– Проходи, располагайся! – Максим суетливо распахнул облезлую дверь съемной квартиры, и Инга шагнула в темноту.
Зажегся свет, и Инга с интересом оглядела небольшой, оклеенный старыми обоями, коридор. Она раньше не была в гостях у Максима. Их страстный роман завязался на съемках в Питере. Потом Максим улетел на съемки в Минск, а она вернулась к Всеволоду и попыталась забыть молодого актера. Но поняла, что уже не сможет. Когда он сегодня днем примчался в Москву и предложил ей переехать к нему, Инга не раздумывала ни мгновения.
Максим втащил ее чемодан и багажную сумку, которые сразу же заняли половину коридора. Помог ей снять короткую шубку, провел в единственную комнату, служившую и спальней, и гостиной.
– Вот! – Он неловко отвел глаза и пригладил темные вихры. Инге показалось, что он уже пожалел о своем порывистом решении связать с ней жизнь.
Она отвернулась, оглядывая комнату. Не жилье, а перевалочный пункт для молодого актера, который все время проводит в разъездах. Старая мебель от хозяев, ни цветка на подоконнике, ни безделушки на полках. Ничего, она это исправит, наполнит это необжитое пространство уютом. Поставит елку, зажжет свечи, приготовит праздничный стол. Если только он позволит…
Инга подняла глаза и встретилась взглядом с Максимом.
– Так и живу, – он изо всех сил бодрился, но что-то было не так, и Инга, не в силах дольше терпеть этой невыносимой неопределенности, дрогнувшим голосом спросила:
– Максим, ты жалеешь, что привез меня сюда?
– А ты? – Он шумно сглотнул, не сводя с нее потемневших синих глаз. – Должно быть, после твоего шикарного дворца… Ты ведь привыкла к роскоши.
От облегчения она едва не расхохоталась. Вот ведь дурачок! Ей хотелось кинуться ему на шею, но Инга поборола в себе этот девичий порыв и заявила:
– Нам срочно нужна елка!
– Елка? – Максим озадаченно уставился на нее.
– Новый год послезавтра, – напомнила Инга. – Как же без елки?
– Значит, ты остаешься? – все еще не веря, переспросил он.
Инга все-таки не сдержалась, поднялась на цыпочки и поцеловала его теплые губы. А затем пол уплыл у нее из-под ног – это Максим подхватил ее за талию и счастливо закружил по комнате.
Совсем другое настроение царило в семье Бедняковых. Пока не подозревающая о нависшей над их семьей грозовой туче Любочка за обе щеки уплетала картофельное пюре, ее родителям кусок не лез в горло. Арсений вяло ковырял свою любимую котлету, Аля с тревогой следила за ним. Ее мутило от запаха жареного мяса, и она без аппетита клевала овощной салатик из помидоров и огурцов.
– Пересолила? – не выдержала она, глядя, как муж гоняет котлету по тарелке.
– Очень вкусно. – Сеня отставил почти нетронутую тарелку и поднялся из-за стола. Какой уж тут аппетит, когда их в любой момент могут выгнать на улицу? За последние полгода они задолжали приличную сумму. Только директор банка мог спасти их от выселения, но и эта надежда рухнула.
– Папа, когда мы будем елку наряжать? – Любочка доела ужин, спрыгнула со стула и потянула отца за рукав.
– Елку? – Сеня рассеянно взглянул на дочку.
– В садике уже давно нарядили. И у Сони нарядили, и у Милены, – Любочка перечислила своих лучших подружек, к которым ходила в гости. – А мы когда нарядим? Я обещала Соню с Миленой в гости позвать!
У Сени в горле встал ком. Пятилетняя дочка хочет праздника и ждет Нового года, а ему не на что купить елку и вообще неизвестно, будет ли куда приглашать Любочкиных подруг в Новом году. Они ведь могут скоро остаться без дома.
Поняв его состояние, Аля взяла дочку за руку:
– Пойдем, Любочка, я тебе мультик про Деда Мороза включу.
