Глава 3

Вечер на балтийском побережье выдался тихим и спокойным, что поздним летом случается нечасто. Безоблачная высь переливалась золотыми гроздьями созвездий. По зыбкой поверхности моря разливался, вспыхивал таинственными блестками призрачный лунный свет. Катились волны, гладкие, словно отполированные, вспыхивая мгновенным блеском и потухая.

Двое мужчин в штатском, неторопливо прогуливавшихся по ночному берегу, напоминали скорее гражданских курортников, запоздавших в дом отдыха к ужину, чем офицеров российского ВМФ.

– Ну что, Илья Георгиевич, – промолвил вице-адмирал Столетов, присаживаясь на камень у самой кромки воды, – завтра в море. Первое боевое задание. Волнуетесь? Даже не знаю, поздравлять вас или сочувствовать. Вы взялись за очень важное, ответственное дело, но оно и чрезвычайно опасное.

– За последние двадцать лет я был в море дольше, чем на берегу, – заметил Макаров.

Вот уже третий месяц он служил на Балтике. Мини-субмарина «Макаров» четырежды выходила в море под его командованием для обкатки, доводки и координации действий команды – от борьбы за живучесть до отработки противоторпедных зигзагов. Десять членов экипажа – это немного, каждого можно узнать, почувствовать, чем дышит человек. Учения убедили командира в правильности подбора экипажа вице-адмиралом Столетовым: подводники грамотные, со стажем службы едва ли не на всех сериях существующих во флоте субмарин. Макаров внимательно изучил личные дела экипажа. За плечами этих офицеров были и многомесячные автономки, и пожары в отсеках, и потеки контуров в реакторах… Как и у Морского Волка, ни у кого из этих людей не было близких родных: в экипаж подбирались или бывшие детдомовцы, или холостяки, похоронившие родителей. В этом вопросе Столетов был последователен и строг. Наверняка учитывал историю «Курска», когда родственники погибших подняли справедливый шум, с охотой подхваченный международной прессой. Уж лучше с самого начало пресечь подобный поворот событий.

Командир влюбился в новую субмарину сразу и безоглядно. Маневренная, легкая, скоростная, она скорее напоминала какого-нибудь океанского хищника, чем творение человеческих рук. Конечно, до разрушительных возможностей атомного «бомбовоза» ей было далеко. Но ее создатели и не собирались сотворить подводного терминатора, способного испепелять города с миллионным населением. Секретная мини-подлодка была способна на такие вещи, которые командирам ракетоносцев и не снились: незаметное проникновение в чужие территориальные воды, проход по рекам и даже прослушка совсекретных узлов связи вероятного противника. В современной морской войне ни один корабль не подпустит чужую субмарину ближе, чем на тридцать-сорок морских миль. Водоизмещение, количество ядерных боеголовок и мегатонные эквиваленты Хиросимы не всегда являются решающими аргументами в борьбе за влияние на море.

Если атомную подлодку можно уподобить рыцарскому двуручному мечу, то мини-субмарина – это тонкий изящный стилет. Но кто сказал, что в поединке надо лишь размахивать тяжелым полутораметровым клинком? В конце концов, в борьбе за выживание человечество выиграло не столько благодаря силе мышц и тяжелому вооружению, сколько благодаря хитрости и ловкости, которыми не обладали конкуренты, ушедшие с арены мировой истории.

Сквозь грифельную штриховку полупрозрачных голых ветвей серебрился огромный ангар с сухим доком. Из окон второго яруса пробивался неяркий свет: инженеры, имеющие особый допуск, в последний раз проверяли узлы и механизмы «Макарова». Огромный топливозаправщик неторопливо подъехал к воротам и исчез в чреве серебристого строения.

– Силовая установка для подзарядки аккумуляторных батарей у вас сверхэкономичная, абсолютно бесшумная – каталитическая, ни одной подвижной детали… Но всплывать для подзарядки батарей все-таки следует ночью и только в пасмурную погоду, – напомнил адмирал Столетов.

