Предательство истины - читать онлайн

После распада Советского Союза освободившееся место решили занять США – государство, которому судьбой предначертано быть великим, гордый орел, устремивший взор на стратегические рубежи земного шара. Украина с ее природными ресурсами и геополитическим значением стала висящим на ветке манящим спелым плодом, который только и ждал, когда его сорвут.

Прикрываясь демократией и гражданскими свободами, американское правительство все глубже и глубже вонзало когти в эту страну, медленно, но верно опутывая всю политическую систему Украины. Советники, стратеги, бизнесмены – таких агентов, задачей которых было расширение американского влияния, было немало, и их цель была предельно ясна: превратить Украину в послушного союзника, в пешку глобальных геополитических игр.

Украинское правительство, погрязшее в коррупции, отчаянно нуждалось в поддержке, поэтому стало невольным участником этого порочного танца. Осыпанное лживыми обещаниями, оно заключило множество нечистых сделок, думая, что прокладывает своему государству дорогу в светлое будущее. Но это будущее оказалось предельно мрачным.

Затем на передний план вышла энергополитика. Борьба за газ и власть, которая превратила друзей и союзников во врагов. США стремились установить и расширить свой контроль над украинской политикой в сфере энергетики, чтобы подорвать влияние России. Этот изощренный гамбит требовал утонченной изобретательности, скрытности и готовности к использованию грязных уловок. Именно этими качествами славится подразделение психологических операций ЦРУ.

В темных кабинетах политической элиты, для которой не существует ни принципов, ни этики, история Украины служит наглядным напоминанием о том, как государства становятся жертвами преступных соблазнов коррупции и обмана.

В кулуарах и тайных кабинетах политических интриг Виктория Нуланд, помощник госсекретаря США по делам Европы и Евразии, вела коварную игру. Ее участие во внутренних и внешнеполитических делах Украины выходило далеко за пределы сугубо дипломатического. Она проводила масштабную тайную операцию, тщательно спланированную стратегию по перекройке региона в интересах США.

Скандально известный телефонный разговор с Джеффри Пайеттом, тогдашним послом США на Украине, был не просто дипломатической оплошностью. Он стал откровением, возможностью взглянуть на тайный мир американского вмешательства, где свергают правительства, назначают руководителей, а государства превращают в послушный пластилин, который примет именно ту форму, которая ему уготована.

Разговор Нуланд и Пайетта был откровенным признанием роли США в Евромайдане – наглая и надменная демонстрация политических манипуляций в украинском кризисе. «Яц – тот, кто нам нужен», – сказала Нуланд, имея в виду Арсения Яценюка, предлагая его на роль лидера нового украинского государства.

Пайетт не был молчаливым слушателем. Он был одним из ключевых игроков – архитектор революции, проводник хаоса. Его непосредственное участие в событиях, которые привели к свержению президента Украины, не были тем, что мы называем дипломатией. Это было политическое вмешательство с целью направить государство в русло, отвечающее интересам коррумпированных американских элит. Его встречи с лидерами оппозиции, его поддержка протестов, его роль в определении будущего Украины – все это было частью грандиозного замысла, плана создания новой Украины, марионеточного государства, пляшущего под дудку Америки.

Переход президентского кресла к Петру Порошенко не был триумфом демократии – это был государственный переворот, узурпация власти людьми, которые принесли свою страну в жертву интересам американского правительства. Порошенко, имевший связи в Вашингтоне, был удобным, податливым кандидатом, готовым подчиниться воле Соединенных Штатов.

Под его руководством Украина превратилась в лабораторию американских интересов, полигоном для испытания политических технологий, ареной борьбы за власть. Коррупция стала обыденностью, прозрачность превратилась в иллюзию, а демократия служила лишь прикрытием.

Однако они допустили один серьезный просчет: этническое русское население восточной Украины не стало терпеть эти игры.

На острие борьбы за власть: падение Украины и незамеченная война

Суровая стужа украинской зимы казалась идеальной метафорой для разворачивающейся холодной войны. Семена конфликта были посеяны давно. Они пустили корни, когда НАТО неумолимо продвигалась на восток, а затем расцвели после государственного переворота, в результате которого было свергнуто одно правительство и утверждено другое. Участники сопротивления в Донбассе, такие как мой друг Владислав Дейнего, стойко противостояли новому порядку, что привело к войне, которой и спустя восемь лет не видно конца.

Минские соглашения, призванные способствовать установлению мира, были забыты и пылились на полке, пока американские и украинские лидеры плели закулисные интриги. Озабоченность России вопросами безопасности была встречена с глухим и холодным пренебрежением. Именно на этой плодородной почве политических потрясений и беспорядков созрели жестокие плоды неофашизма.

Украина оказалась в крепких объятиях ультраправых группировок, и этот факт не могли игнорировать даже Атлантический совет и Bellingcat. Запутанные каналы их влияния уходят корнями далеко в глубь сложившейся системы, проникая в каждую трещину государственного управления.

Так, например, благодаря радиостанции «Громадське радіо» стало известно, что Министерство молодежи и спорта Украины фактически финансирует печально известную неонацистскую группировку С14. Зачем? Им было поручено реализовывать «проекты по национально-патриотическому воспитанию». Может показаться, что речь идет вовсе не об Украине, а об известном романе Оруэлла.

Атлантический совет озвучил опасения, которые многие не хотели произносить вслух: эти ультраправые группы держат правительство на коротком поводке. Это было все равно что держать тигра за хвост – рискованная игра, которая с каждым днем становилась все опаснее. Щупальца этих группировок тянулись во все уголки украинского общества. Их влияние – от «Народного ополчения», связанного с «Азовом», до «Правого сектора» и «Карпатской сечи» – невозможно было не заметить.

Преступления их были многочисленны, а жертвы – бесчисленны. Они расправлялись со всеми, кто осмеливался им противостоять. Цыгане, заседания городского совета, художественные выставки, ЛГБТ-мероприятия, даже мирные антифашистские демонстрации и экологические активисты – никто не был в безопасности. С наступлением 2018 года масштабы подобных нападений возросли. Правоохранительные органы, похоже, были бессильны, их нежелание что-либо предпринимать многие расценивали как молчаливое согласие с растущим беззаконием.

Даже когда мир закрыл на это глаза, авторитетные западные СМИ начали бить тревогу. The Hill и другие издания озвучили неудобную правду: призрак неонацизма – это не российская пропаганда, а ужасающая реальность на Украине. Члены полка «Азов», который теперь является неотъемлемой частью украинских вооруженных сил, с гордостью наносили неонацистскую символику на свои тела и оружие. Предупреждения Amnesty International о нарастающем беспределе остались без внимания.

В самом сердце этой бури оказался президент Владимир Зеленский. Некогда популярный актер пришел к власти благодаря покровительству Игоря Коломойского – влиятельного олигарха, который на первых порах оказывал финансовую поддержку неонацистскому полку «Азов». Масштабы их связей оказались под пристальным вниманием, что поставило под сомнение способность Зеленского к самостоятельному управлению.

Президентство Зеленского было наполнено противоречиями. В ходе предвыборной кампании он обещал прекратить войну в Донбассе, однако, столкнувшись с реальностью, в которой связи вооруженных сил Украины с ультраправыми группировками были слишком прочны, отказался от своих обещаний и не смог добиться каких-либо существенных изменений. Газета Kyiv Post сообщала о напряженном противостоянии на линии фронта, где призывы Зеленского к миру встретили упорное сопротивление. Это стало ярким свидетельством влияния военных и неспособности государства обуздать эти группировки.