– Не хочу мультик! – Любочка капризно вырвала руку. – Хочу елку!
В больших, уставившихся на отца, голубых глазах закипали слезы, и Сеня не выдержал – подхватил дочку на руки, подбросил к потолку:
– Будет тебе елка! Живая, высокая, до самого потолка!
Дочка счастливо рассмеялась, Аля ахнула.
– Вот прямо сейчас и пойдем выбирать! А ну-ка, девочки, собирайтесь!
Любочка умчалась в коридор и чем-то загромыхала. Аля с сомнением обернулась к мужу:
– Разве у нас есть деньги на елку? Мы же не планировали ставить.
– Ты помнишь свое детство? – Сеня приобнял жену. – Помнишь живую елку, которую ради тебя наряжали родители?
Аля кивнула:
– Никогда я так не радовалась елкам, как в детстве.
– Вот и нашей Любочке больше никогда не будет пять лет. Она хочет праздника, и мы ей его устроим.
– Я отложила немного денег на сапоги, – шепнула Аля. – На елку должно хватить.
– Сапоги – это святое, – возразил Сеня. – Возьмем из денег, отложенных на платеж по квартире.
– Но… – Аля с тревогой подняла глаза.
– Как-нибудь выкрутимся! – пообещал Сеня, хотя никакой надежды на это не было.
На ёлочном базаре толпился народ. Инга в приметном полушубке, с распущенными по плечам пышными каштановыми волосами тут же привлекла к себе внимание.
– Смотри, это же та самая актриса, – зашуршали шепотки за спиной, – как ее там…
– А ты популярна, – улыбнулся Максим, держа ее за локоть и увлекая к самым высоким елкам у ограды.
– Подходи, красавица! Самую лучшую елку подберу! – Усатый румяный продавец сделал стойку на полушубок, оценив платежеспособность клиентки, а уже потом взглянул в лицо и расплылся в улыбке: – Ой, это же вы! – И махнул рукой на билборд у дороги с рекламой нового фильма с Ингой.
Защелкали смартфоны – покупатели исподтишка снимали известную актрису, очутившуюся на елочном базаре в спальном районе. Инга увидела тень, скользнувшую по красивому лицу Максима. Известность, к которой она так стремилась, сейчас обернулась против нее. Серебров всегда считал себя важнее супруги – подумаешь, снимается в кино, когда он сам ворочает миллионами. Но Максим ведь тоже актер, а какому актеру понравится находиться в тени своей спутницы?
– Можно с вами сфотографироваться? – К ней подскочили две девушки, оттеснив Максима.
– Можно, но только вместе с моим коллегой по фильму, – Инга силком втащила Максима в кадр. Девчонки заулыбались при виде красивого высокого брюнета:
– А это кто? Тоже актер?
Максим помрачнел еще больше, и Инга сразу поняла свою ошибку. Для них он был никто. Криминальные сериалы, в которых Максим мелькнул пару раз, девочки не смотрят. Романтическая комедия, где Инга с Максимом снимались вместе, еще не вышла на экраны, премьера была назначена на первое января. А на постерах, оплаченных Серебровым, красовалась одна Инга.
– Давайте я лучше вас сниму, – Максим взял у девчонок смартфон и сделал их фото с Ингой.
– Извини, – шепнула Инга, когда поклонницы отошли.
– За что? Ты звезда, а я никто, – Максим горько усмехнулся, а у Инги заныло сердце. Неужели она снова наступает на те же грабли, как с Антоном? Но ведь бывший парень-актер ревновал ее к успехам, потому что они начинали вместе, а Максим знал, с кем имеет дело, и его это не остановило. Нет, глупо даже сравнивать его с Антоном. Максим не такой.
– Не говори ерунды! – Инга взяла его за локоть. – Когда фильм выйдет на экраны, звездой станешь ты, и уже мне придется отгонять от тебя чересчур пылких поклонниц.
