Иногда всё вокруг кажется ненастоящим…
Слишком величественным… или красивым… или совершенным… идеальным настолько, что вызывает удивление даже у нас, которые всё видели и считают, что давным-давно разучились удивляться. Мы создаём Вселенные, пусть цифровые, но абсолютно реальные – осязаемые всеми органами чувств; мы придумываем новые физические законы – действующие в этих Вселенных, и они работают так же, как классические законы физики работают в реальности; и если мир – это наши ощущения, то мы познали его чуть более, чем полностью – и не один мир, а множество разных. Самых разных Вселенных. Мы бродили по вечным льдам Антарктиды, плавали в невесомости гигантской орбитальной станции, любовались завораживающими видами с лун Юпитера и Сатурна… И всё – с полным погружением, с ощущением бездны под ногами, стирающим лицо холодом, обжигающими потоками лавы, ураганным ветром и громким смехом стоящего на вершине двадцатикилометрового Олимпа победителя – мы всё это пережили.
И всё равно не разучились удивляться.
– На какой мы глубине? – тихо спросила Шанти.
Можно было бросить взгляд на монитор, но девушка не могла оторваться от лобового иллюминатора.
– Два с половиной километра, – ответила Марлоу.
– Они молодцы, – пробормотала Шанти, имея в виду разработчиков Метавселенной «Ватн». – Я понимаю, что всё окружающее совершенно невозможно в реальном мире, но верю всему, что вижу.
Верит в то, что несмотря на сильнейшее давление, на глубине в два с лишним километра может существовать столь бурная и разнообразная жизнь. Да ещё с полным соблюдением правил пищевой цепочки: на скалах виднелась растительность, на которой «паслись» и жирели миролюбивые «овцы» – точного названия этих рыб Шанти не знала, а про себя назвала именно так – служащие кормом для хищников, благодаря чему, возможно, размерами хищники могли поспорить со скоростным двухместным скутером, на котором девушки путешествовали по просторам необычной Метавселенной. До сих пор хищники на скутер не реагировали, но у Шанти иногда возникало неприятное ощущение, что то один, то другой, нет-нет, да поглядывают на судно, оценивая, сколько калорий можно из него извлечь. Шанти видела их взгляды, потому что создатели «Ватна» – с маниакальной точностью передав основные физические законы – не стали погружать подводную Метавселенную в беспросветную тьму, оставив посетителям возможность полноценно наслаждаться обитателями глубин.
– Вероятность нападения хищника – одна сотая процента, – сообщила Марлоу, перехватив очередной взгляд спутницы на проплывающего мимо монстра.
– Откуда ты знаешь?
– Прочитала в описании.
– Они специально ввели эту вероятность?
– Конечно.
– Зачем?
– Пощекотать нервы гостям.
– Глупость какая, – пробормотала Шанти и отвернулась, недовольная тем, что спутница с такой лёгкостью прочитала её беспокойство.
– Не глупость, а тщательно продуманный ход, – не согласилась Марлоу. – Сеть безопасна для людей, и ливерам[1] это обстоятельство давно приелось. Ливерам хочется новых ощущений, и разработчики идут навстречу, создавая ситуации, способные их напугать.
Шанти бросила на спутницу внимательный взгляд, Марлоу его выдержала и чуть улыбнулась. Произносить ничего не требовалось: девушки знали, что они только что поговорили о привычной безопасности в Сети и новых ощущениях, которые в скором времени станут доступны пользователям. Очень острых, а иногда – опасных – ощущениях, которые они уже подарили миру.
И отказаться от подарка мир не сможет, потому что новые боты вплавляются в его основы, в несущие конструкции Сети.
– Когда будем на месте? – спросила Шанти, вновь поворачиваясь к лобовому окну.
– Минут через тридцать.
– Не заблудимся?
– Идём на маяк.
– Хорошо.
Эта область «Ватна» называлась «Спагетти» и была наполнена скалами необычно ярко-белого цвета, с лёгкими вкраплениями серого. Издалека скалы казались тонкими – от того и получили название, однако диаметр каждой вертикальной каменной «макаронины» был не менее ста метров, а их основания скрывались в бездне. Скал – как и положено спагетти – было множество, затеряться среди них было легче лёгкого и ориентировались в «Спагетти» по маякам, рассказывающим, какое заведение расположено в той или иной скале. А заведений здесь было изрядно: юго-западная часть «Спагетти» представляла собой настоящий подводный город, в котором гости Метавселенной могли отдохнуть, развлечься или просто почувствовать под ногами твёрдую поверхность. Поэтому между скал то и дело сновали скутеры, в том числе – большие, пассажирские, подводный мир освещался разноцветными прожекторами, а вот фауна отсутствовала – обитатели глубин наведённую людьми суету не жаловали. В этой части «Спагетти» были весьма оживлёнными, однако маяк, на который автопилот вёл скутер, находился к северу, в необжитой зоне скал, в большом подводном безмолвии – так иногда называли «Ватн», и чем дальше скутер уходил от города, тем реже встречались другие суда, и в какой-то момент девушки вновь остались абсолютно одни.
