозможно, скажете вы? Да, это действительно кажется невероятным, но на самом деле слава вайшнава способна проявлять себя через людей, знающих о нем. В тот день сияние Джаянанды было подобно свету солнца, который отражается ночью от других небесных тел. Это его слава озаряла лица преданных, собравшихся в алтарной перед началом вечерней церемонии арати, светилась в их глазах. Поднявшись после поклона, я вдруг заметил, что все взгляды устремлены в пространство за мной. Выражение лиц преданных было поразительно непосредственным и естественным, без капли формальности или притворства. Я подумал: «Что за удивительная личность стоит позади меня», – и обернулся.
В этот момент вдруг все пали ниц с широкими восторженными улыбками на лицах. Было очевидно, что их восхищение не случайно, оно связано с появившейся здесь возвышенной душой. Обернувшись, я увидел, как кланяется этот великан, и тотчас же понял: пришел выдающийся преданный. В брюках и не слишком коротко острижен, что не соответствовало этикету, он тем не менее привлекал окружающих своей преданностью. Огромная волна сладкой энергии вдруг заполнила храмовую комнату. Его особая харизма, что называется, бросалась в глаза. Когда же он взял барабан и, танцуя и прыгая, громко запел, киртан стал по-настоящему мощным, вовлекая преданных в водоворот бхакти так, что они буквально сходили с ума. Тогда я понял: несомненно, это великий преданный. Он притянул меня, как магнит притягивает железо.
Вскоре после первой встречи с Джаянандой мы поехали на фестиваль в Сан-Диего на нашем, теперь уже знаменитом, красном грузовике, нагруженном необходимыми для праздника вещами. Джаянанде нравились слова Шрилы Прабхупады о том, что можно устраивать фестивали хоть каждый день, празднуя все дни явления вайшнавов, и он готов был следовать этому наставлению гуру со всей серьезностью. Поэтому фестивали были его любимым служением.
Джаянанда вовлек и меня в свое служение, а следовательно, в служение Шриле Прабхупаде. Я даже представить себе раньше не мог, что буду по своей воле служить кому-нибудь и меня не будут упрашивать это делать, потому что был типичным эгоистом, считающим себя «номером один» и совершенно не желающим служить кому-либо. Но не успел я опомниться, как уже помогал Джаянанде убирать мусор после фестиваля, загружать грузовик, сам не понимая, почему это делаю. Уже темнело, когда мы грузили вещи, а Джаянанда вдруг начал танцевать вокруг грузовика, вовлекая всех в импровизированный киртан (он был знаменит такими незапланированными киртанами).
Потом я забрался вместе с Джаянандой в кузов и помогал ему там раскладывать вещи. От него исходила такая теплота, что он казался мне старым-престарым другом. Поэтому было легко его спросить: «В чем дело? Почему мы не можем прямо сейчас предаться Кришне? Это, кажется, так просто». Он счастливо улыбнулся, довольный моим философским вопросом, и сказал: «Это не так легко, потому что все мы мошенники». Такой ответ был для меня неожиданным. В то время по наивности я считал всех этих бритоголовых преданных совершенно чистыми и ожидал услышать, что предаться трудно другим, но он смиренно включил и себя в число мошенников. Эта наша первая беседа меня очень обрадовала. Он был таким незаурядным человеком, а говорил со мной, как со старым другом.
Однажды в Сан-Франциско наш президент храма Бхакта дас подошел ко мне и сказал: «Бхакта Том, тебе выпала такая удача! Любой другой преданный отдал бы правую руку за привилегию, которую ты уже почти получил!» И он был прав. Каким-то образом провидение позволило мне долгое время путешествовать с Джаянандой. На целые две недели мы с ним отправились распространять благовония в Солт-Лейк-Сити, а затем еще на неделю – в Северную Калифорнию. Трясясь в фургоне, мы всю дорогу вели удивительные разговоры о сознании Кришны. Джаянанда спас мне жизнь. Я был тогда еще не очень уверенным преданным, и все эти три недели он как бы обучал меня сознанию Кришны, давая ту силу, которую мне неоткуда было бы получить, если бы не близкое общение с ним.
Одним из удивительных качеств Джаянанды было то, что он принимал сердце каждого как обитель Божества и смотрел на всех одинаково, замечая в любом человеке только хорошее. Сам он никогда никого не осуждал и не критиковал, более того, терпеть не мог критики. Истинное значение бхакти – божественная любовь, любовь к Кришне и ко всем его частям и частичкам – было открыто ему. Джаянанда любил Кришну и Шрилу Прабхупаду, а следовательно, и всех остальных, отдавая свою любовь каждому, кто встречался на его пути. Он любил людей просто за то, что они существуют, не делая между ними материальных различий. Джаянанда просто отдавал им любовь, и поэтому его тоже все любили. Он воспринимал критику как отвратительную негативную энергию, разрушающую все позитивное. Даже если события казались неблагоприятными, он умел видеть в них только положительную сторону и никогда не сосредотачивался на плохом. Поэтому рядом с ним все чувствовали себя хорошо и никогда не впадали в депрессию.
Другие санньяси говорили, что Джаянанда – самый возвышенный преданный в Движении, а многие из нас считали его святым ИСККОН. Он приобрел такую репутацию не потому, что был великим мыслителем или блестящим оратором (ИСККОН видел много блестящих ораторов, которые приходили и уходили). Святым его делало то, как он использовал свой ум и тело в служении Кришне. Это может показаться не столь уж важным (многие из нас использовали руки и ноги), но деятельность Джаянанды была необыкновенной, хотя внешне она казалась обычной. Дух самоотверженного, бескорыстного служения пронизывал весь его труд, который был доказательством любви к Кришне и Его дживам, свидетельством его великой любви и преданности Шриле Прабхупаде. Это была чистая бхакти-йога. Он принес свои тело и ум в жертву Кришне и духовному учителю. Так Джаянанда показал, что значит быть ачарьей, то есть учить собственным примером.
Джаянанда практиковал йогу рук и ног, занимая их разнообразной работой. Он был нам как мать, всегда выполняя то, что мы ленились делать. Он выносил мусор, ездил за бхогой, готовил и раздавал преданным завтрак, до поздней ночи мыл кухню. Его также постоянно можно было видеть в гараже, где он то приваривал колеса к колеснице для Ратха-ятры, то ремонтировал автомобили или строил тележки для раздачи прасада. И всегда раздавал маха-прасад гостям. Работая без устали, Джаянанда при этом постоянно прославлял других преданных за их служение. Таким образом он без конца вдохновлял нас своим энтузиазмом в отношении к служению.
Только благодаря «особой милости» многие из нас остаются в сознании Кришны. Некоторые получили ее лично от Шрилы Прабхупады, но мне и множеству других преданных эту «особую милость» дал Джаянанда. Не уверен, что смог бы обойтись без него. Скорее всего, стал бы просто неудачником, сентиментальным бхактой, который мог случайно поддаться майе. Джаянанда спас меня, особым образом соединив с Прабхупадой. В долгих путешествиях по автодорогам он рассказывал мне бесчисленные сокровенные истории о первых днях общения с Прабхупадой, сделав и меня человеком Прабхупады. Я научился любви и уважению, которых никогда раньше не знал, за что люблю Джаянанду сейчас как никогда. И стоит мне мысленно оказаться в морозные дни на площадке для строительства колесниц, как я срываю с себя рубашку и укрываю его стопы-лотосы. Пусть Кришна благословит каждого, кто знал его, помнит или слышал о нем. Джая Джая Шриман Джаянанда Тхакур, олицетворение величайшей победы блаженной любви!
Дорогой Вишока Прабху, пожалуйста, примите мои поклоны. Слава Шриле Прабхупаде! Каким-то образом, даже не могу вспомнить как, я набрел на ваш сайт в Интернете и прочитал нектарные истории и воспоминания о Джаянанде Прабху. Спасибо за то, что вы пустили такой трансцендентный предмет по электронным волнам. Это то, для чего их и нужно использовать. Что сказать? Ваши записи довели меня до слез, а это не так легко сделать, можете мне поверить. – Ваш слуга, у которого каменное сердце, Дхрува Махараджа дас.
* * * * *
Я по-настоящему наслаждался вашими историями о Джаянанде – слезы радости текли из моих глаз – это такой великий вайшнав, и он продолжает вдохновлять нас всех. – Харибол, Дамагхош дас.
* * * * *
Еще раз спасибо вам за то, что вы впустили настоящий луч солнечного света. Теперь я узнал Шри Джаянанду Тхакура, и если смогу повторить хотя бы малую часть его жизни, буду считать себя очень удачливым. – Харибол, Бхарат.
* * * * *
Я не хочу быть самонадеянным, но хочу, чтобы вы знали: истории о Шриле Джаянанде Тхакуре, представленные вами, как будто бы познакомили меня с ним. Я понял, что нужно следовать его христоподобному смирению и желанию удовлетворить Шрилу Прабхупаду. Ваше обращение к Махакше дасу в этой форме не было напрасным усилием. – Махакша дас.
* * * * *
Дорогой Вишока Прабху, пожалуйста, примите мои смиренные поклоны! Слава джагат-гуру Шриле Прабхупаде! Было здорово поговорить с вами по телефону. Работа, которую вы делаете, имеет сейчас огромное значение. Послание и пример Шримана Джаянанды Прабху должны распространяться по всему миру ради всеобщего блага. – Ваш слуга Дашаратха-сута дас.
адвешта сарва-бхутанам маитрах каруна эва ча
нирмамо нираханкарах сама-духкха-сукхах кшами
Тот, кто никому не завидует и дружелюбно относится ко всем живым существам, кто избавился от собственнического инстинкта и ложного эго, кто остается невозмутимым в радости и в горе, кто терпелив и всегда удовлетворен, кто, обуздав чувства и сосредоточив на Мне свой ум и разум, с решимостью отдает себя преданному служению, – такой человек очень дорог Мне.
(Бхагавад-гита, 12.13-14)
Этот стих из двенадцатой главы «Бхагавад-гиты» заставляет глубже задуматься о Джаянанде. Все, что здесь описано, удивительно точно соответствует его качествам. Слова маитрах и каруна, обозначающие «дружелюбный» и «добрый», как нельзя лучше описывают Джаянанду, который и в самом деле был «добрым другом каждому». За всю мою короткую жалкую жизнь он был моим единственным дорогим другом. Такие люди, словно джинн из сказки, в реальной жизни просто не могут появиться… Но Джаянанда пребывал за пределами материальной сферы, занятый исключительно служением своему духовному учителю Шриле Прабхупаде, и этим доставлял удовольствие Господу Шри Кришне. По этой причине он был приятен и всем людям. Друг всех живых существ – так он относился к каждому, хотя мне иногда казалось, что только ко мне он расположен по-особенному. Я принимал его дружбу лично, с какой-то индивидуальной важностью, думая о Джаянанде как о «моем друге». Я считал эту замечательную дружбу своей собственностью, хотя он был один для всех. Особый друг для каждого.
Однажды, вернувшись в храм, я встретил Джаянанду, который сказал: «Поднимись ко мне в комнату, бхакта Том, и посмотри на мой маленький столик. У меня там есть кое-что для тебя, но пусть этого никто не знает». Мне было очень любопытно, что за особенная вещь ждала меня, и я поднялся в комнату. На столике лежало манго – самый большой, самый спелый плод, который я когда-либо видел. В те дни съесть целое манго в одиночку для нас было настоящей привилегией, почти что чревоугодием, поэтому невольно подумалось: «Неужели это все мне? Целое большое манго?» Но поскольку его для меня оставил сам Джаянанда, то для меня существовал единственный ответ: «ДА!», – ведь это мне разрешил мой добрый, замечательный друг Джаянанда. «Я не проявлю себя как эгоист, воздав честь этому манго», – подумал я и съел его весь, целиком, с самым трансцендентным, неописуемым блаженством. Никогда мне еще не приходилось есть манго слаще, сочнее и вкуснее. В основном он был таким потому, что мне подарил его мой друг Джаянанда. Такой была его особая доброта ко мне, и я до сих пор чувствую снова и снова вкус этого красного манго любви. Воспоминания всегда лучше, чем непосредственный опыт.
Господь Чайтанья велел всем нам стать гуру, и Джаянанда сделал это, давая Кришну всем – старым и молодым. Он не был напыщенным и неприступным учителем, с которым чувствуешь себя ниже его. Шрила Прабхупада – джагат-гуру, и мы служим ему в дасья- и даже в шанта-расе, то есть в положении послушных слуг, в настроении почтения и благоговения. Джаянанда же был гуру, так сказать, в сакхья-расе, то есть гуру-другом, шикша-гуру, который есть «добрый друг каждому». Это не попытка выдумать новый вид гуру-расы. Я знаю: это не то настроение, которое описано в «Бхагавад-гите». Шрила Прабхупада говорит в комментарии, что дружба Арджуны с Кришной прекратилась в тот момент, когда он принял Кришну своим гуру. Однако Джаянанда обладал способностью внушать уважение, побуждать других к сотрудничеству и подчиняться его желаниям, но в то же время никогда не превращался в большого начальника. Он был тебе другом и ты естественно любил его, готовый ради него на все. Всех и каждого он приводил к лотосоподобным стопам Шрилы Прабхупады, давая шикшу, наставления, завоевывая все сердца своим непреходящим дружелюбием и радостным настроением служения. Он сам был постоянно занят и обладал умением вовлекать в служение и нас, достаточно ленивых, даже помимо нашей воли. Он заставлял нас в блаженстве служить вместе с ним, вот почему он был каруника-гуру, добрый друг каждому.
