Православные святыни и чудотворные иконы Москвы - читать онлайн

1.1.1. Князь Даниил Александрович Московский

Даниил Александрович (1261–1303) происходил из рода Владимиро-Суздальских великих князей. Он стал родоначальником Московских великих князей, был четвертым и младшим сыном князя Александра Ярославича Невского (канонизирован) и половецкой княжны Александры Брячиславны. Даниил Александрович умер на 43-м году жизни. Он был князем Московским в 1276–1303 гг. (40 лет), князем Переяславским в 1302–1303 гг.

В 1263 г. князь Александр Невский поехал в Золотую Орду к хану за ярлыком на великое княжение на Северо-Восточной Руси. Поездка в Золотую Орду была связана с большой опасностью, поэтому перед отъездом Александр Невский завещал Москву младшему сыну – Даниилу, родившемуся в г. Владимире, которому тогда исполнилось всего два года. Княжич Даниил осиротел в 2 года. В удел ему досталось небольшое Московское княжество, в которое тогда входили 3 города: Москва, Радонеж, Звенигород, а также несколько сел. При Данииле Московское княжество получило реальную самостоятельность (до середины XIII в. его земли входили в состав Владимиро-Суздальского княжества), а Москва стала стольным (главным, столичным) городом этого княжества.

Старшие братья Даниила Александровича – Дмитрий Александрович Переяславский и Андрей Александрович Городецкий – вели между собой с переменным успехом борьбу за великое княжение. В их междоусобицу он старался не вмешиваться, а если они звали его на подмогу, то он посылал небольшое войско тому из них, кто был в тот момент сильнее. Сам московский князь стремился к мирным отношениям, к решению споров на съездах князей, в которых он всегда плодотворно участвовал (1296, 1297, 1300 и др. годы). Его старшие братья с детства пытались втянуть его в борьбу за власть и приучить силой добывать ее. Ему пришлось участвовать в борьбе своих братьев князей Дмитрия Переяславского и Андрея Городецкого за великое Владимирское княжение, за право княжить в Новгороде. Он рано понял, что нужно держаться с теми, в чьих руках власть. Так, хотя в 1282 г. он вместе с тверским князем Святославом Ярославичем выступил против своего брата Дмитрия, с 1283 г. он уже действовал на стороне своего брата князя Дмитрия, ставшего великим князем Владимирским.

Даниил Александрович рано ощутил горечь предательства, поражений и утрат. Когда ему было 32 года, в 1293 г. Москва была взята войсками татарского царевича Дуденя («Дюденева рать»), разграблена и почти сожжена. Даниил узнал, что подзадорил ордынцев напасть на Москву его брат Андрей Городецкий. Даниил Александрович понял и на всю жизнь уяснил, что в борьбе за обогащение и власть допустимы любые средства.

Князь Даниил Александрович все делал расчетливо и с хитринкой. Даниил Александрович хотя и был младшим в своем роде, он, в отличие от своих воинственных и безрассудных братьев, был осторожным, дальновидным, хитрым, бережливым. Он хотел увеличивать размеры его Московского княжества и использовал для этого разные приемы, в том числе и не вполне честные. Так, в 1301 г. он явился с войском к Переяславлю-Рязанскому, одолел тамошнего князя – друга и союзника ордынцев Константина Романовича, перебил много его подданных, смог хитростью взять в плен самого князя Константина, но удалось ему это сделать не честным путем, не в борьбе, а вследствие измены бояр рязанских, с которыми он вступил в сговор. Когда его брат – великий князь Андрей Городецкий – отправился вместе с золотоордынцами воевать и обогащаться на Кавказ, Даниил воспользовался его отсутствием и внезапно напал на своего западного соседа – князя Можайского, захватил его в плен и сам стал княжить в Можайске. Затем князь Даниил тайно сговорился с коломенскими боярами, также внезапно захватил Коломну, взял в плен тамошнего князя, – все это были вероломные и не вполне честные действия.

