На столике в прихожей лежала пачка новых приглашений на балы, а в стороне от нее – одна-единственная красная роза с крошечным запечатанным конвертиком, привязанным к цветку. Жаклин подхватила почту и проследовала в свою спальню, швырнула приглашения на туалетный столик и со стоном рухнула на кровать. Она не чувствовала гнева, хотя, безусловно, была озадачена и разочарована, а это неприятная комбинация эмоций. С гневом было бы легче справиться, и уж лучше бы Жаклин испытывала гнев. Она могла бы рычать и визжать, и потом гнев бы прошел, а эти эмоции останутся с ней до тех пор, пока их не сменят другие сильные впечатления.
Наконец, Жаклин вздохнула, села на кровати, сняла шляпку и сбросила жакет. Ее взгляд упал на одинокую розу на туалетном столике. Если бы эта роза была от него, она бы оборвала ее лепестки, но вряд ли цветы от него. Многочисленные поклонники часто слали ей цветы. Цветов было много, они заполняли все комнаты в доме, и букеты заменялись новыми, все более экстравагантными, еще до того, как они высыхали и умирали. Но пока ни разу ей не присылали одну-единственную розу.
Все же, когда Жаклин раскрыла конвертик, ее сердце забилось чаще. «Тысяча извинений. Меня задержали совершенно непреодолимые обстоятельства». И подпись: «Искренне Ваш».
Слово «искренне» было подчеркнуто. Но после того как она провела несколько часов в парке, неоднократно проехав по выездному кругу, это нисколько не смягчило ее обиды. Он мог бы и послать кого-нибудь передать, что не сможет сегодня приехать.
Вошла камеристка Жаклин одевать ее к сегодняшнему вечеру – из-за того что она убила впустую столько времени в парке, вечер наступил слишком быстро. Однако к концу переодевания в новое вечернее платье цвета морской волны ее настроение улучшилось, и она снова приободрилась. Девушке не хотелось себе в этом признаваться, но, возможно, ее настроение улучшилось потому, что на вечере она могла снова встретить незнакомца. А самое главное, сегодня ее будут сопровождать только ее брат Джереми и невестка Дэнни, согласившиеся дать Джорджине немного отдохнуть от балов. С весны, с тех самых пор как они с Джудит отплыли к американским берегам, Жаклин видела Джереми только мимолетно на свадьбе кузины.
Дэнни уже поджидала ее. Выглядела она, как всегда, восхитительно. Ее светлые, почти белые волосы были коротко подстрижены, хотя ей не нужно было больше выдавать себя за мальчишку. Дэнни была разлучена с родителями в детстве и выросла в одном из самых опасных районов Лондона в шайке сирот, ставших ворами. Короткие волосы делали ее похожей на мальчишку и спасали от неприятностей, которые могли поджидать девочку в такой компании. Джереми никогда бы не встретился с ней, если бы ему не понадобилось нанять вора для одного деликатного поручения, чтобы помочь своему другу Парсивалю Олдену. То-то все удивились, когда Дэнни познакомилась с Натаном Тремейном и он спросил ее, не могут ли они быть родственниками, так как его волосы были ровно того же редкого оттенка.
– Скажи мне, на кого из твоих кавалеров я должен гавкнуть, а кого потрепать по плечу? – спросил сестру Джереми, предлагая ей руку, чтобы отвести к карете.
– Не нужно ни на кого гавкать, они все неплохие парни. И к тому же у тебя это не получится так, как у отца. Ты для этого слишком красив, братец. Поэтому не можешь выглядеть достаточно угрожающе. Скажи мне лучше, почему ты не пришел утром попрощаться с отцом?
– Я был слишком зол, – промямлил Джереми и сердито добавил: – Надеюсь, прежде чем отдать швартовы, он потратил массу времени на поиски, решив, что я забрался в трюм «Девы Джордж» зайцем.
– Не может быть! – рассмеялась Жаклин.
– Истинная правда, – вставила Дэнни. – Я никогда не видела его настолько сердитым.
Жаклин подняла бровь:
– Не скажу, что удивлена, я и сама чувствую то же самое.
Джереми неожиданно вытащил из кармана карту, развернул ее и положил на колени усевшейся в карету Жаклин.
– Вот сюда движется флотилия отца. – Джереми указал на остров в океане. – А вот тут он захватил Пьера Лакросса.
– Но тут же ничего нет? – Девушка пристально вглядывалась в пустое место на карте.