Один на один с гигантской подводной Вселенной.
– Говорят, что в детстве единственным развлечением владельца «Ватна» был аквариум, – произнесла Шанти, наблюдая за гигантской глубоководной акулой, медленно проплывающей на фоне белой скалы. – Говорят, он часами сидел возле него, наблюдая за рыбами и мечтая оказаться среди них.
– Может, у него действительно был аквариум, – почти равнодушно ответила Марлоу. – Не знаю точно, однако вероятность существует. Но тот аквариум скорее всего превосходил размером пятиэтажный дом и чтобы оказаться среди рыб, ему достаточно было в него нырнуть.
Шанти покосилась на спутницу, поняла, что продолжать Марлоу не намерена, вздохнула и спросила:
– То есть, легенда про аквариум – это всего лишь легенда?
– Я ведь сказала, что не уверена. – Марлоу была нейросетью, но не простой, а личной помощницей лорда Гамильтона, одного из владельцев планеты, члена Сообщества по праву крови, с пелёнок привыкшего к своему превосходству над окружающими. Лорд погиб, Шанти взломала и перепрограммировала Марлоу и таким образом получила доступ к информации, о которой раньше не подозревала.
– А что ты знаешь точно?
– Метавселенная «Ватн» принадлежит одной из австралийских семей Сообщества. Они обожают море, и нынешний глава семьи в буквальном смысле вырос на Большом Барьерном рифе. Детские впечатления помогли ему придумать «Ватн».
Очередная красивая сказка о том, как мальчик из бедной семьи много работал, стал миллиардером и исполнил детские мечты, обратилась в пыль.
– В реальности не осталось людей, которые сделали себя сами? – тихо спросила Шанти.
– В реальности – не осталось, – подтвердила Марлоу. – Только в Сети.
– Это они? – спросила леди Дикла, прищурившись на монитор, по которому путешествовала обозначающая скутер метка.
– Так точно, миледи, – подтвердил сидящий перед мониторами оператор. – В этом нет никаких сомнений – я веду их от самого входа в «Ватн».
– Они знают, что за ними следят?
– Никак нет, миледи. Ваш личный федеральный ключ обеспечивает наивысший приоритет входа в Сеть, обычные пользователи не способны обнаружить нашу активность.
– Понятно.
Дикла перевела взгляд на мужа, тот кивнул и осведомился:
– При входе в Сеть они использовали ключ высокого уровня?
– Нет, милорд. Я не вижу следов применения приоритетных подключений, кроме нашего.
– Получается, она нам поверила? – удивлённо протянула леди Ди.
– А что ей оставалось? – самодовольно отозвался лорд Анакин. – Мерзавка знает, что Сеть – наша собственность и мы отыщем её, как бы она ни пряталась. А без Сети ливерам не жить. Вот и решила явиться сразу.
– Думаешь, рассчитывает договориться?
– Это её единственный шанс на спасение.
– Пожалуй. – Леди Ди вновь уставилась на монитор и в её взгляде сверкнула лютая злоба, которую женщина не считала нужным скрывать. – Оператор, они общаются между собой?
– Да, миледи.
– Транслируй разговор мне и лорду Анакину.
– Слушаюсь.
– А как только вычислишь местонахождение физического тела этих мерзавок – сразу отправляй спецназ, – напомнил лорд Анакин. – Я не хочу задерживаться в Метавселенной дольше необходимого.
– Да, милорд. Когда вам будет угодно отправиться в Сеть?
– Сейчас и отправимся, – ответила леди Ди.
Она улыбнулась и шагнула к одному из двух мета-кресел, безумно дорогих игрушек для путешествия по Метавселенным. Можно было обойтись и без них – технологии позволяли, но мета-кресло подключалось к вживлённой под кожу «паутине»[2] и обеспечивало идеальную передачу абсолютно всех ощущений, которые пользователь получал в Сети.
– Прямо в дом? – неожиданно спросил лорд.
– Да.