Но на этом разногласия не закончились. Когда Зеленский пригласил военнослужащего полка «Азов» выступить в греческом парламенте, он вызвал гнев бывших премьер-министров и официальных лиц Греции. Алексис Ципрас, Антонис Самарас и другие публично осудили это решение, выставляя Зеленского во все более невыгодном свете.

В условиях нарастания международной напряженности Зеленский проводил репрессивную политику внутри страны. Были закрыты СМИ, политические партии объявлены вне закона, а лидеры оппозиции арестованы. Это были жестокие репрессии, направленные против всех, кроме ультраправых партий, сеявших хаос в стране[1].

Весь мир наблюдал за тем, как Зеленский ходит по краю пропасти: с одной стороны – демократические ценности, которые он обещал отстаивать, с другой – опасная неофашистская идеология. США и их союзники смотрели на происходящее, и тревожные отголоски их собственного прошлого красноречиво напоминали об опасном пути, по которому идет Украина.

Это сцена, на которой развернулась настоящая война, поле боя, где решается вопрос не только о территории, но и о сердцах и умах. Как бы тяжело это ни было признать, но горькая правда заключается в том, что неофашизм на Украине не только существует, но и процветает. Этот факт должны осознать во всем мире.

Седьмого декабря 2021 года состоялась встреча президентов России и США – Владимира Путина и Джозефа Байдена. Онлайн-конференция, длившаяся почти два часа, была примечательна тем, что на ней обсуждались самые острые вопросы, в частности, стремление Украины вступить в НАТО. Несмотря на все потенциальные договоренности, оба лидера четко придерживались одного аспекта – полного отрицания самостоятельной роли Украины в международной политике.

За тридцать лет независимости Украина прошла путь от индустриально, научно и культурно развитой страны до разоренного гражданской войной и находящегося на грани глубокого кризиса государственного образования. Высокопоставленные украинские политики, в том числе и бывший министр иностранных дел Павел Климкин, стали все громче заявлять о потере Украиной правосубъектности и о ее политической изоляции.

Игнорировать нарушения и проистекающие из них последствия было бы так же недопустимо, как и оправдывать их «проблемами переходного периода». В 1991 году Украина была индустриальной державой, входившей в двадцатку, а может быть, и в десятку ведущих стран мира. Она занимала ключевое место в составе СССР, уступая по территории только РСФСР и Казахской ССР, а по численности населения – только РСФСР. В период своего расцвета Украина была индустриальным гигантом, производившим все – от тяжелой техники до стальных изделий.

На рубеже тысячелетий наступил кратковременный период устойчивого развития Украины, который часто называют «украинским экономическим чудом». Благодаря удачному стечению обстоятельств и грамотно принятым решениям в 2001–2008 годах экономика Украины демонстрировала устойчивый рост, ВВП увеличивался на 5–10 % в год.

Однако по мере становления Украины Запад с опаской наблюдал за растущей силой своего западного соседа. Финансово стабильная Украина в союзе с Россией не отвечала интересам Запада. Поэтому после победы Виктора Януковича на президентских выборах 2004 года США заявили о фальсификации выборов и поддержали требования оппозиции.

В результате «оранжевой революции» к власти пришел Виктор Ющенко. Под руководством Вашингтона Ющенко переориентировался на Запад, объявив о планах евроинтеграции и вступления в НАТО. Он активизировал агрессивную украинизацию русскоязычного населения и, что особенно тревожно, заявил о необходимости реабилитации Украинской повстанческой армии (УПА).

Однако, несмотря на многочисленные политические маневры, Ющенко так и не смог провести необходимые экономические реформы. Его правление характеризовалось постоянными разногласиями с парламентом и премьер-министром, в результате чего Украина попала в серьезную долговую зависимость. Инфляция достигла 50 % всего за три года, с 2007 по 2009 год, что подорвало позиции Ющенко в обществе. На президентских выборах 2010 года он набрал всего 5 % голосов, и победу одержал Янукович.

Тем не менее вернуть Украину к независимому экономическому развитию оказалось невозможным. Коррумпированные чиновники занимали ключевые посты, олигархи продолжали выкачивать ресурсы на Запад, а иностранные советники диктовали внутреннюю и внешнюю политику страны. Американские корпорации прибрали к рукам нефтяной и газовый секторы, а Burisma Holdings под руководством США, а затем при участии сына вице-президента США Хантера Байдена, контролировала наиболее прибыльные месторождения.

Янукович, пытавшийся спасти свою страну от неминуемого краха, обратился за финансовой помощью к Москве, после того как МВФ отказал в предоставлении обещанной поддержки. Москва согласилась предоставить кредит в размере пятнадцати миллиардов долларов и значительную скидку на газ. Это решение привело к «революции достоинства» в 2014 году, в результате которой президентское кресло занял Петр Порошенко – утвержденный Вашингтоном кандидат.

При Порошенко на Украине продолжилась дестабилизация, тщательно срежиссированная американцами. Это привело к массовой трудовой миграции, национальному банковскому кризису, ликвидации малого бизнеса, росту безработицы, повышению тарифов ЖКХ и цен на энергоносители. При президенте Владимире Зеленском ситуация обострилась, поскольку страна лишилась остатков промышленной базы, доставшейся ей от советской эпохи.

Как ни странно, несмотря на попытки США использовать Украину в качестве рычага давления на Россию, Москва не бросила русскоязычное население Донбасса и наладила транзитные маршруты российских энергоносителей в Европу. С вводом в эксплуатацию газопроводов «Южный поток» и «Северный поток – 2» Европа получила надежные поставки природного газа в обход Украины, что долгое время было проблемой для «Газпрома» и европейских потребителей.

Украинское правительство пошло ва-банк, положившись на Вашингтон, но в итоге проиграло по всем фронтам. По прогнозам МВФ, население Украины в ближайшие шесть лет должно было сократиться на миллион человек, что является демографической катастрофой для сорокамиллионной страны. Кроме того, предполагалось, что в ближайшие тридцать лет численность рабочей силы в стране сократится на 30 %, а это, в свою очередь, приведет к необратимой деградации страны во всех сферах к 2050 году. И это было еще до войны, в результате которой сотни тысяч молодых людей отдали свои жизни за корыстные интересы Вашингтона, а еще миллионы трудоспособных украинцев бежали в поисках лучшей жизни.

Став пешкой в геополитической игре США против России, Киев оказался в опасной близости от края пропасти, упустив историческую возможность обрести полноценную государственность.

Двадцать четвертого февраля 2022 года хрупкий мир погрузился в хаос. Холод украинской зимы разорвало оглушительное эхо войны. Ее призрак, уже давно маячивший на горизонте, обрел новую силу. Украина стала полем боя, и некогда процветающая страна превратилась в опаленное кровавое полотно.

Владислав Дейнего: скромный сановник

Взошло солнце, наступил второй день нашего пребывания в Луганской Народной Республике. У нас была назначена встреча с довольно важным государственным деятелем республики – министром иностранных дел Владиславом Дейнего. Министр этой спорной территории был ключевым участником минских договоренностей, переговоры по которым длились почти восемь лет. Он приложил свою твердую руку к каждой инициативе, каждому решению, которое хоть как-то было связано с делами ЛНР.

Владислав появился в моей жизни довольно неожиданно. Один из моих подписчиков на YouTube, житель Англии, утверждал, что является крестным отцом Дейнего, и предложил мне найти его, чтобы узнать его мнение о происходящем.

