Правовая охрана корпоративных отношений: Актуальные проблемы, противодействие современным криминальным угрозам, зарубежный опыт - читать онлайн

§ 1. Юридическая природа понятий «дружественные» «недружественные» поглощения активов юридических лиц

Начиная с 90-х гг. прошлого столетия Россия встала на курс развития рыночной экономики, основанной на признании равенства участников, неприкосновенности собственности, свободы договора, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, необходимости беспрепятственного осуществления гражданских прав, обеспечения восстановления нарушенных прав, их судебной защиты.

Вместе с тем данные задачи до сих пор далеки от их решения. Среди российских экономических проблем нового столетия можно назвать и проблему рейдерства, которая, пожалуй, является на сегодня одной из самых злободневных. О ней говорят политики, с ней борются специально создаваемые структуры государства и негосударственных образований, таких статусных, как РСПП (Российский союз промышленников и предпринимателей), ТПП РФ (Торгово-промышленная палата Российской Федерации), «Деловая Россия» и ОПОРа (Объединение предпринимательских обществ России) и многие другие.

В масштабах мирового рынка объем денежных средств, вовлеченных в процесс слияний и поглощений компаний, огромен. В 2007 г. объем оборота на этом рынке превысил отметку 4 трлн долл. По некоторым оценкам, в последнее десятилетие более 80 % всех международных капиталовложений тратилось не на создание новых производств, а на приобретение активов уже существующих предприятий.

Процессы слияния и поглощения предприятий, как неустранимого свойства рыночной экономики, обладают своей динамикой как конструктивного, так и деструктивного характера. Последняя проявляется, когда слияния и поглощения приобретают противоправный и сугубо криминальный характер, что подрывает доверие к рыночным преобразованиям экономики в целом. Противоправные поглощения получили наименование рейдерства и приобрели настолько негативную славу, что в качестве таковых неправильно идентифицируются и добросовестные сделки.

Большинство исследований указывают на недопустимость преступных схем в экономике, на объективный ущерб отечественной промышленности, причиняемый рейдерством, на угрозу национальной безопасности, поскольку рейдерство имеет своими последствиями ослабление контрольных и регулятивных возможностей государства, на создание объективной возможности экономического терроризма в отношении страны и резкий скачок уровня коррупции в государстве.

В настоящее время лица, занимающиеся указанным видом противоправной деятельности, уже посягают на имущество оборонных стратегических предприятий, тем самым вторгаясь в сферу национальной безопасности. Наблюдается тенденция вовлечения в корпоративные конфликты органов исполнительной власти и правоохранительных структур, частных охранных предприятий, а также всевозможных неформальных объединений криминального толка.

Бесконтрольное расширение рейдерства приводит к экономической дестабилизации уже не только на микро-, но и на макроэкономическом уровне, представляя собой угрозу национальной безопасности государства. На данный факт с середины первого десятилетия нового века указывают все большее число государственных деятелей и политиков, а нынешний период в этом плане можно считать поворотным в борьбе с указанным злом. Свидетельство этому – заявления высших лиц государства, начиная с Президента РФ, политиков, общественных деятелей, не говоря уже о предпринимателях и их организациях.

Рейдерство с таким уточняющим признаком, как противоправный захват предприятия или активов, можно трактовать как экономически деструктивный, юридически противоправный, морально неприемлемый и социально опасный феномен, устранение которого из современной деловой жизни – важная государственная и политическая задача на этапе становления цивилизованного российского бизнеса. С целью успешного ее решения нужно провести комплексный анализ данного феномена с позиций ряда наук, включая экономическую науку, юриспруденцию, социологию, политологию, психологию, этику и др.

Однако прежде чем переходить непосредственно к исследованию проблемы рейдерства, целесообразно рассмотреть основные категории правового явления «дружественное поглощение» – такие понятия, как «слияние» и «поглощение».

В классическом (британском) определении, под слиянием (merger) понимается «объединение одной или более организаций в их общих интересах. Целью этого всегда является повышение эффективности»[53]. При этом отмечается, что слияния обычно осуществляются с согласия всех заинтересованных сторон.

В зарубежной практике термин «слияние» может означать также и объединение нескольких компаний, при этом остается только одна из них, а остальные прекращают свою финансово-хозяйственную деятельность и ликвидируются. В российском законодательстве данная операция получила название «присоединение».

В России до сих пор отсутствует законодательное закрепление понятий «слияние» и «поглощение». Можно заметить и отсутствие подробной регламентации проведения указанных явлений.

В настоящее время в условиях развития рыночных отношений к целям поглощения можно отнести: расширение сферы деятельности организации-поглотителя, диверсификация бизнеса, борьба с конкурентами и т. п. Кроме того, многие компании, в основном крупные, рассматривают поглощения как средство улучшения материально-производственной сферы, повышения прибыльности, устойчивости, создания положительного имиджа, повышения капитализации компании и ее инвестиционной привлекательности[54].

Таким образом, поглощения способствуют созданию стратегического преимущества за счет присоединения, приобретения новых возможностей развития предприятий[55].

Законодателем определен ряд способов, присущих слиянию и поглощению, в том числе: реорганизация юридических лиц путем слияния нескольких организаций в одну новую, присоединения юридического лица к другому, или преобразования, т. е. смены организационно-правовой формы юридического лица; создание на базе юридического лица дочернего или зависимого хозяйственного общества; объединение юридических лиц в форме ассоциации или союза; либо иные формы слияния, включая заключение договоров между субъектами-предпринимателями.

По словам судьи Арбитражного суда г. Москвы П.А. Маркова, в настоящее время наиболее распространенными способами слияний и поглощений являются: «покупка отдельных активов компании (производственные мощности, специальное оборудование, база клиентов и др.) и покупка акций. При этом сделка покупки акций может быть проведена двумя способами: покупка акций непосредственно у акционеров приобретаемой компании; покупка акций через вновь созданную российскую или иностранную компанию для проведения сделки»[56].

Присоединение одной компании к другой – еще один из способов реорганизации. В результате присоединения присоединяющаяся компания ликвидируется, к правопреемнику переходят активы, имущество, права и обязательства ликвидируемой организации. При этом правопреемник рассчитывается не только по прежним обязательствам, но и по обязательствам присоединенной компании.

В соответствии с действующим законодательством присоединяющееся общество считается реорганизованным с момента внесения в Единый государственный реестр юридических лиц (далее – ЕГРЮЛ) записи о прекращении деятельности присоединенной организации.

Согласно п. 2 ст. 58 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) при присоединении юридического лица к другому юридическому лицу к последнему переходят права и обязанности присоединенного юридического лица в соответствии с передаточным актом.

Присоединением общества признается прекращение деятельности одного или нескольких обществ с передачей всех их прав и обязанностей другому обществу. Общее собрание участников каждого общества, участвующего в реорганизации в форме присоединения, принимает решение о такой реорганизации, об утверждении договора о присоединении, а общее собрание участников присоединяемого общества также принимает решение об утверждении передаточного акта.

В соответствии с п. 1 и 2 ст. 59 ГК РФ передаточный акт и разделительный баланс должны содержать положения о правопреемстве по всем обязательствам реорганизованного юридического лица в отношении всех его кредиторов и должников; передаточный акт и разделительный баланс утверждаются учредителями (участниками) юридического лица или органом, принявшим решение о реорганизации юридических лиц, и представляются вместе с учредительными документами для государственной регистрации вновь возникших юридических лиц или внесения изменений в учредительные документы существующих юридических лиц.

Совместное общее собрание участников обществ, участвующих в присоединении, вносит в учредительные документы общества, к которому осуществляется присоединение, изменения, связанные с составом участников общества, определением размеров их долей, иные изменения, предусмотренные договором о присоединении, а также при необходимости решает другие вопросы, в том числе об избрании органов общества, к которому осуществляется присоединение. Сроки и порядок проведения такого общего собрания определяются договором о присоединении.

Договоры о слиянии и присоединении представляют собой договоры, направленные на отчуждение имущественных комплексов, а также прекращение и возникновение юридических лиц[57].

Таким образом, реорганизация юридического лица – это сложный юридический процесс, включающий такие юридические факты, как решение органов юридических лиц о реорганизации, административный акт о регистрации вновь создаваемого юридического лица, составление документов по определению объемов правопреемства и передаче имущества, совершение гражданско-правовых сделок (при необходимости), а также иные юридические факты.

По убеждению экспертов, совершение сделки путем покупки активов или приобретения контрольного пакета акций, в отличие от процедуры реорганизации, является более быстрым и эффективным способом оформления сделки и получения контроля не только над материальными активами, но и над всем действующим производством компании[58].

Особое внимание следует уделить институту реорганизационных сделок, направленных на возникновение и прекращение существования юридических лиц вне процедуры удовлетворения требований кредиторов, но с привлечением института универсального правопреемства. Указанные сделки представляют собой самостоятельный способ возникновения и прекращения существования обществ, отличный от иных процедур создания и ликвидации юридических лиц.

В результате поглощения одно лицо получает возможность контролировать действия компании либо приобретает ее активы. Если приобретению активов по духу наиболее соответствует реорганизация в форме присоединения, то под процедурой, по завершении которой у лица появляется возможность контролировать акционерное общество, следует понимать приобретение акций общества в достаточных для осуществления управленческого контроля пропорциях.

Поглощение – это такое объединение активов, когда фирма или ее часть полностью входит в состав поглощающей компании, перестает существовать как самостоятельное предприятие. В результате поглощения одна компания получает контроль над другой через покупку активов, приобретение контрольного пакета акций или участие в банкротстве предприятия с последующим приобретением его активов. Поглощение может быть желательно для компании, которая вследствие неудачного управления терпит крах в достижении намеченных объемов продаж, прибыли и уровня рентабельности, ощущает проблемы с ликвидностью и дефицит инвестиционных возможностей.

В случаях, установленных законом, добровольная реорганизация общества с ограниченной ответственностью в форме слияния и присоединения может быть осуществлена лишь с согласия уполномоченных государственных органов.