Анакин скривился, что заставило Диклу задержаться у кресла и вопросительно поднять брови:
– Что-то не так?
– Ты же знаешь, что я не люблю «Инферно», – поморщился лорд.
– «Инферно» всех раздражает, дорогой, но давай потерпим: Гамильтону понравится, что мы прикончим убившую нашего сына тварь в его любимом доме.
– Как думаешь, они уже здесь? – спросила Шанти, не отрывая взгляд от приближающейся скалы.
– Полагаю, да, – спокойно ответила Марлоу. – Волнуешься?
– Хочу поскорее добраться до «Инферно», поговорить и свалить отсюда, – ответила Шанти.
– Волнуешься? – повторила Марлоу. Не ехидно, не насмешливо, просто уточнила, искренне пытаясь понять, что за чувства владеют спутницей. Или пытаясь понять, что это вообще такое – чувства?
В ответ Шанти покачала головой:
– Мне не нравится в «Ватне», зря мы согласились встретиться именно здесь.
– Что тебя беспокоит? – тут же поинтересовалась нейросеть.
– Я читала, что в «Ватне» отсутствует поверхность.
– Отсутствует, – подтвердила Марлоу. – Эта Метавселенная состоит исключительно из воды. Где-то – мелководье, максимальная глубина которого не превышает тридцати метров, где-то – колоссальные провалы, чуть ли не до центра планеты.
– Откуда же здесь воздух?
– Мы находимся в Метавселенной, – мягко напомнила Марлоу.
– Создатели которой гордятся тем, что соблюдают почти все физические законы, – улыбнулась в ответ Шанти.
– Не все, – произнесла нейросеть. – Как ты понимаешь, говорить о содержании кислорода в водах «Ватна» бессмысленно, а что касается наших «оболочек[3]», которым якобы нужен воздух, то здесь его приходится покупать на Станциях.
– Дополнительный заработок для владельцев Метавселенной?
– Совершенно верно. И дополнительный штрих, показывающий, что здесь всё «по-настоящему».
Шанти кивнула и осторожно прикоснулась пальцами к толстому и холодному стеклу лобового иллюминатора.
– А что будет, если воздух закончится?
– Наступит удушье.
– И как долго оно будет длится?
– До смерти.
Шанти испуганно посмотрела на Марлоу:
– Ты шутишь?
– Нет. Если сломается переборка, нас с тобой, точнее, наши «оболочки» расплющит тоннами воды. Но ты настоящая успеешь почувствовать, не в полной мере, конечно, но успеем понять, каково это – смерть на глубине. Если же закончится воздух, ты умрёшь…
– Не я, – выдохнула Шанти. – Не я и не мы, а наши «оболочки».
– Но мы успеем испытать некоторые детали смерти от удушья, – продолжила нейросеть. – И никогда не сможем вернуться в «Ватн».
– Почему?
– Таковы правила.
– Чушь, – буркнула Шанти.
– А я считаю, что разработчики – молодцы, – не согласилась Марлоу. – «Ватн» – авторская Метавселенная уровня ААА, с абсолютной степенью симуляции заложенной в её основу реальности. И владельцы Метавселенной имеют право устанавливать любые ограничения.
– Разве это законно?
– Это условие пребывания в «Ватне».
– Законы теперь таковы?
– В прошлом году Сенат принял поправки к Всемирному акту о Метавселенных. Так что да, теперь законы такие: владельцы Метавселенных имеют право устанавливать правила пребывания в них, причём – любые правила. Они обязательно доводятся до сведения прибывающих.
– Надо будет почитать законы, – вздохнула Шанти.
– У тебя есть я.
– Спасибо. Но видишь, иногда получается так, что я узнаю о действующих правилах уже оказавшись в Метавселенной.
– Ты была невнимательна на пограничном инструктаже.
Шанти махнула рукой, то ли показав, что согласна с Марлоу, то ли намекая, что тема себя исчерпала, и спросила:
– О чём я ещё должна знать?
– О том, что мы приплыли, – коротко рассмеялась Марлоу.
За время разговора, скутер подобрался к нужной скале, и стал плавно обходить её по часовой стрелке до тех пор, пока не наткнулся на вырезанную в плотном камне пещеру, вход в которую закрывало прозрачное силовое поле. В реальности подобной технологии ещё не существовало, однако создатели «Ватна» решили, что в их Метавселенной она будет уместна. Гостей ждали – едва маленькое судно подошло к пещере, как внешнее силовое поле исчезло, позволив скутеру войти в шлюз, затем автоматика уравняла давление, а вода ушла, оставшись лишь в бассейне, предназначенном для заходящих судов. После этого исчезло внутреннее защитное поле, девушки выбрались из скутера и оказались в огромной, во всю площадь скалы и высокой – до вершины свода было не меньше сотни метров, пещере, в центре которой стоял старый особняк.