Даниил Александрович был неплохим психологом, хорошо понимал дискомфорт от отсутствия большой семьи и бездетности. Он неспроста и совсем не бескорыстно подружился со своим племянником Иваном, княжившим в Переяславле-Залесском, сыном его покойного брата Дмитрия. Он буквально втерся ему в друзья, зачастил к нему в гости и на охоту, много рассказывал о своих 5 сыновьях, стал ему самым близким человеком и самым любимым дядей. Даниил Александрович смог уговорить бездетного племянника завещать именно ему Переяславль; в 1302 г. Иван Переяславский умер, и Даниил вступил во владение Переяславлем. Получилось, что за короткий срок князь Даниил Александрович – владелец небольшого поначалу удела и хозяин малого городка Москвы – сумел захватить целых 3 города с волостями.

Долгое время Даниил Александрович вел хитрую политику по отношению к своим братьям – выказывал им видимое уважение и послушание, подчеркивал собственную слабость как владельца небольшого удела. Объяснял своими якобы небольшими силами и мизерными воинскими возможностями неспособность участвовать в военных разборках и доказывал, что он хорошо понимает скромное свое место в роде и якобы не собирается сильно обогащаться и занимать видное место на Руси. Вот почему, став владельцем Переяславля, он не переехал жить в этот тогда большой, знатный и богатый город. Он отказался в 1295–1296 гг. занять по приглашению новгородцев новгородский престол не из-за своей скромности, а потому что понимал большую опасность соседней Литвы, вероломство ее правителей, догадывался о неизбежных дополнительных финансовых тратах в связи с решением новгородских проблем. Одним словом, Даниил Александрович долго и успешно старался казаться своим старшим братьям слабым младшим братом, невоинственным и недалеким, а на самом деле он был куда умнее и хитрее своих братьев.

Князь Даниил Александрович с выгодой использовал удобное географическое положение Москвы: с купцов, которые ездили через Москву, он приказал брать пошлину деньгами или товарами. Относительная безопасность Москвы в середине русских земель усиливала желание крестьян, горожан, бояр переселиться в нее. Даниил Александрович всех приветливо встречал, отводил каждому угодья, указывал, где строиться, особенно жаловал бояр, брал их к себе на службу, дарил им земли с селеньями. Благодаря его уму привлекательность Москвы, ее мощь, сила, богатства постепенно увеличивались.

Даниил Александрович умом и хитростью сумел существенно увеличить свой первоначально малый удел. Всего за годы его правления Московское княжество удвоило свою площадь и стало вдвое сильнее. Братья и князья-соседи стали его побаиваться, жаловаться хану Золотой Орды на ловкого и проворного московского князя. Особенно подзадоривал ордынцев напасть на Московское княжество его брат Андрей Городецкий. Вот почему в 1293 г. военачальник мурза Дюдень, призванный Андреем Городецким, с его участием захватил, разграбил и сжег Москву. Однако Даниил Александрович снова отстроил ее и продолжил расширение своих земель. В 1282 г. или в 1299 г. он основал на правом берегу Москвы-реки первый в Москве мужской монастырь, названный в честь его ангела – преподобного Даниила Столпника Даниловым монастырем, в нем была учреждена в 1300 г. первая в Московском княжестве архимандрития.

В 1303 г. Даниил Александрович тяжело заболел. Тогда он стал монахом, принял великую схиму и заповедал похоронить себя в Даниловом монастыре, причем не в церкви, а как рядового монаха, на общем братском монастырском кладбище. Хотя Даниил Александрович был канонизирован в 1652 г., уже с 1547 г. его стали почитать как местночтимого святого. Через 349 лет (1652) после его кончины были обретены его нетленные мощи, которые были перенесены в Даниловом монастыре в церковь в честь Святых отцов Семи Вселенских соборов. И ныне святые мощи князя Даниила Московского пребывают в Свято-Даниловом монастыре.

Святой благоверный князь Даниил Московский. Икона рубежа XVII–XVIII вв.