Например, в соответствии со ст. 27 Федерального закона «О защите конкуренции» с предварительного согласия антимонопольного органа осуществляются следующие действия:

слияние коммерческих организаций (за исключением финансовых организаций), если суммарная стоимость их активов (активов их групп лиц) по бухгалтерским балансам по состоянию на последнюю отчетную дату, предшествующую дате представления ходатайства (далее также – последний баланс; в случае представления в антимонопольный орган уведомления последним балансом считается бухгалтерский баланс по состоянию на последнюю отчетную дату, предшествующую дате представления уведомления), превышает 3 млрд руб. или суммарная выручка таких организаций (их групп лиц) от реализации товаров за календарный год, предшествующий году слияния, превышает 6 млрд руб., либо если одна из таких организаций включена в реестр;

присоединение коммерческой организации (за исключением финансовой организации) к иной коммерческой организации (за исключением финансовой организации), если суммарная стоимость их активов (активов их групп лиц) по последним балансам превышает 3 млрд руб. или суммарная выручка таких организаций (их групп лиц) от реализации товаров за календарный год, предшествующий году присоединения, превышает 6 млрд руб., либо если одна из таких организаций включена в реестр;

слияние финансовых организаций или присоединение финансовой организации к другой финансовой организации, если суммарная стоимость их активов по последним балансам превышает величину, установленную Правительством РФ (при слиянии или присоединении кредитных организаций такая величина устанавливается Правительством по согласованию с Центральным банком РФ).

Существует несколько видов поглощения одной компании другой. Так, возможно объединение компаний, производящих один и тот же товар или оказывающих одни и те же услуги и работы. Такое слияние организаций, как правило, преследует своей целью повышение конкурентоспособности на рынке, при этом обеспечивается рост масштабов производства.

Другой вид поглощения заключается в том, что несколько однопрофильных фирм, выполняющих самостоятельные стадии производства, объединяются для формирования цепочки технологически взаимосвязанных производств.

Процесс поглощения включает в себя несколько этапов. Потенциальный приобретатель («поглотитель») осуществляет поиск организации, которая готова к продаже части или всего бизнеса. Этот процесс состоит из следующих этапов: поиск баз данных и специализированных сайтов, посвященных купле-продаже бизнеса;

пассивный поиск – размещение объявления о покупке; активный поиск – обращение к потенциальным компаниям-целям (это может быть предложение о покупке предприятия или о сотрудничестве. Например, можно пригласить фирму выполнить субподрядные работы или поучаствовать в совместном проекте. Активный поиск наиболее предпочтителен. Он позволяет получить о компании-цели максимально полную и правдивую информацию);

после обработки полученных данных круг потенциальных объектов поглощения сужается до трех-четырех;

завершает подготовку оценка стоимости компании-цели, а также экономической выгоды сделки и возможных рисков.

Так как в данном случае речь идет о «дружественном» поглощении (т. е. с добровольного согласия продавца), то большую часть информации покупатель может получить непосредственно у продавца организации.

Информация об акционерных обществах размещается в СМИ. Организациями публикуются ежеквартальные отчеты, в том числе сведения о финансово-экономическом состоянии предприятия, его хозяйственной деятельности, а также сведения об основных видах продукции (услуг, работ), рынков сбыта, сведения об основных фондах. Кроме того, информация, содержащаяся в государственных реестрах, является открытой и общедоступной.

Сведения об имуществе организации потенциальный покупатель может получить, обратившись в регистрирующие органы, которые обязаны в пятидневный срок предоставить сведения, содержащиеся в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним, о любом объекте недвижимости лицу, предъявившему удостоверение личности и заявление в письменной форме. В представленных сведениях должны содержаться описание объекта недвижимости, зарегистрированные права на него, а также ограничения (обременения) прав, сведения о существующих правопритязаниях и заявленных в судебном порядке правах требования в отношении данного объекта недвижимости[59].

Кроме того, налоговые органы предоставляют информацию о конкретном юридическом лице, содержащуюся в ЕГРЮЛ.

После того как информация собрана и обработана, покупателю необходимо определиться со стратегией поглощения, обсудить ее с руководством приобретаемой организации. Определившись со способом поглощения, а также придя к единой цене сделки с менеджментом поглощаемой компании, компания-покупатель начинает окончательное оформление сделки, завершающееся интегрированием приобретенной компании в структуру компании-покупателя.

Таковы этапы поглощения по общему правилу. Однако существует ряд особенностей для различных категорий поглощаемых организаций.

Например, абсолютное большинство исследователей проблемы слияний и поглощений выделяют четыре стадии при поглощении акционерного общества[60]:

приобретение более 30 % голосующих акций открытого общества в результате добровольного предложения об их приобретении (ст. 84.1, 84.3—84.6 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (далее – Закон об акционерных обществах));

приобретение акций открытого общества, а также иных ценных бумаг, конвертируемых в акции, в результате обязательного предложения об их приобретении (ст. 84.2—84.6 Закона об акционерных обществах);

выкуп лицом, которое приобрело более 95 % голосующих акций открытого общества, остальных акций и эмиссионных ценных бумаг, конвертируемых в акции, у владельцев этих ценных бумаг по их требованию (ст. 84.7 Закона об акционерных обществах);

выкуп лицом, которое приобрело более 95 % голосующих акций открытого общества, по его требованию остальных акций и эмиссионных ценных бумаг, конвертируемых в акции, у их владельцев (ст. 84.8 Закона об акционерных обществах).

С учетом изложенного можно сделать вывод: «дружественное» поглощение следует рассматривать как приоритетную форму реорганизации хозяйствующих субъектов, так как оно направлено на расширение сферы деятельности организации-поглотителя, улучшение ее материально-производственной сферы, повышение прибыльности, а также на ее устойчивость в условиях конкуренции. Несомненно, указанные последствия в условиях рыночных отношений способствуют приобретению новых возможностей развития предприятий, что повышает инвестиционную привлекательность российской экономики в целом.

Однако законодателю следует уделить особое внимание исследуемому институту, так как любой пробел в законодательстве может интерпретироваться недобросовестными лицами в целях, противоречащих нормальному товарообороту, например, в целях так называемого «недружественного поглощения» (в том числе рейдерства), что приводит к лишению собственника возможности управлять, владеть и распоряжаться имуществом – недвижимостью, акциями и активами предприятия. Ситуация усугубляется отсутствием внятной государственной политики в сфере защиты прав собственности, правовым нигилизмом значительной части граждан, которые породили у многих иллюзию вседозволенности, стремление решать вопросы перераспределения тех или иных активов в свою пользу простыми способами, без соблюдения юридических процедур, зачастую сложных и громоздких. Тем более что экономически такие способы перераспределения собственности оказываются гораздо более выгодными, чем, скажем, выкуп доли в бизнесе.

Таким образом, в современной цивилистической литературе[61] под поглощением понимается два вида реорганизации юридических лиц. Первый способ – прекращение деятельности сразу нескольких юрлиц путем их слияния в одно (поглощение третьим лицом, которое образует самостоятельное юрлицо). Второй способ реорганизации юрлиц – присоединение одного к другому, что называется поглощением вторым лицом, сохраняющим свой юридический статус. При этом причины таких реорганизаций юрлиц могут быть как добровольными, т. е. основанными на решении их акционеров (участников) либо их органа, уполномоченного на то учредительными документами («дружественное» поглощение), так и не добровольными («недружественное» или «враждебное» поглощение).

К процессам слияния, поглощения, иного изменения статуса организаций (предприятий) применимы общие нормы гражданского и предпринимательского (корпоративного) законодательства о создании, преобразовании и ликвидации юридических лиц. В условиях современной рыночной экономики происходящая время от времени смена собственников организации является нормальным механизмом регулирования отношений участников рынка. Однако эти нормы ориентированы на добропорядочного хозяйствующего субъекта.

В тех случаях, когда целью некоторых видов экономической деятельности является незаконное приобретение чужого бизнеса и извлечение из этого прибылей и личной выгоды, указанные правоотношения не имеют должного механизма законодательного урегулирования, так как наряду с возникновением гражданско-правовых (корпоративных) отношений могут возникать и уголовно-правовые отношения. При этом грань между ненадлежащим осуществлением субъектом гражданско-правовых (корпоративных) правоотношений своих прав и обязанностей и совершением уголовно-наказуемого деяния очень тонкая. В современном обществе речь уже не идет об отдельных примитивных или традиционных способах получения чужого имущества, например через физическое устранение руководителя организации (предприятия). Им на смену пришли ненасильственные преступные действия, связанные с банкротством юридического лица, хищением его имущества с помощью различных подложных документов и др.

В нашей работе основное внимание будет уделено именно не рыночным, законным процессам слияний и поглощений, а криминальному присвоению прав на владение и управление хозяйствующими субъектами и их активами, получившему наименование – рейдерство.

Однако прежде чем переходить к рассмотрению понятия «рейдерство», необходимо уяснить природу и сформулировать определение такого вида поглощений, как «недружественное» поглощение, разновидностью которого и является рейдерство.

В последние годы организациями, основной целью деятельности которых стало завладение активами другого юридического лица либо установление контроля над ним, заинтересовались и в научной среде. В публикациях по вопросам сущности, мотивов, целей этих фирм за их деятельностью закрепилось название рейдерства[62], или недружественного поглощения[63], однако единого мнения по поводу разграничения указанных понятий не существует. Одни специалисты рассматривают их как общее и частное[64], другие – как различные виды деятельности[65], третьи – как синонимы[66].

Первого подхода придерживается П.А. Астахов, определяющий недружественное поглощение и рейдерство как целое и часть. Он считает, что «рейдерство – это особый вид враждебного поглощения, при котором ценные активы подвергшейся рейдерской атаке компании распродаются и бизнес перестает существовать»[67]. Представляется, что данная точка зрения не позволяет дать четкой оценки рассматриваемому явлению в связи с тем, что результатом легального поглощения также может быть ликвидация юридического лица и распродажа его собственности. При этом П.А. Астахов не дает аргументированной классификации признаков рейдерства и недружественного поглощения.

А.В. Проворов предлагает более разработанный подход и разграничивает данные категории. Несмотря на то что в его работе не содержится самих определений рейдерства и недружественного поглощения, автор указывает, что эти явления могут происходить на предприятии одновременно и неизбежно приводят «к кризисным ситуациям, дестабилизируя его функционирование»[68]. Однако данная точка зрения также не позволяет выявить сущностные отличия рейдерства от недружественного поглощения, поскольку такой признак, как «кризисная ситуация», субъективен и во многом зависит от руководства организации и воли его собственников.