Точнее – небольшое шато.
Обширный, с двумя крыльями, двухэтажный дом, с высокой мансардной крышей, придающей ему массивности, он выглядел заброшенным, но не погибшим – крепость и благородство строения не позволяли ему превратиться в убогую развалину. Бордовая крыша где-то потеряла цвет, а где-то провалилась; кое-где осыпалась штукатурка; рухнули ставни; потемнели стёкла; круглый фонтан перед полуразрушенным парадным крыльцом не действовал, а ведущая к нему дорожка заросла травой. Маленький замок выглядел иллюстрацией к страшной сказке, и название носил соответствующее.
«Инферно».
– Как думаешь, они здесь?
– Разумеется, – ответила Марлоу.
– Но в шлюзе не было других скутеров, кроме нашего.
– Ты всё время забываешь, что «Инферно» – мультихаб[4]. С федеральным ключом можно обойти официальные ворота в Метавселенную и сразу оказаться в нужной точке цифрового пространства.
– Да, забываю. – Шанти ещё раз посмотрела на дом и вздохнула: – Тогда пойдём.
– Две блондинки? – изумилась леди Ди, разглядывая идущих к особняку девушек.
– Ты удивлена? – хмыкнул Анакин.
– Гамильтону никогда не нравились блондинки.
– Ну, во-первых, это не блондинки, а блондинистые «оболочки», – рассудительно заметил лорд Анакин. – И мы пока не знаем, как выглядят эти женщины в реальности. Во-вторых…
– Какой же ты зануда, – хмыкнула леди Ди. – И как же хорошо, что я тебя бросила.
– Мы расстались по обоюдному согласию, – напомнил Анакин. – И расстались неофициально. Официально мы до сих пор муж и жена.
– Я ведь говорю – зануда. – Леди провела рукой по щеке Анакина. – Кстати, ты видел чёрную кошку, которая перебежала нам дорогу, когда мы шли по коридору?
– Не обратил внимания. А что?
– Мне казалось, что Гамильтон не любил кошек, – задумчиво произнесла леди Ди. – Ты напомнил, что он не любил блондинок, и я вспомнила о кошках. Странно, что он поселил в доме одну из них. Тем более – чёрную.
– А что не так с чёрными кошками? – осведомился лорд.
– Они не к добру, – ответила Дикла и обратилась к оператору: – Ты вычислил точку входа в Сеть этих девиц? Знаешь, где лежат их физические тела?
– Да, миледи.
– И где же? – не удержался от вопроса Анакин.
– В Нью-Йорке, милорд.
– У нас под носом.
Леди Ди пожала плечами и продолжила:
– Начали операцию?
– Да, миледи.
– Пусть спецназовцы сообщат, как окажутся на месте – я хочу лично сказать этой мерзавке, что игра закончилась и сейчас она сдохнет.
– Как будет угодно миледи.
Оператор вздохнул и перевёл взгляд на другой монитор, тот, на котором отображалась информация о вылетевшей группе захвата. Лететь им предстояло недолго – агломерация Нью-Йорк славилась развитыми системами безопасности и самым мощным на планете Департаментом социального согласия. В каждом боро располагалось не менее четырёх баз групп специального назначения, натренированных на подавление бунтов и захват преступников. Спецназовцы оказались в вертолёте через пять с половиной минут после получения приказа, а пока они собирались, ближайшие дроны Соцсогласия окружили дом и были готовы атаковать преступников, если те соберутся бежать.
Внутреннее убранство «Инферно» полностью соответствовало внешнему виду: старое, заброшенное, но не запущенное. Некоторые стены пошли трещинами, но можно было не сомневаться, что они способны простоять до Второго пришествия; картины потемнели, но сюжеты читались без труда; на перилах и мебели виднелся характерный налёт, однако Шанти знала, что это иллюзия – в доме не было ни пылинки. В том доме, в настоящем «Инферно», который стоял в живописном уголке старой Европы, даже в нём не было пыли. И откуда же ей взяться в цифровых копиях замка?