Жизнь Даниила Александровича свидетельствует о том, что статус управленца, политика, в данном случае князя, хотя и дает властные полномочия, богатства и шансы на их существенное увеличение, тем не менее лишает человека главного – спокойной размеренной жизни, надежного и стабильного семейного благополучия, непоколебимой уверенности в хорошей будущности своих детей и внуков, непременно заставляет участвовать в часто сомнительном политическом лавировании – хитрить, изворачиваться, говорить одно, думать другое, делать третье, дипломатическими приемами и языком военной силы отстаивать самостоятельность и безопасность государства, стремиться к сохранению, а лучше – росту его территориальных владений, упрочению его международного авторитета. Нескончаемые управленческие обязанности, неисчерпаемая деловая суматоха, необходимость постоянно решать обременительные спорные политические проблемы раньше времени истощили жизненные ресурсы Даниила Александровича, расшатали и подкосили его здоровье, в конечном счете лишили его многих радостей семейной жизни и укоротили его земную жизнь до возраста 42 лет. Во имя Даниила Московского в столице действуют 6 храмов и 1 часовня.

1.1.2. Великий князь Московский Иван I Данилович Калита, в монашестве Ананий

Иван I Данилович Калита (1296–1340) происходил из рода Московских великих князей, был сыном князя Даниила Александровича. В 1325–1340 гг. (15 лет) он был великим князем Московским, в 1328–1340 гг. (12 лет) великим князем Владимирским, в 1328–1337 гг. (9 лет) был князем Новгородским. Его имя впервые упоминается в летописи под 1296 г. Жизнь его длилась немногим более 40 лет.

Именно при Иване Калите были заложены основы могущества Московского княжества во главе с Москвой. И. Калита успешно руководил делами в Москве почти 37 лет – в 1303–1340 гг., поскольку в 1303–1325 гг. его старший брат московский князь Юрий Данилович часто и подолгу был вынужден уезжать из своего княжества, и И. Калита замещал его на Московском княжеском престоле, поэтому вскоре стал опытным управленцем, политиком, дипломатом. С 1332 г. он добился в Орде признания себя великим князем «над всею Русской землей», смог устранить многих своих соперников, в том числе великого князя тверского. И. Калита был канонизирован Церковью, поначалу началось его местное почитание, а затем и его общерусское почитание, в 2001 г. имя Ивана Калиты было включено в Собор московских святых.

Иван Калита с пристрастием пекся об усилении его Московского княжества, считал, что для достижения интересов его владений пригодны любые способы – и правые и вероломные.

В изданиях усиленно писали, что он всегда носил с собой кожаную сумку-кошелек, которая называлась калита, и временами эффектно раздавал милостыню бедным. И. Калита первым из русских князей целенаправленно начал дела во имя создания хорошего имиджа князя, усиления своего авторитета, его единения с простыми людьми в процессе общения с ними. Москвичи прозвали его «Опасливым», видя его осторожность и бережливость. Они знали о его расчетливости, прижимистости, скупости, умении ловко и хватко приобретать любую собственность, точно знать ее, хранить, верно исчислять. В своем завещании он досконально указал все, что успел накопить, до последнего малого серебряного перстенька.

И. Калита понимал, что сил для борьбы с ордынцами еще недостаточно, надо научиться с ними ладить ради интересов земли Московской. Годы его правления были эпохой усиления Москвы и ее возвышения над остальными русскими городами и княжествами. Главным средством к этому было именно особенное умение И. Калиты ладить с ханом. В 1320–1321 гг. он жил в Орде при дворе хана Узбека. И. Калита чаще других русских князей ездил в Орду к хану, прикидывался его послушным подчиненным и другом. И. Калита 5 раз ездил в Орду, привозил туда щедрые ценные подарки хану, его женам, детям, влиятельным подчиненным и вскоре заслужил особое расположение и полное доверие хана Узбека. Наладив хорошие отношения с золотоордынским ханом, И. Калита ловко использовал его власть в своих интересах.

И. Калита вместе с ордынцами участвовал в подавлении в 1327 г. народного восстания в Твери, возникшего в ответ на притеснения тверичей ордынцами. По одним данным, при известии о восстании в Твери хан Узбек послал за московским князем, а по другим данным, он поехал в Орду сам, торопясь воспользоваться с выгодой для себя тверским происшествием. За союз с ордынцами (1327–1328) в подавлении тверского восстания Узбек в 1328 г. дал ему ярлык на великое княжение. Москва стала политическим центром русских земель.