Довольно интересна теория, в соответствии с которой категории «рейдерство» и «недружественное поглощение» рассматриваются как тождественные и определяются как совокупность мероприятий по инициации процедуры банкротства и враждебному приобретению ценных бумаг. Подобной точки зрения придерживаются М.И. Фаенсон и А.А. Пиманова, указывая на то, что недружественное поглощение осуществляется рейдерами[69]. Однако на основе данной дефиниции невозможно определить характерные черты рейдерства и недружественного поглощения, так как понятие «враждебное приобретение ценных бумаг» весьма оценочно, кроме того, если следовать логике данной концепции, то любую процедуру банкротства надо рассматривать как деятельность рейдеров (поглотителей).

Таким образом, в литературе вопрос о сущности и соотношении терминов «рейдерство» и «недружественное поглощение» остается дискуссионным. Мы придерживаемся первой из указанных точек зрения. Принципиальное различие между этими двумя видами деятельности наблюдается лишь в средствах, а их объекты, задачи и цели, как правило, совпадают.

Что касается понятия недружественного поглощения акционерною общества (далее – поглощение, недружественное поглощение), то господствующая точка зрения на его содержание отражена в определении, предложенном М.Г. Ионцевым, который под недружественным поглощением компании или актива понимает «установление над этой компанией или активом полного контроля, как в юридическом, так и в физическом смысле, попреки воле менеджмента и (или) собственника такой компании или актива»[70]. Представляется, что данное определение содержит ряд недочетов. Так, не отражена сущность самого термина, поскольку поглощение не может быть «установлением» – это прежде всего действие, процесс, а установление такого контроля является возможным конечным результатом такой деятельности. Если следовать логике автора, деятельность поглотителей, которая не достигла цели, не рассматривается как недружественное поглощение, поскольку в этом случае не был установлен контроль над компанией или активом. Возникают вопросы об оценке степени полноты такого контроля, о том, распространяется ли данное определение на частичное поглощение. Неудачным представляется и применение термина «поглощение» в отношении активов компании, скорее можно говорить о завладении последними. Кроме того, ничего не сказано о субъектах, осуществляющих поглощение.

Более полное определение дано Н.И. Гетманом, О.Б. Курбатовым и А.А. Богатиковым, которые понимают под недружественным поглощением юридического лица «установление над ним лицом или группой совместно действующих лиц полного или частичного контроля в юридическом, финансовом и физическом смысле, вопреки воле и в условиях противодействия руководителей и собственников этой компании»[71]. Это определение также не лишено недостатков. Например, в случае оперативных действий поглотителей противодействия со стороны руководства поглощаемой компании может и не последовать. Для работы с активами юридического лица достаточно обладать юридическими и финансовыми инструментами для манипуляции.

Вышеприведенные определения подвергаются критике представителями научного сообщества. Например, А.Ю. Дудченко утверждает, что установление полного контроля над поглощаемой компанией вряд ли возможно на практике, так как это предполагает приобретение 100 % акций. Сам же ученый под недружественным поглощением понимает «незаконные действия (юридические и фактические, в том числе злоупотребление правом), направленные на захват доминирующего положения в юридическом лице»[72]. Однако, думается, термин «доминирующее» влияние вряд ли более точный в силу его оценочного характера. Нельзя согласиться и с другими выводами этого ученого. Представляется, что указание лишь на незаконные способы проведения поглощения необоснованно, поскольку, как было указано ранее, недружественное поглощение в большинстве случаев осуществляется в рамках закона. Например, в январе 2007 г. было осуществлено поглощение открытого акционерною общества «Ивановоискож»[73]. Поглотители приобрели небольшой процент акций с целью получения права голоса на собрании акционеров и по результатам голосования на внеочередном собрании акционеров избрали своих кандидатов, отстранив прежнее руководство.

Понятие «недружественное поглощение» содержится в некоторых нормативных правовых актах, принятых федеральными и региональными органами государственной власти. Например, на федеральном уровне данный термин упоминается в Обращении Государственной Думы РФ от 11 марта 2005 г. к Председателю Правительства РФ М.Е. Фрадкову[74], на уровне субъекта Федерации – в постановлении Правительства города Москвы «О городской целевой программе «Комплексная программа промышленной деятельности в городе Москве на 2007–2009 годы»[75]. Однако легальное определение словосочетания «недружественное поглощение» отсутствует в российском законодательстве.

Из подзаконных актов можно назвать Указ Президента РФ «О мерах по реализации промышленной политики при приватизации государственных предприятий»[76], в котором закрепляется термин «поглощение» применительно к реализации промышленной политики при приватизации государственных предприятий. Согласно Указу поглощением одного предприятия другим признается приобретение контрольного пакета акций. Вместе с тем определение дано в широком смысле, поскольку включает и дружественное, и недружественное поглощение, следовательно, такой вариант дефиниции не позволяет подчеркнуть характерные черты недружественного поглощения.

Упоминается термин «поглощение» и в распоряжении Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг № 421/р от 4 апреля 2002 г. «О рекомендации к применению кодекса корпоративного поведения». Из главы 6 Распоряжения следует, что к существенным корпоративным действиям в первую очередь следует отнести такие действия, как реорганизация общества, приобретение 30 и более процентов размещенных акций общества (поглощение), которые в значительной степени влияют на структурное и финансовое состояние общества и, соответственно, на положение акционеров.

Таким образом, легальной дефиниции «недружественного поглощения» не существует, а определения, разработанные научным сообществом, отличаются друг от друга. На практике данная ситуация приводит к различному пониманию сущности такого поглощения.

Исходя из вышеизложенного, предлагаем понимать под недружественным поглощением юридического лица – деятельность юридических и (или) физических лиц, направленную на установление полного или частичного контроля над хозяйствующим субъектом и (или) завладение его активами с применением законных (легальных) юридических, физических, финансовых и иных способов и средств вопреки воле руководителей (менеджмента) и собственников (в том числе акционеров) данного юридического лица.

§ 2. Основные исторические этапы становления и развития рейдерства: краткий историко-правовой очерк

Рейдерство, как и многие другие криминальные явления в сфере экономической деятельности, имеет свою историю, которая насчитывает не одно столетие, хотя сам термин введен в деловой оборот на рубеже XIX–XX вв. Рейдерство появилось на свет вместе с акциями, когда возникла возможность поглощения компании помимо воли ее владельца. Один из самых известных исторических примеров – попытка захвата французской Ост-Индийской компании известным авантюристом бароном Жаном де Батцом. В дни Великой французской революции по его инициативе был подготовлен доклад о необходимости ликвидации Ост-Индийской компании. Авторы доклада рассчитывали на массовую продажу акций, чтобы скупить их по заниженной цене[77].

Рейдерство как криминальный способ захвата предприятия и бизнеса появилось в 1920–1930 гг. в США, в период, когда шло формирование американской организованной преступности. Рейдерство уже тогда стало наиболее эффективной формой организованной преступности.

Историческое развитие недружественных поглощений корпораций в США начинает свой отсчет от знаменитого американского предпринимателя Джона Дэйвисона Рокфеллера.

Начало его деятельности пришлось на Гражданскую войну в США. Начальный капитал Рокфеллер создал благодаря военным заказам, продавая нефть для нужд федеральной армии. В 1867 г. совместно с Генри Флеглером он открыл фирму, чуть позже названную Standart Oil Company, уставный капитал которой составлял 1 млн долл. и которой было суждено стать первой в мире рейдерской компанией.

Рокфеллер сосредоточил свои усилия не на поиске и добыче нефтяных месторождений, а на переработке и транспортировке нефтепродуктов, добившись монополии на этот вид деятельности уже к 1877 г. С целью получения контроля над перевозкой нефти во всех Соединенных Штатахчерез подставных лиц Рокфеллер скупил контрольные пакеты акций железнодорожных компаний и создал Union Tanker Car Company. Долгое время никто в США не догадывался, что он контролирует эту компанию, и тем самым Standart Oil минимизировал свои транспортные издержки.

Предоставив льготные условия своим конкурентам, Рокфеллер дал возможность развивать им свой бизнес, наращивать объем добычи и переработки нефти. Через некоторое время Union Tanker Car в одностороннем порядке разрывала контракты с этими компаниями. С «мертвым грузом» переработанного сырья, отсутствием притока вырученных денежных средств и невыплаченными кредитами на развитие производства, эти компании в скором времени становились банкротами, и Рокфеллер скупал их задешево. Тагами путями была создана крупнейшая нефтяная империя.

В конце 1890-х гг. государство решило самостоятельно принять участие в нефтяном бизнесе. Рокфеллеру удалось пережить Закон о торговле между штатами 1887 г. (он отменял транспортные льготы Standart Oil), антитрестовский Закон Шермана 1890 г. – после принудительного разделения Рокфеллер создал другую компанию Standart Oil New Jersey, в которой сосредоточил контрольные пакеты акций всех своих фирм.

Однако в 1904 г. по личному указанию президента Теодора Рузвельта было начато официальное расследование деятельности Standart Oil Company, и в 1911 г. Верховный Суд США принял решение о прекращении ее деятельности.

Но Рокфеллер стал только богаче, поскольку акции его компании были выкуплены государством по рыночной цене, а также сохранил пакеты акций (пусть и не контрольные) во всех своих предприятиях.

По словам экспертов, ныне существующая компания Exxon Mobil — не что иное, как исторический правопреемник Standart Oil, – продолжает дело своего создателя и расширяет сферу влияния за счет рейдерских поглощений, но уже не в США, а за их пределами, в том числе в России[78].

На западе рейдерство получило большее распространение к середине XX века. В среде финансистов и инвесторов появились люди, которые начали скупать контрольные пакеты акций различных компаний. Подобные скупки часто сопровождались конфликтами между акционерами. Рейдеры, получив контроль над компанией, реорганизовывали ее, часто разбив на более мелкие компании, и продавали с прибылью.