Однажды, когда мы трудились над колесницами для Ратха-ятры в Сан-Франциско, было так холодно, что я простудился и заболел. Поэтому мне пришлось остаться в брахмачари-ашраме одному на целый день, так как все остальные ушли на служение. Комната была из разряда «нечто». Если вам доводилось жить в брахмачари-ашраме, вы поймете, о чем я говорю. Следовало бы сказать «брахмачари-кошмар». Посреди комнаты у нас стоял огромный ящик, в котором была свалена разная одежда, настолько перемешанная и перепутанная, что нельзя было найти пары для носка. Тем не менее вся эта мешанина любовно называлась «разнообразные предметы одежды, растворившиеся в имперсональном брахмачари-джьоти». Но, хотя все эти вещи представлялись растворившимися, все же имперсоналисты-майявади были посрамлены! Подобно зеленому попугаю в зеленой кроне дерева (кажется, что он растворился в ней), каждая вещь сохраняла индивидуальность и даже отдаленно не напоминала другую. Откуда они появлялись? Никто этого не знал. Но все они были старыми, надежными и проверенными слугами, а некоторые еще и очень «святыми»…
Итак, я остался в ашраме, чувствуя себя настолько плохо, что даже читать толком не мог, просто лежал. Один день как-то перетек во второй, второй в третий. Сколько бы это продолжалось, неизвестно, но пришел Джаянанда и сразу взбодрил меня, дав духовный импульс, необходимый для моего выздоровления. Было достаточно всего лишь нескольких слов: «Знаешь, бхакта Том, мне очень хочется, чтобы ты вернулся к колесницам, потому что… ну, просто потому, что я скучаю по тебе». Так нежно и искренне мог сказать только Джаянанда, мой друг. Я не услышал от него: «Возвращайся, потому что нам надо доделать колесницу, мы выбились из графика, людей не хватает, так что вставай и тащись на работу!» Нет, просто он был добрым другом каждому и в особенности внимательным и заботливым другом для меня, таким, какого у меня никогда не было. Его слова были лучшим лекарством, и я очень быстро поправился.
Джаянанда уезжал, чтобы присоединиться к группе «Радха-Дамодара», а затем, примерно в марте 1976 года, вернулся в Беркли. Некоторые преданные описывали это событие словами, похожими на повествование о встрече Кришны с жителями Вриндавана на Курукшетре, – таким оно было экстатичным. Когда я вошел в комнату, вокруг Джаянанды стояла густая толпа. Каким-то образом мне удалось протиснуться поближе. Мы с Джаянандой обнялись и долго смотрели друг другу в глаза, широко улыбаясь. Промелькнула мысль, что, наверное, надо бы предложить свои смиренные поклоны, но ведь все остальные это уже сделали – получится не ко времени. Я помню, однажды Джаянанда сказал, что его беспокоят ситуации, когда некоторые преданные останавливают его, вынуждая кланяться. Это, конечно, правильно, но ведь у него столько дел и нет времени, чтобы на каждом шагу стучать лбом о пол.
Помню, я плясал на арати, как сумасшедший, позади Джаянанды, взлетая высоко в воздух от счастья, что он снова с нами и снова ведет киртан. На следующее утро мы с Джаянандой почти инстинктивно надели рабочую одежду и пошли на задний двор храма. Нам понадобилось некоторое время, чтобы обдумать, чем заняться. Обычно мы всегда выполняли какую-нибудь работу вместе, но в тот раз ситуация была не совсем ясной… Впрочем, в конце концов мы сделали что-то для Кришны.
Однажды к нам в гараж храма на Валенсия-стрит в Сан-Франциско пришел Тамал Кришна Госвами. Обратившись к Джаянанде, он сказал примерно следующее: «Ты так великодушен! Как Господь Шива дал прибежище духам и привидениям, так и ты даешь прибежище самым падшим». Я подумал, что он говорит обо МНЕ! Это правда, Джаянанда подбирал нас, «самых падших», «дрянных паршивцев», и давал нам почувствовать, что мы «чего-то стоим», как выразился Махакша Прабху.
Однажды я был совсем один на площадке для постройки колесниц, и вдруг там без всякой видимой причины появился Джаянанда, ответив на мой удивленный вопрос: «Просто пришел пообщаться с тобой». Он всегда был таким смиренным и дарил свою дружбу всем. Мы с ним вместе почитали историю Пуранджаны из только что опубликованной Четвертой песни «Шримад-Бхагаватам», и Джаянанда отметил, что Шрила Прабхупада – настоящий поэт.
Это были минуты очень тесного и сокровенного общения с Джаянандой, когда мы вместе читали книги Шрилы Прабхупады. Я был счастлив, что оказался в нужное время в нужном месте, то есть в Сан-Франциско в 1974-75 годах, и смог принять общение этого «доброго друга каждому».
Милость Господа действительно велика, даже к такой падшей личности, как я, совершенно ее не достойной. Первым проявлением Его милости было то, что Он послал за моей потерянной душой Шрилу Прабхупаду. Он также дал мне общение с Джаянандой. Но даже этого было недостаточно для меня. Поэтому Кришна устроил великодушное явление Джаянанды в моем сне 20 лет спустя. В соответствии с ведической философией, сны, в которых нам является вайшнав, духовный учитель или Сам Господь, принимаются как реальность; так я и принял появление Джаянанды в моем сне, после чего он поселился в моем смаранам (памятовании) и живет там уже много лет. Милость Господа воистину бегранична, в чем у меня нет сомнения. Джаянанда – сладчайшее проявление милости Кришны, поскольку он всегда был и навсегда останется «добрым другом каждому».
Подобно Госвами Вриндавана, Джаянанда был «одинаково дорог как порядочным людям, так и негодяям». Он свободно чувствовал себя и с итальянцами на продуктовом рынке, и с брахмачари в храме. Ему легко удавалось заводить знакомства на уличной санкиртане и люди частенько запросто подходили к нему: «Привет! Ты где был?» Однажды в Сан-Франциско к одному преданному подошел шатающийся пьяница и спросил: «Эй, а где мой старый друг Джаянанда?» – Из «Воспоминаний о Джаянанде» Калакантхи даса.
* * * * *
Прабхупада говорил мне, что, когда видишь вайшнава, непроизвольно думаешь о Кришне. Когда я видел Джаянанду, который неизменно был очень стабилен в своем служении, я вспоминал о Кришне. Джаянанда был одним из самых бескорыстных людей, которых я когда-либо встречал. – Гуру дас.
* * * * *
Такое случалось со многими преданными во время проповеди в местах, где распространял благовония или закупал бхогу Джаянанда. При встрече люди спрашивали что-нибудь вроде: «А где Джонни Ананда?» или «Где этот человек? Я никогда не встречал никого прекраснее и чище!» Один мужчина сказал Чанданачарье: «Хотя мне ничего не известно о вашей философии, но если этим занимается Джаянанда, то тут все в порядке!» – Из «Воспоминаний о Джаянанде» Калакантхи даса.
Преданный, не зависящий от внешних обстоятельств, чистый, умелый, безмятежный, ничем не обремененный и не стремящийся к результатам своего труда, очень дорог Мне.
(Бхагавад-гита, 12.16)
Часто самыми сладостными оказываются маленькие воспоминания. Была одна деталь, неизбежная, как смерть и налоги, – Джаянанда постоянно терял свой мешочек с четками. Я очень хорошо это помню. Наверно, почти ежедневно можно было видеть, как Джаянанда бродит вокруг колесниц, чешет затылок и бормочет: «Где же мои четки?» – намекая, что не прочь принять нашу помощь. Тогда я бросал свою работу, помогая ему искать, и обычно находил мешочек в каком-нибудь неприметном месте – на деревянной балке, в уголке или щели, а то и под куполом колесницы. Джаянанда прикладывал четки ко лбу, читал свои шестнадцать кругов, а мы возвращались к работе.
Однажды ночью мы с Джаянандой остались одни на площадке для постройки колесниц. Я дежурил, а мой друг спал в машине. Тогда-то и появился этот демон. Он, должно быть, был или последователем Маричи из рама-лилы, или представителем низших планет, а, может быть, просто городским пьяницей-дебоширом, решившим безо всякой причины забросать нашу жертвенную арену мусором.
Такие демоны являлись, чтобы помешать проведению больших огненных жертвоприношений, проводившихся в Трета-югу для удовлетворения Господа Вишну и называвшихся ягьями. Они обычно оскверняли жертвенную арену кровью, гноем, мочой и т.п. В Кали-югу преданные в качестве ягьи для удовольствия Господа Чайтаньи и Господа Кришны проводят харинама-санкиртану. Разумеется, демоны неизбежно приходят и мешают нашему пению на улицах, и тогда самые сильные преданные вынуждены размахивать у них перед носом тяжелыми караталами, защищая остальных. В данном случае, поскольку Джаянанда и преданные проводили ягью для Господа Джаганнатхи, нашей жертвенной ареной стала парковочная площадка, на которой мы строили священные колесницы. И этот демон явился, чтобы осквернить ее.
Говоря о Маричи, мы вспоминаем лилу Господа Рамачандры, описанную в великом эпосе Вальмики «Шри Рамаяна». Некогда великий брахман по имени Вишвамитра Муни пытался совершить огненное жертвоприношение в лесу, а два могучих демона-ракшаса, Маричи и Субаху, постоянно оскверняли его ягью, проливая потоки крови и бросая в жертвенный огонь куски плоти. Тогда Вишвамитра Муни пошел к царю Дашаратхе, и тот пообещал даровать ему все, что только мудрец пожелает. В ответ Вишвамитра Муни попросил, чтобы сын Дашаратхи Шри Рама отправился с ним в лес и сразился с ракшасами. Услышав эту просьбу, Дашаратха задрожал и утратил дар речи. Он очень боялся посылать своего юного сына сражаться с ужасными демонами и предложил мудрецу отправить вместо Рамы все свое войско. Но Вишвамитра стоял на своем и требовал именно Раму. Царь, связанный дхармой и своим словом, вынужден был отдать мудрецу, хотя и чрезвычайно неохотно, своего дорогого сына Шри Раму. Господь Рама отправился с Вишвамитрой Муни в лес и победил демонов Маричи и Субаху.
Так вот, я оказался в ситуации, когда огромный демон швырял через забор мешки с мусором, орал и издевался надо мной. Меня его ругательства задевали, но, главное, было непонятно, как убедить человека, погрязшего в глубочайшем невежестве, прекратить осквернение нашей священной жертвенной арены. Мной овладело отчаяние. Ну почему именно мне выпало сторожить колесницы Господа Джаганнатхи? Тощенький брахмачари – как я могу защитить колесницы Господа от этого жуткого демона?
Тут, видимо, услышав шум, проснулся Джаянанда. Некоторое время мы вместе стояли и смотрели, как этот последователь Маричи швыряет через забор мешки с мусором и оскверняет эфир своими воплями. Я был бессилен решить эту проблему, но Джаянанда был наделен особым даром дипломатично усмирять любое дикое животное. Он неторопливо пошел к этому негодяю с совершенно беспечным выражением лица, небрежно размахивая руками и беззаботно улыбаясь, в то время как у меня зубы стучали в мрачном предчувствии. Я не двигался, чтобы не нервировать демона и тем не усугублять ситуацию, так как боялся, что негодяй кинется прямо на него или вытворит что-нибудь еще. Но в тоже время я твердо верил в Джаянанду.
Демон смотрел на приближающуюся дружелюбную, но внушительную фигуру Джаянанды и вместо того, чтобы ввязаться в драку (чего я опасался), он отступил и бросился бежать. Джаянанда всегда знал, как избежать столкновения с враждебно настроенными людьми. Если бы эта заблудшая душа осталась, он, без сомнения, подружился бы с ним и расположил бы его к себе. Таким был Джаянанда – неизменно добрым другом каждому. Даже хулиганам.
Летом 1975 года Шрила Прабхупада приехал в Сан-Франциско на Ратха-ятру. Некоторые из нас надеялись получить посвящение. Обязанности президента в то время исполняли Бхакта дас, Джаянанда и Бахулашва дас. Хотя я целый день крутился вокруг них, никто ничего не сказал мне об инициации, и я решил, что в этот раз посвящения не получу.
На следующий день была Ратха-ятра. Когда Шрила Прабхупада направлялся к колеснице Субхадры, он вдруг повернулся на 180 градусов и посмотрел на меня. Там были сотни людей, но казалось, он смотрит только в мои глаза, как будто говоря мне: «Да, я знаю, что ты здесь». Я слышал много подобных историй от других преданных. У нас у всех был такой опыт общения со Шрилой Прабхупадой, наподобие того, как Кришна был со всеми гопи, но каждая гопи думала, что он только с ней. Это непостижимо, но, поскольку преданные рассказывали мне то же самое, я понял, что это не бред, а реальность.
После фестиваля, вечером, было мое дежурство по охране колесниц. Естественно, следующим утром я спал, но внезапно проснулся от голоса Джаянанды: «Бхакта Том, прости меня, пожалуйста, я забыл тебе сказать: ты должен был получить посвящение сегодня утром. Прости меня, ты пропустил его. Но не беспокойся, Шрила Прабхупада ждет тебя в своей комнате». Я просто не надеялся получить посвящения, а Джаянанда назвал меня «олицетворенным смирением». Он всегда так прославлял преданных.
В Беркли меня провели в комнату Шрилы Прабхупады, где я какое-то время оставался с ним наедине. Это отдельная длинная история… Предложив поклоны и произнося пранама-мантры, я взглянул украдкой на Шрилу Прабхупаду и увидел, что он весь окутан ярким сиянием. Свет, исходивший от него, слепил глаза. Потом мне стало известно, что ауру лучше всего видно именно боковым зрением. Ну, да ладно, это, действительно, другая история, похожая на одну из тех, что встречаются в «Радха-Дамодара виласе» Вайясаки, где Вишнуджана Свами рассказывает, как он видел однажды комнату Шрилы Прабхупады, залитую слепящим светом. Но поскольку все мы слышали в ИСККОН истории и более удивительные (например, как Шрила Прабхупада пел «Джая Радха-Мадхава», и слезы брызнули из его глаз прямо на преданных, сидевших в нескольких метрах от него; и как преданные видели его спускающимся по какой-то лестнице, когда стопы его не касались ступеней, и т.д.), поэтому нет ничего дурного в моем рассказе о том, что довелось увидеть мне. После этого я получил четки и имя «Вишока дас».
Перед входом в комнату я размышлял о том, что ученик всегда должен чувствовать себя глупцом перед духовным учителем. И это не представляло для меня трудности. Но… остаток гордости еще сохранялся в моем сердце и заставлял думать: «Вот я какой: мне дает посвящение величайший ачарья, когда-либо посещавший эту планету». Хотя с философской точки зрения данное утверждение было правильным, но подобные рассуждения свидетельствовали о моем внутреннем бахвальстве, о гордости за самого себя. Так как Шрила Прабхупада умел читать мысли и видел меня насквозь, то сразу заметил это в моем сердце. Он сурово взглянул на меня, саркастически усмехнулся и мгновенно поставил меня на место, полностью разрушив мою мелочную гордость. Я вырос в Канзасе и никогда не считал себя деревенщиной, а, наоборот, городским франтом. Однако в тот момент одна единственная мысль, совершенно очевидно исходящая от Шрилы Прабхупады, заполнила мое сознание: «Просто канзасская деревенщина и больше ничего, вот кто я такой».