– Эти острова слишком маленькие и к тому же безымянные, поэтому их нет на этой карте. В Карибском заливе масса крошечных островов, на которых могут спрятаться преступники того или иного сорта. И как я тебе уже говорил, я отлично знаю все эти острова.
– Жак, он просто одержим этим плаванием! Мне с трудом удается отговорить его от того, чтобы он не сел на следующее направляющееся в эти воды судно. – Дэнни со вздохом откинулась на подушки.
Жаклин колебалась, не зная, стоит ли ей говорить, что она сама охотно присоединилась бы к брату.
– В чем смысл, Джереми? – в итоге произнесла она. – Догнать отца, чтобы он запер тебя в каюте до конца миссии? И заодно неподчинением заслужить его недовольство?
– Вот видишь! – почти без злорадства сказала Дэнни, – я ведь тебе говорила то же самое, а, Джер?
– Вы обе знаете, что я давно не тот подросток, которого он нашел когда-то в таверне.
– Хотела бы я видеть выражение лица Джеймса в тот момент, когда ты сказал ему, что ты – его сын, хотя это и так понятно, ведь ты просто копия его брата Энтони в твоем возрасте, – фыркнула Дэнни.
Джереми действительно как две капли воды походил на своего дядю Энтони.
Оба были брюнеты с голубыми глазами – наследие их цыганских предков, которого не унаследовал Джеймс. Жена Тони даже скандалила с ним, полагая, что он врал о происхождении Джереми. Удивлялся и Джеймс.
– Он мне не поверил, разумеется, пока я не сказал ему, кто моя мать, – ответил Джереми. – Впрочем, что толку, если до сих пор относится ко мне как к мальчишке.
– Да, мало приятного в том, чтобы расти в таверне, – заметила Жаклин. – По крайней мере, так было, пока он не нашел тебя.
– Ну, на самом деле ничего особенного, хотя я, конечно, предпочел бы плавать с ним по морям. И ведь так оно и было вплоть до той злосчастной морской битвы с Ником! А потом отцу пришлось купить плантацию на Ямайке, чтобы у меня было место где жить. Но хорошо, что он хотя бы взял меня с собой в Англию, когда собрался плыть туда, чтобы посчитаться с Ником. И вы помните, конечно, какой был сюрприз, когда Ник женился на нашей кузине Риджайне! Тогда отец оставил меня с дядей Тони, а сам вернулся на Карибы, чтобы продать эту плантацию. Разумеется, если бы события не повернулись таким образом, ты, Жак, не появилась бы на свет.
– Я до сих пор удивляюсь, что ваш отец был настоящим пиратом, – сказала Дэнни.
– Благородным пиратом, – хором произнесли Джереми и Жаклин и рассмеялись.
Джереми продолжил:
– Для него это была просто игра, одолеть в бою любое судно, которое способно бросить ему вызов. Его первый помощник, Конни, сказал мне, что единственной причиной того, что отец отправился в море как пират, было то, что ему настолько опостылела жизнь в Лондоне, где он был самым знаменитым повесой, что ничто уже не могло взбудоражить его эмоции, даже дуэли.
– Итак, потребовалось целых десять лет, чтобы к нему вернулась чувствительность? – спросила Дэнни.
– Нет, он проплавал так долго потому, что его братья от него официально отказались. И в то же время его плавания его спасли. Отец был счастлив и никогда бы не вернулся, если бы не нашел меня.
– Решение твоего отца вернуться в Англию лежало в основе нескольких браков, – заметила Дэнни. – Его собственного, моего и Эмминого. Даже трое из дядей Джеймса не встретили бы своих нынешних жен, если бы ваш отец не привез в Англию их сестру. Его примирение с братьями принесло счастье не только ему, но и всем нам и, как следствие, тебе. Так что нам пора уже начать называть его Купидоном.
– Прикуси язык! – Жаклин даже поперхнулась.
– Черт побери, Дэнни, ты оскорбляешь моего отца! – простонал Джереми.
– Я пошутила. – Дэнни подмигнула Жаклин. – А кстати, кто это пару минут назад рассказывал, как хотел его разозлить, прячась от него? Что ты на это скажешь?
Джереми промолчал, но было видно, что внутри он кипит.
В этот момент их карета подъехала к особняку Глэдис Маршалл, хозяйки сегодняшнего вечера.