От ее слов Максим повеселел и разрумянился. Инга с нежностью взглянула на него и внезапно осеклась – ей показалось, что за забором елочного базара стоит Женечка, бывшая подружка Максима, и ревниво смотрит на них. Инга хорошо помнила тот некрасивый скандал, который закатила девушка при всей съемочной группе, когда узнала, что на главную роль взяли не ее, а Ингу. И сейчас мгновенно представила, как Женечка врывается на елочный базар и устраивает сцену, обвиняя ее, что сначала увела роль, а затем – парня… Но затем между Ингой и забором прошла женщина в меховой шапке, на миг закрыла обзор, а когда она скрылась, то за забором уже никого не было. Инга с облегчением перевела дух. Показалось!
– А теперь берем самую красивую елку и бежим отсюда! Пока мне не пришлось отгонять от тебя вон того пылкого джигита, – Максим кивком указал на черноглазого покупателя, пожиравшего Ингу взглядом.
Пока он расплачивался за елку, с Ингой еще успели дважды сфотографироваться и взять автографы на новогодней открытке.
Ёлку они купили не самую высокую и не самую пушистую, а на какую хватило денег. Выбирали долго и придирчиво. Им никто не мешал – продавец и покупатели водили хороводы вокруг известной актрисы, заглянувшей на ёлочный базар.
– Красивая, как в кино! – Аля, кутаясь в старый пуховичок, проводила взглядом стройную фигуру актрисы в короткой шубке и обтягивающих джинсах. Ее спутника было не видать за большой елкой, которую он тащил перед собой.
– Ты у меня всех красивее! – Сеня чмокнул жену в щеку, и та раскраснелась от удовольствия.
– Ну что, выбрали елочку? – Румяный хитроглазый продавец наконец обратил на них внимание и загнул такую цену, что Сеня опустил руки.
– Сколько?
– А что вы хотели? – Торгаш высокомерно взглянул на него. – Это же датская ель! А не какая-нибудь там рязанская.
Пришлось вернуть пушистую иностранку с голубыми иголками обратно к стене и присмотреться к самым дешевым вариантам.
– Вот тут у нас акция – все по тысяче, – продавец небрежно махнул рукой на дальний закоулок и потерял к Бедняковым интерес.
Эконом-елки были скорее похожи на палки и никак не тянули на украшение праздника. Сеня пересмотрел все, и ни одна не приглянулась.
– Тысячу они не стоят, вон уже иголки осыпаются, – шепнула Аля. – Пойдем, Сеня!
– Хочу ёлку! – почуяв неладное, затянула Любочка. – Ёлку!
Дочка подскочила к прислоненной к стене невысокой, но пушистой елочке.
– Вот какая красивая!
Сеня замялся. Деревце явно выходило за рамки их семейного бюджета.
– Не потянем, – тихо вздохнула жена.
– Попробуем! – Сеня решительно запахнул красный шарф и направился к продавцу, стоящему к ним спиной. – Подскажите, пожалуйста, сколько стоит эта ель?
Вежливость города берет, и Сеня надеялся, что ему удастся договориться.
Продавец шустро обернулся, бросил быстрый взгляд на елку и озвучил цену:
– Две с половиной!
– Пойдем, Сеня, – Аля потянула его за рукав.
– Хочу ёлку! – зарядила Любочка. – Ёлку! Папа?
– Может, уступите? – Сеня с надеждой посмотрел на продавца. – В честь Нового года?
– Две с половиной, – повторил торгаш и усмехнулся точь-в-точь, как Серебров у себя в кабинете, когда выгонял их вон.
У Сени заполыхали щеки, а руки сжались в кулаки. На миг ему даже почудилось, что перед ним стоит сам банкир и ухмыляется ему в лицо. Сейчас он покажет, как над ним ухмыляться!
– Да это же грабеж среди бела дня! – начал закипать Сеня. – Чтобы елка столько стоила! Из золота она, что ли?
Продавец, не видя угрозы в нескладном интеллигенте в красном шарфе, пожал плечами:
– Не нравится, не берите.
– И не возьму!