И. Калита выдал замуж своих дочерей с большим расчетом. Одну – за ростовского князя, другую – за белозерского, третью – за ярославского, при этом требовал, чтобы зятья проживали в Москве, у него – их «хлебосольного» тестя, а править их уделами послал своих наместников. Так незаметно, исподволь княжества его зятьев становились в полной зависимости от Москвы. От московских наместников-воевод жители тех княжеств терпели притеснения и временами поднимали восстания.

Бережливый И. Калита накопил много денег и разными путями стал приобретать, выменивать и покупать у других князей их владения. Так Москва постепенно стала простирать свою власть на соседние земли.

И. Калита занимался и ростовщичеством; не брезговал вроде бы недостойными для князя ростовщическими доходами. Он вымогал много добра от своих должников. Он ссужал деньги под высокие проценты обедневшим князьям. Они отдавать свои долги не всегда могли, и И. Калита подчинял их своей власти. Они хотя и оставались в своих уделах, но всецело подчинялись Москве или полностью переходили на службу к И. Калите. По разным причинам многим князьям поневоле пришлось повиноваться И. Калите и ходить со своей ратью, куда он им приказывал.

И. Калита смог создать себе репутацию дельного хозяина. Бояре из других уделов охотно переходили к московскому князю и получали от него земли с обязанностью службы; за боярами следовали вольные люди, годные служить этому князю с оружием в руках.

При развитии Московского княжества И. Калита реализовал на практике новый принцип этнической и религиозной терпимости. Он брал на службу людей исключительно по деловым качествам, вне зависимости от их национальности и первоначального вероисповедания. Для принятия на службу и карьеры нужно было продемонстрировать добровольное крещение, стать православным человеком. Креститься нужно было и для заключения брака. Этими мерами он способствовал ассимиляции мигрантов, которых православная вера объединяла и воспитывала в местных традициях. При И. Калите численность населения Московского княжества, в том числе Москвы, существенно увеличилась.

И. Калита заботился о внутренней безопасности в его владениях, строго преследовал и казнил разбойников и воров, чем расширял возможности торговым людям безопасно ездить по дорогам и вести торговлю. За это он получил второе прозвище «Добрый».

Кремль при Иване Калите. Картина А. М. Васнецова. 1921 г.

В интересах возвышения Москвы И. Калита использовал и церковь. Он подружился с главой русского духовенства митрополитом Петром, жившим во Владимире. Дальновидный И. Калита понимал, что перенос митрополичьей кафедры в Москву сулит немалые выгоды, ведь Москва станет духовным средоточием всей Северо-Восточной Руси. Глава Русской православной церкви будет из Москвы воздействовать на думы и сердца всех русских людей во всех частях Руси и будет всегда держать сторону Москвы в дни переговоров с другими русскими князьями и в дни борьбы против них. Благодаря стараниям И. Калиты Москва стала религиозным центром Руси, ее церковной столицей.

И. Калита понимал, сколь велика власть духовных владык. Он смог приобрести полное расположение митрополита Петра, построил для него большой дом, и этот святитель стал жить в Москве больше, чем в других местах. И. Калита заложил в Кремле большой каменный Успенский собор, где святитель Петр пожелал быть похороненным. Важным событием стало перенесение митрополитом Петром из Владимира в Москву резиденции русских митрополитов, святительской кафедры. В Москве И. Калита также построил Преображенскую церковь и при ней открыл монастырь. Новый митрополит Феогност после смерти митрополита Петра, следуя примеру своего предшественника, сразу поселился в Москве. Так с первых лет своего правления И. Калита добился того, что в Москву из Владимира была переведена первосвятительская митрополичья кафедра, надежно укрепившаяся в Москве. Это сделало именно Москву духовной столицей Руси.