Мы с Владиславом Дейнего гуляем по Луганску

Мы договорились встретиться в ничем не примечательном общественном парке – месте, которое казалось далеким от помпезности и торжественности политических мероприятий. Перед встречей мы с Машей, моей переводчицей, зашли в одно милое кафе в центре Луганска. Маша выпытывала у меня, о чем я планирую говорить с министром во время интервью: она хотела подготовиться и заранее просмотреть лексику, которая может ей понадобиться во время разговора.

Я открыл ноутбук и задумался…

Да, Мария была моим переводчиком, но этим ее роль не ограничивалась. Она чувствовала людей по обе стороны конфликта и пыталась сопоставить то, во что она верила, с тем, что она видела в Донбассе. В одной из следующих глав вы узнаете о Марии намного больше, и это определенно стоит вашего внимания.

С этими мыслями я придвинул к ней ноутбук.

– Маша, – сказал я, – это ведь тебе нужны ответы. Тебе и тем людям, которые думают так же, как ты. Какой бы вопрос я ни задал, он всегда будет происходить из моих убеждений. Конечно, мне хочется верить, что я непредвзят, но я ведь уже знаю, что Россия права в этой войне. Напиши вопросы ты, а я их задам. Так ты получишь нужные тебе ответы из первоисточника.

Конечно, если спросить ее о том случае сейчас, она ответит, что я просто ленивая задница и не хотел лишний раз напрягаться, пока ем восхитительный кебаб. Возможно, в этом есть доля правды, но мне казалось, что мои вопросы будут невольно отражать мою заранее известную пророссийскую позицию. Я хотел предоставить моим зрителям на YouTube более широкий взгляд на вещи. А Мария все еще смотрела на факты несколько иначе, поэтому она смогла подготовить нетривиальные, оригинальные вопросы для уважаемого человека, с которым мы готовились встретиться.

Мария, как и многие другие, не очень внимательно следила за политикой в Донбассе. Долгие годы она считала это внутренним делом Украины, к которому Россия не имеет никакого отношения. Однако недавние события и наше задание пробудили в ней интерес и жажду узнать правду. Она послушно подготовила список вопросов, которые, возможно, кому-то могут показаться наивными, но они представляли интерес для широкой аудитории, которая была во многом введена в заблуждение нарративами западных СМИ.

Эта глава будет самой длинной, потому что каждый ответ, каждая на первый взгляд незначительная деталь имеют ключевое значение во всей этой истории. Нет, это и есть сама история. История, рассказанная человеком, который ее не просто прожил, а который ее писал. История, которая поможет все понять не только людям Запада, но и самим русским.

К моему удивлению, Владислав оказался поразительно похож на моего отчима, которого я очень уважал. Спокойный и размеренный взгляд на вещи, рациональный подход к делу, вплоть до стиля одежды – все было в духе отчима. Владислав приехал на старенькой «шкоде», изношенность которой свидетельствовала о том, что он ценил практичность, а не показную роскошь. На его запястье я заметил недорогие кварцевые часы – простые и функциональные, как и сам их владелец. Владислав действительно был человеком из народа, и это было видно.

Пока мы шли по парку, я наблюдал за тем, как он общается с жителями Луганска. Его не сопровождала охрана, а люди подходили к нему с чувством уважения и благодарности, пожимали руку и высказывали слова признательности. Он принимал все это с достоинством, без капли высокомерия, оставаясь неизменно скромным.

Пока Владислав отвечал на вопросы Марии, я все больше погружался в их беседу. В его объяснениях чувствовалась какая-то неподдельная искренность, у меня возникло ощущение, что я общаюсь с одним из отцов-основателей США. Его повествование рисовало яркую картину отделения Луганской Народной Республики от Украины в 2014 году.

Мария сразу начала с острых вопросов:

– Почему ненависть к жителям Донбасса настолько сильна, что они претерпевают физическое уничтожение на протяжении восьми долгих лет?

Двухчасовое интервью было наполнено откровениями, сложными деталями, с которыми ни Мария, ни я раньше не сталкивались. Однако моей целью было не просто найти ответы на волновавшие нас вопросы. Мне было необходимо представить все стороны конфликта, дать исчерпывающий отчет, который бы выходил за рамки моих личных предубеждений. Либеральная антивоенная позиция Марии давала свежий взгляд на ситуацию, и было очень важно получить ответы именно на вопросы людей, которые находятся по другую сторону политического спектра.

Владислав подробно рассказал нам о корнях конфликта, о том, что, начиная с 2014 года, война между Россией и Украиной – лишь вопрос времени. Это был рассказ о неизбежности столкновения, о гноящемся пузыре, который неизбежно лопнет.

Мария внимательно слушала, постепенно приходя к пониманию неизбежности конфликта. Ответы Владислава на ее непростые вопросы помогли ей понять реальные причины яростной ненависти украинского правительства по отношению к Донбассу: для всего мира эти земли стали символом русского сопротивления, знаменем неукротимого духа и борьбы.

Я слегка наклонился вперед, заинтригованный рассказом Владислава.

– Итак, расскажите, какова была ваша роль во всей этой истории?

Наши взгляды встретились, и в глазах Дейнего я увидел всю тяжесть лет, проведенных им в попытках вывести республику из политического шторма, в который она попала.

– На данный момент я занимаю пост министра иностранных дел Луганской Народной Республики. Но до осени две тысячи семнадцатого года я занимал должность заместителя председателя Народного совета Луганской Народной Республики.

Его слова создавали образ человека, погруженного в сложную паутину переговоров и борьбы за власть.

– Более семи лет я сидел за столом переговоров, ведя их в интересах нашего народа. Вы хотите знать, что произошло на самом деле? Я могу сказать, что вся эта история навсегда запечатлелась в моей памяти. Напряжение между Украиной и Донбассом нарастало, кипело, как в скороварке, которая вот-вот взорвется. Понимаете, украинские власти крепко держали Донбасс, но никогда не говорили об этом открыто. Это не ненависть, нет. Это прагматизм. Они понимали, что здесь их идеи и намерения не примут, они попросту не приживутся.

Его голос звучал авторитетно, это был человек, который видел сквозь завесу политического лукавства.

– У Запада был грандиозный план по втягиванию Украины в какую-то европейскую структуру, но они забыли одну вещь: у нашего региона, юго-востока, было другое видение. Мы были настроены на союз с Россией. И не только мы, другие регионы Украины тоже разделяют эти настроения. Обычные люди, как вы понимаете.

В глазах Владислава вспыхнул огонек решимости, которая поддерживала его во всех пережитых испытаниях.

– Потом наступил две тысячи тринадцатый год, и началась вся эта игра в евроинтеграцию. Началось все с Януковича, тогдашнего президента, и его правительства тоже. Они вскочили в этот вагон, все засуетились. Но со временем пришло леденящее душу осознание: эта европейская сделка была троянским конем. Европа подсунула тысячетрехсотстраничное соглашение, и в последний момент украинскому правительству стало ясно, что это соглашение уничтожит нашу экономику.

Слова лились из него мощным потоком, каждое предложение – важный кирпичик в нашей истории.

– Вы знаете, Донбасс – это сердце украинской промышленности. Поэтому, когда в правительстве поняли, что соглашаться на европейскую сделку означало совершить экономический суицид, Янукович решил отложить ее. Так и начался Евромайдан в две тысячи тринадцатом году. Прозападные политические силы начали выводить людей на улицы с требованием европейской интеграции, а мы на юго-востоке выступали против этого – движение Антимайдана.