На этом приеме все было по высшему разряду, играл оркестр, и все желающие могли перекусить в буфете. Но тут не было незнакомца Жаклин. Может, он прятался? Во всяком случае, оглядев находящихся в зале мужчин, девушка поняла, что все они ей известны.
Жаклин стала раздумывать о причинах, которые могли побудить его отступить. Например, он не аристократ и не получил приглашения. Он трус и по здравом размышлении решил не связываться с девушкой, у которой такой опасный отец. Его не устраивали дружеские отношения, предложенные Жаклин. Однако все ее поклонники получили такое же предупреждение, и только малая их часть отступила. Остальные были совершенно уверены, что заставят ее передумать.
Никто не сплетничал о незнакомце, хотя несколько дебютанток заметили его на маскараде и спрашивали Жаклин, кто это был. Но даже эти дебютантки больше интересовались слухами о ее отце, который все еще оставался главной темой светских сплетен.
Первым к ней подошел Джайлс. Это был молодой аристократ из числа ее поклонников, Жаклин ценила его ум и чувство юмора. Она даже иногда думала, что было бы неплохо, если бы он остался свободен и был в числе ее поклонников в будущем году, когда она приступит к выбору мужа. И скорее всего, так и будет, потому что он считал себя истинным донжуаном.
– Готова ли ты выйти за меня замуж? – прошептал Джайлс так, чтобы не услышал Джереми.
– Если ты не перестанешь задавать мне этот вопрос, – улыбаясь, притворно укорила его Жаклин, – то можешь потерять свою репутацию повесы.
– Клянусь, я все отдам за тебя, Жак! – Все же он огляделся вокруг, чтобы убедиться, что Джеймс не находится поблизости. – Я заметил вчера, что благодаря присутствию твоего отца ряды моих соперников поредели. Ты же видела, что я не сдался. На самом деле я даже подумывал о том, чтобы побоксировать с ним раунд-другой в Найтон-холле, дабы получше его узнать. Я слышал, что он посещает иногда это заведение.
– Можешь называть это и так. Но тебе придется подождать его возвращения в Лондон. Отец уехал на пару месяцев.
Джайлс мгновенно оживился и тут же повел ее танцевать. Жаклин хмыкнула. Надо было посоветовать ему сначала сходить посмотреть хотя бы один из боев отца, прежде чем вызывать его на поединок, если только Джайлс говорил всерьез.
На следующий день Жаклин опять выехала в Гайд-парк на прогулку в надежде, что там объявится незнакомец, но в этот раз пробыла в парке недолго. Поездив по аллеям около часа, она решила, что и так потратила слишком много времени на человека, которого не знала и скорее всего не узнает. Пора было забыть об этом странном инциденте и снова начать наслаждаться бальным сезоном.
Вернувшись домой, девушка обнаружила еще одну одинокую красную розу в прихожей. Рассмеявшись, Жаклин помчалась с розой наверх в спальню. Осторожно положив цветок на кровать, она быстро переоделась в домашние юбку и блузку, в которых собиралась проходить до вечера, пока ей снова не придется ехать на бал.
Жаклин открыла конверт и прочла: «Стечение обстоятельств продолжает препятствовать мне. Я должен покинуть Англию по семейным обстоятельствам и не знаю, когда вернусь, и следует ли мне возвращаться вообще. Только вы, Жаклин Мэлори, способны вернуть меня назад в Лондон. Я хотел бы иметь хотя бы крошечную надежду на то, что вы пожелаете снова увидеть меня здесь, и вы можете подарить ее мне, если придете со мной попрощаться. Мой корабль отплывает на закате с отливом. Он стоит на якоре в Лондонском порту на Темзе, в доках у Ваппинга. Я буду ждать вас в Ваппингском доке на трапе до последней минуты».
И снова послание было подписано просто: «Искренне Ваш». И слово «искренне» опять подчеркнуто. Жаклин улыбнулась. Разумеется, она поедет, и… И тут она осознала: порт?! В сумерках?!
Девушка несколько раз перечитала записку. Какого дьявола незнакомец предлагает встретиться в столь опасном месте? Эта записка была длиннее, и почерк ей показался смутно знакомым. Жаклин сравнила его с первой запиской… и все же тут было что-то еще, что-то такое, чего она никак не могла вспомнить. И вдруг ее осенило!
Жаклин снова улыбнулась. Она определенно собирается встретиться с незнакомцем в доках, только еще не решила, как именно это сделает.