Внутреннее убранство «Инферно» девушку не удивило, так же, как и появление невысокого смуглого слуги в бордовой, с тёмным золотом, ливрее, который проводил гостий в библиотеку, где их ожидали лорд Анакин и леди Дикла – их «оболочки» в точности копировали внешний вид хозяев, ничего не добавляя, и ничего не скрывая. Впрочем, ни добавлять, ни скрывать не требовалось: над появлением на свет Анакина и Диклы трудились не только их родители, но и лучшие специалисты в области генной инженерии, сумевшие создать образцы, близкие к Совершенству – очень красивых и очень крепких людей, которым предстояло прожить не менее ста пятидесяти лет, оставаясь молодыми и здоровыми. И даже «оболочки» на их фоне выглядели блёкло.
– Никогда не понимала тяги Гамильтона к подобным местам, – произнесла леди Ди, оглядывая якобы пыльные книжные полки. И стоящие на них тома в кожаных переплётах. Старые тома, очень редкие, часто – уникальные. Библиотека «Инферно» вызывала у знатоков восхищение и даже её цифровая копия поражала воображение.
– Получилось стильно, – проворчал Анакин.
– Стильно, но отвратительно.
– На твой вкус.
– Можешь не уточнять.
– Извини.
– Кстати, всё время забываю спросить: ты не думал над произведением ещё одного Гамильтона?
– Прошлого не хватило?
– Кто-то должен унаследовать наши состояния.
– Я подумаю, – неохотно пообещал Анакин. – Но особого желания вновь проходить через всё это у меня нет.
– И через что, интересно, ты прошёл?
– Через известие о том, что мы заделали неспособного к размножению генетического урода.
Ответить леди Ди не успела: дверь распахнулась и в библиотеку вошли две высокие белокурые девушки в достаточно фривольных нарядах. Улыбчивые, длинноногие, фигуристые, только у одной глаза были голубыми, а у второй – зелёными. На несколько мгновений в библиотеке воцарилась тишина, а затем лорд Анакин изумлённо произнёс:
– Мисс Марлоу?
Голубоглазая блондинка улыбнулась и кокетливо произнесла:
– Не думала, что вы меня узнаете, милорд.
– Ты сильно изменилась.
– Надеюсь, в лучшую сторону?
– На мой взгляд – в худшую, но если этот образ соответствует твоему нынешнему внутреннему состоянию, то почему бы тебе его не принять?
– Благодарю, милорд.
– Для чего ты решила сопровождать это подозрительное создание? – подала голос леди Ди, высокомерно разглядывая Шанти.
– Чтобы вам было проще отыскать нас, миледи, – с поклоном ответила Марлоу.
– Приятно слышать, что в тебе осталось хоть что-то от той мисс Марлоу, которую мы знали много лет… Тебя взломали?
Вопрос прозвучал резко, как выстрел.
– Да, миледи, – не стала скрывать Марлоу.
– Это поправимо.
– Буду счастлива вернуться в семью, – вздохнула Марлоу.
– И к прежнему облику, надеюсь. Твой нынешний вид чудовищен.
– Как будет угодно миледи.
И если исключить взгляд, который Дикла бросила на Шанти при появлении девушек, то за всё время разговора лорд и леди подчёркнуто игнорировали главную гостью, полностью сосредоточившись на Марлоу. И лишь теперь лорд Анакин снизошёл до разговора с простолюдинкой.
– Это ты?
– Смотря что вы имеете в виду, милорд.
Опускаться до объяснений Анакин не стал.
– Ты знаешь, кто мы? – поинтересовалась леди Ди.
– Иначе бы не приехала, – спокойно ответила Шанти. – От вас мне не скрыться.
– Можно было попробовать, – небрежно заметил Анакин. – У тебя есть федеральный ключ нашего сына, с помощью которого ты могла бегать от нас довольно долго. Но не убежала бы, потому что мы знаем след, который оставляет ключ.
– Я явилась по первому зову, – едва слышно напомнила Шанти. Она явно смутилась и растерялась.
– Мы хотим знать, что случилось в «Инферно», – жёстко произнесла Дикла.
– Вряд ли я смогу помочь. – Шанти развела руками. – Для меня это загадка.
– Разве не ты взломала защитную систему особняка?
– Нет.
– Мисс Марлоу?
– У вас есть полный доступ к моей памяти, миледи.
– Я уже смотрю, – сказал жене Анакин. – И есть ощущение, что наша маленькая девочка говорит правду.
– Маленькие девочки редко говорят правду.
– Тебе виднее.