После моего посвящения Джаянанда по-прежнему продолжал называть меня бхактой Томом. Наши особые взаимоотношения предполагали, что он как бы учитель, а я ученик, хотя при этом мы оставались друзьями. Но совершенно внезапно мы стали духовными братьями, и это несколько изменило наши отношения. Однажды он сказал: «Я знаю, что ты получил духовное имя, и имя „Вишока“ очень красивое. Прости меня, что я забываю… просто… ну, мне просто нравится называть тебя бхактой Томом».
Джаянанда обладал огромной мистической силой. Он был уполномочен Кришной вершить сверхчеловеческие подвиги, благодаря которым Ратха-ятра могла состояться даже тогда, когда это казалось совершенно невозможным. Особенно Ратха-ятра 1976 года, которую Джаянанда считал наивысшим успехом и совершенством своей жизни. Сначала из-за больной спины он не собирался строить колесницы, но служение захватило его, подтолкнуло согласиться. У нью-йоркского храма не было денег, и Адикешава дас сказал: «Шрила Прабхупада нам не доверяет», – подразумевая, что в глазах духовного учителя они выглядят неспособными сделать это.
Началось с того, что, когда Джаянанда с преданными колесили по одному из районов города, кто-то из них вдруг спросил: «Почему мы все время ездим здесь?» Оказалось, Джаянанда обследовал место. Денег у них было совсем мало, поэтому он запоминал места свалок всякого хлама и строительного мусора. Потом они возвращались туда глухой ночью и забирали выброшенные стройматериалы. Иногда это называется «побираться», иногда «хватать, что плохо лежит», а преданные именуют это «трансцендентной сменой владельца». Каждый в этом мире думает: «Это мое, и то мое», – но в действительности все принадлежит Кришне, всегда принадлежало и всегда будет принадлежать. Как говорил Джаянанда, обращаясь к жителям Нью-Йорка: «Мои дорогие жители „Большого Яблока“, пожалуйста, знайте, что Господь Джаганнатха уже является обладателем всего, что мы видим в этом городе… На самом деле он владеет всем, что есть во вселенной, мы просто забыли об этом. Вы, возможно, не склонны добровольно жертвовать, а потому мы будем просто трансцендентным образом менять владельцев у некоторых вещей, необходимых нам в служении Господу Джаганнатхе… Все вы от этого только выиграете». Джаянанда добывал материалы для колесниц всеми правдами и неправдами, а иногда (например, закупая бхогу) он мог уговорить торговца пожертвовать товар или сделать большую скидку.
Что касается рабочей силы, то Джаянанда набирал людей прямо на улицах – бродяг, хиппи, ленивых преданных, – и они работали у него день и ночь, почти против своей воли. Их ленивое «я» просто не могло противостоять энтузиазму Джаянанды, который обладал невероятно могущественной и заразительной духовной энергией, передающейся всем вокруг. Джаянанда непостижимым образом извлекал все необходимые материалы и людские ресурсы из каких-то закоулков, мешал в своем трансцендентном котле половником своей великой любви к Шриле Прабхупаде и – пффф! – колесницы, постройка которых должна была бы потребовать многих тысяч долларов, возникали словно из воздуха – чудесные, яркие и величественные колесницы для Господа Джаганнатхи! Так Джаянанда творил чудеса, строя колесницы практически при нулевом бюджете. Можно ли представить себе такое? Но там, где появляется Джаянанда со своей честнóй компанией развеселых уличных мальчишек, грудой какого-то мусора и всевозможного барахла вокруг, – там, вне всякого сомнения, будут и изобилие, и победа, и исключительное могущество. А потом эти удивительные величественные колесницы непременно покатятся по улицам больших городов, тысячи преданных будут громко петь и танцевать вокруг них, и милость Господа будет литься рекой.
В день перед шествием Ратха-ятры поднялся сильный ветер, который, влетев в балдахин колесницы, заревел в металлическом каркасе, и мачта, поддерживающая купол, не выдержав, с треском рухнула. Преданные в отчаянии застонали. Некоторые члены Джи-Би-Си решили, что все кончено, шествие придется отменить, а Шриле Прабхупаде сообщить печальные новости. Малодушные сочтут такие обстоятельства непреодолимыми, опустят руки и скажут: «Это невозможно». Но «невозможно» – слово не из словаря Джаянанды. Как говорит пословица: «Нас бьют, а мы крепчаем». На языке преданных это звучит так: «Чем сильнее атакует нас майя, тем сильнее мы предаемся Кришне». Материальный мир полон испытаний и бед, и некоторые из них подобны непреодолимому океану, но Кришна говорит: мам эва йе прападьянте, майям этам таранти те.
Преодолеть влияние Моей Божественной энергии, состоящей из трех гун материальной природы, невероятно трудно. Но тот, кто предался Мне, с легкостью выходит из-под ее власти.
(Бхагавад-гита, 7.14)
Когда преданный посвящает свою жизнь Кришне, все трудности, подобные до этого океану, съеживаются до размеров следа от телячьего копытца, и преодолеть их становится очень легко. Поэтому Адикешава дас сказал: «Не беспокойтесь, ведь у нас есть Джаянанда». А тот со своей командой уже закатал рукава и принялся за работу, которая продолжалась всю ночь. К утру все починили и колесница Господа Джаганнатхи была на ходу. Таковы сверхчеловеческие деяния Джаянанды в Нью-Йорке.
Ко дню фестиваля в Нью-Йорке Джаянанда стал практически калекой с распухшими лимфатическими узлами на ногах. Он с трудом мог передвигаться, особенно в последние несколько дней перед шествием, когда спешили закончить работу и никто не спал. Такой распорядок был тяжким испытанием даже для нас, молодых и здоровых парней, а для Джаянанды с его подорванным здоровьем это было просто убийственно. Но поразительное дело: хромой и увечный Джаянанда чудесным образом танцевал, и танцевал, и танцевал, словно юноша, на протяжении всего шествия Ратха-ятры! Весь путь по Пятой авеню от Центрального парка до парка Томпкинс-сквер – пятьдесят два квартала – Джаянанда пел Харе Кришна, танцевал и при этом еще правил рулем ведущей колесницы Господа Джаганнатхи. Иногда он поворачивался и шел вперед спиной, чтобы с восторгом взглянуть в улыбающееся лицо Господа Джаганнатхи, а потом снова устремлялся вперед, крича: «Джая Джаганнатха!», – подняв одну руку вверх. Есть видеозапись того фестиваля, и на ней можно видеть Джаянанду, гарцующего, как дикий молодой жеребец. Это было невероятно – такой уровень духовной, запредельной преданности. Особенно, если знать, что тело его в то время было очень больным и он с трудом мог ходить. – Дашаратха-сута дас.
* * * * *
В тот момент я увидел Джаянанду. На лице его светился такой восторг, как будто, знаете, он переживал час своего величайшего триумфа. Я ничего не мог с собой поделать и просто разрыдался. Оглянувшись, я увидел, что Шрила Прабхупада тоже плачет, глядя на Джаянанду. Потом Прабхупада сказал: «Я очень доволен им: он такой искренний». – Адикешава дас.
* * * * *
Это дань не Вам, но Вашему шикша-гуру, Шри Джаянанде, которого я хорошо помню. Я был всего лишь обкурившимся травки негодяем, серфером, которого выбросило на берег возле храма в Сан-Франциско в 1971 году, где он встретил меня в грязной одежде, без помощников перед большой деревянной колесницей и уделил мне столько времени, сколько было нужно, чтобы сказать «Харибол» и поговорить со мной, как будто я этого хоть сколько-то стоил. Он и в самом деле принял «Шри Шикшаштаку» в свое сердце. – Ваш друг, Махакша дас.
Кто поет славу сыну Яшоды, Кришне, освежающему, словно луна и камфара, того не тревожат времена Кали-юги. На такого человека на каждом шагу льются обильные потоки сладчайшего нектара.
(Шри Кави-ратна из «Падьявали» Шрилы Рупы Госвами)
Существует ли серьезное доказательство того, что Кришна – Бог? Да! Это харинама-санкиртана. Кто из нас не испытывал Его божественного присутствия во время великолепного киртана? Вспомните какой-нибудь потрясающий киртан, когда все мы вступали в прямой контакт с божественной внутренней энергией. Песнь Бога – единственная песня, которая дарует блаженство миллионам людей на протяжении тысячелетий. Ничто в исполнении даже самых выдающихся певцов всех времен не увлекает такое множество людей раз за разом, на протяжении сотен и тысяч лет. Харинама, или пение святых имен Бога, а именно:
Харе Кришна Харе Кришна
Кришна Кришна Харе Харе
Харе Рама Харе Рама
Рама Рама Харе Харе
вечно свежа. Достаточно просто пойти в любой храм Кришны, чтобы собственными глазами увидеть, как святое имя способно увлечь за собой. Мы наблюдали, как это раз за разом происходит с Джаянандой в старом храме на Валенсия-стрит в Сан-Франциско. В этой главе я попытаюсь описать множество божественных киртанов, которые были у нас с Джаянандой, и то, как он всегда был погружен в служение Шри Наме Прабху. Джаянанда постоянно повторял каждому и в любое время: «Вы должны так или иначе обрести веру в святое имя», – это было его панацеей от всех бед и проблем материального существования.
Джаянанда беззаветно верил в три духовные сущности: Шри Наму, слова Шрилы Прабхупады и прасад. Именно при их помощи он достигал успеха во всех своих делах, давая сознание Кришны другим. Прежде всего, он всегда раздавал прасад, милость. Получателями могли стать бродяги с Маркет-стрит либо завсегдатаи какого-нибудь бара. Каждый день в определенное время Джаянанда исчезал из виду, чем вводил в недоумение преданных, а потом его находили на кухне какого-нибудь бара за приготовлением прасада для заблудших душ, которые пытались утопить свои горести в прокисшем пиве, но каким-то образом получали милость. В храме он вскакивал с места всякий раз, как только представлялась возможность дать маха-прасад гостю. Кроме того, он готовил завтрак для преданных санкиртаны. Когда я два раза выезжал с ним на распространение благовоний в Солт-Лейк-Сити и в Реддинг, он всегда готовил для нас нектарный прасад. Если же мы останавливались у преданных то здесь, то там, – казалось, что в каждом городе у него есть знакомые, – тогда он готовил для всех и проводил программы. Подобным же образом он всегда давал святое имя, начиная киртан везде, где только было возможно. Его импровизированные киртаны были знамениты, я расскажу о них позже.
Мой следующий рассказ – воспоминание о реальном киртане, в котором мне довелось участвовать, будучи еще юным бхактой. Я тогда не понимал ценности пения и думал, что самое главное – это знания, поэтому хотел хорошо изучить писания. «Читать книги Шрилы Прабхупады при всякой возможности – вот это дело», – думал я.
Конечно, это нужно – кто спорит – но все-таки мне не хватало понимания важности киртана. И я получил урок в одно из воскресений, когда после пира решил пойти наверх, в брахмачари-ашрам, чтобы почитать. Я услышал, как внизу начался киртан, но сидел, упорно стараясь сосредоточиться на книге. Пол подо мной начал слегка вибрировать, потом дрожать. Вскоре тряска стала такой сильной, что строчки прыгали у меня перед глазами. Через некоторое время пол уже ходил ходуном. Киртан манил меня, как сирены из «Илиады», святое имя тянуло меня, словно гигантский магнит – металлическую стружку. Каким бы важным ни представлялось мне чтение, я вынужден был отложить книгу и выйти. И сразу же меня мгновенно засосало в водоворот звуков и буквально заставило кинуться вниз по лестнице.
Сан-Франциско славился своими воскресными киртанами, которые проводились после прасада и почему-то в холле. Наверное, потому что не было времени помыть алтарную. Но эти киртаны в храме были настоящим чудом. Когда я прибежал туда, то увидел Джаянанду в окружении сорока или пятидесяти преданных. Караталы и барабаны неистовствовали в пулеметном стаккато, уничтожая один дюйм майи за другим на мили вокруг. Джаянанда отплясывал вовсю: размахивал ногами, кружился, сходил с ума, бил в караталы, как бешеный, и все остальные были в таком же безумном восторге. Я никогда прежде не встречался с такой могущественной энергией, которая была не иначе, как внутренней энергией Кришны. Хотя, может быть, и сладкий рис некоторым образом повлиял! Да, смешайте-ка экстатический прасад с экстатическими танцами и пением, и вы получите толпы безумных людей в храме во Фриско в конце каждой воскресной программы.
Фриско – это духовная чакра. Мои духовные братья и сестры, которым довелось служить там, поймут, что я имею в виду. Весь мир – это огромный пустырь, и он оставался бы таковым, не будь в нем преданных Господа. Земля Америки приняла лотосоподобные стопы Шрилы Прабхупады и множества Божеств, установленных им здесь. Эта же земля породила великого святого, имя которому – Джаянанда Тхакур. Без них она так и осталась бы одним гигантским адским притоном. Сан-Франциско – одно из самых святых мест, так как именно здесь находится духовная обитель, Нью-Джаганнатха-Пури, храм Господа Джаганнатхи. Кроме того, во Фриско являли множество своих трансцендентных игр и деяний Шрила Прабхупада и Джаянанда. Здесь есть также такие святые места, как озеро Стоу в парке Голден-Гейт, где много раз прогуливался Шрила Прабхупада; холм Хиппи в парке, где Шрила Прабхупада проводил многочисленные киртаны со множеством хиппи; поляны в парке, где столько раз проводилась трансцендентная Ратха-ятра. Был еще танцзал «Авалон», где Шрила Прабхупада пел с хиппи на фестивале «Мантра-рок Данс», и Рыбацкая пристань, где всегда проводились харинамы.
Эх, и харинамы устраивали мы на пристани! Во Фриско было чудесное местечко, которое называлось Рыбацкая пристань, и Джаянанда водил нас туда раздавать милость. Мы шли по обочине, выстроившись в колонну по двое. Я помню, как Джаянанда, шедший впереди, оборачивался и смотрел на нас. Не переставая играть на мриданге, он продолжал танцевать, двигаясь спиной вперед, что получалось у него очень ловко. Люди там были раздражительные, особенно после обеда, когда пытались переварить гнилые рыбные блюда. Но пение оказывало и на них духовное действие: они начинали, по крайней мере, смеяться и передразнивать нас, получая таким образом намабхасу и, следовательно, освобождение от своей мерзкой жизни и смердящих обедов. Отвратительные продавцы вареных крабов лили под ноги преданным вонючий жирный кипяток из своих котлов. Позже Джаянанда приносил им печенье, прасад, и благодарил их за служение – за то, что они помыли перед нами мостовую! Их сердца таяли.