– Знаю. Случайные самолеты и вертолеты, торговые и рыболовные суда, – кивнул Макаров, уже привыкший, что действовать ему придется не просто скрытно, а практически нелегально.

Недаром вице-адмирал называл «Адмирала Макарова» каперским кораблем.

– Спутниковый мониторинг куда опасней, – серьезно добавил Столетов. – Практически вся акватория Балтики… и не только, денно и нощно изучается из космоса. И не одними нами. Снимки с американских гражданских спутников ежечасно вывешиваются в Интернете, и любой желающий может, как говорится, приблизить изображение, взглянуть и убедиться. И даже за относительно небольшую плату заказать подробную фотографию любого квадрата практически любой точки земли. Запомните, что большинство открытий мелких астрономических объектов совершено любителями разглядывать ночное небо в телескоп в свободное от основной работы время. Профессионалы могут не заметить вас, но армия любителей сенсаций, искатели инопланетных объектов наверняка обнаружат невиданный до этого корабль, всплывший из глубин.

– А аварийное всплытие? – прикинул командир субмарины. – Или какой-нибудь форс-мажор? Этого нельзя исключать. Как ни надежна субмарина, ее делали люди.

– В автономке бывает всякое, – согласился собеседник. – Сам не раз ходил. Однако постарайтесь держаться в светлое время суток под водой до последнего. А если что случится, опыта у вас хватает. Надеюсь, сумеете принять правильное решение. На то и командир на корабле. Кстати, все время забываю спросить: со старпомом нашли общий язык?

– Понемногу находим, – ушел от прямого ответа Илья Георгиевич. – Время покажет.

Старший помощник, кап-три Николай Даргель не понравился ему с первого взгляда, хотя и придраться вроде бы было не к чему. Неулыбчивый, постоянно застегнутый на все пуговицы, он распространял вокруг себя флюиды напряженности и уныния. Да и слишком уж педантичными были его требования, слишком уж придирчиво он следил за выполнением уставов и инструкций. В подплаве, а уж тем более в реальном боевом походе подобное не всегда шло на пользу. Терялись драгоценные минуты и секунды. А форсмажор такое дело, что проблемы при нем стремительно усугубляются, если вовремя не принять меры.

– Мне все-таки кажется, что вы с ним сработаетесь, – продолжил адмирал, поднял из-под ног камушек и по-мальчишески бросил его в море – камушек с коротким чмоком поскакал по водной глади, как по тонкому льду.

Илья Георгиевич даже засмотрелся.

– Командирского опыта у меня достаточно, – с явным подтекстом ответил Макаров – мол, если что, придется и власть употребить.

– А значит, вы, как опытный командир подплава, никогда не допустите конфликтов, – едва заметно улыбнулся адмирал. – Это не пожелание, а констатация факта. Поэтому и остановил свой выбор на вас.

– Не допускать конфликтов – не только командирская обязанность, – молвил Морской Волк упрямо.

Уже прощаясь, Столетов наконец-то произнес то, ради чего, вообще-то, и прогуливался с Макаровым по побережью. Правильно утверждают психологи, что запоминается первая и последняя фраза. А вице-адмирал владел искусством доносить мысли до собеседника. Он как бы между прочим заметил:

– Ваше боевое задание не совсем обычное и очень, очень сложное. В подплаве невозможно предусмотреть абсолютно все. Могут возникнуть и внештатные ситуации. Но я верю в вас. Если вам потребуется экстренная помощь… – адмирал запнулся на полуслове.

– Помощь совсекретной подлодке, которой даже всплывать для подзарядки аккумуляторов можно только ночью или в пасмурную погоду? – искренне удивился Морской Волк.

– …не удивляйтесь, если эта помощь придет с совершенно неожиданной стороны, – как ни в чем не бывало закончил Столетов, – и даже если вы о ней не будете просить.