– Именно. – Дикла вновь посмотрела на Шанти. – Я понимаю, что взлом защитных систем особняка моего сына тебе не по зубам. Но возникает вопрос: кто это сделал? А главное – зачем? Гамильтон был стерилен, поэтому для наших врагов в его убийстве не было никакого смысла. – Дикла выделила слово «наших». – А только они – наши враги – смогли бы взломать «Инферно». Племя, на которое официально свалили убийство моего сына, не способно отличить материнскую плату от видеокарты, им выпало стать исполнителями, но не организаторами… Мисс Марлоу!
– Миледи?
– Что ты знаешь о своей памяти?
– Она у меня есть, миледи, и милорд только что её исследовал.
– В твою память вносили изменения?
Мисс Марлоу замолчала.
– В том-то и дело, – с притворной грустью вздохнула леди Ди. – Ты этого не знаешь, мисс Марлоу, потому что для внесения изменений в твою память использовался федеральный ключ моего сына. Ты при всём желании не могла ничего запомнить, мисс Марлоу, тебе запретили запоминать. Но наша маленькая дрянь не знала, что федеральный ключ оставляет след…
– След есть, – громко произнёс лорд Анакин. – И этот след подтверждает, что в память мисс Марлоу внесены неизвестные изменения.
– Из чего можно сделать вывод, что ты, мерзавка, причастна к смерти нашего сына.
Марлоу застыла, глядя прямо перед собой, а лорд Анакин и леди Ди в упор уставились на Шанти.
– Ты убила Гамильтона!
– Он говорил, что вы не испытываете к нему никаких чувств! – воскликнула девушка.
И восклицание стало признанием вины.
– Абсолютно никаких, – подтвердила леди Ди. – Но расплатиться за его убийство мы обязаны.
– Это семейное дело, которое мы не можем не уладить, – рассмеялся Анакин. – Всякий, кто поднимет руку на члена Сообщества, подвергнется лютым пыткам.
– Ты напрасно согласилась на встречу с нами.
– Рассчитывала нас обмануть?
Несколько мгновений Шанти растеряно молчала, переводя взгляд с Диклы на Анакина, и обратно, после чего дрожащим голосом произнесла:
– Сейчас сниму AV-очки и навсегда исчезну из Сети. Спрячусь так, что вы не сможете меня найти.
– Наши люди у дверей твоей квартиры, дура, – сообщила Дикла. – Мы засекли точку входа.
– Пришло время платить, – выдохнул Анакин, жадно разглядывая испуганное лицо Шанти. – Тебе понравятся мучения, которые мы с Диклой для тебя…
И в этот момент раздался невообразимо громкий скрежет.
Грохот.
Операция шла гладко, как по учебнику, поэтому всё началось с грохота взрыва: к двери квартиры подлетели три дрона-«прилипалы», камикадзе со взрывчаткой, «прилипли» у замка и петель, и одновременно взорвались, освобождая проход группе захвата. Громыхнуло на несколько этажей, да и тряхнуло неслабо – чтобы не рисковать при захвате опаснейшей террористки, спецназовцы направили на металлическую преграду мощные дроны, способные подорвать автомобиль, поэтому дверь не просто выбило – она пролетела через всю комнату и врезалась в окно. К счастью, строители небоскрёба не сильно воровали при его возведении, использовали, как было предусмотрено в проекте, пакеты с толстыми стёклами, и только поэтому окно выдержало удар и не спланировало на далёкую мостовую вместе с дверью. Малюсенькую квартиру-капсулу заволокло дымом и пылью, в облака которых бесстрашно влетели дроны: два разведчика и два ударных, среднеразмерных, специально разработанных для тесных помещений. Поскольку террористку приказали взять живой, дроны с летальным оружием остались у пролома, в который превратился дверной проём, а другие зависли напротив чудом уцелевшего окна. Один из ударных дронов подлетел к мета-креслу и врезал по расположившейся в нём женщине парализующим разрядом, а второй накинул на неё липкую сеть. Разведчики доложили, что других живых существ в квартире не наблюдается и только после этого сообщения внутрь вошли три спецназовца.
– Видим подозреваемую.
– Подозреваемая обездвижена.
– Подтверждаю захват.
– Вы должны доставить подозреваемую в особняк лорда Анакина, – напомнил оператор. – И ждать дальнейших распоряжений.
Спрашивать, жива ли террористка не имело смысла – на монитор в режиме реального времени уже поступала телеметрия от разведчика.
– Будем через полчаса.
– Отлично!
И в это мгновение пришло срочное сообщение от контролёра Четвёртого департамента.
– Группа захвата зашла по ложной линии.
Это было настолько неожиданно, что в первое мгновение оператор растерялся:
– Что?