В общем, они видели высокого человека, танцующего, двигаясь спиной вперед, за которым тянулась колонна преданных, и не знали, что с нами делать. Однако размышления о нашей процессии были очень важны для них, хотя сами они даже не подозревали, что это самый удачный день их жалкого временного пребывания в круге рождения и смерти.
Мы ходили с пением по улицам, иногда останавливаясь и образуя круг, а народ собирался и глазел на нас. Тогда Джаянанда прекращал киртан и произносил речь. Рассказывая людям о славе святого имени, он закрывал глаза. Я и сейчас вижу его озаренное внутренним светом лицо с закрытыми глазами, слышу его проповедь падшим душам. В конце он просил их повторить маха-мантру и петь вместе с нами. Он говорил: «Попробуйте повторять эту мантру вместе с нами, вы ничего при этом не потеряете. Итак, попытайтесь повторять эти слова», – и, повторяя мантру по два слова, ждал, когда они ответят ему. Но они лишь таращились на нас, как на марсиан. Заставить их повторять было очень нелегко, но Джаянанда все равно пытался сделать это. Независимо от того, что они при этом думали, это был лучший день в их жизни.
Однажды в разгар лета, чудесным жарким днем мы всем храмом решили отправиться за город, чтобы искупаться в реке. Брахмачари плавали в заводи, от души наслаждаясь истинно вайшнавским развлечением. Вдоволь нарезвившись, мы собрались было уходить, но Джаянанда решил немного попеть. Прямо рядом с нами находился кэмпинг для трейлеров и множество людей лежали в шезлонгах или делали что-то вблизи своих передвижных домиков. Мы устроили небольшую харинама-санкиртану на маленькой дорожке между фургонами на глазах у отдыхающей публики. Можно представить, как они все удивились, увидев поющих преданных в таком неподобающем месте. Ясный день, народ пребывает в полубессознательном блаженстве и вдруг – на тебе, бритоголовые преданные буйно танцуют и поют ко всеобщей радости отдыхающих. Мы пришли на реку с единственным намерением – немного поразвлечься дозволенным вайшнавским спортом – поплавать. Мы так бы и сделали, но Джаянанда думал об обусловленных душах, поэтому устроил импровизированную харинаму для всех удачливых отдыхающих. Он никогда не упускал трансцендентной возможности распространять святое имя дживам, затерявшимся в этом мире.
Однажды в Солт-Лейк-Сити мы остановились у знакомого Джаянанды. Я был тогда законченным гьяни, погруженным в поиски сухого знания. Так случилось, что в тот момент там присутствовали гости, сведущие в христианстве, которые, задав несколько вопросов, втянули меня в спор. В это время Джаянанда начал в гостиной киртан. Вскоре все пели и танцевали, а я пытался выбраться из ловушки бессмысленного спора с христианами. Джаянанда время от времени поглядывал на меня неодобрительно, как бы говоря: «Брось ты эти глупости, иди петь с нами!» Но, к моему великому несчастью, ложное эго оказалось сильнее здравого смысла, и я продолжал ненужные баталии. Позже один гость признался: «Я не так уж хорошо разбираюсь в вашей философии, но петь мне понравилось. Вот это было здорово!» Мои доводы оказались бесполезными, а Джаянанда своим киртаном сделал все.
Джаянанда всегда устраивал импровизированные киртаны на фестивалях, таких, как, например, фестиваль Господа Чайтаньи в Беркли и фестивали в Сан-Диего и Санта-Крузе. Обычно Джаянанда вдруг начинал киртаны уже после программы, когда все готовились убирать помещение, и нам ничего не оставалось делать, как присоединиться к нему. Я помню один из таких сладостных киртанов в Беркли: солнце уже садилось, а мы все танцевали так сладко и от души в большом круге вокруг красного грузовика. Это была чистая спонтанная преданность и ничто другое.
Однажды мы работали на площадке для постройки колесниц во Фриско. В середине дня мы устроили перерыв и сели в кружок, вдохновенно поглощая прасад – бананы и пахту, так любимые Джаянандой. Как всегда, мы, по его просьбе, по очереди рассказывали что-нибудь о Кришне. Когда пришел мой черед, я, припомнив несколько историй, вдруг признался с сожалением в том, что познакомился с сознанием Кришны так поздно, ведь мне уже много лет, и не остается никакой надежды. Джаянанда, приняв мои откровения и сокрушения за проявление вайшнавского смирения, пришел в экстаз. Его лицо озарилось изнутри, и он одарил нас широкой улыбкой, потом встал, вытащил откуда-то караталы и начал петь и танцевать, и все мы, как один, поднялись и последовали его примеру, танцуя в большом кругу.
Рассказывая о Джаянанде, невозможно не вспомнить о том, как он повторял джапу, которая у него приобретала необычайную силу. Обычно Джаянанда сидел прямо и повторял святые имена очень энергично. Я живо помню один эпизод, когда мы вместе повторяли джапу в храме. В тот момент Джаянанда был свободен от других дел, что было большой редкостью. Уже наступил день. Яркое солнце пробивалось сквозь прозрачный купол в центре потолка и заливало всю алтарную, стены которой были выкрашены в чудесный желтый цвет и украшены множеством духовных картин. Джаянанда сидел на коврике, как йог, с прямой спиной, закрыв глаза в глубокой сосредоточенности. Мантра, словно стаккато беглого огня, слетала с его уст могучим потоком нектара. Наш ум как будто остановился на мгновение, и мы погрузились в глубокое созерцание Джаянанды, повторяющего джапу. Потом мы стали в каком-то изумлении смотреть то на него, то друг на друга.
А двое новых бхакт, сидевших возле двери, вначале тоже замерли с тупым выражением на лицах, а затем начали смеяться. Я думаю, джапа Джаянанды была настолько сильной, необычной и потрясающей, такой живой и настоящей, что они просто растерялись и не нашли, чем прикрыть свое смущение. Но я тут же бросил на них взгляд и нахмурился, как бы приказывая им не делать из джапы Джаянанды посмешище, их лица тотчас же посерьезнели. Он довольно долго громко читал джапу, даже не зная, что мы все наблюдаем за ним, так как все это время глаза его были закрыты.
Вспоминаю еще один интересный случай в Сакраменто. Однажды мы с Джаянандой ранним утром пошли читать джапу на улицу. Было очень темно, так что я даже не видел Джаянанды, шедшего прямо впереди меня по шоссе. Мне пришлось идти вслепую, на звуки его громкой джапы. Обычно темнота внушает страх, но я помню совершенную уверенность и спокойствие, чувство полной безопасности и защищенности, исходившие от Джаянанды и его джапы.
Похоже, что я по каким-то причинам не ходил на лекции Джаянанды, по крайней мере, у меня не осталось особых воспоминаний о них, и записи его лекций как-то утерялись. Джаянанда не производил впечатления великого эрудита и ученого, говорил он просто, но был очень умен, заставлял людей думать и умел убеждать. Мой духовный брат Шриканта рассказал мне об одной такой лекции, во время которой он и Налиниканта едва не потеряли сознание от экстаза, хотя в ней не было ни глубокой философии, ни цитирования стихов. Джаянанда просто говорил о беспредельной милости святого имени и о том, что мы должны полностью положиться на святое имя Кришны. Сам он глубоко верил в святое имя Кришны и служил ему. И нас он убеждал, что надо «хоть как-то просто верить в святое имя Кришны, и тогда успех придет».
Карандхара вспоминал, как Джаянанда проповедовал ему в первые дни его пребывания в храме. Они вместе работали неподалеку от старого лос-анджелесского храма, устраивая маленький садик для Шрилы Прабхупады, и Джаянанда говорил: «Знаешь, в сознании Кришны не всегда все бывает так гладко. Но ты должен продолжать повторять святые имена». В то время Карандхара и представить себе не мог, что в служении Кришне что-то может не заладиться. Однако годы спустя, вспоминая эти слова, он смог по достоинству оценить глубину сказанного Джаянандой. «Что бы ты ни приобретал и чего бы ты ни лишался, никогда не теряй веры в святое имя».
Джаянанда в любом киртане вдохновенно танцевал и пел, но особое влечение у него было к пению на улицах, и поэтому ему всегда хотелось вывести на харинаму весь храм. Когда Махараджа дас еще не был преданным, Джаянанда приходил к нему домой и устраивал с ним большие киртаны, проповедуя ему таким образом. Даже если кроме них там никого больше не было, они все равно от души прыгали и громко пели: «Нитай-Гаура Харибол!» Карандхара также вспоминал, как однажды они работали без отдыха десять часов подряд и вдруг Джаянанда объявил: «О, уже без десяти семь. Пошли на арати». Все так вымотались, что меньше всего думали об арати, но Джаянанда быстро ополоснулся в душе и помчался в алтарную.
Джаянанда был не только велик и могуч телом, но еще более силен своей верой в Кришну. Поэтому его ничто не пугало. Однажды в Сан-Франциско на Маркет-стрит во время киртана перед ним появился огромный человек. Ростом он был не меньше двух с лишним метров, а весил килограммов сто пятьдесят. Его лохматая борода и пьяный вид выдавали в нем ветерана, пропивающего в барах свою пенсию. Как только он приблизился к группе киртана, кшатрии храма Кешава дас и Гуру-крипа дас приготовились к драке. Чудище, вполне уверенное в себе, двигалось прямо на Джаянанду, а подойдя вплотную, заорало: «Прекрати петь!» Джаянанда посмотрел ему прямо в глаза и твердо сказал: «Повторяй Харе Кришна! Просто повторяй Харе Кришна!» К всеобщему удивлению, пьяница развернулся и пошел прочь. – Из «Воспоминаний о Джаянанде» Калакантхи даса.
* * * * *
Помню, как Джаянанда Прабху водил нас по Телеграф-авеню в Беркли, от души распевая святые имена Кришны. В те дни Беркли был известен как «Берсекли», что, согласно словарю Вебстера, означает «неудержимо, яростно» (и это весьма подходящее определение).
Был один яркий представитель этого «Берсекли», который имел обыкновение ходить за нашей группой по улицам, выкрикивая непристойности, угрозы и богохульства. Его религиозная принадлежность, по его собственному убеждению, давала ему особое право осуждать нашу публичную молитву… Мы не обращали на него внимания, следуя за радостно танцующим Джаянандой. Однако настал день, когда Джаянанда Прабху решительно настроился положить конец оскорблениям. В тот раз он показался мне особенно серьезным. Не переставая играть на караталах, он подпрыгивал, одновременно глядя обидчику прямо в глаза. Тот, однако, не отказался от своих злобных намерений и продолжал преследовать наш маленький хор. На перекрестке, пережидая красный свет, мы на какое-то время оказались лицом к лицу с нашим обидчиком, который теперь сосредоточился на одном Джаянанде.
Я слышала, как Джаянанда с глубокой тревогой и состраданием сказал ему: «Если ты не прекратишь беспокоить преданных и мешать миссии Господа Чайтаньи, Кришна убьет тебя. Пожалуйста, будь осторожнее». Но тот не унимался. В слепом порыве ярости этот человек, всегда полный гнева, сделал шаг с тротуара и тут же был сбит автобусом. Свет сменился на зеленый, и мы продолжили движение, еще не вполне осознав, что произошло, а позади нас уже собиралась толпа. Оглядываясь назад, мы, однако, не прерывали своей молитвы, и наши голоса, сливаясь со звоном каратал, поднимались в небо и очищали эфир. В глазах Джаянанды стояла печаль, и от этого сердце мое немного расширилось. И все же я не могла принять все происходящее, как это во всей полноте удавалось Джаянанде. – Дхаништха даси.
Тот, кто обуздал ум, уже осознал Сверхдушу, ибо обрел умиротворение. Для такого человека не существует разницы между счастьем и горем, жарой и холодом, почетом и бесчестьем.
(Бхагавад-гита, 6.7)
Шрила Бхактивинода пишет: «Я не буду заботиться об удобствах для своего тела… Дайте мне проповедовать божественное имя… Когда же, о, когда же придет этот день?» Эти слова выражают настроение Джаянанды. Равнодушный к удобствам, он хотел лишь проповедовать славу святого имени, служить Шриле Прабхупаде и другим преданным, даже если ему приходилось иногда терпеть мучительную боль. Мы увидим это настроение в следующих играх, которые я попытаюсь здесь описать.
Джаянанда каждый год усердно трудился над постройкой колесниц, находя себе помощников чаще всего самостоятельно. Много раз случалось, что, заметив какого-нибудь праздношатающегося хиппи, проходившего мимо, он приманивал его прасадом, а потом просил помочь с колесницами. Таким путем Джаянанда получал большую помощь, а они обретали милость, которая дается один раз в жизни.
Однажды во время постройки колесницы для Ратха-ятры Джаянанда наступил на гвоздь, который проткнул его ботинок и вошел глубоко в ногу. Испытывая сильную боль, он тем не менее продолжал работу, хромая вокруг колесниц до самой Ратха-ятры. Мало того, что у него три дня болела нога, – все три дня у него не было времени для сна, потому что круглые сутки он трудился для Господа Джаганнатхи.
Нечто подобное произошло летом 1975 года. Тогда я немного вздремнул прямо на площадке и, просыпаясь среди ночи, видел, как Джаянанда устраивает на колеснице вьясасану для Шрилы Прабхупады. Всю ночь он трудился над нею, пока не добился задуманного. Ведь это был последний день перед шествием, а вьясасана предназначалась для Шрилы Прабхупады. Как же мог Джаянанда лечь спать, когда не все было доведено до совершенства. Его преданность Прабхупаде не знала границ.
То лето в Сан-Франциско было необычно прохладным. С моря дул пронизывающий резкий ветер. Запомнился один особенно холодный день. На мне было две рубашки, два свитера, куртка или даже две. Тут на площадку, где мы строили колесницы, пришел Джаянанда и буквально ошеломил меня. Я замерзал чуть ли не до смерти во всех своих одеждах, а он был всего лишь в футболке и с только что выбритой головой. Ветер сдувал тепло с его тела и головы. Я стоял и смотрел на него, охваченный благоговейным ужасом, недоумевая, как он не умирает от переохлаждения, а Джаянанда, как ни в чем ни бывало, принялся за работу. Потом мы сели в машину, и он, как было у нас заведено, почитал «Бхагавад-гиту». Стих соответствовал обстоятельствам. В нем говорилось о том, что Параматмы достигает тот, кого не волнуют ни холод, ни жара, ни счастье, ни горе, ни слава, ни бесславие (Бхагавад-гита, 6.7).