Аля, бросив взгляд на мужа, сразу же почуяла неладное. Никогда ее интеллигентный Сеня не повышал голоса! Она потянула его за рукав, но муж только дернул локтем.
– И другим не советую! – еще громче сказал Сеня. – Елки-то у вас старые! Да вы сами потрогайте, барышня, – обратился он к девушке в шапке с помпоном, нерешительно застывшей возле небольшой стройной елочки. – Иголки такие сухие, как будто эту елку спилили еще год назад.
Доверчивая барышня затеребила своего спутника за рукав:
– Пойдем отсюда. Тут неподалеку еще один базар есть…
На них стали оглядываться. Продавец еще не понял, что происходит, а Сеня уже шагнул к другому покупателю – высокому парню, растерянно переходившему от одной елки к другой.
– Знаете, как елку проверять нужно?
Тот с благодарностью повернулся к нему:
– Вообще-то я первый раз выбираю…
Сеня выхватил одну из дешевых эконом-елок с пожелтевшими иглами и от души хряснул ей об асфальт. Парень вздрогнул и попятился.
– Видите, иголки так и сыпятся! – громогласно, на весь базар, объявил Сеня. – Эта елка облетит еще до Нового года!
– Да где это сыпятся? – заволновался продавец, отбирая у Сени елку. – Ничего и не сыпятся! Не слушайте его, молодой человек! Мои елки – самые свежие, только что из лесу! Вы понюхайте, как пахнет!
– Химия, – уверенно заявил Сеня.
– Знаете, я, наверное, искусственную возьму, – замялся парень.
– И правильно! – громко поддержал его Сеня, и парень заторопился на выход. – И вообще искусственные елки лучше живых, – громко возвестил он оставшимся покупателям. – А в торговом центре как раз распродажа – две по цене одной.
– В каком торговом центре? – подскочила к ним кругленькая тетушка в меховой шапке.
– Да вон там, за углом! Только поторопитесь, их мало осталось.
Тетушка со всех ног припустилась на распродажу, за ней заторопились на выход еще несколько человек.
– Эй, – заволновался торгаш, – ты мне так всех покупателей распугаешь!
– Это я могу, – заверил Сеня. – Это я только начал!
Рядом раздался громкий чих – стильная дамочка в красивой дубленке, войдя на базар, расчихалась от запаха смолы. Сеня мгновенно шагнул к ней:
– Будьте здоровы! Хотя разве будешь здоровым среди таких елок? От них же химией за версту несет.
Дамочка еще раз чихнула и попятилась.
– Не слушайте вы его! – ринулся к ней продавец, не желая упускать денежную покупательницу. – Елки у меня самые свежие, самые экологически чистые, только что из лесу. Чувствуете, как лесом пахнет?
– Задохнуться можно! – поддакнул Сеня. – И это на свежем воздухе! А в квартире от такой елки, в лучшем случае, обчихаетесь, а в худшем… – Он красноречиво умолк.
– Что в худшем? – сдавленно спросила дама.
– Задохнетесь, – замогильным голосом изрек Сеня.
– Ты чего несешь-то? – разозлился продавец.
Впечатлительная дамочка зажала нос платком и выбежала вон – только каблучки замелькали. Продавец повернулся к Сене со зверским лицом, и Аля ахнула, вцепившись мужу в рукав.
– Не советую! – не дрогнув, Сеня в другой руке поднял мобильный телефон и включил камеру. – Я все записываю.
– Шел бы ты отсюда, – едва сдерживаясь, посоветовал торгаш.
– Я уйду, – покивал Сеня. – С елкой.
– Вот же взялся на мою голову! – Продавец впихнул ему пушистую елочку, приглянувшуюся Любочке. – Бери елку за полторы и проваливай!
– Тысяча, – Сеня вцепился одной рукой в елку, а другой протянул купюру. – Моя последняя цена.
С базара Бедняковы уходили в приподнятом настроении и с елкой.
– Как ты его! – всю дорогу до дома восхищалась Аля и с любовью поглядывала на мужа.