В 1980-е гг. сделки в области слияний и поглощений приобрели массовый характер. Рейдерство начинает формироваться как самостоятельная деятельность. Один из этапов американского бизнеса связан с самым известным «корпоративным налетчиком» Майклом Милкеном из инвестиционной компании Drexel Burnham Lambert, и описан в нашумевшей книге Кони Брук «Бал хищников».

Он участвовал в приобретении многих компаний и финансировал крупнейших «корпоративных налетчиков».

В России масштабный криминальный передел собственности связывается с началом перестройки; правда, тогда такой передел еще не называли рейдерством в силу того, что такого термина просто не знали. С позиций сегодняшней действительности те события иначе как масштабным рейдерством назвать нельзя. Аналогичную точку зрения высказывает судья Арбитражного суда города Москвы П. А. Марков: «Несколько лет назад термин слияния и поглощения не был известен не только российскому гражданину, но и профессиональному юристу. Однако это не говорит о том, что в нашей стране не протекали процессы, которые обозначаются данным термином. Первым таким явлением стала приватизация, которая позволила чиновникам оптом скупать за бесценок акции бывших государственных предприятий, преобразованных в акционерные общества; формировать контрольные пакеты акций в руках новых руководителей акционерных обществ»[79]. Участники социологического исследования «Рейдерство как социально-экономический и политический феномен современной России» («Центр политических технологий», г. Москва, май 2008 г.) также отмечают, что феномен рейдерства существует в России уже около 20 лет и появился он с началом приватизации в 1990-х гг.[80].

В табл. 1 сделана попытка проследить развитие советского и российского хозяйственного механизма с точки зрения повышения самостоятельности низовых звеньев, а также прорастания и укрепления рыночных институтов, формирования рыночной среды в период с середины 1970-х гг. по настоящее время, т. е. выделения основных самостоятельных субъектов экономических взаимоотношений, которые в будущем стали целью рейдерских атак.

Таблица 1

Эволюция хозяйственного механизма СССР и России

Как показано в табл. 1, уровень и размеры основных экономических агентов постепенно снижаются от «экономики государства» и «экономики регионов» к «экономике отраслей, подотраслей, крупных предприятий» и к «экономике малых предприятий и физических лиц». К середине 1990-х гг. российские предприятия утратили черты основного звена экономики. Однако на смену предприятиям пришли не фирмы, как можно было ожидать, а физические лица – руководители предприятий и их подразделений – со своим «тоталитарным стилем внутрифирменного управления».

Раздел и передел государственной собственности самой большой в мире страны был неоднороден и в значительной мере зависел от того, кто персонально в данный момент руководил этим процессом и кто «ходил» в советниках. Но все же, основываясь на материалах проведенного исследования и анализе соответствующей литературы[81], можно выделить несколько основных этапов «передела собственности» в постсоветской России.

На основе анализа основных характеристик и трансформации рейдерства предложена периодизация его развития в российской экономике по признаку доминирования определенных форм рейдерских акций и способов воздействия на оппонентов, позволяющая определить вектор дальнейшей трансформации рейдерства в условиях отсутствия эффективной государственной политики противодействия захватам:

1988–1991 гг. Фактическая узкоклановая приватизация всей финансовой системы страны до промышленной приватизации, определившая последующий ход распределения собственности и приход к власти в экономике страны финансовой олигархии. Появление кооперативного движения, совместных предприятий.

1992–1993 гг. Ваучерная приватизация. Массовое акционирование промышленных предприятий в форме публичных компаний при полном отсутствии фондового рынка. Разграбление директоратом назначенных к приватизации государственных арендных предприятий. Стремление организованной преступности взять под контроль промышленность.

1993–1995 гг. Борьба за контроль над финансовыми потоками предприятий («приватизация» менеджмента, бандитский рэкет, силовой захват предприятий при помощи ЧОПов).

Перераспределение активов в 1990-е гг. происходило на фоне масштабной структурной перестройки экономической системы. Получение и удержание контроля над предприятиями осуществлялось в значительной мере силовыми методами с использованием криминальных структур и подкупа государственных служащих. Постепенно формирующаяся законодательная база зачастую не только не предотвращала, но и, напротив, стимулировала появление различных видов оппортунистического поведения на рынке корпоративного контроля.

1995–1997 гг. Смена директората. Невыплата заработной платы для принуждения персонала к продаже акций, директорские трасты. Начало борьбы за корпоративный контроль («размывание» контрольных пакетов акций, параллельные собрания акционеров, дублирующие органы управления), втягивание правоохранительных органов в корпоративные конфликты. Залоговые аукционы, лишившие бюджет доходов, ГКО, «борьба» за регистратора и т. д.

В результате залоговых аукционов в российской экономике появились первые олигархи. Так, ОНЭКСИМ-банк (В. Потанин) получил 38 % акций РАО «Норильский никель» и 51 % акций нефтяной компании «Сиданко», банк «Менатеп» (М. Ходорковский) получил 45 % нефтяной компании ЮКОС, а Нефтяная финансовая компания (банковская группа Б. Березовского) – 51 % нефтяной компании «Сибнефть» и др. Залоговые аукционы практически были закрытыми для большинства банков, создавая выгодные условия сделок только «для своих». Поэтому суммы залога и цена последующих продаж оказались, по различным оценкам, в 5 раз ниже того, что могло быть получено на открытых торгах. Следствием стали значительная криминализация бизнеса, создание «крыш», «бригад» и т. д. В 1996 г. борьба за контроль завершилась в 25 % российских приватизированных компаниях, а к началу 1998 г. – в 50 %.

1998–2002 гг. Массовая скупка промышленниками у банков пакетов акций предприятий, которые им достались после приватизации. Массовое разорение банков. Перехват кредиторской задолженности. Ангажирование арбитражного суда и судебных приставов. Расцвет PR-технологий, информационных «войн» в обеспечении деятельности рейдерских захватов собственности. Формирование олигархических финансово-промышленных групп. Дублирование регистраторов.

После финансового кризиса 1998 г. борьба за передел собственности и корпоративный контроль вновь обострилась, перераспределение промышленной собственности пошло в основном путем криминальных банкротств. О рейдерстве в полном смысле этого слова можно говорить с 1997 г., когда подготовленный реформаторами и стремительно принятый для, насколько можно судить, максимального облегчения захвата предприятий Федеральный закон от 8 января 1998 г. № 6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» превратил искусственное банкротство в ключевой инструмент захвата чужой частной собственности. Только с ноября 1999 г. по апрель 2001 г. количество дел о банкротстве, принимаемых к производству, увеличилось с 895 до 2060 ежемесячно, т. е. более чем в два раза. Закон о банкротстве отстранял собственника от участия в процессе, предоставлял широкие возможности для быстрого получения под свой контроль активов других субъектов экономической деятельности без крупных финансовых вложений. Главное лицо этапа – «собственный» арбитражный управляющий. По стране стремительно стали образовываться неформальные союзы арбитражных управляющих и лиц, заинтересованных в дешевом отъеме активов компаний.

2002–2003 гг. Изменение законодательства о банкротстве (26 октября 2002 г. принят Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» № 127-ФЗ). Снижение в четыре раза количества банкротств. Существенные изменения законодательных норм обусловили значительное снижение количества рейдерских акций, предполагающих инициацию производства по делу о несостоятельности. Но повысилась ликвидность корпоративных активов, и вместо прекращения своей деятельности рейдеры стали искать альтернативные способы реализации проектов.

В большинстве случаев попытки рейдерского захвата сопровождались конфронтацией с бывшими собственниками. Для оказания воздействия на оппонентов рейдеры все чаще привлекали сторонних лиц: бывших партнеров или акционеров компании-мишени, кредиторов, представителей государственных регулирующих органов и иных участников. Сами рейдеры стали занимать позицию внешних игроков-координаторов, управляющих проектами путем направления необходимых директив лицам, действующим в их интересах. Произошло значительное расширение числа участников рейдерских проектов.

Существенное усиление позиций рейдеров вследствие накопления опыта, значительных финансовых средств и связей в государственных и коммерческих структурах позволили перейти к более сложным схемам получения контроля над активами. Участились рейдерские акции в комбинированных формах, что сделало возможным получение под контроль активов компаний с высокой концентрацией акционерного капитала и с государственным участием.

Концентрация акционерного капитала перестала быть инструментом защиты от рейдерства. В случае, если права собственности были консолидированы, применялись такие противозаконные методы, как угрозы или шантаж (ОАО «ПАЗ» (г. Пенза), ОАО «ПНИ-ТИ» (г. Пермь))[82].

После рейдерского захвата фирмы, как правило, распродавались (целиком или по частям). Производственный процесс прекращался, работники увольнялись, объекты социальной сферы закрывались, что приводило к увеличению безработицы и социальной напряженности. В период с 2001 по 2004 г. количество организаций сократилось на 10,7 % (с 1510 до 1356 тыс. шт.), а количество зарегистрированных безработных увеличилось на 70,9 % (с 1123 до 1920 тыс. чел.).

Для оказания противодействия рейдерству собственники вынуждены были изымать прибыль из оборота, блокировать управленческие решения, которые способствовали бы выводу фирм из кризиса. В итоге финансовые результаты деятельности российских компаний стали приобретать ярко выраженный отрицательный характер. Сумма убытков круп них и средних компаний в 2001–2004 гг. стала увеличиваться. Прибыль этих компаний сократилась на 40 %, а убытки возросли на 50 %. Кроме того, данные процессы стали сказываться и на поступлении налоговых платежей во все уровни бюджета: темпы роста налоговых поступлений снизились на 40 %[83].

Вступление в силу Федерального закона «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения», разрешившего свободную продажу сельхозземель, привлекло внимание рейдеров к предприятиям аграрного сектора, обладающим правами на земельные участки.

2003–2008 гг. К 2003 г. окончательно сложилось современное российское рейдерство как бизнес тех граждан и структур, которые специализируются исключительно на захвате предприятий и дальнейшей перепродаже его новым владельцам. Они обросли собственным капиталом, административным ресурсом и прочими неотъемлемыми атрибутами самостоятельного бизнеса. «Рейдерское предприятие – это целая консалтинговая группа, – говорит П. Федотов, член совета межрегиональной общественной организации «Корпоративное развитие и защита», – обязательно с собственным достаточно крупным административным ресурсом в законодательной или исполнительной власти, значительно реже – в различных силовых структурах. Девяносто процентов таких рейдерских предприятий сосредоточено в Москве. Бизнес этот очень выгодный, с минимальной рентабельностью от каждого «проекта» до 500 %»'.