И. Калита с особой тщательностью следил за сохранением надежных отношений с ордынскими ханами. Хотя И. Калиту называли «Собирателем земли Русской», он не на поле брани с внешними врагами, а с подмогой ордынцев в 1327 г. вместе с некоторыми другими русскими князьями участвовал в походе на Тверь золотоордынских карательных отрядов и подавлении там народного восстания против ордынцев; это стало началом создания прочного базиса отношений с ордынцами – врагами и угнетателями русских людей. Хан Узбек со временем отказался от присылки баскаков (сборщиков дани) в русские земли, поручил сбор податей со всего русского населения И. Калите. Хан полностью доверил И. Калите сбор дани со всех русских княжеств; все князья стали зависимыми от Москвы. Хитрая политика И. Калиты избавила народ от разорительных и кровопролитных ордынских набегов и произвола баскаков. Плата дани была тяжелым бременем, но когда ее сбором стал ведать И. Калита, жить в русских княжествах стало более безопасным и более спокойным. И. Калита никогда резко не возражал ордынским ханам, согласился и с увеличением размера выплачиваемой им с русских земель дани (а при хане Узбеке размер дани увеличился чуть ли не вдвое).

Русские князья побаивались связываться с И. Калитой, знали, что он является любимцем ордынского хана, изо всех сил старается не испортить отношения с ним и под прикрытием его расположения стабильно богатеет за счет знатных и простых людей. Простые люди – посадские, ремесленники, крестьяне – по всем московским владениям усердно трудились, и именно благодаря их труду крепло Московское княжество, увеличилась в несколько раз его площадь и сильно выросла численность его населения.

И. Калита осознавал, что Московское княжество обогащается благодаря преумножению торговли и ремесел, обогащается за счет усиления гнета землевладельцев над крестьянами и холопами, а также за счет новых, более тяжелых налогов, какие он возложил на своих подданных. При нем почти вдвое увеличился размер выплачиваемой в Орду дани, поэтому были введены новые более тяжелые налоги, также были введены новые законы, якобы более праведные. Но при И. Калите всегда выходило: коли судился богач с бедняком, дело всегда выигрывал богач. С особой тщательностью И. Калита следил за сбором дани. С помощью местных князей он взимал ежегодную дань, которая лежала тяжким бременем на всех московских людях и всей Руси, взимал дань неуклонно, беспощадно и порой с применением жестких мер, всегда без опоздания, точно в срок, отвозил дань в Золотую Орду. При этом И. Калита в управленческих делах кое-что перенял у своего брата Юрия, предприимчивого и неразборчивого в средствах обогащения. Так, И. Калита, как и его брат Юрий, собирая дань для хана, незаметно для других удерживал ее часть для себя и стабильно сам богател.

И. Калита правдой-неправдой умел отделываться от своих недругов и конкурентов. Так, когда в 1337 г. князь Александр Тверской помирился с ханом и получил обратно свое княжество, И. Калита в 1339 г. поехал в Орду с доносом на Александра, смог убедить ордынского князя отделаться от него (князь Александр и его сын Федор были казнены). После этого И. Калита послал своих слуг в Тверь и приказал снять с соборной церкви Св. Спаса колокол и привезти его в Москву, что по понятиям того времени было очень большим унижением.

При И. Калите неуклонно увеличивались размеры Московского княжества, в том числе и собственно Москвы, росла их людность. И. Калита построил в Москве дубовый Кремль (1339/40), каменные Успенский и Архангельский соборы, ряд церквей. На княжьем дворе деревянную церковь Спаса Преображения в 1330 г. заменили каменной и был основан монастырь (в него перевели архимандрита и монахов из Данилова монастыря). При И. Калите облик Москвы заметно улучшился. Сооруженную по воле И. Калиты новую крепость из дубовых бревен – на месте уничтоженных пожарами 1331 и 1337 гг. деревянных построек Кремля, – окружили наполненным водой рвом и земляным валом. При нем в основных чертах сложился ансамбль Московского Кремля.