На самом деле работа у Джаянанды всегда была тяжелая, так как он все время находился в движении от двери к двери, по офисам и магазинам, в переговорах с разными уполномоченными и т.д. Он никогда не назначал заранее никаких встреч, не готовил речей, не имел секретаря, который помогал бы ему, наоборот, он всегда был доступен и открыт, беседовал с людьми один на один, часто, когда они спешили куда-нибудь. Однако, побежденные его великодушием и хорошим настроением, они уносили с собой приятные впечатления. У него никогда не бывало таких дней, когда «встанешь не с той ноги», все валится из рук и ты срываешь свое раздражение на других. Депрессия возникает как следствие увлеченности самим собой, рождается из убеждения, что «я» – это тело. А Джаянанда никогда так не думал, он всегда действовал как вечная душа и слуга Кришны, свободно от телесной концепции жизни и был постоянно занят поисками возможностей служения окружающим, Шриле Прабхупаде и Кришне. Не впадать в плохое настроение для любого из нас – непосильная задача, а для Джаянанды отличное настроение было естественным состоянием 24 часа в сутки 7 дней в неделю.
Еще я слышал такую историю. В нью-йоркском храме на третьем этаже была сувенирная лавочка, но туда, похоже, никто не ходил. А поскольку Джаянанда в то время совсем ослабел и передвигался только в инвалидном кресле, ему и поручили это несложное служение в магазинчике, куда уже очень скоро, благодаря его изобретательности и энтузиазму, поднимались на лифте и по лестницам толпы покупателей. Ничто не могло остановить его преданного служения.
То же самое случилось и в Лос-Анджелесе: Джаянанда в одиночку организовал Ратха-ятру по телефону, не вставая с постели. Обычно он бывал настолько слаб, что не мог подняться со своего инвалидного кресла, но иногда по утрам, чувствуя себя бодрее, он прикатывал на мангала-арати, даже вставал и танцевал. Однако он понимал серьезность своего положения и говорил преданным: «Однажды вы войдете ко мне, а на кровати будет лежать просто мешок испражнений». Но все же тот фестиваль Ратха-ятры в Лос-Анджелесе оказался самым крупным за всю историю таких фестивалей, что стало возможным только благодаря страстному желанию Джаянанды.
Следующая история, мягкосердечные и любящие бхакты, разобьет вам сердце. Сам я не могу удержаться от слез, когда вспоминаю ее. Ничего подобного мне не приходилось раньше слышать, внимайте же и вы нектару преданности Джаянанды. Когда Джаянанду положили в больницу недалеко от Сан-Диего (штат Калифорния) из-за его болезни – рака, один чудесный преданный по имени Муктакеша пришел однажды его навестить и хотел было сесть на кровать, но Джаянанда не позволил. Муктакеша очень удивился: почему нельзя сесть на пустую кровать? Затем он огляделся и увидел изображение Шрилы Прабхупады, прислоненное к подушке. Джаянанда объяснил: так как у него никогда за все время пребывания в ИСККОН не было такой прекрасной кровати, то правильнее будет, чтобы ею наслаждался его духовный учитель Шрила Прабхупада. Джаянанда отдал удобное ложе своему Гурудеве с великой преданностью и любовью, а сам разместил свое полуразрушенное раком тело на полу перед кроватью.
Я получил от Джаянанды два письма. Оба они были написаны от руки в последние месяцы его жизни. В первом Джаянанда просил меня поискать его «Шримад-Бхагаватам» в коричневой обложке, купленный им лично у Шрилы Прабхупады в 1967 году и, возможно, оставленный у меня. Потом он признался, что это был всего лишь предлог написать мне. В своем ответе я рассказал, как тоскую по общению с ним, и обещал поискать его «Шримад-Бхагаватам».
Во втором письме, которое было написано недели за две до его ухода, Джаянанда в своем духе приписывал мне воображаемые достоинства, а себе – воображаемые недостатки. Я помню, как получил это письмо, как, увидев имя на конверте, быстро вскрыл его и побежал в прасадную комнату, потому что глаза мои быстро наполнялись слезами. Потом мы читали письмо вместе с Мишра Бхагаваном, и тот назвал его чудесным и трогательным. Мы оба понимали, как мало времени нам осталось общаться с Джаянандой. Я написал, что он «возвращается домой, к Богу», и процитировал стих из «Шримад-Бхагаватам»: анте нарайана смритих…
Высшее совершенство человеческой жизни, которого можно достичь, либо познав природу материи и духа, либо овладев мистическими силами, либо в совершенстве исполняя предписанные обязанности, состоит в том, чтобы в конце жизни помнить о Личности Бога.
(Шримад-Бхагаватам, 2.1.6)
Я предсказывал, что в ответственный момент он будет повторять святые имена, помнить Кришну и Шрилу Прабхупаду, а в особенности, свое основное служение Шриле Прабхупаде – Ратха-ятру. Как мне стало известно позже, именно так все и произошло: в свои последние минуты Джаянанда был охвачен настроением Ратха-ятры. Никогда себе не прощу, что потерял эти два бесценных письма где-то в брахмачари-ашраме. Теперь они хранятся только в моей памяти.
За две недели до его ухода я приехал под каким-то благовидным предлогом в Лос-Анджелес повидаться с ним. Очень слабый, он лежал в постели. Никто не знал, сколько ему еще осталось. Как оказалось, это была наша последняя встреча, которая принесла тем не менее очень сладостное переживание. Обычно я не слишком красноречив, скорее наоборот, молчалив и косноязычен. Однако в тот раз мои уста и сердце преисполнились вдохновения, как будто пришла помощь от самой Матери Сарасвати. Мне очень хотелось сказать что-то особенное, лично прославить Джаянанду перед другими преданными. Кроме того, он был в каком-то смысле связан – не мог сбежать, как раньше, – и я воспользовался случаем.
Совершенно внезапно на языке моем проявилось красноречие, которое позволило мне прославить Джаянанду, воспользовавшись примером из «Чайтанья-чаритамриты». Как Господь Чайтанья начал движение санкиртаны, чтобы распространить его по всей вселенной, так Джаянанда из желания служить Шриле Прабхупаде и Господу Джаганнатхе положил начало праздникам Ратха-ятры, известным теперь по всему миру. Затем я процитировал стих из «Шримад-Бхагаватам» о том, как Махараджа Парикшит ожидал без страха свою смерть, погруженный в нектар кришна-катхи, и сравнил с ним Джаянанду, который не боялся крылатого змея своей болезни, поскольку был погружен в нектар Ратха-ятры, в нектар служения своему Гуру Махарадже и дорогому Господу. И пока продолжалась моя высокопарная речь, Джаянанда не моргнув глазом не предприняв ни малейшей попытки остановить меня, как это происходило обычно, принимал мои прославления и выглядел даже вполне довольным. Все остальные преданные тоже были счастливы. Он милостиво принял мой прощальный подарок.
А теперь, дорогие бхакты, послушайте, каким был последний жест любви и благородства со стороны Джаянанды и насколько глубоко он пренебрегал своим телом. Настал момент прощания, который можно отодвинуть, но нельзя избежать. Пришло время мне уйти, чтобы больше уже никогда не встретиться с моим дорогим другом, о чем я тогда еще не знал. Попрощавшись, я пошел к двери, но обернулся, чтобы к ужасу своему увидеть, как Джаянанда пытается встать с постели. Сразу поняв, для чего он это делает, я стал протестовать, просил его немедленно вернуться в постель, где ему надлежало быть. Но бесполезно. Вначале он сел на кровати, потом встал, подошел ко мне и опустил свое слабое тело наземь в поклоне, касаясь головой пола и прося меня принять его поклон. Господи, сколько сладости и любви! Сколько пренебрежения к телу! Сколько слез сейчас, когда я вспоминаю эту картину! Мы поклонились друг другу, а затем обнялись. Я вышел, чтобы больше никогда не увидеть его в этой земной оболочке. Но тот его образ, так же, как и другие священные образы Джаянанды, запечатлен в глубине моего сердца и хранится там с величайшей бережностью, чтоб не забылся и не стерся.
Большое Вам спасибо за помощь и вдохновение, которые мне дала Ваша веб-страница. Я рыдала, читая о том, как Джаянанда отдал свою больничную койку Шриле Прабхупаде. В последнее время Джаянанда давал мне так много вдохновения, и общение с ним через воспоминания других преданных очищает мое грязное сердце. Спасибо Вам, Прабху. – Ваша слуга Кришна Према даси.
* * * * *
Дорогой Вишока Прабху! Поклоны. Слава Шриле Прабхупаде и Джаянанде Тхакуру!!!!! Спасибо за Ваше недавнее письмо и за все, что Вы написали, особенно о Джаянанде! Обычно, когда я читаю Вашу страничку о Джаянанде, мне приходится держать под рукой упаковку бумажных платочков, потому что рассказы о нем доходят до самого сердца. Как это необходимо в наши дни, когда внутреннее противостояние между преданными усиливается. Книги, подобные Вашей, еще больше убеждают меня в истинности сознания Кришны, в том, что оно вечно и полно бесконечного блаженства! Ну, почему не жить так и не быть счастливыми, как всегда говорил нам Прабхупада? Некоторым никогда этого не понять, но другие поймут, и ТАКИХ преданных я считаю своими истинными друзьями. – Харибол! Дамагхош дас.
* * * * *
Я посетила Ваш сайт и ощутила вкус Вашего последнего прославления Джаянанды Прабху – как вдохновляет, когда один преданный возвеличивает другого с таким духом преданности! Благодарю Вас за эту амброзию. – Харе Кришна! Сельта.
Те, кто вышел из-под влияния двойственности, порожденной сомнениями, и направил ум внутрь, кто очистился от скверны греха и всегда радеет о благе всех существ, обретают освобождение и постигают Высшую Истину.
(Бхагавад-гита, 5.25)
Глубокие тайны бхакти. Они были знакомы Джаянанде. Это сокровище очень редко в материальном мире, так как его природа противоречит самой сути материальной энергии. Поэтому обычно дживе требуется потратить немало времени на его поиски. Сущность бхакти в самоотверженной любви к Кришне и духовному учителю.
Кришнадас Кавираджа Госвами говорит, что любовь и вожделение так же не похожи друг на друга, как золото и железо. Любовь гопи к Кришне совершенно лишена корысти. Вот как он пишет об этом: «Когда гопи видят Кришну, они испытывают безграничное блаженство, хотя не желают такого наслаждения… У гопи нет склонности наслаждаться самим, однако радость их непрерывно возрастает. Вот уж противоречие так противоречие!» Да, в материальном мире это большая загадка. Мы представить себе не можем, о каком счастье может идти речь, если ты не самый главный. Для нас это бессмыслица. Для материалиста это просто абсурд.
«Что? – уже слышу я в ответ. – Как я могу быть счастливым, не добиваясь постоянно и непрерывно телесного и умственного удовлетворения?» Может быть, мои оппоненты услышат когда-нибудь завет Махапрабху: на дханам, на джанам, на сундарим, – из четвертого стиха «Шри Шикшаштаки».
О всемогущий Господь, я не хочу копить богатств, мне не нужны ни прекрасные женщины, ни последователи. Я хочу только одного – жизнь за жизнью преданно служить Тебе, не ожидая ничего взамен.
Люди скажут: «Что за безумие? Вы что, ребята, не в себе? Ни женщин, ни денег, ни круга почитателей – вот дураки-то!» То, что для материалиста ночь, для трансценденталиста – день, и наоборот. Но… У преданных есть тайная формула счастья, которая состоит в следующем: просто перестань стараться быть счастливым!!! Этот мир устроен так: чем больше ты трудишься для достижения счастья, тем все больше и больше страдаешь. А ведь чтобы быть счастливым специальные усилия не нужны, так как все происходит само собой, по законам природы. Когда ты перестаешь стремиться быть счастливым и просто поешь и повторяешь имена Кришны, вот тогда-то и приходит настоящее счастье.
Славь Господа, повторяй Его святое имя и позабудь о себе хоть на время, попытайся взглянуть на нашу крошечную жизнь из бездонного космоса, с точки зрения величия Бога. Мы просим каждого испробовать этот рецепт счастья и ощутить результат. Бывает такая наклейка на автомобилях: «Мне лучше… теперь, когда я оставил всякую надежду!» Это наш рецепт. Мы по ошибке возлагали надежды на привычные вещи, но в этом лозунге заключено все, что нужно понять и применить.
Многие из нас понимают эту концепцию, но сколь же многие из нас по-прежнему не могут расстаться со своими жалкими эгоистическими желаниями! Мы здесь именно потому, что пытаемся быть счастливыми отдельно от Кришны. Нам известна философия, и у нас есть стремление к совершенству. Но если бы мы его уже достигли, тогда бы каждый из нас представлял собой чистого преданного, как описывает Шрила Прабхупада, человека, жаждущего только счастья для Кришны, даже если это сопряжено с величайшими неудобствами и трудностями для него самого.
По крайней мере, что касается меня, то в хитросплетениях моего ума таится множество желаний. Да и не только. Можно сказать, ВЕСЬ я полон ими! Вместо того чтобы трудиться для Кришны и Его джив, я почему-то все еще думаю о собственном благополучии, убеждая сам себя, что у материального эго и тела тоже есть свои нужды и запросы. Как много их, привязанностей: к дому и очагу, любимому дхоти или всего лишь к часам на руке. Есть еще возникающее время от времени желание славы и признания. Все это – привязанности материального эго, не вписывающиеся в наше уравнение: «Счастье Кришны – мое желание» или «Приказ Шрилы Прабхупады – моя единственная цель».
Причем теоретически мы можем многое принимать, но на практике все это остается недоступным. Вот в чем Джаянанда опередил нас всех. Он не застрял на теоретической платформе, нет, он осуществлял принцип непрерывного служения каждым своим движением, в каждый миг своей жизни, даже когда спал – киртаниях сада хари. Это чудо его жизни, то, что почти невозможно воспроизвести и очень трудно понять даже старым, закаленным бхактам.
Джаянанда делал все спонтанно, без усилий, постоянно трудясь на благо других, потому что принимал каждого как частичку Кришны. Кришна постоянно присутствует во всех сердцах, и именно так мы служим Ему и нашему Гурудеве – служа Его неотъемлемым частицам. Сейчас я расскажу несколько историй, из которых видно, как сильно было сострадание Джаянанды и как он постоянно трудился ради других.