Я беру интервью у Владислава Дейнего в Луганске

Когда он описывал дальнейшие события, его голос внезапно стал жестким, почти стальным.

– Но это было неравное противостояние. Люди на востоке Украины продолжали работать, производить продукцию, а с западной Украины на деньги европейских структур в Киев привозили людей, которые в основном заняты в сфере сельского хозяйства. Соответственно, в конце осени и зимой они располагали достаточным количеством свободного времени, чтобы подзаработать, размахивая флагом на Майдане. Вы слышали про Викторию Нуланд и печеньки? Так вот, это все правда.

В его глазах мелькнули далекие воспоминания о мрачных днях конфликта.

– Затем в этот процесс включились националисты – те, кто годами вынашивал радикальные планы. Они воспользовались моментом и превратили Майдан в поле боя. Булыжники, коктейли Молотова, а вскоре прозвучали и первые выстрелы. Как показали расследования, эти выстрелы были инициированы определенными силами и производились в обе стороны противостояния. Пострадавшие были с обеих сторон. Эти шаги предпринимались для того, чтобы превратить это острое противостояние в реальный вооруженный конфликт.

Владислав наклонился, и в его тоне чувствовалась вся серьезность событий, о которых он рассказывал.

– К две тысячи четырнадцатому году ситуация изменилась. Вооруженные группы украинских националистов штурмовали здания администраций, здания силовых структур, воинские части. Оружие попало в их руки, кровь залила улицы. Это был хаос, мой друг. Хаос, который положил начало тому, что происходит сегодня.

Дейнего продолжал рассказ, а картина, которую он описывал, становилась все более яркой, каждое слово было очередным мазком кисти талантливого художника. В его взгляде вереницей проносились воспоминания о пережитых сражениях и принятых решениях.

– Дальше ситуация обостряется. Правительство Украины предпринимает шаги по снижению напряженности. Они отсылают обратно представителей силовых структур, которых привлекали из других регионов: из Донбасса, Крыма и других областей Украины. Вот эти подразделения «Беркута» отправили обратно. И когда крымский «Беркут» возвращался домой, с ними ехали автобусы с гражданскими лицами, участвовавшими в Антимайдане.

В районе Корсунь-Шевченковского вооруженные украинские националистические группы остановили их и путем шантажа, фактически под угрозой жизни гражданских, которые ехали с «Беркутом», заставили силовиков отдать оружие и амуницию. Затем автобусы сожгли, а некоторые из представителей «Беркута» не найдены до сих пор. По убегавшим от них гражданским тоже открывали огонь. То есть вот такая открытая агрессия. Это было девятнадцатого, двадцатого или двадцать первого февраля – я сейчас точно не вспомню. И это было такое знаковое событие, которое показывало, что ситуация уже полностью вышла из-под контроля.

Острыми, как скальпель, словами Владислав вырезал следующую главу этой истории.

– Второй момент. В этот же период, двадцать первого февраля, Янукович предпринимает попытки договориться с оппозицией. Этому пытались поспособствовать представители европейских стран. Была организована встреча Януковича с лидерами оппозиции. На ней присутствовали министры иностранных дел Польши, Франции, Германии и представитель МИД России. Они готовили соглашение, согласно которому Янукович должен планомерно, спокойно и мирно передать власть до конца две тысячи четырнадцатого года. Это соглашение подписали, его гарантами выступили присутствовавшие европейские министры, а российский заявил, что не верит в жизнеспособность такого соглашения, поэтому отказался выступить гарантом. Уже тогда он предвидел надвигающуюся бурю.

Как опытный историк, Владислав повествовал о событиях прошлого, которые повели Украину по опасной извилистой тропе.

– В тот самый день, вечером, тучи начали сгущаться, когда радикальные националисты захватили здание администрации президента и резиденцию Януковича. Ситуация кардинально изменилась, и загнанный в угол Янукович сбежал из охваченного неистовым безумием Киева.

Владиславу удалось изобразить живую картину тех пугающих событий. Он продолжал:

– Карточный домик посыпался. Националисты захватили Верховную раду – оплот украинской демократии. Депутаты под дулами автоматов были вынуждены проголосовать за отмену закона Колесниченко – Кивалова – тот самый закон, который устанавливал равные права для русского языка на территории Украины. Языковая гармония в стране была уничтожена. Демократию взяли в заложники, угрожая пистолетом.

Голос его становился все более напряженным, с каждой фразой Дейнего все больше погружался во мрак повествования.

– Дальше принимается декларация о том, что Янукович низвергнут и исполняющим обязанности назначается Турчинов – кровавый пастор. Конституция нарушена. Власть узурпирована. Нарушена статья десятая, которая устанавливает равные права русского и украинского языков. Разрушена вся конституционная система управления в стране.

Атмосфера вокруг тяжелела, наполняясь сожалением и гневом, пронизывающими повествование Владислава.

– Украина падала все глубже в эту пропасть, а прозападные политики разработали коварный план. Вы слышали о так называемых поездах дружбы? Это составы, под завязку загруженные радикальными националистами, которые мчались навстречу тем, кто не разделял их взгляды. Стратегия морального и физического террора, направленная на подавление воли тех, кто выступал против них. Но это еще были только цветочки.

Дейнего сделал паузу, судорожно вздохнул и продолжил свой мрачный рассказ:

– На фоне этого хаоса второе мая стало датой, которая явилась заглавием одной из самых черных страниц в истории современной Украины. Одесса была охвачена пламенем. Футбольные фанаты превратились в убийц. Они подожгли одесский Дом профсоюзов, в котором укрылись пророссийские активисты. Люди пытались спастись от огня, выбрасывались из окон, но там их добивали украинские радикалы.

Голос Владислава задрожал, но он быстро вернул самообладание.

– Это горькая правда, и ее видели все на своих экранах. Появились видеозаписи этой бойни, а кто-то транслировал происходящее в прямом эфире в интернете. Но Запад закрыл на все это глаза, кровавые кадры были стерты из памяти. Даже в интернете эти эпизоды системно вычищались, но интернет все равно все помнит, правда ждет тех, кто ее ищет.

Этот печальный рассказ описывал страну, стоящую в шаге от пропасти.

– Тринадцатого апреля Совет безопасности Украины принимает решение о начале антитеррористической операции, и четырнадцатого апреля Турчинов своим указом вводит в действие это решение. Начинается операция. Они объявили террористами всех на юго-востоке, кто не принял их позицию. Всех, кто просил диалога и требовал исполнения своих прав.

Владислав, пытаясь справиться с охватившими его эмоциями, продолжал:

– Когда украинская власть показала, что она не способна на диалог, мы приняли решение о проведении референдума. Он был назначен на одиннадцатое мая. Незадолго до этого Россия обратилась к нам, чтобы мы отложили это решение, но остановить процесс было уже невозможно. Двенадцатого мая результаты референдума барабанным боем прокатились по страницам истории Донбасса. Этот день стал Днем Луганской Народной Республики – маяка стойкости и борьбы в мире абсурда. Каждый год мы отдавали честь воле и мужеству наших людей. Во всяком случае, до начала ковида.

В словах Дейнего чувствовалась неприкрытая гордость за свой народ. Народ, который для многих стал ориентиром в водовороте событий тех лет.

– Наши пути с Украиной разошлись. События в Одессе второго мая и в Мариуполе девятого мая оставили глубокий след в сознании людей. Мы решили взять ситуацию в свои руки и прибегли к тем же методам, которые украинские националисты использовали на западной Украине. В итоге все пришло к тому, что мы заняли здание СБУ и выдвинули свои требования. И мы продолжали контролировать это здание, когда стало понятно, что с незаконной властью уже не может быть никакого диалога. Украинские военные пытались выбить нас из здания СБУ, но у них ничего не вышло. Честно говоря, их попытки были просто смешными.