Невысокая степень концентрации акционерною капитала компаний стала основной причиной выдвижения на первый план криминальных поглощений. Отрицательную роль сыграло упрощение порядка внесения изменений в ЕГРЮЛ и сокращение сроков рассмотрения документов с 30 до 5 суток.

В большинстве случаев попытки рейдерского поглощения сопровождались конфронтацией с бывшими собственниками. Для оказания воздействия на оппонентов злоумышленники все чаще привлекали сторонних лиц: бывших партнеров или акционеров компании-мишени, кредиторов, представителей государственных регулирующих органов и иных участников. Сами рейдеры стали занимать позицию внешних игроков-координаторов, управляющих проектами путем направления необходимых директив лицам, действующим в их интересах. Произошло значительное расширение числа участников рейдерских проектов.

Последующий рост концентрации акционерного капитала повысил конкуренцию среди рейдерских групп, технологии борьбы за активы стали более агрессивными и напористыми. Существенное усиление позиций рейдеров вследствие накопления опыта, значительных финансовых средств и связей в государственных и коммерческих структурах позволили перейти к более сложным схемам получения контроля над активами. Участились рейдерские акции в комбинированных формах, что сделало возможным получение под контроль активов компаний с высокой концентрацией акционерного капитала и с государственным участием[84].

Таким образом, к концу 2004 г. наметились две разнонаправленные тенденции. С одной стороны, рейдеры значительно укрепили свои позиции в экономике и стали готовы к реализации более затратных и более длительных проектов. С другой стороны, изменения внешней среды привели к снижению количества возможных проектов, обеспечивающих высокую доходность в пределах приемлемого уровня риска.

Стадия поиска новых направлений и форм началась с 2005 г. Уже в 2005 г. большинство рейдерских компаний задались вопросом о том, какой бизнес вести дальше. Некоторые компании прекратили рейдерские акции, сочтя для себя неприемлемым снижение доходности и возрастание рисков. Часть из них сосредоточились на управлении и развитии ранее приобретенных активов. Часть начали развивать партнерские отношения с бизнесом. Бизнесмены стали привлекать рейдеров в качестве консультантов при заключении сделок, при необходимости разрешения противоречий с государственными органами и деловыми партнерами[85].

На первый план стали выходить проекты, предполагающие оказание существенного правового или неправового давления на оппонентов. Важной особенностью новой стадии развития рейдерства следует также признать значительно возросшую роль государства. Если в период становления и «расцвета» рейдерства государство оставалось в стороне, то теперь оно в лице отдельных политических групп стало едва ли не важнейшим участником рейдерских проектов[86]. Активные действия государства стали причиной свертывания рейдерской деятельности рядом компаний. Снижение доходности рейдерских атак и возрастание рисков продолжились.

2008 г. – настоящее время. Характеризуя тенденции развития рейдерства за последние годы, специалисты схожи во мнении о существенном уменьшении количества «черных» схем и увеличении «серых»[87]. Об этом свидетельствует и арбитражная практика. Именно «серые» схемы рейдерства, балансируя на грани уголовно наказуемого деяния и спора хозяйствующих субъектов, вследствие несовершенства действующего уголовного законодательства не нашли адекватной уголовно-правовой оценки и должного отражения в следственной практике.

Наблюдаемое в последние годы снижение количества уголовных дел о рейдерских преступлениях связано не с уменьшением рейдерских захватов, а с качественными изменениями самого явления рейдерства в целом, т. е. переходом его от «черных» технологий к «серым». На наступившем этапе доминирующими будут именно «серые» схемы рейдерства, отличающиеся большей изощренностью и совершенством с интеллектуальной точки зрения.

На таком виде рейдерства специализируются уже не общеуголовные преступные сообщества, возглавляемые преступными авторитетами, а крупные финансово-промышленные группы, привлекающие для этих целей высококвалифицированных специалистов в различных областях знаний.

Сценарий дальнейшего развития рейдерства зависит от действий государства. Отсутствие эффективной государственной политики противодействия рейдерству может привести к возникновению еще более агрессивных видов и форм передела собственности.

Заканчивая краткую характеристику последнего этапа криминал!ною передела собственности, следует упомянуть четыре закона, принятых в 2009–2010 гг., которые ознаменовали собой начало формирования концепции государственной политики противодействия рейдерству: Федеральный закон от 19 июля 2009 г. № 205-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», Федеральный закон от 30 октября 2009 г. № 241-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», Федеральный закон от 1 июля 2010 г. № 147-ФЗ с аналогичным названием и Федеральный закон от 27 июля 2010 г. № 224-ФЗ «О противодействии неправомерному использованию инсайдерской информации и манипулированию рынком и о внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ». Наиболее значимые положения данных законов будут рассмотрены ниже.

В рамках нашего исследования представляет особый интерес более подробное рассмотрение этапа приватизации с точки зрения манипулятивных технологий, используемых в ходе передела собственности, возможности отождествления таких действий с рейдерством.

Корпоративные захваты предприятий в России начались в 90-х годах прошлого века, во время и после проведения в стране приватизации. В результате так называемой смены формаций многие работники крупных государственных предприятий и организаций стали акционерами появившихся новых экономических образований. Впоследствии акции распылились, а экономический кризис, разразившийся в этот период, привел к повальному увольнению и сокращению работников и неконтролируемой скупке акций. Образовавшийся в результате этого виртуальный пакет акций, достигающий опасного количества голосов, как раз и являлся мишенью для рейдеров (как правило, такие предприятия и организации находились в плачевном финансовом состоянии, но обладали большим количеством недвижимого имущества, которое потом можно было выгодно реализовать). При этом сам бизнес не был интересен для рейдеров, им необходимы были главным образом имущественные активы предприятий и организаций.

Методы, технологии и способы приватизации определили не только механизм трансформации сложившихся в России институтов собственности, но и полученные в результате состав собственников и структуру собственности приватизированных предприятий. Спектр методов приватизации, практиковавшихся в России, был довольно широк и включал акционирование предприятий (выставление их акций на продажу), выкупы работниками (менеджерами и служащими), разовые прямые продажи (продажи на аукционе, по конкурсу, на инвестиционных торгах), а также массовую приватизацию. Ускорению массовой приватизации в России способствовал выпуск приватизационных чеков (ваучеров), обеспечивших формально равное участие населения в приватизации.

Как свидетельствуют материалы специальных исследований, приватизация осуществлялась на фоне масштабных злоупотреблений и способствовала углублению экономического и социально-политического кризиса в государстве, а следовательно, нагнетанию криминогенных процессов[88].

В процессе приватизации были созданы и стали реализовываться следующие криминальные технологии:

а) занижение балансовой стоимости приватизируемых объектов;

б) продажа в собственность или передача в аренду с правом последующего выкупа объектов, приватизация которых запрещена;

в) противоправное присвоение государственного имущества после его незаконного перевода в собственность коммерческих структур;

г) мошенническое завладение хозяйственными руководителями контрольным пакетом акций при акционировании предприятия;

д) искусственное занижение продажной цены объектов, выставляемых на аукцион:

е) использование коррумпированных связей для устранения конкурентов от участия в аукционе;

ж) нарушение правил проведения аукциона (например, проведение его неожиданно или в помещении с ограниченным режимом доступа);

з) принуждение возможного конкурента к отказу от участия в аукционе путем угроз, шантажа, насилия;

и) убийства конкурентов.

Этот опыт в дальнейшем в полной мере был использован при организации рейдерских захватов.

Приватизация в России носила беспрецедентный характер не только по своим масштабам, но и по технологии, где в полной мере были задействованы механизмы манипуляции. Манипуляции осуществлялись на нескольких уровнях: на уровне бытового сознания, экономическом, внутриполитическом и международном.

На бытовом уровне использовалась ложь о целях приватизации. Летом 1992 г. Президент Б.Н. Ельцин познакомил страну с идеей ваучерной приватизации: «Нам нужны миллионы собственников, а не горстка миллионеров. В этой новой экономике у каждого будут равные возможности, остальное зависит от нас… Каждый гражданин России, каждая семья получит свободу выбора. Приватизационный ваучер – это для каждого из нас билет в мир свободной экономики»[89]. На самом деле никто не объяснил населению роль ваучера в механизме приватизации, это было известно только непосредственным ее организаторам и лицам из их окружения, которые и воспользовались этими знаниями в своих корыстных интересах.

Население было введено в заблуждение относительно реальной стоимости приватизационного чека. Если А.Чубайс (возглавлявший в то время Госкомимущества России) обещал, что стоимость каждого ваучера будет эквивалентна цене двух новых автомобилей «Волга», то еще до начала масштабной приватизации (к концу 1992 г.) за 10 тыс. руб.(номинальную стоимость) ваучера можно было купить только две бутылки дешевой водки. Стоимость ваучеров была обесценена введением свободных цен и галопирующей инфляцией. При том, что каждый ваучер можно было купить на улице за 7 долл., выходило, что гигантские промышленные и природные ресурсы страны оценивались примерно в 5 млрд долл.[90].

Как раз в то же время на экраны страны вышел фильм «Собачье сердце», где представители интеллигенции издевались над рецептом всеобщего благоденствия (высказанное «бессмертным» Булгаковым выражение, говоря устами товарища Шарикова: «Взять и все поделить»). Как раз по этому принципу внушалось народу проведение приватизации. Вся государственная собственность должна была быть оценена и поделена «по головам». Выходило примерно по 10 ООО руб. на душу населения (неденоминированными). После чего ваучер можно было куда-нибудь вложить. Куда именно его следовало вложить, народ сказал уже потом открытым текстом. И снова прав был Булгаков, говоря устами Филипп Филиппыча: «Оный рецепт действительно космического масштаба и космической глупости». Масштаб был у приватизаторов, а глупость – у всех остальных.