И. Калита проводил дальновидную и умную наследственную политику. До него князья обычно делили свои земли в наследство их сыновьям почти поровну. И. Калита действовал обдуманно и расчетливо, он не хотел дробить его Московскую землю. Подавляющую часть своих земель он отдал своему старшему сыну Семену, этим он давал понять – пусть его младшие братья склоняют голову перед ним – Семеном – старшим в роде после отца. Поделив свои земли между сыновьями, И. Калита отдал Москву в их общее владение, чтобы Москва всегда оставалась столицей. И. Калита считал, что только Москва может быть столицей, главным городом в Северо-Восточной Руси.

Перед смертью И. Калита принял монашеский постриг, схиму с именем Анания. Его похоронили в Архангельском соборе Московского Кремля, ставшего с той поры усыпальницей великих князей Московских.

Иван Калита на фреске в Архангельском соборе Московского Кремля. 1652–1666 гг.

Как мы видим, при всех значительных управленческих успехах у И. Д. Калиты были и неблаговидные дела: 1) зарился на соседние земли и правдой-неправдой присоединял их к своему княжеству, неуклонно любыми путями стремился к расширению территории своего княжества; 2) участвовал в убийствах или имел отношение к их организации (в 1327–1328 гг. вместе с ордынцами участвовал в подавлении народного восстания в Твери, тогда были большие людские потери; 1339 г. – способствовал казни князя Александра Тверского и его сына); 3) написал донос ордынскому хану на князя Александра Тверского; 4) незаметно подворовывал у хана (присваивал себе часть собранной дани); 5) имел ростовщические доходы; 6) не хранил верность умершей (1331) первой жене Елене Литовской, женился во второй раз (предпочел плотские радости, ему тогда было едва за 40 лет, верности памяти умершей жены, а Церковь порицает повторные браки вдовцов/вдов); 7) при И. Калите генеральные интересы Московского княжества достигались, но четко проявилась устойчивая закономерность – политику не делают в белых перчатках, главное – достичь своих целей, а каким путем – это уже второстепенный вопрос; 8) участвуя в больших политических делах, И. Калита цепко не упускал власть из своих рук и с пристрастием пекся об обогащении – его личном и всей его семьи, а осложнение благосостояния его подданных из-за роста налогового бремени и несовершенства законодательства (отстаивавшего в первую очередь интересы богатых и знатных людей) волновали его в меньшей степени. Но в целом И. Калита сделал очень многое для усиления, роста благосостояния Московского княжества. Прожил он 44 года.

1.1.3. Великий князь московский Дмитрий Иванович Донской

Князь московский Дмитрий Иванович (1350–1389), названный после 1380 г. (Куликовская битва) Донским, происходил из рода Московских великих князей, был сыном великого князя Ивана II Красного, был в 1359–1389 гг. (30 лет) великим князем Московским, в 1363–1389 гг. (26 лет) великим князем Владимирским. Он прожил всего 39 лет, был канонизирован в 1988 г. (на несколько веков позже, чем его супруга, см. о ней текст далее). Но россияне издавна почитают этого яркого и сильного натурой русского человека. Русские князья Александр Невский и Дмитрий Донской всегда были примером для отечественного воинства, наших соотечественников, особенно в годы войн и опасностей. В годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. именем Дмитрия Донского была названа танковая колонна, созданная на средства верующих. Дмитрий Донской похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля.

С детских лет Дмитрий Иванович (он стал великим князем в возрасте 9 лет) понял, что: 1) борьба за власть, ее получение и удержание – дело опасное, хлопотное и трудно предсказуемое по результатам; 2) в схватке за власть и большую недвижимость нередко даже очень близкие родственники и друзья способны на подлость, предательство, обман; 3) нужно верить в поддержку Божию, но и помнить русскую пословицу «На Бога надейся, а сам не плошай».

Главными делами в жизни Дмитрия Ивановича стали объединение русских князей, создание объединенной русской дружины для отпора ордынцам, победа в битве на Куликовом поле (1380). В большой мере благодаря именно Дмитрию Ивановичу была достигнута эта первая очень значимая победа объединенных русских войск в крупной битве с ордынцами; до этого в серьезных сражениях ордынцев одолеть не мог никто, но победы над ними в местных региональных сражениях все-таки были.