– Нас обманули, настоящая точка входа в Сеть не здесь.
– Как это возможно?
– Высокий доступ.
– Но нет следов использования федерального ключа.
– Я говорю то, что вижу, – ответил контролёр. – Вы можете забрать девчонку, но с вероятностью девяносто девять процентов она не та, кто нам нужен.
– Мы её забираем? – уточнил командир спецназовцев.
– Забираем, – решительно ответил оператор.
И только в следующий миг сообразил, что вот уже несколько минут он единолично руководит операцией, не получив ни одного распоряжения от лорда или леди. Охваченный ужасным предчувствием, оператор резко обернулся к мета-креслам и задрожал.
– Я…
– Что случилось? – поинтересовался контролёр.
– У нас проблема? – поинтересовался спецназовец.
– У нас больше, чем проблема, – прошептал оператор, растеряно глядя на обмякших в креслах людей. – У наших биггеров[5] остановка сердца.
– У обоих?
– Да.
– Вызывай врачей!
– Уже! – Кнопка экстренного вызова заморгала красным и одновременно сигнал опасности подали мета-кресла… но поздно, слишком поздно. Оператор подбежал к лорду и попытался нащупать пульс. – Они не дышат! Их сердца не бьются! Их можно спасти?
Нет, поздно, слишком поздно…
Иногда всё вокруг кажется ненастоящим…
Таким естественным, очевидным, абсолютно правильным, таким, каким должно быть и потому – совершенно невозможным.
Ненастоящим…
Бескрайним настолько, насколько может быть лишь Бесконечность…
Чёрным такой глубины, что в нём растворяется само понятие невозможного…
И россыпь звёзд – от пронзительно ярких, до едва заметных; от больших, напоминающих облака скоплений, до одиноких красавиц, сразу бросающихся в глаза.
И во всей этой красоте – ни одного бита информации, ни одного нуля, ни одной единицы. Только то, что естественно. Настоящее и настолько красивое, что кажется ненастоящим.
Шанти лежала под ночным алтайским небом и улыбалась, ощущая себя в нём, блаженно парящей среди комет и созвездий, наслаждаясь лунным светом и благоуханием трав, которое неведомым образом стало частью неба. Шанти лежала и не верила, что она в реальности. И понимала, что в это не нужно верить – это нужно ощущать всем собой, ощущать невероятную красоту, возможную только в реальности, впитывать её и чувствовать себя частью этой красоты. Частью мира.
Чувствовать себя человеком.
А не ливером.
И совершенно не чувствовать времени.
И потому, возможно, действительно находиться за пределами реальности, но не в современном, цифровом понимании. А мистическим образом вырваться из подлинной реальности, когда сочетание внутреннего покоя и величественного окружения, порождает ощущение пребывания за пределами обыденности, со всеми её проблемами и заботами.
Видеть всё вокруг, не открывая глаз.
Чувствовать мир, оставаясь в полной неподвижности.
Быть частью великого.
И настоящего.
Быть в настоящем и за его пределами.
Одновременно.
Шанти открыла глаза и улыбнулась. Приближался рассвет и звёзды неспешно кутались в него, позёвывая, забирались под одеяло дня, в ожидании следующей ночи – глубокой чёрной, истинно алтайской, настоящей. Шанти не знала, спала она или нет, а если спала, то сколько; а если нет, то почему чувствует себя настолько хорошо и свежо? Шанти выпрыгнула из истинной нереальности, которая возможна исключительно в реальности, но мысленно всё ещё пребывала в ней, переживая счастливую мягкость полёта под алтайскими звёздами на ароматных облаках благоухания трав.
– Невероятно…
Девушка спустилась с крыши вездехода, которую выбрала местом сегодняшнего ночлега, умылась в ручье, набрала воды, поставила вариться кофе и только после этого надела AV-очки. И сразу же увидела Марлоу – нейросеть сидела в пассажирском кресле, положив длинные ноги на приборную панель, и с улыбкой разглядывала Шанти.
– Привет.
– Привет.
– Долго сегодня спала.
– Ещё даже не рассвело.
– Ты уснула сразу после операции, – мягко напомнила Марлоу. – Просто выключилась.
– Пришлось потратить много сил.
– И нервов.
– И нервов.
Кофеварка издала мелодичный перезвон, Шанти забрала кружку, вышла из вездехода и сделала глоток, с наслаждением щурясь на горы.
– Как же здесь красиво.
– И спокойно.
– И спокойно.
– Спасибо, что посоветовала отправиться в путешествие.
– Я рада, что тебе понравилось.