Довольный собой, Сеня втащил елку на четвертый этаж. Он держал ее перед собой и ничего не видел.
– Сеня, – дрожащим голосом позвала Аля и тронула его за рукав. – По-моему, это к нам.
Сеня выглянул из-за елки и похолодел. На пороге их квартиры стояли судебные приставы.
Елка была огроменная – три с половиной метра золотых шаров и игрушек. Она растопырилась посередине гостиной, упершись макушкой с пикой прямо в потолок. Чтобы порадовать Ингу, Серебров заказал не только дорогущую искусственную ель, но и оплатил дизайнерское оформление. Получилось не хуже, чем в каком-нибудь шикарном отеле или ресторане. Вот только Инга сбежала от всей этой праздничной роскоши к небритому синеглазому шакалу на старой колымаге…
А самого Всеволода елка не радовала. Он повернулся к ней спиной и приложился к бутылке дорогого французского коньяка, которую уже наполовину опорожнил. Отчего-то вспомнилась дочь. Он не видал ее с рождения внука, а мальчишке, должно быть, уже лет пять… Внучку бы ёлка понравилась. Как там его зовут? Владик? Павлик? Если бы Ника хотела с ним помириться, назвала бы сына в честь родного отца – Всеволодом. Но Ника всегда была упрямицей, с детских лет стремилась доказать отцу свою самостоятельность. Вот и доказала. Поди, сидит сейчас в убогой халупе со своим ненаглядным программистом… Как там его? Антон? Дмитрий? Слишком велика честь еще его имя помнить!
Всеволод допил коньяк, метнул пустую бутылку в елку. Та пошатнулась, закачала пушистыми пластиковыми ветвями, но устояла. Только несколько шаров брызнули золотыми осколками на пол. Плевать. Придет домработница и уберет. Ее имени Серебров тоже не знал, даже не пытался запомнить, и в лицо бы не узнал, если бы увидел не дома со шваброй, а в толпе людей. Так, ходит какая-то уже лет пять, машет тряпкой, Золушка… Покачиваясь, хозяин подошел к открытому бару в стене и достал еще одну бутылку коньяка.
– Вы же не собираетесь выгнать нас из дома накануне Нового года? – поставив елку между собой и приставами, придушенно спросил Сеня и размотал другой рукой шарф.
Спиной он прикрывал Алю. Жена открыла дверь ключом и прошмыгнула в квартиру, заведя с собой дочку. Приставы было шагнули к двери, но Сеня выставил елку макушкой вперед, и те попятились.
Противников было двое – прилизанный сухопарый тип лет сорока и парень лет двадцати, оба в костюмах и галстуках. Тот, что постарше, смотрел на него равнодушно, как на пустое место. Мальчишка еще не закостенел душой, в его глазах сквозила неловкость – он словно извинялся за себя и за своего напарника.
– Выставлять вас будут судебные приставы, – сухо поправил тот, что старше.
– Если до этого дойдет дело, – добавил его младший коллега и ободряюще улыбнулся Сене.
– А вы?.. – недоуменно уточнил Сеня.
– Мы сотрудники банка. Пришли вручить вам уведомление о задолженности. – Сухощавый протянул Сене конверт. – Банк дает вам десять дней на погашение долга в полном объеме.
– Как десять дней? – хрипло переспросил Сеня, стиснув конверт.
– Потом мы подаем в суд и будем требовать выселения. – Сухощавый развернулся и зашагал к лестнице.
– С наступающим! – Его молодой напарник виновато улыбнулся, словно извиняясь за плохие вести, и заторопился следом.
А оглушенный Сеня остался стоять посреди лестничной площадки с елкой в одной руке и письмом в другой.
– Ушли? – Из квартиры выглянула испуганная Аля. – Что они хотели?
Сеня шумно вздохнул и закашлялся. Конверт задрожал в руке. Аля взяла его, вынула письмо, пробежала глазами по сухому тексту и ахнула, прижав руку к сердцу:
– Что же нам теперь делать?
– Пойдем наряжать елку. Что нам еще остается?