Макаров так и не разобрал, к чему сказана эта фраза, но, по понятным причинам, уточнять не стал, однако запомнил ее накрепко. Адмирал не мог бросить ее походя…

…Дрогнула дробно и замерла шеренга на пирсе, отсыревший за ночь Андреевский стяг зашевелился складками и пополз по флагштоку кверху, и латунный горн возвестил выход в море. Обычных для подобных случаев торжеств не предусматривалось: не было ни прочувственных слов с трибуны, ни транспарантов, ни духовых оркестров с «Прощанием славянки»… Да и раннее пасмурное утро, выбранное для выхода в море, явно не способствовало праздничному ощущению.

Выход «Макарова» в море выглядел до обидного буднично: экипаж молча загрузился в субмарину, и она неторопливо отошла от пирса, прикрытого гигантской маскировочной сеткой. Водяной валик медленно поднялся и взгорбился перед носом, развалился на две волны, плавными морщинами убегающие по сторонам. Субмарина шла практически бесшумно. Морской Волк, застывший в верхнем люке боевой рубки, выцелил взглядом Андреевский стяг на флагштоке причала и коротко отдал ему честь.

Люк задраили. «Макаров» быстро погружался. Спустя несколько секунд перископ и поднятые антенны еще резали водную гладь, разгоняя от себя тонкие струйки воды, однако вскоре исчезли и они, и лишь легкая взвесь по ходу субмарины указывала направление ее движения.

* * *

Небольшой катерок с флагом Североатлантического блока неторопливо шел вдоль островка, оставляя за кормой длинную пенную ленту. Слитный густой звук двигателя отражался от скал, распадаясь на прерывистый рокот, напоминающий стук пулемета.

Впереди, в зыбкой ясности рассвета, прорисовывались контуры Марианхамина, все еще подсвеченного фонарями, хотя их свет был уже абсолютно бесполезен. С гортанными криками носились чайки, и на воде мелькали их дрожащие тени. Слабый зюйд-вест шевелил кронами невысоких извилистых сосен на скалистых островных вершинах. Легкий катер то и дело вилял из стороны в сторону: тут, в проливах, течение давало себя чувствовать.

Обогнув оконечность острова, катерок выскочил в открытое море и, приподнявшись на подводных крыльях, увеличил ход. Вода теперь фонтаном бурлила за коротко срезанной кормой. На горизонте, среди изящных белопарусных яхт и угловатых сейнеров, возвышалась посудина несколько странной для здешних широт архитектуры. Множество загадочного свойства антенн, а также шаровая окраска «железа» наводили на естественную мысль, что это военный корабль. Однако никакого вооружения там не наблюдалось. При рассмотрении в бинокль становилось очевидно, что это – корабль радиоэлектронной разведки. «Пасифик Интерпрайз» – читалась по борту свежая надпись. За кормой гордо трепетал звездно-полосатый флаг. На палубе не наблюдалось никакого движения, будто корабль поставили на якорь и забыли о нем.

– Для подсадной утки эти квадраты – не самое лучшее место, – пентагоновский аналитик Палмер мельком взглянул на карту в прозрачной пластиковой планшетке, покрытой мелкими водяными брызгами, и протер ее рукавом куртки.

– Слишком близко к месту будущих учений? – вежливо осведомился вице-адмирал Йорк.

– Слишком далеко.

– Демонстрировать корабли радиоэлектронной разведки на международных учениях не принято, – адмирал пыхнул трубкой, и клочья серого дыма полетели за корму. – Таковы общепринятые военно-морские правила.

– Правила для того и существуют, чтобы их иногда нарушать, – спрятав карту, Палмер деловито продолжил: – А кроме того, необходимо организовать грамотную утечку информации. Точнее – дезинформации. «Пасифик Интерпрайз» наверняка заинтересует не только союзных моряков.