На экономическом уровне распространялась дезинформация относительно доходов от приватизации, которые должны были пополнить государственный бюджет и создать финансовую базу для эффективного проведения реформ. В служебной записке В.В. Полеванова на имя B.C. Черномырдина указывалось, что 500 крупных предприятий, стоимостью не менее 200 млрд, проданы на чековых аукционах за 7,2 млрд долл.[91]. В.В. Полеванов, в момент направления документа возглавлявший Госкомимущества России, пытался привлечь внимание Председателя Правительства РФ к тому, что предприятия необходимо приватизировать с учетом инфляции, по реальной стоимости, а не по ценам 1991 г. Его попытка осталась без внимания, если не считать того, что он был отстранен от должности. Интересы приватизаторов расходились с интересами государства и населения. Таких приватизаторов можно отождествить с современными рейдерами.

Стоимость 324 заводов составила в среднем менее 4 млн долл. ЗИЛ (стоимость основных фондов – не менее 1 млрд долл.) был продан за 4 млн долл., «Уралмаш» – за 3,72 млн, Челябинский металлургический завод – за 3,7 млн, Челябинский тракторный завод – за 2,2 млн долл. Для сравнения: средняя хлебопекарня в Европе стоит 2 млн долл., средний колбасный завод в Швейцарии – 3,3 млн, цех по разделке леса и выпуску вагонки в этой же стране – 4,5 млн долл.[92]. Шесть промышленных гигантов России были проданы на ваучерных аукционах в 20 раз дешевле их рыночной стоимости – «Газпром», РАО «ЕЭС», «Лукойл», «Ростелеком», «Юганскнефтегаз» и «Сургутнефтегаз». «Газпром» был продан за 250 млн долл., при том, что только одни газовые ресурсы стоили 700 млн (а были еще оборудование, инфраструктура, нематериальные активы и т. д.). Незадолго до приватизации Останкинский мясокомбинат приобрел новое импортное оборудование на сумму 35 млн долл., а на аукционе комбинат и все его активы были оценены в 3 млн долл.

За бесценок продавались высокорентабельные стратегически важные предприятия, что, конечно, не отвечало общественным интересам. Это объяснялось необходимостью срочного пополнения бюджета даже в ущерб долгосрочным интересам государства. Между тем затраты на осуществление первого (ваучерного) этапа приватизации: создание и финансирование деятельности специальных учебных центров, формирование инфраструктуры фондового рынка, изготовление приватизационных чеков и т. д. были значительно выше, чем доходы от распродажи государственного имущества[93].

На политическом уровне манипуляции имели отношение к тезису, что приватизация направлена на повышение эффективности деятельности предприятий. В действительности производство целенаправленно разрушалось, предприятия умышленно подводились к банкротству. Этому способствовали исключительно жесткие критерии банкротства, разработанные в ведомствах А. Чубайса и П. Мостового. По мнению американских специалистов, применение этих критериев в США позволило бы признать 80 % предприятий банкротами. Банкротами в России признавались даже успешно работающие предприятия, выполняющие государственный заказ, с которыми государство не рассчиталось за произведенную продукцию (!). На основе этих критериев банкротами становились наиболее развитые, наукоемкие и технологичные современные производства. После чего они переходили в собственность к новым владельцам, которых можно назвать «рейдерами расцвета приватизации». Комиссия, проверявшая деятельность Госкомимущества в 1996 г., в своем заключении откровенно записала: «Анализ показывает, что целенаправленно разрушаются отрасли оборонной промышленности. Подведение под банкротство серьезно поощрялось. За распродажу имущества обанкротившихся предприятий Госкомимущества А. Чубайса получало 4 %, а Федеральное управление по делам о несостоятельности П. Мостового – 20 % выручки»[94]. Остается добавить, что приватизацию в России А. Чубайсу помогали осуществлять два кадровых разведчика ЦРУ – А. Шлейфер и Д. Хэй[95].

Слой новых собственников формировался главным образом из вчерашних воротил теневой экономики, крупных государственных чиновников и хозяйственников, использовавших власть и положение для обретения собственности, удачливых спекулянтов, уголовно-мафиозных элементов, представителей иностранных компаний. По оценкам экспертов, около 30 % общего стартового капитала в частном секторе экономики имеет криминальную природу, пропуская вперед только капитал, нажитый в торгово-посреднических операциях (51 %). Около 20 % капитала составляет доля, полученная от приватизации с использованием должностного положения[96].

Так, при ревизии финансово-хозяйственной деятельности АО «Западно-Сибирский металлургический комбинат» было установлено, что продукция комбината отпускалась коммерческим фирмам ниже себестоимости на 30 %, а последние продавали ее в страны Юго-Восточной Азии. Полученную прибыль, исчисляющуюся миллионами долларов, переводили на счета фирм, расположенных за рубежом. Производители же этой продукции на протяжении 1996 г. получали только 10 % заработной платы. В результате такой политики комбинат был доведен до банкротства[97]. Аналогичное положение дел складывалось и на других крупных предприятиях России, которые после процедуры банкротства переходили в собственность «рейдеров расцвета приватизации».

Показательным является опыт приватизации Горьковского автомобильного завода. В середине 1994 г. государственная комиссия, занимавшаяся специальным инспектированием обстоятельств приватизации этого крупнейшего автомобильного предприятия, обнаружила свидетельства, подтверждающие покупку ГАЗом через 15 различных подставных фирм на чековом аукционе своих же акций. Цифры говорят сами за себя: администрация предприятия, получив от государства около 100 млрд неденоминированных рублей на различные цели, в том числе инвестиционные, в форме отсрочек платежей автозавода в бюджет, выделила 46,5 млрд неденоминированных рублей на приобретение ваучеров через различные фирмы. Стало известно, что ГАЗ незаконно заключал с этими посредниками договоры о содействии на фондовом рынке, которые, по сути, являлись договорами комиссии. Через эти структуры руководство сумело скупить от 80 до 90 % всех выставленных на продажу акций[98].

В мае 1997 г. УЭП УВД Челябинской области в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий по расследованию убийства генерального директора Борисовского завода монтажных заготовок были выявлены факты хищений неучтенной готовой продукции на сумму 1,4 млрд неденоминированных рублей, на которые было приобретено 2769 голосующих акций с номинальной стоимостью 1000 неденоминированных рублей каждая[99]. В Самаре была выявлена преступная группа, которая под покровительством депутата Государственной Думы Давыдова занималась «отмыванием» и хищением денежных средств с приватизированных предприятий. Давыдов в сговоре с председателем совета директоров, генеральным директором и главным бухгалтером АООТ «Горизонт» за счет стократного уменьшения уставного капитала с 682 млн неденоминированных рублей до 6,9 млн приобрели контрольный пакет акций[100].

Таким образом, значительная часть населения оказалась отстраненной от непосредственного участия в процессе приватизации и лишена законных прав на получение максимальной выгоды для себя и своих семей от ее результатов.

Приватизация по-российски служила легальным прикрытием для крупных мошеннических операций с государственной собственностью. Так, многие суда рыболовного флота России приватизировались за символическую плату – за 1 доллар США. Мотивировалось это тем, что необходимо обновлять флот, строить новые суда, для чего нужны кредиты в зарубежных банках. Эти кредиты можно получить под залог эксплуатирующихся судов, но только в том случае, если они оформлены как частная собственность (под залог государственной собственности, по утверждению организаторов аферы, кредиты не дают). Поэтому, предлагали они, следует провести символическую приватизацию рыболовецких судов, под залог которых получить кредиты и развивать отечественный рыболовный флот. В действительности символическими оказались благие обещания. Приватизированные за 1 доллар США суда стали ходить под либерийским флагом.

Наиболее громкая афера связана с крупнейшими рефрижераторными компаниями – «Востоктрансфлот», «Югтрансфлот», «Калининградрефтранефлот», «Севрыбхолодфлот», которые в период 1991–1995 гг. передали большинство своих судов в пул, управляемый американской фирмой Транс Оушен Экспресс. Фирма была учреждена двумя эмигрантами из России (один из которых проходил по уголовному делу В. Иванькова («Япончика»), 79 судов «Рыбкомфлота», построенных под гарантии государства, затем перешли с помощью мошеннических манипуляций в собственность коммерческих структур практически безвозмездно. В результате Россия утратила значительную часть рыболовного флота[101]. Такие мошеннические манипуляции очень похожи на те, которые сегодня эффективно используются рейдерами.

Наряду с легальными формами присвоения собственности – получением руководителями акционерных обществ (АО) крупных пакетов акций своих предприятий – были широко распространены нелегальные: безвозмездная передача государственного имущества на баланс негосударственных структур; скупка приватизационных чеков на средства, выделявшиеся государством на развитие производства; покупка за бесценок принадлежащей государству недвижимости; открытие на государственных предприятиях нескольких расчетных счетов, позволяющих скрывать прибыль, и др.[102]. Итогом этого стало формирование нового типа собственника – криминализированного. Произошла трансформация добросовестного управленца в недобросовестного собственника, который, приобретя опыт незаконных операций, стал внедрять его в последующую профессиональную деятельность (главным образом рейдерскую, по дальнейшему криминальному присвоению прав на владение и управление предприятиями и организациями). Предполагается, что реальный собственник должен заботиться о своем предприятии, чтобы выдержать конкуренцию. Но это при «нормальном» капитализме. В российских же условиях большая часть собственности, прежде всего крупной, получена не за счет производительной деятельности предпринимателя, а в результате раздачи или покупки по заниженным ценам прежней государственной собственности[103]. Полукриминальный или криминальный характер приобретения собственности осознается ее владельцами, которые не верят, что эта собственность не будет истребована обратно. Отсюда и нерыночное поведение собственников, которые нередко предпочитали обескровливать свои предприятия. Поэтому большая часть приватизированных крупных предприятий – основа советской и пока еще российской индустрии – работала менее эффективно.

Организованная преступность осуществляла активные действия по криминальному присвоению прав на владение и управление хозяйствующими субъектами и их активами. Так, в Новосибирской области действовали два преступных сообщества, объединявших 94 организованные преступные группировки общей численностью 1 тыс. человек, которые активно вмешивались в финансово-хозяйственную деятельность предприятий всех форм собственности. Под их контролем находились: АО «Новосибирский металлургический завод», КБ «Николаевский», «Мосбизнесбанк», «Гарантбанк», «Сибирский территориальный банк» и др. Через подконтрольные структуры осуществлялось «отмывание» денег, полученных преступным путем[104].