Джаянанда имел обыкновение превращать любую, даже самую ужасную ситуацию в благо для других. Как в случае с Рыбацкой пристанью, когда продавцы вареных крабов лили под ноги преданным, проходившим мимо с харинамой, горячую, вонючую воду из своих котлов. Я бы кинулся на них с кулаками, заорал бы на них, но Джаянанда управлял своими чувствами, он пришел к ним с печеньем и сказал: «Спасибо за Ваше служение. Вы так хорошо вымыли мостовую». Это поразило их в самое сердце.
Он всегда старался раздавать прасад: в храме – гостям, на улицах – бродягам (он уносил из храма остатки) и т.д. Его можно было найти в каком-нибудь баре, где он готовил прасад для пьяниц. Он вечно просил каких-то праздношатающихся хиппи помочь ему с колесницами и не просто, чтобы дать им работу, а стараясь занять их в служении ради их блага, зная, что даже маленькое служение приносит вечное запредельное благословение.
Однажды я сидел на площадке для постройки колесниц в Сан-Франциско, и день казался мне длинным и одиноким… Это был день рождения Джаянанды. Вихарини даси испекла для него торт с глазурью и принесла на площадку, поручив мне присмотреть за ним до возвращения именинника. Время тянулось медленно, час за часом, и уже почти целый день прошел, а я все дожидался Джаянанды, с вожделением поглядывая на этот торт. Мой ум-мошенник не нашел ничего лучшего, как только наслаждаться видом торта Джаянанды, о котором тот даже не подозревал. Я думал: «Мать честная, ну и прелесть же этот торт! Ну и закатим мы вечеринку!!! Эх, и налопаемся же!» У меня еще были силы терпеть… Но ум мой все время крутился вокруг сладкого чуда, сокращая мои способности к аскезам.
В конце концов пришел Джаянанда с преданными. Я уж был готов открыть сюрприз, чтобы начать вечеринку, так как мои вечериночно-животные инстинкты вошли в полную силу. Джаянанда увидел торт и удивился, а мой рот тем временем наполнялся слюной. Но – о причудливая игра фортуны! – на сцене появился маленький ребенок. Откуда он взялся, я не знаю. Просто оказалось, что он стоит тут.
Джаянанда поглядел на него и принялся раздавать торт. Так как у нас не было ножа, – я просто не поверил своим глазам, – Джаянанда взял зубную щетку и стал резать торт ее ручкой (предварительно вытерев о штаны). Как вы, наверное, уже догадались, первый кусок достался малышу, глаза которого при этом широко распахнулись, а на лице появилась счастливейшая улыбка.
«Ну, наконец-то мы дошли до вечеринки», – подумал мой похотливый ум. Увы, как он ошибался! Не прошло и минуты, как – вот тебе на – появился еще один малыш и протянул руку. Второй кусок достался ему. Слух распространился, словно лесной пожар, и вот уже целый поток маленьких детей лился из дверей квартир на улицу и захлестывал нашу площадку. Дурное предчувствие сжало мне сердце: «А торта-то хватит?» Но Джаянанда все раздавал и раздавал торт детям, одному за другим. «Что ты делаешь, дорогой Прабху! – верещал мой ум. – Ты же сейчас все раздашь!» Я постарался скрыть свои бесстыдные чувства под слабой улыбкой, но Джаянанда видел меня насквозь.
Какая все-таки разница между грязными помыслами и чистым сердцем. Мой похотливый ум мог думать только о том, как я буду наслаждаться этим тортом, я один. А чистого сердцем человека, такого, как Джаянанда, беспокоит только одно: как послужить другим с помощью милости Господа, прасада, как помочь им начать путь в преданном служении. Такова была милость Джаянанды, и он постоянно раздавал ее.
Итак, Джаянанда приостановился на минутку, вспомнив, что торт приготовлен для него, он взял крошку размером с половину моего большого пальца и закинул ее себе в рот. Потом он, взглянув в мою сторону, протянул кусочек и мне, видимо, почувствовав прилив сострадания, так как мгновенно понял, чтó творится в моем уме и чтó я пытаюсь изо всех сил скрыть. Я был благодарен, но старался не выдать свою подавленность из-за провала моего плана.
Когда все закончилось и дети исчезли, Джаянанда снова взглянул на меня и, улыбнувшись, сказал: «Знаешь, в „Бхагаватам“ говорится, что мы должны кормить людей роскошным прасадом». Я сделал вид, что соглашаюсь.
Это случилось в другой раз на площадке для постройки колесниц. В этот обычный день Джаянанда ходил по магазинам делать закупки. Одна пожилая дама пожертвовала целый ящик белых брюк, которые довольно сильно слежались, но мы кое-как отодрали сверху одну пару и рассмотрели ее. Это было что-то вроде спецодежды для рабочих промышленных прачечных, например, в подвалах больниц или других подобных местах. Брюки представляли собой тонкую накрахмаленную тряпку, смятую или заглаженную в совершенно плоский блин. Может быть, их пропустили через гигантский паровой каток. «Н-да, – саркастически ухмылялся мой ум-мошенник, – подарочек! Да эти штаны просто ужасны, уродливы, стоят колом и страшно неудобны. Ну, уж нет, такое ни за что не надену». Я представлял свой нелепый вид в них и уж тем более совершенно не чувствовал никакой благодарности за такое пожертвование. «Просто сдали нам свой хлам», – думал я.
Но ум Джаянанды действовал по-другому. Он считал это пожертвование искренним и беспокоился о старушке, которая обязательно должна была получить плод своей благотворительности. Нельзя допустить, чтобы ее пожертвования вайшнавам не дали никакого результата. Поэтому «кто-нибудь» должен поносить эти брюки! И он надел их на себя. Я, конечно же, оказался прав. Они действительно выглядели совершенно нелепо, стояли колом и оказались ужасно неудобными. Джаянанде, похоже, было в них не очень-то уютно, к тому же они были коротки для него. Но он их все равно не снял, потому что всегда действовал только ради блага других. По-моему, то был единственный раз, когда он их надел.
Все действия Джаянанды были направлены исключительно на благо других, на благо неотъемлемых частиц Кришны и являлись бескорыстным и непрерывным служением его возлюбленному духовному учителю Шриле Прабхупаде. В преданности Джаянанды не было и намека на «взаимовыгодные» отношения или попытку «наслаждаться» духовным учителем. Ради Прабхупады он с радостью претерпевал множество неудобств.
Летом 1975-го года мы крутились изо всех сил, чтобы успеть к Ратха-ятре и к приезду Шрилы Прабхупады. Наконец настал день его приезда. В аэропорту Фриско Джаянанда тоже был среди встречающих с букетом цветов и зонтом. В книге о Вьяса-пудже 1997 года есть чудесный снимок той встречи, на котором виден человек, держащий над Прабхупадой зонт и цветы в руках, но лица его не видно. Можно заметить, что на нем белая рубашка с манжетами, наподобие костюмной. У Джаянанды не было даже приличной курты, чтобы поехать в аэропорт, и он надел эту рубашку и дхоти. Даже в таком, казалось, несочетающемся наряде он выглядел прекрасно. Таким он был – Джаянанда. И Прабхупада так чудесно улыбался! Он был счастлив рядом со своим дорогим слугой. Это и есть отношения господина и слуги.
Потом мы отвезли Шрилу Прабхупаду в его комнату в храме Беркли. Храм гудел, как пчелиный улей, сотни преданных жужжали, бегали, как бешеные, туда-сюда, взад-вперед. Мой духовный брат Тапанпуджа очень удачно выразился по поводу приезда Шрилы Прабхупады: это словно случайно задеть ногой муравейник. Именно так все и выглядело, когда Прабхупада прибывал в аэропорт и приезжал в храм. Преданные из любви к нему ожидали возможности исполнить малейшее его распоряжение.
Со всей страны во Фриско съезжались преданные, желавшие встретиться со Шрилой Прабхупадой и побывать на Ратха-ятре. Среди них были Вишнуджана Свами и Тамал Кришна Госвами с многочисленными преданными, прибывшие на автобусе Их Светлостей Шри Шри Радхи-Дамодары. Каждый готов был сделать что угодно, лишь бы попасть в комнату Шрилы Прабхупады, получить хоть каплю особой милости, поймать взгляд или уловить выражение лица, своими глазами увидеть хотя бы малейший величественный жест Его Божественной Милости.
Все охотились за нектаром как могли. Большей частью в комнате Прабхупады подолгу могли находиться только старшие преданные и еще некоторые счастливчики. Но… Было одно вопиющие исключение. Чье-то отсутствие бросалось в глаза. В конце концов Шрила Прабхупада выразил свою озабоченность: «А где Джаянанда?»
Меня послали из Беркли во Фриско с этим вопросом. Приехав на площадку для постройки колесниц, я нашел Джаянанду трудящимся изо всех сил. Услышав, что Прабхупада скучает по нему и удивлен его отсутствием, Джаянанда поморщился и, опустив глаза, произнес с глубокой убежденностью: «Нет… Я слишком падший… Мои отношения с духовным учителем… через служение!», и вернулся к работе. Он понимал, что его служение состояло в том, чтобы вытянуть эту Ратха-ятру на самый высокий уровень, и это важнее, чем сидеть в комнате со своим учителем, которому он служил и которого так сильно любил. Джаянанда готов был отказаться от любого «духовного счастья» ради служения своему духовному учителю. Впрочем, позже он послушно предстал перед Шрилой Прабхупадой в его комнате.
То, что я сейчас расскажу, – очень личное воспоминание. Мне потребовалось много времени, около 20 лет, чтобы понять происшедшее. Еще труднее его объяснить, но я не могу удержаться от попытки рассказывать обо всем, что связано с Джаянандой. Меня всегда озадачивали его откровения, его маленькие признания в своих недостатках. Обычно он говорил мне об этом, когда мы были одни, например, на площадке или в красном грузовике.
Я никогда не верил ему, расценивая это как проявление его смирения, как трансцендентную ложь. Но меня удивляло, зачем он это говорит. И только теперь я, кажется, понял: он говорил для меня. Никогда – никогда и ни при каких обстоятельствах – Джаянанда не делал ничего, что не было бы направлено на благо других. Тогда он старался ради моего блага – сейчас я это понимаю.
Обычно человек говорит о своих проблемах из-за сосредоточенности на себе самом. Но Джаянанда был слишком занят, чтобы размышлять на эту тему, и был выше подобного самолюбования. Так почему же он делал эти маленькие признания? Исключительно ради меня. Он видел мое положение и каким-то образом знал, что я «еще не выпутался». Конечно, я был на правильном пути и уже вступил в полное милости движение Господа Чайтаньи, также на меня лился океан милости – милости Шрилы Прабхупады. Но мне предстояло еще многое пережить и, главное, надо было избавиться от недостатков. Джаянанда, похоже, знал это и словно говорил мне: «Не печалься, бхакта Том, конечно, тебе потребуется какое-то время, чтобы очиститься, но ты посмотри на меня, ты только взгляни! У меня тоже есть недостатки! Не горюй!»
Великий человек, пребывающий под влиянием внутренней энергии Господа, никогда не станет поднимать себя выше других. Нет, великая личность, такая как Джаянанда Прабху, всегда будет действовать наоборот – он будет давать возможность другим почувствовать, что он ниже и неудачливее других. В этом было его величие, в этом был весь Джаянанда Тхакур, человек, всегда действовавший ради блага других.
Я помню, каким заботливым, словно отец, был чудесный Джаянанда. Он всегда следил за тем, чтобы женщины ежедневно получали по пучку петрушки и по горсти изюма для поддержания уровня железа. И я помню, как он повсюду развешивал цветы. А однажды мы отправились на пикник на старом микроавтобусе. Мы поехали на участок Нара-Нараяны, а когда возвращались, Джаянанда заметил у дороги дерево хурмы. Он вышел из машины и предложил все дерево, чтобы любой, кто подойдет к нему, мог получить благо. Это было так похоже на него – постоянно думать о других и постоянно придумывать какие-то необычайные способы распространения милости. Он и другие ребята вернулись в автобус с огромным бумажным пакетом полновесной сочнейшей хурмы – я первый раз попробовала эти плоды – и мы пировали всю дорогу домой. Он был таким очаровательным человеком. – Джая Радхе даси.
* * * * *
Я путешествовал с Джаянандой около шести месяцев в автобусе Радхи-Дамодары и очень его полюбил. Он для меня был как старший брат, которого на самом деле у меня не было. Каждое утро он будил меня, прикасаясь к моим ногам и произнося: «Джив джаго, джив джаго, гаура-чандра боле. Вставай, спящая душа!» Часто он пел очень громко, подыгрывая себе на барабане, караталах и однажды даже на фисгармонии, когда я глубоко погрузился в майю. Он всегда был образцом смирения и благодарности по отношению к Шриле Прабхупаде и проливал на меня, юного бхакту, великую милость и доброту. – Вьясасана дас.
* * * * *
Харибол, Вишока прабху! Очень многие лишены доброго общения с теми, кто жил лишь ради славы слуг Шри Говинды. Я тоже лишен его. Но когда вы постоянно напоминаете о Шримане Джаянанде Тхакуре, я отступаю, хорошо зная, какое влияние оказывал Шрила Прабхупада на своих «bona fide2» учеников. Джаянанда дас был удовлетворен и СЧАСТЛИВ как смиренный слуга. Он никогда не хотел занимать другое положение. Он сожалел о том, что дни его сочтены – не потому, что боялся смерти, а потому, что его служение должно было на время прерваться и он не мог попасть на Ратха-ятру 1977 года, а это было его любовное служение Гуру Махарадже. Шриман Джаянанда Тхакур, который не проводил много времени в ученых беседах или умственных спекуляциях, учил, тем не менее, своим примером. Это был пример простого служения желанию своего духовного учителя, сосредоточения на единственной цели, и в этом – тома философии, которая приведет нас обратно к нему, к его Гуру, к его Гауранге. – Харибол, Махакша дас.
Предложи Мне с любовью и преданностью листок, цветок, плод или воду, и Я приму это.
(Бхагавад-гита, 9.26)
Вся деятельность Джаянанды, вся его жизнь вращались вокруг прасада: заготовка бхоги, приготовление, предложение Шриле Прабхупаде, раздача прасада, принятие прасада и, обязательно, прославление прасада – вот из чего состоял обычно день Джаянанды. Когда он не собирал материалы для колесниц или не планировал очередной фестиваль (центральным пунктом которого была все та же раздача прасада), когда он не готовил и не предлагал, не раздавал и не почитал прасад, – тогда он думал о прасаде, прославлял его или говорил о милости Господа. Джаянанда обладал глубокой верой в метод очищения прасадом и в его духовное влияние на обусловленные души. Смысл его жизни состоял в раздаче прасада всем, и чем больше, тем лучше. Таким образом, весь его день, вся его жизнь были подчинены духовному процессу распространения и принятия прасада. Преданный Кришны не желает ни имущества, ни славы, ни последователей, он удовлетворен простым кришна-прасадом и сознанием того, что он слуга Кришны.