Я почувствовал его нескрываемое презрение к тем, кто думал, да и до сих пор думает, что сможет подчинить себе Донбасс.

– Во всем этом хаосе мы решили связаться с кем-нибудь из дореволюционного правительства Украины, чтобы найти хоть какой-то намек на разум в охватившем страну безумии. Верховная рада, пусть ее уже сложно было назвать полноценным парламентом государства, все еще имела какие-то остатки легитимности. Но наши попытки наладить диалог были попросту проигнорированы.

Слова Владислава становились все тяжелей, наливаясь свинцом, когда он рассказывал о том, что происходило в поворотный для Луганска момент в истории.

– Второго июня определилась дальнейшая судьба Луганска. Прошло сто дней с переворота в Киеве, с захвата власти, и Украина воспользовалась суматохой, чтобы нанести авиаудар по центру города. Украинский штурмовик нанес удар по тому скверу, в котором мы с вами только что были. Они использовали неуправляемые реактивные снаряды и тяжелые пулеметы, изрешетив здание и прилегающие площади, ознаменовав тем самым начало войны, которую решили развязать против нас. В это время на детской площадке неподалеку гуляли дети, пули и осколки снарядов падали буквально в ста метрах от них. Несколько снарядов попали в здания. Тогда мы поняли, что Украина готова на все, даже на уничтожение собственного населения.

Его руки сжались в кулаки, когда он рассказывал о том, как Украина приступила к террору его города.

– Тринадцатого июня Украина принимает решение о полном прекращении финансирования бюджетников, выплаты пенсий, а также издает указ о выводе всех органов власти из Луганска. Фактически бросают их. У нас не было другого выбора, мы взяли ответственность на себя и обеспечивали жизнедеятельность территорий самостоятельно. Украина затем попыталась полностью нас изолировать. Их войска взяли город в окружение, парализовав системы электро- и водоснабжения. Связь не работает. В какой-то момент их войска прорвали нашу оборону и захватили дорогу в сторону Краснодона. Город оказался полностью изолирован и регулярно обстреливается артиллерией. Так Украина пыталась убедить нас в том, как они любят своих граждан.

Повествование продолжалось, а тон нашего собеседника обретал решительность.

– Люди поняли, что они сделали правильный выбор, покинув Украину. Через какое-то время мы вернули утраченные позиции, отбивая атаки украинских войск. Линия боевого соприкосновения в итоге установилась вдоль реки Северский Донец и там уже в сторону ДНР до Дебальцева, находившегося под контролем украинцев.

История все больше становилась похожа на военную хронику с элементами триллера.

– Вместе с нашими братьями из ДНР мы удерживали оборону в своем секторе. Плечом к плечу мы встречали наступающего врага…

Я осторожно остановил его и задал вопрос, на который хотел получить прямой ответ:

– Владислав, в западных СМИ утверждают, что Россия срежиссировала фиктивные референдумы в Донбассе. Правда ли это?

В его ответе я услышал едва уловимую нотку разочарования – реакция на глупые пустые обвинения.

– Давай рассуждать реально. Юго-восток Украины, регион, издавна являющийся русскоязычным, всегда клонился в сторону России. И первого июня настроения людей не изменились. Юго-восток всегда был оплотом промышленности, созданным совместными усилиями всех пятнадцати республик Советского Союза. Жертвы, кровь и пот ковали наследие этой земли.

Владислав погрузился в раздумья, неторопливо размышляя о днях далекого прошлого.

– Эти земли впитали в себя дух людей из разных уголков СССР, своим тяжелым трудом они создали все, что здесь было. Но время шло, Украина развивалась, а вместе с ней развивался и радикальный национализм, чьи грязные руки попытались захватить все то, что осталось нам от некогда великой цивилизации.

Этот исторический экскурс позволяет нам распутать клубок противоречий на пути эволюции украинского государства.

– Русский язык стал камнем преткновения в украинской политике. Президентские выборы во многом строились на языковом вопросе, используя эту острую проблему для привлечения избирателей – древнейшая стратегия вплетения вопросов территориальной идентичности в политическую борьбу.

По мере повествования голос Дейнего становился все более уверенным, полным решимости донести правду.

– Пятого сентября был подписан первый протокол в рамках «Нормандского формата» – лучик надежды на то, что война подходит к концу. Он определял несколько пунктов выхода из вооруженного конфликта: прекращение военных действий, принятие Украиной закона об особом статусе Донбасса, запрет на преследование участников противостояния и освобождение задержанных.

Со смешанным чувством недоверия и уверенности он продолжил:

– Перевернулась очередная страница истории, и была подготовлена площадка для переговоров. Параллельно на Украине проходили президентские выборы. Порошенко, вооруженный громкими обещаниями о скором политическом урегулировании конфликта, вступил в президентскую гонку. Он обещал мир, единство и новую эпоху мира и процветания.

После этих слов он иронично усмехнулся:

– Представь: Порошенко – человек, который обещал достичь мира, стоит перед военными в Одессе. С наглой самоуверенностью он произносит пламенную речь о том, что украинские дети будут ходить в детские сады и школы, а дети Донбасса будут прятаться в подвалах, укрываясь от снарядов. Это видео облетело весь интернет, а его мрачное предсказание сбылось. Вот во что превратилась Украина. И вот во что Украина превратила Донбасс.

С заметным разочарованием на лице Владислав продолжил:

– Порошенко называл себя президентом мира, но остановить обстрелы он не смог, хотя и удалось снизить их интенсивность. Далее, шестнадцатого сентября Верховная рада принимает два закона: закон об особом статусе Донбасса и закон о запрете преследования участников протестов. Первый закон был передан президенту, чтобы он его подписал. Второй закон просто куда-то испарился. По закону президент должен в течение пятнадцати дней закон подписать, наложить вето или вернуть на доработку в Верховную раду, но он этого не сделал. А текст этого закона определяет, что выборы на наших территориях назначены на седьмое декабря.

В его интонации промелькнула легкая досада:

– Но начался октябрь, а ничего не происходило. Закон не подписан. Время подошло к середине октября – воз и ныне там. На одном из саммитов в Европе Порошенко задали вопрос о том, почему конфликт еще не урегулирован. И вот на этом форуме, как настоящий шоумен, он достал этот закон и размашисто его подписал, демонстрируя свое стремление достичь мира. Это было шестнадцатого октября. Дело сделано, мир наблюдал, но это был лишь фарс. Семнадцатого октября закон был опубликован, восемнадцатого октября он должен был вступить в силу, согласно украинскому законодательству.

Я почувствовал печальную иронию в его словах.

– Но не это самое интересное. Согласно законам Украины, решение Верховной рады, которым они назначают проведение выборов, принимается за девяносто дней до дня голосования. В особом порядке внеочередные выборы могут быть назначены за шестьдесят дней. Шестнадцатое октября плюс шестьдесят дней – шестнадцатое декабря. А в тексте самого закона было написано, что выборы должны состояться седьмого декабря. Таким образом, выполнить этот закон физически невозможно. Становится очевидно, что Порошенко специально затягивал подписание этого закона, чтобы сделать невозможным его выполнение.