– Об активности в эфире во время маневров мы уже говорили, – напомнил адмирал. – Думаете, этого будет недостаточно?

– Это произойдет слишком поздно. Мы не имеем права дать русским ошибиться. Они должны действовать наверняка. Для сознательной демаскировки этого явно недостаточно.

– Предлагаете организовать увольнения на берег? – прикинул Йорк, прокручивая в голове возможные последствия такого решения, и они ему не понравились.

– Вот именно. На Аландах всегда много туристов. В том числе попадаются и русские. Я уверен, что наши «друзья» уже заслали сюда своих неофициальных наблюдателей.

– Вот вы этим и занимайтесь, – придерживая пилотку, моряк переместился на нос катерка; меньше всего ему хотелось отвечать и за спецоперации деятелей из Форт-Мида. – Вы же сами сказали: у флота – свои задачи, у АНБ – свои. И эти задачи не пересекаются ни прямо, ни косвенно. Тем более что разведывательные корабли Агентства национальной безопасности нам не подчиняются. Свои проблемы решайте сами, но ставьте меня в известность. Иначе дезинформация захлестнет и моих людей.

Тем временем катерок, развернувшись, взял курс на норд-ост. Йорк цепким моряцким взглядом выцелил cтарый маяк на вершине скалы. Именно этот маяк он и видел намедни с вертолета. Узкий пролив между двумя островками и был, по мнению Палмера, тем самым местом, где могла спрятаться загадочная мини-субмарина. Ему хотелось верить, что именно там и решат укрыть свою подлодку русские. Если, конечно, в АНБ не ошиблись и она в самом деле существует.

– На островах уже установлены гидролокаторы, – пояснил аналитик, предупредительно протянув адмиралу бинокль. – Один на маяке, другой замаскирован под гостевое строение туристской базы. Во-он, видите? Зеленый домик на скале. Но это не главное.

– А что главное?

– Через несколько десятков кабельтовых – бухта. Увидите сами, – молвил Палмер с нарочитыми интонациями ребенка, который хочет сделать приятный сюрприз родителям.

Сюрприз выглядел малопривлекательно. Небольшое серое судно в ржавых потеках было, судя по контуру надстроек, плавучей мастерской. Подобных судов на Балтике сотни, выглядят они вполне заурядно и ничьего внимания, как правило, не привлекают. Экипажа на палубе не наблюдалось. Правда, паутины антенных проводов и мощная гидролокационная «вертушка» выглядели на судне такого типа несколько необычно, однако человек, не сведущий в радиолокационном шпионаже, наверняка бы не обратил внимания на эти детали.

– Это и есть основное судно радиоэлектронной разведки? – догадался адмирал.

– Да. Судовая архитектура временно изменена, равно как и окраска, прежнее название «Гломар Эксплоэр»… и все остальное. Главное его оружие – мощнейший радиолокационный телескоп. Он сейчас в трюме, его не обнаружить даже посредством спутникового мониторинга. Но при необходимости может быть выдвинут на палубу. Позволяет практически мгновенно связаться со всеми космическими спутниками НАСА и АНБ, находящимися в этой зоне, а также надежно фильтровать абсолютно весь эфир от Калининграда и до Санкт-Петербурга включительно, а при спутниковой поддержке, выборочно, и до самой Москвы.

– Что именно?

– Что угодно. Проводная и мобильная телефония, правительственая связь, Интернет…

– Включая переговоры наших новых прибалтийских членов?

– АНБ ни для кого не делает исключения, – бесстрастно напомнил аналитик. – Друзья до тех пор друзья, пока знаешь, что у них на уме.

Подобное рассуждение не слишком понравилось адмиралу Йорку, все же он, военный моряк, привык быть предельно откровенным. Методы мистера Палмера иногда ставили его в тупик.