Эту историю о Джаянанде рассказал мне недавно Бхута-бхавана дас. Бхута-бхавана готовил для путешествующей на автобусах группы санкиртаны «Радха-Дамодара». Преданные каждый день выходили на улицы и тяжело трудились для Кришны. Вечером, вернувшись, они ели прасад, который готовил Бхута-бхавана, а Джаянанда восклицал: «Бхута-бхавана! Какой прекрасный прасад ты приготовил!»
Джаянанда просто наслаждался прасадом и восхвалял Бхута-бхавану. Но Бхута говорит, что сам он не был каким-то там особым поваром и прасад был самый обычный. Только позже он понял: Джаянанда любил почитать прасад, любил прославлять и хвалить повара и т.д.
Иногда Джаянанда говорил о бхаджане «Шарира авидья-джал, джодендрия тахе кал» Бхактивиноды Тхакура как о прекрасной песне с необычайно приятной мелодей. Перед почтением прасада преданные всегда ее поют:
шарира авидйа-джал, джодендрийа тахе кал,
дживе пхеле вишайа-сагаре
та’ра мадхйе джихва ати, лобхамой судурмати,
та’ке джета катхина самсаре
кришна баро дойамой, корибаре джихва джай,
сва-прасад-анна дило бхаи
сеи аннамрита пао, радха-кришна-гуна гао,
преме дако чаитанйа-нитаи
О Господь, это материальное тело – средоточие невежества, а чувства – тропинки, ведущие к смерти. Так случилось, что мы пали в этот океан материального чувственного наслаждения, а из всех чувств самый ненасытный и неуправляемый – язык; в этом мире обуздать язык очень трудно. Но Ты, дорогой Кришна, очень добр к нам и дал нам этот прекрасный прасад, чтобы мы полностью удовлетворялись им и славили Тебя, Господь, – Радху и Кришну – и с любовью взывали о помощи к Господу Чайтанье и Нитьянанде.
И Джаянанда иногда признавался, что любит петь эту песню в течение дня, поскольку она напоминает ему о нашей готовности всегда принимать прасад, и он хочет, чтобы мы постоянно имели такую возможность. Это был гвоздь его дневной программы: время, когда все преданные усаживались в круг и, улыбаясь, пели шарира авидья-джал, джодендрия тахе кал, а потом с энтузиазмом почитали остатки трапезы Господа. Это была настоящая жизнь: получать милость вместе с Джаянандой.
В свои ранние дни в Сан-Франциско Джаянанда ощущал нечто вроде вины, так как приходил в храм поесть. А Прабхупада вдохновлял и поощрял это его желание. Джаянанда рассказывал, как Прабхупада накладывал ему блюда на большой металлический поднос и все подкладывал и подкладывал, пока он не наедался до отвала. Шрила Прабхупада готовил специально для Джаянанды и желал убедиться, что тот все съел. Как же Джаянанда любил прасад в те ранние дни! Он рассказывал, что в храме всегда стояла кастрюля халавы. Эта халава обладала необыкновенным могуществом и духовной силой: она погружала его в сознание Кришны после целого рабочего дня, проведенного за рулем такси. Он давал Прабхупаде пожертвования из своего заработка и, когда приходил по утрам в пустой храм, то был уверен, что его накормят. По вечерам, рассказывал он, Шрила Прабхупада либо оставлял для него прасад, либо сам готовил для него. Причем, Шрила Прабхупада не подпускал никого из преданных к Джаянанде, чтобы иметь возможность лично накормить его прасадом.
Бананы с пахтой составляли излюбленный импровизированный пир Джаянанды. Когда старые преданные из Сан-Франциско видят пахту и бананы, они сразу вспоминают о Джаянанде. Он постоянно приносил их нам на площадку колесниц. Еще он всегда был начеку, ожидая, когда принесут подносы с маха-прасадом. Тогда Джаянанда хватал поднос и раздавал маха-прасад преданным, но только после того, как досыта были накормлены гости.
Каждое утро Джаянанда готовил на кухне для преданных санкиртаны, а потом сам раздавал им прасад. А поздно вечером, когда мы уже спали, он мыл кухню. Сейчас мне больно вспоминать, как я спал, а он трудился до глубокой ночи. Но это было его желание: чтобы мы хорошенько отдохнули и на следующий день могли служить Кришне.
Когда мы ходили за бхогой, Джаянанда всегда старался уговорить торговцев пожертвовать что-то для Господа и Его преданных и нередко получал желаемое. Они жертвовали с радостью, потому что любили его, как и все остальные. Он также рылся в мусорных контейнерах рынка в поисках чего-нибудь пригодного. В моих воспоминаниях Джаянанда наполовину погружен в продуктовый мусорный контейнер, его лицо озаряется улыбкой, когда он ныряет на дно за каким-нибудь сохранившимся фруктом или овощем. Помню, однажды мы ехали по улице, и Джаянанда заметил выброшенный ящик клубники. Тут же остановился и спас эту бхогу для служения Господу, причем подобрал даже рассыпавшуюся по дороге клубнику и уложил ее в ящик.
Мы можем обнаружить следы своего имперсонализма даже в таком простом действии, как раздача прасада. Помню один такой случай, произошедший со мной. Я выложил одно блюдо прямо на другое на тарелке Джаянанды. Увидев это, он сердито нахмурился. Тогда до меня дошло, что даже самое маленькое действие, связаное с сознанием Кришны, не должно совершаться случайно или по прихоти. Из-за своего невнимания я доставил неудовольствие своему дорогому духовному брату Джаянанде и немедленно в этом раскаялся. Его тарелка была его личной тарелкой, блюда были тоже личностны, и ему совсем не понравилось, что они смешались.
Джаянанда всегда размышлял о следующем фестивале, на котором предполагалась массовая раздача прасада. Если это была не Ратха-ятра, то фестиваль Холма Говардхан в Сан-Диего или фестивали в Санта-Крузе или в Беркли. У него всегда крутился в голове проект очередного фестиваля или пира. Джаянанда совершил немало трансцендентных игр с прасадом при участии нашего старенького милого красного грузовика. Я думаю, неплохим лозунгом для Джаянанды могло бы стать: «Садись в красный грузовик, поехали на следующий фестиваль и пир».
Он постоянно работал в гараже – строил тележку для прасада или колесницу для следующего фестиваля и пира.
Джаянанда показывал нам, что процесс осознания Кришны постоянно полон блаженства и радости, в то время как пребывание в майе (специально созданной так, чтобы казаться великолепной и замечательной) на самом деле немало приукрашено и обладает свойством разочаровывать. Особенно это касается надежд на половую жизнь, по поводу которой Джаянанда однажды сказал мне: «Не так она хороша, как о ней говорят». «Шримад-Бхагаватам» сообщает, что так называемая слава половых отношений попросту преувеличена, да и «Бхагавад-гита» называет вожделение «нашим вечным врагом». Вожделение есть не что иное, как простейший и банальнейший эгоизм, эксплуатация собственного тела и использование одного живого существа другим. Джаянанда был свободен от вожделения потому, что в нем не было ни малейшего эгоизма. Он непрестанно трудился ради блага всех живых существ, помогая Шриле Прабхупаде раздавать сознание Кришны по всему миру.
Джаянанда был человеком праздника, человеком фестиваля и живым доказательством того, что Сознание Кришны – это непрерывный праздник, а практика сознания Кришны – постоянная радость. С другой стороны, усилия, направленные на удовлетворение материальных стремлений, – это всегда адски тяжелый труд. Живые существа в этом мире претендуют на то, чтобы наслаждаться и повелевать им, но суровая действительность состоит в их постоянной борьбе за существование. Они забывают свое изначальное конституциональное положение вечных слуг Господа Кришны и тщетно пытаются установить свое господство над этим миром. «Бхагавад-гита» повествует о том, как все живые существа борются за выживание, что называется пракрити стхани каршани.
Живые существа в материальном мире суть Мои вечные отделенные частицы. Оказавшись в обусловленном состоянии, они вынуждены вести суровую борьбу с шестью чувствами, к числу которых относится ум.
(Бхагавад-гита, 15.7)
Как говорит Шрила Прабхупада в Седьмой песни «Шримад-Бхагаватам», материалисты работают изо всех сил, чтобы попасть в ад. Они прилагают огромные усилия для постройки своих фабрик и боен, борделей, домов порока, чтобы пить, есть мясо и заниматься сексом. А преданные тем временем легко и блаженно идут по пути возвращения к Богу.
Джаянанда придумал разбрасывать с фестивального грузовика в Нью-Йорке прасад в виде арахиса. Адикешава Прабху чудесно описывает, как другие преданные, пытаясь разбрасывать арахис, большую часть роняли на землю, но зрителей завораживал энтузиазм Джаянанды, и они принимали этот арахис также с энтузиазмом, подхватывая прасад на лету. Между прочим, слово «энтузиазм» происходит от греческого en thios, что означает «в Боге». А Джаянанда был точно «в Боге» и заражал всех вокруг себя этим настроением. Адикешава рассказывал чудесную историю про пир из арбуза и бурфи посреди ночи. Тогда отгоняли ратхи на площадку колесниц, и это было похоже на второе, ночное, шествие Ратха-ятры. Кто-то принес арбуз и бурфи. Хотя преданные очень устали на празднике, Джаянанда разбудил всех, и они попировали, а потом снова уснули.
Джаянанда всегда приносил нам на площадку, где строились колесницы, маха-прасад или нектарный «просто» прасад. Когда фестиваль Ратха-ятры заканчивался, он раздавал оставшийся прасад, пока тот не испортился, на улицах бродягам и вообще всем подряд. Даже лежа в больнице, он однажды попросил принести ему целое ведро пакор, а потом щедро раздал их. По его просьбе ему приносили тонны бурфи и луглу, книги и журналы, которые он распространял по всей больнице. Он постоянно был занят раздачей печений соседям вокруг площадки для постройки колесниц или раздавал прасад преданным на площадке. Иногда он даже готовил прасад в барах для пьяниц. Джаянанда был просто одержим раздачей прасада.
Я с нежностью воспоминаю наши совместные выезды с благовониями. Гвоздем ежедневной программы, проходившей в нашем автобусе, было приготовление и предложение Джаянандой прасада утром или вечером. Обычно мы останавливались у кого-то из преданных, и тогда Джаянанда готовил на всю компанию, а мы устраивали программу с раздачей трансцендентного прасада. В каждом городе у него были знакомые – и в Чико, и в Сакраменто, и в Солт-Лейк-Сити. У нас всегда были духовная компания, киртан и прасад.
Ничто в этом материальном мире не имело реального значения для Джаянанды, кроме приготовления, распространения и почитания прасада. Если бы по телевидению объявили о начале Третьей мировой войны и ракеты уже были бы на подлете, Джаянанда просто пошел бы готовить и раздавать нам прасад, напевая хариболо. А потом все мы насладились бы прасадом как отзвуком святых имен Кришны – и наплевать на ракеты и все остальное, потому что Джаянанда никогда не терял времени. Харибол!
Шрила Прабхупада очень любил Джаянанду и время от времени приглашал подающего большие надежды ученика в свою комнату принять прасад вместе с ним. «Шрила Прабхупада готовил прасад и подавал его мне, – вспоминал Джаянанда. – Он ничего не говорил при этом – просто кормил меня, а я ел». – Из «Воспоминаний о Джаянанде» Калакантхи даса.
* * * * *
Всякий раз, почитая прасад, он говорил: «Я никогда не ел прасада лучше!» Все преданные улыбались, так как слышали подобное уже не единожды, но соглашались: «Джая!» Однако обязательно какой-нибудь молодой бхакта пищал: «Но вы уже говорили так в прошлый раз». А Джаянанда всегда отвечал: «Нет, Прабху, говорю вам, что это лучший прасад, какой я когда-либо ел! Кто сегодня готовил? Это, без сомнения, лучший прасад!» Для него еда – не просто процесс утоления голода, а вид духовной деятельности. Поэтому он всегда прославлял прасад. — Из «Радха-Дамодара виласы» Вайясаки даса.
* * * * *
Когда Джамбаван дас только начал приходить к преданным, Джаянанда обычно приносил ему тарелку прасада, и такую большую, что тот сразу начинал сомневаться в возможностях своего аппетита. Когда же он в конце концов приканчивал эту тарелку, Джаянанда немедленно ставил перед ним другую, точно такую же. «Я не могу столько съесть», – отказывался Джамбаван. «Шрила Прабхупада сказал, что мы должны есть до тех пор, пока не станем ходить вперевалку, как утки», – пояснял Джаянанда. И Джамбавану ничего не оставалось делать, как опустошать вторую тарелку. – Из «Воспоминаний о Джаянанде» Калакантхи даса.
* * * * *
На воскресном пиру Джаянанда обычно помогал раздавать прасад гостям и преданным, пока все не наедались до отвала, а ведра не пустели. После этого он садился и с великой радостью глубоко наслаждался экстазом пира из кришна-прасада. Потом он шел убедиться, что кастрюли и кухня моются должным образом, обычно принимая в этом активное участие. Затем, если прасад оставался, он обходил нескольких преданных, жаждавших его, а потом выносил остатки на улицу, сопровождая все это харинамой. Очень приятная возможность прославлять Господа и раздавать бесплатную освященную пищу точно так, как хотел Господь Чайтанья. Я всегда пользовалась возможностью пойти с ним, потому что с тех пор, как я стала распространять книги в аэропорту, мне не так уж часто выпадало выйти на харинаму с Джаянандой. Я очень тосковала по духу коллективизма, характерному для этих харинам. – Дхаништха даси.
* * * * *
Однажды мы с Джаянандой сидели в зале для прасада в храме на Валенсия-стрит в Сан-Франциско и слышали, как двое французских преданных обсуждали разные диеты. Доев свой прасад, они ушли, а Джаянанда сказал мне: «Знаешь, Хануман, я пробовал все эти диеты, и, кажется, единственное, что действительно работает, это „не ешь слишком много и работай в полную силу!“» – Харибол! Ханумат Прешака Свами.