– Здесь не может не нравиться, – с мягкой грустью ответила Шанти. – Здесь слишком хорошо.
И сделала следующий глоток кофе, думая о том, что с одной стороны жесточайшие протоколы Экологического Ренессанса позволили очистить планету от большей части мусора и вернуть территории к естественному облику; с другой, подавляющее большинство жителей Земли увидит красоту родной планеты лишь в Метавселенной. Но разве можно сравнить ощущения, полученные в Сети, с восхитительной реальностью настоящей природы?
Ещё один глоток и лёгкое прикосновение к борту вездехода, который придётся сдать через два дня – путешествие заканчивалось.
– Надеюсь, не последнее путешествие, – прошептала девушка. – Земля слишком прекрасна, чтобы смотреть на неё через AV-очки…
Шанти выросла в агломерации Швабург, тоже в горах, но рукотворных, из бетона, стали и стекла. Выросла в одном из жилых секторов – группы небоскрёбов для нескольких сотен тысяч ливеров, и должна была стать ливером, но очевидный талант помог девушке вырваться из уготовленной обыденности, окончить настоящую, а не онлайн, школу, получить серьёзное образование и стать контролёром Четвёртого департамента – ведущим специалистом сектора, отвечающим за работу Сети. Возможно, её ожидала блестящая карьера, возможно, к концу жизни девушка должна была стать ведущим контролёром агломерации, но именно через сектор Шанти знаменитый террорист Кандинский атаковал Швабург, вписав ещё одну кровавую страницу в книгу своих злодеяний. А чудом выжившая Шанти рассталась с государственной службой и ушла на вольные хлеба. «Вольные хлеба» сначала были абсолютно законные, потом «немного незаконные», теперь же Шанти оказалась абсолютно вне закона, и выжить ей помогали только талант и накопленные ресурсы. Причём выжить – в буквальном смысле слова, и родители лорда Гамильтона были не единственными, кто желал девушке смерти, они просто стояли ближе всех и поспешили с местью, забыв, что в холодном виде это блюдо вкуснее. И безопаснее.
– Всё прошло так, как ты хотела? – ровным голосом поинтересовалась Марлоу.
– Я не хотела, – в тон ей ответила Шанти. – Так было нужно.
– Или мы их, или они нас.
– Да, Марлоу, именно так.
Это могло случиться только в «Ватне» – уникальном пространстве с уникальной физикой, которую можно было подправить извне, изменив пару алгоритмов. Доступ к структурным кодам любой Метавселенной закрыт на тысячу замков, ведь они – основа основ, но для федеральных ключей замков не существует: Шанти вошла в святая святых «Ватна», внесла необходимые изменения, и в нужный момент времени в подводной Метавселенной возник необъяснимый, «абсолютно случайный» сбой, который начисто стёр силовые поля, хранящие «Инферно» от океана.
– Хочешь посмотреть запись того, что было? – спросила Марлоу.
– Да, – поколебавшись, ответила Шанти. – Покажи.
И вздрогнула, увидев, как поток воды хлынул в пещеру. Мгновенно. Без предупреждения. Аварийная сигнализация не сработала, но толку в ней не было – счёт шёл на мгновения. А может, толк в ней был огромный – ведь счёт шёл на мгновения. Как бы там ни было, вода хлынула и через секунду достигла шато. За пещерой наблюдало не менее десятка видеокамер, времени для работы у Марлоу было много – вся ночь, пока девушка спала – поэтому Шанти смотрела не набор разрозненных записей, а смонтированный ролик.
О том, как поток воды сметает «Инферно», в котором вели напряжённый разговор три «оболочки» и нейросеть. О том, как цифровые стены валятся под давлением цифровой воды, как лопаются стёкла и разлетается крыша. О том, что происходит с находившимися внутри «оболочками». Ролик производил сильное впечатление, однако запечатлённые в нём события развивались в Метавселенной, а значит, никто из находящихся в «Инферно» не должен был погибнуть. Даже несмотря на то, что разработчики «Ватна» сознательно замедлили экстренный выход из виртуальности – чтобы пользователь успел получить сопровождающие смерть ощущения – Шанти, Анакин и Дикла должны были оказаться в реальности живыми и невредимыми. Однако получилось только у Шанти, которая выскользнула из Метавселенной за секунду до того, как в шато ворвалась вода. Дикла и Анакин замешкались – благодаря изменённому алгоритму, а их «паутины» начали в полной мере реагировать на внешнее воздействие – благодаря проникшему в них боту, что и привело к остановке сердец.