Характерно, что само осуществление реформ носило манипулятивный характер – в том смысле, что политическое руководство России управлялось извне. Это признают члены Правительства 1990-х гг. Так, Е.Г. Ясин (занимавший должность министра экономики) пишет: «В российских реформах МВФ и МБРР сыграли определенную положительную роль – они передали ценный профессиональный опыт, они поддержали и обеспечили движение страны по либеральному вектору. Не будь их давления на слабое российское правительство, их поддержки, их кнута и пряника, либералов очень скоро бы выбросили за борт»[105]. При этом Западом, разумеется, было дано много обещаний, например, исключить продвижение НАТО на Восток, которые потом не выполнялись.

На международном уровне манипулирование внедряло в сознание мировой общественности тезис о том, что Россия идет по пути цивилизованной приватизации, соответствующей общепринятым международным стандартам. В действительности, как показано в аналитическом отчете Счетной палаты РФ об итогах приватизации в России за период 1993–2003 гг., эти стандарты нарушались как в законодательстве, так и в практике приватизации. В результате государство не только понесло колоссальные экономические потери, но и допустило иностранных собственников в ту сферу, которая имеет отношение к обороноспособности страны.

По мнению Счетной палаты, необходимым элементом развития отношений собственности может стать Федеральный закон «О процедурах национализации и муниципализации», т. е. закон о правовых основах, принципах возмездного отчуждения государством имущества частных собственников. При этом целесообразно установить, что национализация (мунипализация) может осуществляться в целях обеспечения обороноспособности и экономической безопасности государства[106].

Таким образом, первый захват собственности (термин «рейдерство» тогда еще не употреблялся) был осуществлен в первой половине 1990-х гг., в результате работы приватизационного механизма. В.Ф. Щербаков пишет: «В ходе приватизации крупные пакеты ваучеров в короткие сроки консолидировались в руках “избранных”. В результате образовалась элита крупнейших собственников при оттеснении от собственности основной массы граждан»[107]. «Избранных» можно отнести к первому слою рейдеров, которые сейчас твердо «стоят на ногах», занимают государственные посты, пользуются «авторитетом» в бизнесе, считаются успешными менеджерами и оказывают серьезное влияние на экономику страны. Относительно такого положения дел еще Цицерон (106—43 гг. до н. э.) писал, что «нет более уродливой формы правления, чем та, при которой богатейшие люди считаются наилучшими». Сегодня эти «наилучшие» имеют собственные футбольные клубы, занимают должности руководителей субъектов РФ, им оказываются серьезная поддержка со стороны руководства государства (прикрываясь которой они осуществляют рейдерские поглощения в сфере экономики, а также иные преступления с целью дальнейшего криминального обогащения за счет остальной «не наилучшей» части граждан).

В табл. 2 приведены сведения по данным журнала «Forbes» о 10 богатейших бизнесменах России.

Таблица 2

В условиях мирового финансового экономического кризиса именно данной категории «наилучших» государство оказывает поддержку. Руководство страны заявляет о необходимости финансовой, административной и иной поддержки малого и среднего бизнеса, а на деле такая поддержка главным образом оказывается компаниям-гигантам, которые и так фактически монополизируют рынки.

При этом, по справедливому замечанию О.Ю. Ленской, «агрессивная поддержка крупною бизнеса государством» не решает главной задачи – стабильности экономического развития страны и социальной защищенности граждан России перед новыми вызовами и угрозами[108].

Несмотря на объявленный приоритет отраслей материального производства, необходимость снятия России с «сырьевой иглы», оказывается весьма существенная поддержка компаниям, которые торгуют сырьевыми ресурсами и металлами. Именно они почему-то оказались самыми бедными и именно их почему-то необходимо спасать.

Посмотрим на список Forbes: в России число миллиардеров выросло за кризисный 2010 г. в два раза. А некоторые участники ТОП-10 увеличили свое состояние в три раза! Все они получили помощь от государства, но только одна компания занимается производством – остальные продают на Запад отечественное сырье.

Между прочим, после к pus пса 1998 г. из пяти русских миллиардеров в списке Forbes остался только В. Потанин, а потом наших сограждан не было там два года. А что сейчас? Был ли кризис для российских миллиардеров? Или он затронул только народ? Думается, данные вопросы относятся к разряду риторических.

Следует отметить, что такое общественно опасное явление, как рейдерство, не прекратило свое существование по окончании приватизации, когда, как кому-то могло показаться, – «все поделили», а наоборот, продолжает эволюционировать, совершенствуются технологии рейдерских захватов. Начиная с момента зарождения, рейдерство пребывает в непрерывном развитии. Рейдеры находятся в постоянном поиске новых проектов, характеризующихся высокой доходностью. Необходимость оставаться в пределах допустимого риска вынуждает их адаптироваться к новым социально-экономическим, правовым и политическим условиям.

Нельзя не согласиться с А.В. Пронниковым, который указывает на то, что сегодня многочисленные рейдерские акции вновь потрясают экономику России, в результате чего происходит очередной криминальный передел собственности[109] уже становящийся, к сожалению, традиционным для российских экономических отношений.

Беспрецедентный передел собственности направлен на захват как отдельных заводов, так и огромных холдингов, контролирующих целые отрасли народного хозяйства. Можно говорить о второй, «теневой», приватизации, которая осуществляется не государством, а рядом олигархических групп путем изъятия у законных собственников акций приватизированных компаний и, где это возможно, у государства – акций в стратегических предприятиях, включая реструктурируемые отрасли. На практике основным способом поглощений в современной России стало использование судебной власти и «административного ресурса», благодаря которым владелец контрольного пакета акций в одночасье может лишиться своих предприятий и сделанных в них инвестиций. Для обслуживания данной модели поглощений создана инфраструктура, состоящая из нескольких фирм, специализирующихся на разработке схем силового захвата компаний и, предположительно, на подкупе судей и чиновников. Данная практика вредна для государства, делает Российскую Федерацию непривлекательной для многих стратегических инвесторов, дискредитирует судебную систему страны и проводимые рыночные реформы.

Л.В. Усович[110] считает, что одним из толчков для очередной активизации рейдерства в России послужило введение с 1 июля 2002 г. упрощенного порядка государственной регистрации юридических лиц и, соответственно, упрощенного порядка внесения изменений в Единый государственный реестр юридических лиц[111].

Установленный этим законом порядок предусматривает ответственность уполномоченного органа в сфере государственной регистрации юридических лиц и его должностных лиц только в случаях:

необоснованного отказа в государственной регистрации, т. е. не соответствующего основаниям, указанным в Федеральном законе № 129-ФЗ (такими основаниями являются непредставление всех необходимых документов, представление документов не в тот орган, регистрация после внесения записи в Единый государственный реестр о нахождении юридического лица в процессе ликвидации);

неосуществления государственной регистрации в установленные сроки или иного нарушения порядка государственной регистрации, установленного названным Федеральным законом (в данном случае можно вести речь только о несоблюдении регистрирующим органом пятидневного срока регистрации);

незаконного отказа в предоставлении или несвоевременного предоставления содержащихся в государственных реестрах сведений и документов, иных предусмотренных названным Федеральным законом документов.

Соответственно, названный Федеральный закон связывает возможную ответственность регистрирующего органа за ущерб, причиненный отказом в государственной регистрации, только с вышеперечисленными случаями. По существу, отсутствие требования о проведении надлежащей проверки представляемых на государственную регистрацию документов влечет отсутствие ответственности регистрирующего органа[112]. Именно снижение уровня административных барьеров на пути создания и повседневной деятельности бизнеса стало отправной точкой для развития нового вида экономических преступлений – рейдерства.

До недавнего времени существовала еще одна проблема, которая также способствовала распространению рейдерства: отсутствие законодательного закрепления понятий «корпоративный спор» и «корпоративный конфликт».

В рамках развития корпоративного законодательства на протяжении почти пятнадцати лет первоочередной была задача уточнения указанных категорий. Следует отметить, что данные словосочетания до сих пор не имеют четко выраженной, однозначной и не вызывающей споров не только законодательной, но и доктринальной дефиниции.

Правоведы раскрывают содержание понятия «корпоративный конфликт» через описание потенциальной или реальной конфликтной ситуации и (или) спора[113].

В экономической литературе понятие «корпоративные конфликты» определяются как рассогласование интересов и обострение противоречий между участниками корпоративного процесса ввиду несоответствия целей, ими преследуемых[114].

В свою очередь, Г. Аболонин в отношении словосочетания «корпоративный спор» указывает, что оно является «всего лишь еще одним синонимом давно известных самой широкой публике ситуаций экономической жизни, характеризуемых с помощью вошедших в обиход понятий «корпоративные конфликты» или «корпоративные войны»[115].

Верховный Суд РФ в своем заключении в отношении словосочетания «корпоративный спор» указывал следующее: «Без формулировки данного понятия, указания его основных признаков представляется невозможным определить, какие из перечисленных в проекте споров являются корпоративными»[116]. Еще более верное замечание содержится в заключении Правового управления Госдумы РФ, в котором подчеркивается, что «при отсутствии в законе четкого определения данного понятия вряд ли удастся обеспечить абсолютную определенность в вопросе о том, какие споры следует относить к “корпоративным спорам” и соответственно к подведомственности арбитражных судов»[117].

Действительно, долгое отсутствие определения предлагаемых понятий являлось серьезным препятствием к уяснению и реализации на практике правил разграничения подведомственности дел рассматриваемой категории между судами общей юрисдикции и арбитражными судами. В связи с этим вполне обоснованным представляется замечание А. Дедова: «Вместо того чтобы дать четкое определение, охватывающее все признаки данного понятия, ограничить закон от вольной трактовки, определить четкие рамки его распространения, законодатель фактически оставляет это на усмотрение судей»[118].

К счастью, в 2009 г. данная проблема была снята вступившим в силу с 19 октября Федеральным законом от 19 июля 2009 г. № 205-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации».

Таким образом, можно констатировать, что в последние годы идет очередной криминальный передел собственности в сфере экономической деятельности, при этом наибольшей криминализации подверглась сфера корпоративных отношений. Действия современных рейдеров сложно доказуемы ввиду несовершенства гражданского и корпоративного законодательства, отсутствия концепции уголовно-правовой охраны корпоративных правоотношений.