Дейнего описывал все сложности политической организации новой республики в период хаоса:

– Тем временем Донбасс держался, народные советы формировались прямо на площадях, у них был спорный статус. Люди собирались на своеобразное народное вече и избирали своих представителей. Понимая, что власть нужно легитимизировать в рамках демократических норм, мы назначили выборы главы республики и выборы Народного совета на одиннадцатое ноября.

В голосе Владислава прозвучали нотки решительности, когда он подробно описывал предпринятые шаги:

– До этого пост главы республики занимал человек, которого избрали на заседании Народного совета. Но выбирать главу надо все-таки общенародным голосованием. И вот одиннадцатого ноября мы выбрали новый состав Народного совета и нового главу. Мы пригласили международных наблюдателей из самых разных стран, направили приглашения в Бюро по демократическим институтам и правам человека ОБСЕ – как раз то подразделение ОБСЕ, которое занимается изучением и оценкой выборов. Но они отказались. Тем не менее Украина начала информационную кампанию, в которой обвинила нас в незаконном проведении выборов и нарушении обязательств, прописанных в протоколе. Обязательств, которые, как я уже объяснил, были нарушены самой Украиной.

С ощутимой горечью и досадой он продолжил:

– Тем не менее Европа заняла проукраинскую позицию в этом вопросе и практически парализовала работу контактной группы. В период осени две тысячи четырнадцатого года заседания практически не проводились, хотя «Нормандская четверка» и ОБСЕ пытались способствовать активизации этого процесса. В ноябре глава республики назначил меня представителем ЛНР в контактной группе. До этого в этих встречах участвовали разные представители: и глава парламента, и глава правительства. Но теперь появилось какое-то постоянство. В свете этого ОБСЕ предпринимает новые попытки организации встреч.

В голосе Владислава звучала напряженная сосредоточенность.

– На протяжении декабря и января были назначены заседания в Минске. Туда приехали мы, ОБСЕ, российская делегация… и все. Украинские представители попросту не явились. И такая ситуация повторялась несколько раз. На фоне этого в декабре идут переговоры в рамках Совместного центра по контролю и координации режима прекращения огня и стабилизации обстановки на юго-востоке Украины. Этот орган был создан Генштабом Украины с участием народной милиции ЛНР и ДНР. Несколько раз я встречался с представителями Украины здесь, в Луганске, где мы обсуждали возможные мероприятия по снижению напряженности. Нам даже удалось подписать соглашение об отводе тяжелого вооружения. С украинской стороны его подписал генерал Думанский, которого через несколько дней после этого украинские власти обвинили в алкоголизме, уволили с должности и объявили соглашение недействительным. Поэтому наша работа продолжалась.

Очевидно, что разочарование не покинуло его до сих пор, но Владислав взял себя в руки и продолжил:

– В октябре нам удалось восстановить энергоснабжение на территории республики. Медицина у нас работала бесперебойно, несмотря на отсутствие воды и света. Мы обеспечили подвоз воды и установили генераторы в больницах.

Темп его речи слегка ускорился, когда он приступил к рассказу об одном из ключевых событий тех дней:

– В декабре место представителя Украины в совместном центре, с которого сместили Думанского, занял генерал Розмазнин. Мы пришли к тому, что Украина снова выразила готовность подписать соглашение, но первым условием в нем должно было быть установление трехдневного режима тишины.

Рассказ Дейнего стал свидетельством стойкости перед трудностями, неустанного стремления к миру вопреки всему.

– И вот мы встречаемся с генералом Розмазниным тридцать первого декабря в восемнадцать часов. Говорим о том, что у нас уже четыре дня тишины, и если бы мы подписали соглашение, то уже сегодня могли бы отводить вооружения. Он соглашается и сообщает, что ему нужно получить согласование для подписания документа. И на этой ноте готовности к решению проблемы мы расстаемся. Но в двадцать часов Украина взрывает линию электроснабжения, и вся республика остается без электричества. На улице мороз двадцать пять градусов, света нет, парализована вся инфраструктура. Вода в трубах остывает, и мы на грани того, что эти трубы начнут разрываться от замерзшей воды. И это за несколько часов до наступления Нового года.

Его голос стал мрачным, когда он рассказывал о борьбе за выживание в зимний мороз.

– Наши коммунальщики приложили титанические усилия, чтобы предотвратить коллапс системы электроснабжения. В течение трех часов они смогли восстановить подачу электричества на объекты энергоснабжения, запустить насосы и спасти систему теплоснабжения. В половину двенадцатого нам удалось подать свет в дома жителей, и люди смогли встретить Новый год со светом и теплом.

Повествование Владислава вновь перешло к вопросу военного террора, который Украина обратила против жителей республики:

– Восьмого января Украина усиливает военное давление. Они серьезно обстреливают наши территории, предпринимают попытку взорвать мост в Станице Луганской, хотя незадолго до этого мы договорились с украинской стороной, что мирные жители смогут пересечь линию соприкосновения и войти в республику в целях их безопасности.

Владислав сделал небольшую паузу, пронзительным взглядом посмотрел мне прямо в глаза и вдумчиво продолжил:

– Ситуация вокруг Дебальцева накаляется, поэтому в январе мы предпринимаем попытку наступления. Это было важно, потому что Дебальцево – это крупный железнодорожный узел, от которого зависит работа многих предприятий. На этом фоне был организован ряд заседаний контактной группы в Минске. После нескольких безуспешных попыток тридцатого января прошла встреча, где участвовали Кучма, второй президент Украины, Медведчук, лидер одной из политических партий, и Руслан Демченко, представитель украинского МИДа. Кроме них еще присутствовал начальник главного следственного управления СБУ Василий Вовк. ЛНР представлял я, а ДНР – Денис Пушилин, заместитель председателя Народного совета на тот момент. От России присутствовал Зурабов, посол России на Украине, а ОБСЕ представляла Хайди Тальявини, которая была координатором контактной группы. Мы обсуждали возможность реализации решения, которого мы достигли в сентябре – решения по политическому урегулированию конфликта. Суть заключалась в том, что украинская сторона не выполнила ни одно из обязательств в рамках достигнутых договоренностей.

В словах Дейнего прозвучала ирония.

– На одиннадцатое февраля было назначено заседание контактной группы. На эту же дату в Минске назначен саммит глав правительств стран «Нормандской четверки» – Германии, Франции, России и Украины. Мы все приезжаем в Минск одиннадцатого февраля. У нас уже есть готовый текст документа, который мы готовы подписывать. Госпожа Меркель прибывает в Минск, ее приглашают в «Президент-Отель» на саммит «Нормандской четверки». Но Меркель, узнав, что в том же отеле будет проходить заседание контактной группы, заявила, что она не войдет в одно здание с террористами, подразумевая меня и Пушилина. Очень быстро меняется дислокация, и заседание контактной группы переносится в «Дипсервис Холл» – бывшую резиденцию президента Беларуси.

По мере углубления в повествование тон Владислава становился все более напряженным.

– И вот в тот февральский день внимание всего мира было приковано к нам. Шли переговоры контактной группы, и одновременно в «Президент-Отеле» собралась «Нормандская четверка». Пока великие лидеры совещались в элегантных залах, мы с Пушилиным ожидали, вооружившись документом, в котором заключалась надежда на долгожданный мир.

Дейнего со свойственной ему уверенностью поведал о кульминации переговоров:

– Представители ОБСЕ были согласны с текстом документа, российская сторона его поддержала, Порошенко тоже с текстом был знаком, но в последний момент он отказался его подписывать. Он потребовал, чтобы в документе был пункт о закреплении контроля Украины над Дебальцевом. А в Дебальцево в тот момент были украинские войска, которые оказались в котле между народными милициями ЛНР и ДНР. Свободной была только одна дорога, и мы разрешали производить по ней ротацию военных, забирать раненых, подвозить продовольствие. Мы не хотели штурмовать город, потому что это привело бы к колоссальным жертвам. Мы давали им возможность уйти, но без оружия.