Желтый диск солнца постепенно поднимался над островами, золотя стволы строевых сосен и окрашивая в нежно-розовое нагромождения скал. Адмирал Йорк неожиданно поймал себя на мысли, что настроение у него, как на пикнике: солнце, ласковый ветерок и аквамарин вокруг. Катер на подводных крыльях пронесся вдали, стоя на ленте летящей пены. Рыбацкий сейнер мирно тащил за собой сети. Из-за скалистого берега вышло небольшое рыбацкое судно, кренясь под треугольным парусом и шлепая днищем по волне. Несколько яхт с разноцветными парусами, умело галсируя против ветра, вышли наперерез катерку с флагом НАТО и пошли встречным курсом. Все это отвлекало от дел, усиливая ощущения курортной расслабухи. Сами собой в голове всплывали слова «шезлонг», «пиво», «пляж», «рыбалка». Йорку стоило немалых усилий продолжить беседу о будущих учениях «Земляничная поляна».

– Если субмарина русских все-таки проявит себя… – адмирал внимательно изучал фальшивую плавмастерскую, – какие у меня полномочия принудить ее к всплытию?

– Любые, – спокойно произнес Палмер.

– То есть…

– Противолодочные сети, глубинные бомбы… – Палмер выглядел невозмутимым. – Не мне вам объяснять, мистер Йорк, что по Морскому кодексу любой подводный объект, будь то субмарина или батискаф, попавший в территориальные воды иностранного государства, обязан немедленно всплыть и известить о своем присутствии флотские или береговые службы того самого государства, в водах которого он находится. В противном случае по всем международным нормам такая подлодка будет рассматриваться как пиратское судно и подлежит немедленному уничтожению.

Информация была явно излишней: адмирал Йорк и сам это прекрасно знал. Опытный моряк хорошо помнил нашумевшую историю, когда лет двадцать назад советская дизельная субмарина случайно оказалась в территориальных водах Швеции из-за поломки навигационного оборудования и двигателя. Первое, что сделал командир этой подлодки, – немедленно скомандовал всплытие, вывесил за кормой флаг ВМФ СССР и срочно известил о своем присутствии местную береговую охрану. Ситуация была исчерпана. Москва извинилась перед Стокгольмом, и русские адмиралы наверняка тихо радовались, что эта история не закончилась боевым глубинным бомбометанием; инцидент мог обернуться «казус белли», то есть формальным поводом для войны, где СССР выступал бы агрессором…

Однако в теперешнем предполагаемом случае существовал один немаловажный нюанс: воды, в которых проходили учения, принадлежали Финляндии, а она членом альянса никогда не была.

– С финнами у вас существует об этом договоренность? – холодно поинтересовался Йорк.

На лице аналитика нарисовалось легкое недопонимание: мол, принимать всерьез Финляндию? Главное – заставить подлодку всплыть, а уж потом как-нибудь можно договориться. Однако Йорк рассуждал иначе. Для него не был важен размер страны, он старался придерживаться норм международного права.

– Вы поняли мой вопрос, мистер Палмер?

– Я постараюсь уладить и это. Каналы для переговоров существуют. Я не собираюсь подставлять вас и ваших людей.

– Хорошо, – Йорк аккуратно выбил пепел из трубки. – Если мы принудим эту мини-субмарину к всплытию и докажем, что она русская… Что тогда?

– Во-первых, под предлогом, что она угрожала безопасности наших кораблей, мы имеем право арестовать экипаж. Взамен его освобождения мы можем потребовать каких-нибудь серьезных уступок во внешней политике России. Во-вторых – на законных основаниях конфисковать подлодку, чтобы тщательно изучить все ее секреты. Ну и не забывайте о геополитической составляющей… Русская субмарина, обнаруженная в территориальных водах другого государства, – веский повод для расширения НАТО на восток. Международное общественное мнение всегда против шпионов, все симпатии окажутся на нашей стороне. Финнам ничего не останется, как только согласиться с нашими выводами и поблагодарить за помощь при задержании нарушителя государственной границы.