Следует согласиться с Б.И. Тихомировым в том, что: «сегодня в России от грамотно проведенного захвата бизнесу защититься трудно. Рейдере кие схемы проработаны, обкатаны на сотнях компаний и используют всевозможные лазейки российского законодательства»[119].

Ситуация осложняется масштабной коррупцией в органах власти, которые активно «помогают» рейдерам в реализации их преступного замысла. По оценкам отдельных исследователей[120], так называемую вторую волну криминального передела собственности вызвал также ряд макроэкономических факторов, таких как уровень мировых цен на нефть, значительные доходы от экспорта и т. п.

§ 3. Понятие криминального присвоения прав на владение и управление хозяйствующими субъектами и их активами (рейдерства)

Главной угрозой экономической безопасности в сфере корпоративных отношений следует признать феномен противоправного поглощения хозяйствующих субъектов и (или) их активов[121]. Это экономическое по своей сути и криминальное по форме и содержанию явление в последние годы получило довольно широкое распространение в Российской Федерации. При этом, по мнению ведущего криминолога страны М. П. Клейменова, угроза рейдерства в ряду угроз экономической безопасности выходит на первый план[122]. Неслучайно рейдерство называют экономическим бандитизмом[123] или экономическим терроризмом[124].

Сценарии и варианты рейдерских захватов различны. Для получения контрольного пакета используются привилегированные акции, создаются системы двойного менеджмента и ведения реестра, используются судебные определения и решения, а также подложные и сфальсифицированные документы. Значительная часть корпоративных захватов, проводимых с нарушением законодательства, осуществляется посредством внеочередного общего собрания акционеров, проводимого миноритариями.

Практика свидетельствует о продолжающихся случаях криминал!них захватов хозяйствующих субъектов, нарушений законодательства при слиянии и присоединении коммерческих организаций, приобретении их акций (долей) и иного имущества. Все еще имеют место случаи силовых захватов, как в целом предприятий, так и отдельных имущественных объектов, влекущие за собой незаконный передел собственности (об этом свидетельствует анализ корпоративных конфликтов 2010 г.[125]).

Рейдерские захваты в ряде случаев сопровождаются действиями, связанными с банкротством предприятий. Их объектами становятся стратегические, градообразующие, системообразующие, оборонные и социально значимые предприятия, научно-исследовательские и муниципальные учреждения, памятники истории и культуры, наиболее уязвимые в рыночных отношениях и имеющие привлекательную недвижимость. В указанную сферу вовлекаются земельные участи! как объекты вещных прав; установлены случаи незаконного поглощения сельхозпредприятий.

В самих криминальных операциях (речь уже идет о целой индустрии) по незаконному поглощению собственности задействованы многие лица, в том числе должностные, предпринимательские структуры, контролирующие, правоохранительные и судебные органы, а также криминалитет. Зачастую эта скоординированная деятельность в рамках одной операции реализуется на обширном географическом пространстве – от Владивостока до Калининграда[126].

Такое положение дел связано в том числе и с проблемами экономического характера. Следует констатировать, что в современной российской экономике существует институциональный дефицит. О нем свидетельствует именно распространенное в России явление рейдерства, опасное тем, что оно замещает институциональный, т. е. правовой, порядок. Это явление паразитирует на нормальном сегменте институциональной рыночной экономики – рынке слияний и поглощений (рынке М&А: mergers & acquisitions). Рейдерство – подмена рынка М&А в частности и рынка вообще, поскольку это – именно захват, насилие, а не рыночное соглашение, пусть даже и вынужденное для одной из сторон М&А.

Самый крупный рейдерский рынок возник в Москве и Санкт-Петербурге, а в последние годы он стал интенсивно развиваться в регионах, особенно в нефтяных областях и в регионах с плодородными землями. Хотя российские масштабы рейдерских захватов до сих пор точно не подсчитаны, практически любой предприниматель, по убеждению экспертов, живет под страхом рейдерского захвата[127]. Целью захвата могут быть как мелкие, так и градообразующие предприятия, как стратегические и социально значимые, так и те, ценность которых сводится к рыночной стоимости земельного участка, на котором они расположены.

В последние годы также активизируются процессы банкротства предприятий, в том числе оборонно-промышленного комплекса и иных стратегических объектов. По словам председателя Арбитражного суда города Москвы О.М. Свириденко, тенденция последних лет заключается еще и в том, что «заказное банкротство стратегических и других круши,IX предприятий “ушло” в регионы»[128].

Нередко инициаторами банкротств выступают не только коммерческие структуры, в том числе зарубежные, но и федеральные ведомства и организации, государственные предприятия топливно-энергетического комплекса. Решая свои узкие задачи в ущерб интересам общества и государства, они создают угрозу безопасности страны. Так, в процессе финансового оздоровления «НИИ радиоприборостроения» 80 % его имущественного комплекса ушло за бесценок, утрачено уникальное оборудование, созданное не одним поколением ученых, – а это ведущее предприятие в сфере противоракетной обороны[129]. И это далеко не единичный случай. Например, выступая в Государственной Думе РФ в декабре 2008 г., Генпрокурор РФ Ю. Чайка отметил, что «…в Санкт-Петербурге преступное организованное сообщество хотело захватить 45 предприятий государственной важности»[130]. На официальном сайте Генеральной прокуратуры с завидным постоянством размещается информация о совершенных рейдерских захватах в отношении упомянутой категории предприятий, даже объекты атомной энергетики не являются исключением. Так, в 2006 г. прокуратурой был установлен факт рейдерской атаки в отношении ОАО «Сосновоборский проектно-изыскательский институт «ВНИИПИЭТ» (г. Санкт-Петербург) – крупнейший исследовательский центр в области атомной энергетики в России[131].

Если в середине 1990-х гг. незаконное завладение собственностью, как правило, осуществлялось лицами, ею управляющими (путем доведения предприятия до банкротства с целью его приватизации в свою пользу)[132], то позднее все чаще стали совершаться захваты чужой частной собственности, что получило наименование рейдерства.

Основная сложность в изучении феномена рейдерства в России состоит в том, что, несмотря на возросший интерес к этой проблеме, до сих пор не существует единого теоретического и методологического подхода к определению содержания рейдерства, его особенностей, нет комплексных моделей противодействия данному явлению в трансформируемой экономике.

Вместе с тем, как справедливо заметил проф. А.В. Бриллиантов, от правильного толкования понятий зависит не только квалификация деяний, но и решение вопроса о наличии состава преступления вообще[133].

До сих пор остается дискуссионным вопрос о том, что же следует понимать под термином «рейдерство». Является ли он тождественным другому понятию – «недружественное поглощение»?

Неоднократное участие автора в различных научных форумах, анализ многочисленных публикаций показывают, что сегодня немалое количество ученых воспринимают данные термины как синонимы, что, как мы постараемся доказать, является неверным.

Некоторые ученые наивно полагают, что рейдерство является благом для российской экономики, указывая, что переход бизнеса от одних собственников в пользу других (якобы более эффективных) является положительным явлением. Полагаем, что данная точка зрения, безусловно, неверная и свидетельствует о незнании (непонимании) специфики отечественного рейдерства, которое сопряжено с целым комплексом общественно опасных последствий и осуществляется с применением криминальных (незаконных) методов и средств. Распространение такой точки зрения способствовало и долгому заблуждению руководства страны относительно проблемы рейдерства. Лишь в 2008 г. Президент и Председатель Правительства РФ обратили должное внимание на проблему рейдерских захватов, указав, что это однозначно криминальные явления (криминальный бизнес), угрожающие национальной безопасности страны, подрывающие основы цивилизованного рынка слияний и поглощений.

Надеемся, что наша работа позволит поставить точку в дискуссии о том, является ли рейдерство благом для отечественной экономики, а также разграничить понятия «рейдерство» и «недружественное поглощение».

Этимология понятия рейдерства имеет отношение к пиратству – морскому разбою. Термин «рейдерство» восходит к английскому the raid — набег, внезапное нападение, причем идентичное значение и даже написание этого слова можно встретить в языках всех морских держав – испанском, немецком, французском. Слово «рейдер» в переводе с английского означает «налетчик». Рейдерами в средние века называли самостоятельно действующие корабли, которые, в отличие от пиратов, служили правительству и нападали только на корабли и поселения, принадлежащие враждебной стране. «Цель рейдерства, – пишет И. Можейко, – та же, что и корсара. Но если пират обогащается сам, а корсар делится добычей с владельцем судна и правительством, то рейдер состоит у правительства на службе и в распределении прибылей участвовать не должен. И еще одно различие: корсары и пираты редко топят судно, предварительно не обобрав его. Это противоречит духу их ремесла. Рейдер может просто уничтожать суда противника, не очищая его трюмы. Рейдерство свойственно в основном новому времени, когда стало ясно, что убыток противника – всегда прибыль»[134]. Согласно словарю иностранных слов, «рейдер – военный корабль, выполняющий самостоятельные боевые действия на морских и океанских путях сообщений, главным образом в целях уничтожения неприятельской морской торговли»[135].

Такое понимание рейдерства указывает на его связь с банкротством, и в этом смысле рейдерство предполагает захват и последующее разорение предприятия с целью получения сверхприбыли, о чем свидетельствует рентабельность данного явления, доходящая до 1000 %[136].

Депутат Государственной Думы И. Ждакаев справедливо отмечал, что олигархический капитал, захватывая предприятия, нередко разрушает их, лишая людей работы, создавая почву для социальных конфликтов. Рейдерские поглощения стали для России напастью, которая расползлась по всем регионам, останавливая производство, оставляя безработными сотни тысяч граждан. Эмиссары такого захвата – рейдеры – могут полностью уничтожить малый и средний бизнес, если им не будут противопоставлены превентивные меры законодательного характера[137].

По словам председателя Совета Федерации С. М. Миронова, ежегодно в России фиксируется свыше 60 тыс. рейдерских атак, в результате которых разрушаются стратегические предприятия, банкротятся эффективные производства, снижается инвестиционная привлекательность целых отраслей, при этом давление рейдеров на бизнес ежегодно отнимает у страны до 1 % экономического роста[138]