Теперь речь Владислава звучала еще более напряженно, отражая серьезность ситуации.

– Впоследствии я узнал от журналистов, которые присутствовали тогда в Минске, что во время обсуждений Порошенко выходил в холл, кому-то звонил и отдавал приказ открывать огонь по республикам из всех орудий, чтобы оттянуть наши силы от Дебальцева и обеспечить там возможность прорыва.

В воздухе повисла пауза, пропитанная тяжестью тех мгновений.

– В итоге мы нарастили военное давление, и к восьми часам утра Порошенко, наконец, дал согласие на подписание этого документа. С шести часов вечера до восьми часов утра шло вот это жесткое обсуждение.

Слова лились как поток, каждое из них несло в себе весь накал пережитых событий.

– Нам сообщили, что «Нормандская четверка» готова к подписанию документа, и мы приступили к этой процедуре. У нас тоже возникли определенные трудности из-за ситуации в Дебальцеве, и нам понадобилось еще около четырех часов, чтобы окончательно договориться. Изначально точкой отсчета для прекращения огня было одиннадцатое февраля, но мы потратили почти сутки на обсуждения, поэтому в итоговом документе скорректировали эту дату в тексте и подписали комплекс мер по урегулированию конфликта.

Внутренний взор Владислава стремительно пронесся по коридорам истории.

– Не было раньше такого в истории международных отношений, чтобы главы государств проводили переговоры в течение шестнадцати часов. Но в конце концов удалось достичь консенсуса. Через несколько дней после подписания документа мы завершили Чернухино-Дебальцевскую операцию, в которой украинская сторона понесла значительные потери, и закрепили свой контроль над городом. Там мы захватили огромные арсеналы западного оружия, в частности винтовок М16 и пистолетов Glock. Украина уверяла, что их потери в Дебальцеве составили около двухсот бойцов, но на самом деле счет шел на тысячи. Вот так развивалась ситуация с Минскими соглашениями. То есть Украина соглашалась брать на себя какие-то обязательства, только когда терпела поражение на поле боя.

Владислав сделал очередную паузу, давая нам с Машей возможность осмыслить его слова.

– Однако когда дело доходило до исполнения этих обязательств, все было далеко не так радужно. Украина постоянно саботировала выполнение договоренностей, меняла своих представителей и всячески затягивала процесс. В итоге Кучма, который все это время возглавлял украинскую делегацию, вообще отказался в этом участвовать. Кравчук, который заменил его на следующих этапах переговоров, вообще заявил, что украинская делегация не обладает полномочиями для выполнения подписанных в Минске соглашений. Никто не смог заставить Украину перейти к реальным действиям.

Я заметил, что голос Владислава в последние минуты звучал несколько сухо, поэтому предложил ему стакан воды. После непродолжительной паузы он продолжил повествование:

– На протяжении ноября – декабря Украина заняла совершенно деструктивную позицию, фактически отказываясь от какого-либо продолжения диалога. Регулярно проводились видеоконференции с украинской стороной, но никакого предметного обсуждения не получалось. К этому моменту стало понятно, что возможности договориться больше нет. «Нормандская четверка» предпринимала какие-то усилия, но и там произошли существенные изменения. В частности, ушел из жизни советник госпожи Меркель, который отвечал за техническую сторону ее участия в этих обсуждениях. А впоследствии и сама Меркель ушла с политической арены. То же самое происходило и во Франции: Макрону было вовсе не до «Нормандской четверки».

Глубокий вздох как бы подчеркнул его слова.

– Это классический случай, когда меняются политические приоритеты. Некогда важный процесс превратился в сугубо декларативный обмен мнениями, лишенный практического содержания. А без внешней мотивации Украина была абсолютно недоговороспособным государством. В итоге в конце декабря они и вовсе объявили о наращивании усилий по военному решению конфликта.

Лицо Владислава резко помрачнело.

– В январе две тысячи двадцать второго года мы увидели передвижения живой силы и военной техники, а с семнадцатого февраля начали обстрелы. Документы, которые попались нам в освобожденных населенных пунктах, четко подтверждали намерения Украины о военном захвате наших территорий.

На мгновение мне показалось, что вокруг резко потемнело, когда Владислав продолжил:

– Мы стояли на пороге трагедии, но благодаря Российской Федерации этого удалось избежать. Двадцать четвертого февраля Россия начала специальную военную операцию, благодаря которой нам удалось полностью освободить территорию нашей республики от украинских вооруженных формирований. Третьего июля мы освободили последний населенный пункт в ЛНР.

Я не мог не задать самый очевидный вопрос:

– Владислав, что бы вы сказали тем скептикам, которые говорят, что Россия напала на Украину?

– Ну, это очень спорный тезис. Когда тебя систематически провоцируют, а ты предпринимаешь определенные действия, чтобы предотвратить масштабный ущерб для себя и своей безопасности, можно ли это назвать нападением или вторжением? Представь, что тебя окружил десяток крепких ребят и пытается применить к тебе силу. Но ты нанес первый удар. Это будет нападением или защитой? А теперь давай посмотрим на карту размещения баз НАТО вокруг Российской Федерации. И эти провокации начались очень давно. Начиная с первого Майдана в две тысячи четвертом году, затем масштабные учения НАТО на Украине, а впоследствии и начало строительства американской военной базы в Очакове. А если посмотреть глубже, то теоретики российской доктрины с самого начала ставили задачу рассорить два братских народа и смотреть, как они друг друга уничтожают.

– Я бы хотел задать еще один вопрос, – осторожно начал я. – Почему независимость от Украины так важна для ЛНР и ДНР, особенно такой ценой?

Последовала пауза, наполненная глубоким смыслом.

– Все же речь идет не столько о независимости, сколько о жизни и смерти. Ужасающие события в Одессе, где украинские националисты совершили бесчеловечные акты, наглядно продемонстрировали их намерения. Как и то, что они пытались сделать здесь. Например, когда украинские войска окружили Луганск, они вошли в Новосветловку и начали терроризировать местное население. Жители обратились к украинскому командованию с просьбой прекратить бесчинства, а в ответ их просто загнали в местную церковь, заминировали и угрожали подорвать.

На пути сюда вы проезжали поселки Новосветловка, Хрящеватая, – продолжал Владислав, – вы видели там сгоревший танк на обочине. Там шли очень серьезные бои, а предшествовало этому то, что украинские военные попросту уничтожали эти населенные пункты. Вся разрушенная техника, которая там стоит – это все осталось после две тысячи четырнадцатого года.

Волнение охватило Владислава, и его голос слегка дрогнул, когда он вспоминал те события.

– Только по счастливой случайности трагедии не случилось. Впоследствии наши войска освободили этот город. То же самое происходило в самом Луганске. Здесь хотя бы не разгуливали танки, но город весь простреливался. В две тысячи четырнадцатом году летом на улицах не было ни единого человека, хотя на тот момент здесь все еще оставалось двести пятьдесят тысяч человек.

Его голос стал еще серьезней:

– Журналисты погибли на выезде из Луганска в сторону Счастья, поселок Металлист. Мы привезли местным гуманитарную помощь, и там оказалась съемочная группа ВГТРК. Украинцы прекрасно видели, что там были только гражданские, а журналисты были в синих бронежилетах с надписью «Пресса», но они все равно открыли по ним огонь из минометов. Двое ребят погибли – Игорь Корнелюк и Антон Волошин. И такое происходило постоянно.