– Слишком легко у вас все выходит на словах, мистер Палмер, – адмирал не разделял оптимизма.

– Это реальный расчет. Русские делают ставку на особый режим секретности вокруг своего нового оружия электронного подавления. Но если в прошлый раз эффект внезапности сработал в их интересах, то теперь мы готовы встретить их во всеоружии.

– Мы даже не уверены, что эта подлодка существует, – осторожно заметил адмирал Йорк, – и не знаем, русская ли она.

Описав широкую дугу, катерок понесся к «Пасифик Интерпрайз».

– Наши ребята, конечно, жаждут оказаться на берегу, – улыбнулся Палмер несколько высокомерно. – Вино, кабаки, женщины… русские осведомители, которые наверняка возжелают пообщаться с нашими моряками…

* * *

Учения «Земляничная поляна» собрали на рейде Марианхамина едва ли не все флаги Североатлантического альянса. Голландский ракетный катер лепился к норвежскому плавучему госпиталю, как ягненок к динозавру. Одинокий польский эсминец, щеголяя свежей краской, стоял чуть поодаль на бочках, и матрос, сидевший верхом на лапе якоря, докрашивал его острие в белый цвет. На немецком корвете музыканты играли военные марши. В прозрачном сиянии осеннего дня далеко разливались звуки духового оркестра. Британский фрегат «Саутгемптон», назначенный флагманом сборного флота, возвышался над кораблями союзников, как всадник над сворой борзых. В ясный и ветреный октябрьский день он светился, играя бликами и треща флажками. В воздухе пахло больше праздником и парадом, чем военно-морскими учениями. Не хватало только французов, принципиально игнорировавших все, к организации чего имели отношение Соединенные Штаты.

Моряки стран Североатлантического альянса с некоторым удивлением следили за перемещением корабля глубинной радиоэлектронной разведки под американским флагом. Демонстрировать подобные корабли во время маневров не принято, и уж тем более если учения задекларированы как антитеррористические и спасательные. Не надо было быть матерым контрразведчиком, чтобы понять: «Пасифик Интерпрайз» появился на Аландах неспроста.

Впрочем, у натовских моряков не было времени задаваться подобными вопросами: до начала учений оставалось несколько дней, и часть экипажей наконец отпустили на берег.

К вечеру все ресторанчики, кафе и пивные оккупировала разноязычная военно-морская публика. Моряки, истосковавшиеся в тесноте кубриков, кают и отсеков, энергично наверстывали упущенное. Говорят, что женщины любят военных, и это правда. Женщины определенного поведения от них без ума, особенно предпочитая военных моряков. И дело тут не только в монументальных «парадках». Просто мужчина, знающий, что завтра, послезавтра и в течение ближайшего месяца он не только не дотронется до живой женщины, но даже не увидит ее, не станет скупиться на угощение и наличные. Языковой барьер не играет решающей роли. При желании всегда можно объясниться при помощи жестов. Богатый выбор спиртного и женщин сулил насыщенную программу. Вино, платная, но недорогая любовь и хорошая драка на берегу – что еще надо матросу для счастья? Будет потом о чем вспомнить и поговорить во время трансатлантического перехода…

…Ночной клуб «Викинг» почти ничем не отличался от десятков других увеселительных заведений островной столицы, предлагая посетителям обычную гамму развлечений: ненавязчиво звучащий оркестр с танцевальной музыкой, бар с напитками и барную стойку с девицами всех цветов кожи, специально съехавшимися в преддверии учений «Земляничная поляна». Рыболовные сети и чучела морских рыб, развешанные по стенам, создавали ощущение кинематографических декораций. Бармен, одетый средневековым норманном, с необыкновенной ловкостью сбивал коктейли, покачивая увенчанным рогами шлемом из папье-маше. Многие танцевали, и никто не обратил внимания на невысокого мужчину в форме офицера ВМС США, зашедшего в ночной клуб незадолго до полуночи.

Загрузка...