* * * * *
Джаянанда с благоговением относился к прасаду. Стоило даже маленькому кусочку прасада упасть на пол, он становился на четвереньки и подбирал его языком.3 Он обожал готовить, предлагать, раздавать и есть прасад в больших количествах. Закупал ли он бхогу на рынке или вел харинаму по городу – всегда у него с собой был прасад, который он щедро раздавал. Даже само слово «прасад», произнесенное им, звучало как-то по-особому, так что у тебя немедленно возникало желание его попробовать. – Из «Воспоминаний о Джаянанде» Калакантхи даса.
Тот, кто занят преданным служением, кто чист душой и обуздал свой ум и чувства, дорог всем, и все дороги ему. Хотя такой человек всегда поглощен деятельностью, он никогда не бывает связан ее последствиями.
(Бхагавад-гита, 5.7)
Каждый человек ищет славы и признания. Все восхищаются актерами, музыкантами и мирскими писателями, хотят стать такими же заметными, как они. Даже преданные порой стремятся стать ведущими киртана, лекторами и т.д. Харидас Тхакур говорил Господу Чайтанье, что в его, Харидаса, сердце есть порок – желание славы. Великие преданные бегут от славы. «Чайтанья-чаритамрита» повествует о том, как преданные пытаются уклониться от славы и все же не могут ее избежать. Шрила Мадхавендра Пури ощутил ее приближение сразу же, как только пуджари рассказал ему о горшке сладкого риса, припрятанного Господом Гопинатхой под Своей одеждой для Своего преданного. Он знал, что теперь соберется толпа и начнет проливать на него потоки прославлений. Не желая попасть под влияние славы, Мадхавендра Пури поспешно покинул город. Однако хвалебная молва естественным образом следовала за ним, поскольку великий преданный не может убежать от своей духовной славы. С Джаянандой было так же. Он изо всех сил старался избежать признания, но оно следовало за ним, куда бы он ни шел.
Слава обычного человека подобна сияющему метеору, проносящемуся по ночному небу и сгорающему в атмосфере. А чистый преданный Господа удостаивается продолжительной славы, которую можно сравнить с луной, существующей в небе всегда. Об этом пишет Шрила Прабхупада в своем комментарии к «Бхагавад-гите» (10.4-5):
О славе (яшах) Господь Чайтанья говорил, что она приходит к человеку тогда, когда он становится великим преданным. Это настоящая слава. Человек, который стал знаменитым благодаря своим достижениям в сознании Кришны, обретает настоящую славу, а все, кто не славен этим, живут в бесславии.
Джаянанда был луной на небосклоне учеников Шрилы Прабхупады. Мы видим это на фотографии из книги о Вьяса-пудже 1997 года, где Шрила Прабхупада запечатлен в аэропорту. В руке человека, держащего над ним зонтик, букет цветов. На фото видны только руки, но это Джаянанда. Я помню рубашку, которая была на нем в тот день, и то, как он держал зонтик. На этой фотографии видно, с какой любовью Шрила Прабхупада смотрит на Джаянанду, как он им доволен. Лицо Шрилы Прабхупады просто сияет. Я помню эту сцену в аэропорту в тот день. Шрила Прабхупада говорил, что постоянно помнит о Джаянанде.
Джаянанда всегда играл с нами в эту странную игру. Она представляла собой прославления Джаянанды с нашей стороны, а с его – признание себя самым падшим. Как будто мы соревновались друг с другом. Джаянанда всегда говорил о себе как о негодяе и без конца прославлял других преданных. Вот он, дескать, работает в гараже, занимается какими-то мирскими делами, а другие ходят на санкиртану и совершают быстрый прогресс, далеко опережая его. На самом деле это была неправда, так как у него вообще все получалось, потому что он все делал с правильным сознанием: строил ли колесницы, распространял книги или готовил завтрак для преданных санкиртаны. Джаянанда являл собой олицетворение третьего стиха «Шри Шикшаштаки» Махапрабху, тринад апи.
Святые имена Господа следует повторять в смиренном состоянии ума, считая себя ниже соломы, валяющейся на улице. Нужно стать терпеливее дерева, полностью освободиться от чувства ложного престижа и всегда быть готовым оказать почтение другим. Только в таком состоянии ума можно повторять святое имя Господа постоянно.
Смиреннее соломы на улице – это о Джаянанде, так как он всегда считал себя низким и незначительным, но мы-то знали, насколько это необычайная личность. Слова прославления сами собой срывались с нашего языка, но воздать ему хвалу не получалось, потому что он тут же уходил.
Мы живем в мире обманщиков и обманутых. С материальной точки зрения, мы либо подвергаемся обману, либо обманываем сами. Что ж, в духовной жизни есть свой вид трансцендентного обмана. Джаянанда был в нем очень искусен. Он обманывал нас, приписывая нам несуществующие качества, а себе – несуществующие недостатки. На самом деле, возвышенным преданным являлся он, а мы были самыми падшими. Таково было реальное положение вещей. Но он старался все перепутать. Он просто обманывал.
Сейчас я опишу один из типичных случаев такого трансцендентного обмана, его великое мошенничество. Однажды летом в храм Сан-Франциско приехали санньяси: Вишнуджана Махараджа, Тамал Кришна Махараджа и несколько других – для подготовки к Ратха-ятре. Я тогда был очень наивен (таким и остался) и думал, что совершенно естественно… ну, знаете, если преданный достигает определенной степени развития и у него нет семьи, он, конечно, принимает санньясу. Так обычно делается. Поскольку они всегда говорили о Джаянанде как о самом возвышенном преданном, получалось, что и он должен сделать то же самое – принять санньясу. Вот я и спросил однажды Джаянанду, когда он примет санньясу, потому что это казалось вполне естественным.
Он взглянул на меня очень сурово и даже с укором. Я не припомню, чтобы он был со мной так серьезен, так смотрел мне в лицо… Нас связывали особые отношения. Хотя мы были духовными братьями, он занимал положение учителя, а я – положение ученика. Иногда он бранил меня, как это сделал бы учитель, а иногда смотрел на меня с одобрением, что делало меня счастливым. На этот раз он пристально и очень сурово посмотрел мне в глаза и сказал: «Знаешь, в эту эпоху Кали не так уж просто быть санньяси, это не такая уж дешевая вещь!»
Я был поражен внезапной резкостью его ответа и в то же время удивился. Теперь, 20 лет спустя, мне стало многое понятно. Дело было вовсе не в том, что Джаянанде не хватало квалификации или качеств. Нет. Он обладал превосходными качествами и самой высокой квалификацией. Его подход к отречению был слишком серьезным. Он считал, что санньяса – не просто перемена одежды, ягья и т.д. Отречение должно вначале совершиться в сердце, говорят ачарьи, а потом можно сменить и одежду. Как сказано в «Бхагавад-гите», 6.1:
Тот, кто не привязан к плодам своего труда, но действует, верный своему долгу, воистину живет в отречении от мира. Именно он – настоящий йог, а не тот, кто не зажигает огня и не выполняет своих обязанностей.
Джаянанда был совершенно не привязан к плодам и всегда трудился для Кришны. Таково настоящее отречение, без всякого внешнего церемониала. Ему не требовалось внимание, да и не мог он позволить себе чистых одежд, ведь его ожидало слишком много работы.
Нет, Джаянанда не желал, чтобы люди падали ниц при его появлении, и не рвался повсюду носить за собой палку, так как был слишком занят строительством колесниц и всем остальным служением. Он не стремился каждый день получать тарелку маха-прасада, но желал сам раздавать маха-прасад гостям. Он не жаждал славы санньяси и всегда уступал место на вьясасане другим. Он читал прекрасные лекции, однако не стремился делать это постоянно. Джаянанда был слишком занят, поскольку заменял нам и отца, и мать, а также делал массу необходимых вещей. Он заслуживал нашего поклонения, но не получал его.
Сейчас, по прошествии стольких лет, я вижу, как Джаянанда следовал этому своему плану. Он решительно носил белое по веской причине. Часто занимаясь мирскими на первый взгляд делами (на самом деле одухотворенными его сознанием) – выносом мусора, поездками за бхогой, работой в гараже, варкой колес для колесниц, – Джаянанда вынужден был ходить в замасленной грязной одежде. Утром на его тщательно вымытых руках виднелись масло и въевшаяся грязь. На лекциях он всегда выглядел усталым из-за того, что поздно ложился спать, дочитывая круги, так как никогда не оставлял недочитанной джапу. Много работая днем, он, как обычно, поздним вечером, когда все уже спали, мыл кухню. Так как у него была своя комнатка в гараже, никто на самом деле даже не знал, сколько он спит. Кто-то рассказывал, что Джаянанда спал стоя на лекции Прабхупады, и Прабхупада не позволял преданным тревожить его, потому что знал, как тяжко трудится Джаянанда. Иногда на утренней лекции он выглядел сонным, клевал носом и даже порой дремал. Однако – забавная штука – задай кто вопрос в конце лекции, Джаянанда внезапно давал превосходный ответ.
Итак, напомню про план Джаянанды, про его трансцендентную хитрость. Он собирался прожить жизнь и покинуть мир как падший домохозяин. В этом и заключался его план. Не оттого, что все домохозяева падшие, нет, они несут великое служение, воспитывая маленьких вайшнавов. Но обычно, особенно на Западе, домохозяева считаются более привязанными к материальной жизни. Вот почему мы называем санньяси Махараджами, то есть великими душами, оставившими мирские связи. Джаянанда хотел, чтобы мы запомнили его не как возвышенного преданного, которым он в действительности был, а как падшего домохозяина, конечно, хорошего преданного, но занятого вполне обыденными делами. В этом он весь – человек, бежавший от малейшего намека на славу или признание. Всякая слава или похвала были чужды ему. Поэтому он и придумал всю эту хитрость, этот обман – прожить жизнь в этом мире, не заявляя своего законного права считаться тем, кем был на самом деле.
Но теперь, оглядываясь назад, мы, преданные, особенно те, кто его знал, думаем: «Ну, уж нет, Хосе!» Конечно, не могу утверждать, что Кришна думает так же, но я чувствую, что Кришна божественным образом вошел в эту его уловку, приложив руку к плану Своего преданного. Он раскрыл хитрость Джаянанды, который даже и не подозревал хитрости Самого Хитрого, когда позировал для того знаменитого снимка. Пришел фотограф, а на Джаянанде не было рубашки. Он вынужден был набросить на плечо какое-то подобие чадара, просто кусок белой хлопковой ткани, не догадываясь даже, насколько он похож на санньяси в своем одеянии.
Итак, мы имели снимок и современные технологии, которые позволили раскрасить его одеяние тем цветом, каким оно и должно было быть – шафрановым. Пришло время показать истинную отрешенность этой великой личности. И теперь он, всю жизнь бежавший от славы, обычный преданный в белом, сияет, словно санньяси, на колеснице Ратха-ятры. Отрешенность, поселившаяся в его сердце, теперь приобрела свой истинный цвет. Теперь он Махараджа – тот, кем он и был, но скромно скрывал от всех. Несомненно, все это подстроил Кришна, поскольку в духовных проделках Ему нет равных, и Он всегда смеется последним. Поэтому Прабхупада и приказал, чтобы изображение Джаянанды присутствовало на каждой Ратха-ятре. С того момента мы славим Джаянанду, помещая его сияющий портрет на колесницу Господа Джаганнатхи во всех городах мира. В сотнях городов тысячи людей увидят его изображение. Новые преданные спросят: «Кто этот санньяси?» А те, кто не знаком с философией, удивятся: «Кто этот сияющий человек? Смотрите, как улыбаются его глаза!»
Смирение, безусловно, было самым выдающимся качеством Джаянанды. Он считал всех, даже новых преданных, старшими. Махараджа дас вспоминает, как Джаянанда всегда спрашивал у него совета: «Слушай, бхакта Майк, что ты думаешь об этом?» Хотя его служение вызывало восхищение, к славе он не стремился и избегал похвал, как чумы. Преданные знали: если они хотят оставаться в обществе Джаянанды, лучше его не хвалить, иначе ему придется уйти. – Из «Воспоминаний о Джаянанде» Калакантхи даса.
* * * * *
Когда Джаянанда готовил или беседовал с преданными, то без всякого напряжения мог стоять в йогической позе. Его правая нога была согнута в колене и упиралась стопой во внутреннюю поверхность левого бедра. Он так естественно поддерживал эту позу, что казалось: естественнее ничего нет на свете. Он очень легко стоял на одной ноге, как мальчик-йог Махараджа Дхрува. При этом он совершенно не рисовался своим умением. В этой немыслимой позе он однажды полдня учил меня готовить пури. – Дхаништха даси.
* * * * *
Как вы говорите, все любили Джаянанду. Я видел его лишь однажды. Мы направлялись в Индию и застряли в одном из аэропортов Нью-Йорка, а нам надо было ехать в другой. Совершенно неожиданно появился видавший виды старый грузовик и подрулил к нам, а нас было человек десять преданных. Водитель спросил, куда мы едем. Услышав, что в другой аэропорт, он сказал: «Прыгайте в кузов, я вас отвезу». Мы приехали как раз вовремя, чтобы успеть на свой самолет. Когда он уезжал, я спросил кого-то: «Кто это был?» Преданный ответил: «Это Джаянанда!!!!!» Он всегда успевал вовремя, потому что очень предавался. – Ваш слуга Дамагхош дас.
Те, кто, обладая непоколебимой верой, идут вечным путем преданного служения, сделав Меня своей высшей целью, очень и очень дороги Мне.
(Бхагавад-гита, 12.20)
Я с нежностью вспоминаю старые добрые времена в Сан-Франциско 1974 года. Какими мы были счастливыми, когда Джаянанда был естественным лидером, другом и отцом для всех нас. Его чистая простая проповедь с радостью исходила из сердца. Мы пели в парке Голден-Гейт и на Рыбацкой пристани со всей своей дикой энергией, свободные и радостные, не заботясь о мнении окружающих. Мы были детьми Прабхупады. Казалось, мы будем танцевать и петь имена Кришны вечно и ничего никогда не изменится.
Конечно, преданное служение вечно, радостно и прекрасно. Но тогда, в те старые, добрые времена, оно было особенным, благодаря присутствию Джаянанды, Шрилы Прабхупады и еще какой-то особой шакти.
Джаянанда был открыт для всех нас. Совершенно лишенный личных амбиций, он избегал даже тени, даже намека на какое-то особое положение, прославление или почитание. Находясь на переднем крае деятельности, он заботливо вел каждого – и мужчин, и женщин. Он всегда был в гуще событий и среди людей, принимая ответственность и определяя направление. Он не отсиживался в тылу, раздавая приказы, как генералы современной армии.