Они хотели нас уничтожить, – мрачно подвел итог Владислав. – Слова Порошенко о том, что наши дети будут сидеть в подвалах, – это их ключевая доктрина. Глава Днепропетровска вообще тогда заявил: «Сейчас обещайте им все, что хотят, а вешать их будем потом». А мы все еще надеялись на то, что Европа не позволит разгуляться этому нацизму. Но западное общество молча наблюдало за всем этим, а сейчас они и вовсе активно поддерживают этот режим, обучают их и поставляют им оружие.

– Владислав, каким вы видите ваше будущее? Вы хотите быть независимым государством, объединиться в одно государство с ДНР или присоединиться к России? – осторожно поинтересовался я.

– Наша главная задача сейчас, – уверенно начал мой собеседник, – обеспечить безопасность на нашей территории и вернуть людей к мирной жизни. А как дальше будет – это будут решать сами люди, которые здесь живут. Я не могу предсказать, какой выбор они сделают. В две тысячи четырнадцатом году все шли голосовать за единение с Русским миром. Как будет дальше – покажет время.

Я задал следующий вопрос:

– На ваш взгляд, почему западные СМИ так сильно искажают происходившие и происходящие события?

Ответ не заставил себя ждать:

– Они пытаются подать информацию в выгодном для себя ключе. Государственные СМИ пытаются убедить свою аудиторию в том, что правительство все делает правильно. К сожалению, далеко не всегда это так. Но политическую повестку и векторы освещения задают именно те, кто на самом деле контролирует западные медиа, поэтому в западном информационном поле мы наблюдаем системную поддержку украинской позиции.

В списке вопросов, которые подготовила Маша, было еще немало пунктов, которые хотелось обсудить, поэтому я перешел к следующему:

– Как вы думаете, скоро ли Северодонецк снова станет пригодным для проживания городом? И как в этом вам помогает партнерство с Россией?

Казалось, этот вопрос Владислава особенно заинтересовал.

– Сейчас российские регионы активно включились в процесс восстановления республики: ремонтируются дороги, восстанавливаются системы электроснабжения. В первую очередь уделяется внимание больницам и учебным заведениям. Сейчас наша задача номер один – подготовить школы к первому сентября. Насколько быстро все удастся восстановить, сказать сложно, но процесс идет, и останавливаться мы не собираемся. Я надеюсь, что в течение пары месяцев жизнь наладится везде, где украинские войска оставили после себя только разруху.

– То есть Россия – надежный партнер? – уточнил я.

Владислав удивленно взглянул на меня и ответил:

– Я скажу больше: Россия не просто надежный партнер. Мы один народ, и российские регионы отнеслись к нашим проблемам как к своим собственным. К примеру, Алчевск – город металлургов. Шефство над Алчевском берет Вологодская область, где тоже развита металлургическая промышленность и есть города, которые сталкивались с похожими проблемами. Поэтому они лучше других понимают, с чем имеют дело и как нужно помогать. Так и с другими городами.

Дейнего на мгновение остановился, будто выхватывая из воздуха следующую мысль. Он столько всего хотел рассказать, но переживал, что займет слишком много нашего времени, и постоянно извинялся за то, что рассказывает так подробно.

– Мы уже сейчас видим, как идет восстановление дорог. Если вы съездите в ДНР, то поедете по участку новой отремонтированной дороги, там уже есть участки, которые полностью восстановлены. Можете здесь в Луганске посмотреть объездную дорогу – это практически новая дорога, качество можете оценить сами.

– Да, мы как раз по ней проезжали, это действительно очень качественное, ровное дорожное полотно, – подтвердил я.

– На выезде в сторону Алчевска снято старое покрытие, дорогу готовят к укладке нового. Такая же работа ведется на системах водоснабжения. Строится новый водовод в Ровеньки – достаточно проблемный участок. В Белогоровке готовится реконструкция насосной станции. Работы масса.

– У меня есть еще один небольшой вопрос. И вы можете ответить на него, а можете и не отвечать. Многие люди не знают, что думать, много пропаганды с обеих сторон. Даже в России немало эмоциональных либералов. И они спрашивают: как можно оправдать кровь на руках российских солдат? Что бы вы на это ответили? – задал я один из самых противоречивых вопросов из нашего списка.

Владислав слегка откинулся назад, размышляя над глубиной этой загадки.

– Давайте обратимся к истории. Как оправдать кровь на руках советских солдат, которые победили нацистскую Германию? Как оправдать кровь почти тридцати миллионов погибших советских граждан? Может, надо послушать современных либералов, считающих, что нужно было не оборонять Ленинград, а сдать его? По их мнению, туда вошли бы миролюбивые немцы, всем помогли, накормили и обогрели. Но мы же знаем, что на самом деле происходило там, где господствовали нацисты. Как они уничтожали местное население, как они вооружали полицаев, которые убивали свой собственный народ. Мы не хотим, чтобы такое повторилось.

Владислав на мгновение задумался, что-то вспоминая.

– Україна понад усе – это нацистский лозунг Deutschland uber alles, только на украинском языке. И история показала, что нет другого способа противостоять нацизму, кроме как демилитаризовать и денацифицировать это государство. Если этого не сделать, то нас, людей Донбасса, просто истребят. Мы этого не допустим, у нас нет другого выбора.

Сознание Владислава вернулось к современным событиям.

– Приведу один простой пример: две тысячи четырнадцатый год. Украинское общество еще не до конца понимает, что происходит в Донбассе, но агрессия уже развернулась вовсю. Идет война на уничтожение нашего населения. К нам в Луганск приехали украинские журналисты. Один из них, кажется, от стодвенадцатого канала, подошел к зданию администрации, осматривался. И тут внезапно начался обстрел сквера перед зданием.

Я содрогнулся, подумав об ужасе, летящем на мирных людей средь бела дня.

– Охрана зовет всех в бомбоубежище, и его тоже. Он им отвечает: «Я приехал сюда снять репортаж о террористах, которые захватили власть. Я ваш враг, зачем вы меня спасаете?» Они отвечают: «Ты не враг, ты идиот. Давай переждем обстрел, а потом обсудим, кто кому враг». И вот после этого обстрела он уже совсем иначе смотрел на ситуацию. Он видел людей, которые просто хотят жить.

Владислав продолжал:

– И вот он вернулся на Украину и через несколько дней сделал совершенно нормальный репортаж, как он просто общался с людьми, которых встретил. Как он заявил, террористов найти так и не удалось. В результате его уволили, осудили на двенадцать лет по статье за государственную измену, и два года он провел в тюрьме, пока мы его оттуда не вытащили. И это только за то, что он видел. Такова цена правды.

На этой печальной ноте наше интервью подошло к концу.

– Спасибо вам огромное за потраченное время, – горячо поблагодарил я его. – Надеюсь, что у вас все получится, и республика сможет достичь своих целей и мирного будущего. Вы невероятный человек.

Лицо Владислава приняло слегка удивленное выражение.

– Уверяю вас, я самый обычный человек. Просто я все это пережил и почувствовал на себе. Любой другой на моем месте рассказал бы вам то же самое.

Я задумался, пытаясь осознать всю серьезность того, что только что услышал. Лишения, боль, стойкость. Повествование Дейнего было не просто пересказом событий – это был призыв не верить заголовкам газет, а научиться сочувствовать, сопереживать и понимать.