Печать Дмитрия Донсклго с образом его святого покровителя – Димитрия Солунского

Нужно особо отметить, что русские во второй половине XIV в. уже знали, что результативно драться с ордынцами и побеждать их можно. Об этом свидетельствовали стычки с ордынцами в локальных, местных конфликтах и боях. Так, новгородские ушкуйники (впервые упоминаются в летописи в 1320 г.) – новгородские бедняки под руководством опытных воевод, профессиональные бойцы – хорошо вооруженные, умевшие воевать в пешем и конном строю, использовали морские или речные парусно-учебные суда, ушкуи, в военных и торговых целях, неоднократно одерживали победы в боях местного масштаба с ордынцами. Для ушкуйников драться с ордынцами было обыденным житейским делом, обогащающим промыслом. Ушкуйники в 1360 г. штурмом взяли большой татарский город Жукотин (Джукетау, около современного г. Чистополь), промышляли в верховьях р. Оби, на стыке границ Золотой Орды, Чагатайского улуса и Китая, в среднем течении р. Волги. В 1360–1375 гг. ушкуйники совершили 8 походов на среднюю Волгу и несколько малых набегов. В 1374 г. ушкуйники в третий раз взяли г. Булгар (Болгар, около Казани), также взяли штурмом г. Сарай, столицу великого хана, и разграбили ее. Хан заплатил им дань, устроил в их честь грандиозный пир, напоил и пьяными убил. Так, ушкуйники в 1375 г. потерпели по своей глупости самое большое свое поражение. Но именно ушкуйники первыми доказали, что победить ордынцев можно.

В 1378 г. хан Мамай направил полки к Москве во главе с темником, не знавшим поражений, мурзой Бегичем. Московский князь 28-летний Дмитрий Иванович повел московскую рать навстречу врагам. Соперники встретились на притоке р. Оки, малой речке Воже. На подмогу к Дмитрию Ивановичу привел свой малый полк только один русский князь, Даниил Пронский. Русское войско, точнее в основном московское войско, под водительством князя Дмитрия Ивановича одержало на р. Воже сокрушительную и полную победу. Битва на р. Воже стала первой относительно крупной победой русичей над ордынцами, усилила веру русичей в реальность одолеть ордынцев. Но к практическому решению этой задачи удалось приступить только через несколько лет, когда взрослый князь Дмитрий Иванович уже уверенно чувствовал себя как великий князь и авторитетный человек – лидер среди русских князей.

С первых лет своего княжения Дмитрию Ивановичу пришлось отстаивать свое право на великое княжение. После смерти в 1359 г. его отца – Ивана II московский престол и ярлык на великое княжение должен был получить его 9-летний сын – Дмитрий Иванович (будущий Дмитрий Донской). Но не сразу смог он получить эти права. В 1359 г. он был очень молод; волей ордынского хана и в результате интриг русских князей преемником Ивана II был назван князь Дмитрий Константинович Суздальский (1322–1383). Митрополит Московский Алексий не захотел ехать во Владимир венчать его на великое княжение, а поехал в Орду, захватив с собой трех мальчиков – внуков Ивана Калиты: Дмитрия и Ивана (сыновья Ивана II) и их двоюродного брата Владимира (сына Андрея Ивановича). Получилось так, что юный московский князь Дмитрий получил ярлык у одного хана, а Дмитрий Суздальский – у другого. Московские бояре и митрополит Алексий не собирались отдавать власть суздальско-нижегородским боярам и князю, поэтому московские полки двинулись против суздальского князя. Дмитрий Суздальский испугался внушительного войска, сложил оружие и признал великим князем Дмитрия Ивановича, которому тогда было всего 12 лет. Так в 1362 г. Дмитрий Иванович стал великим князем всея Руси. Через 2 года Дмитрий Суздальский снова получил от очередного ордынского хана ярлык на великое княжение, но вынужден был отказаться от притязаний на него. В знак признания первенства московского 16-летнего князя Дмитрия Ивановича он отдал ему в жены свою 13-летнюю дочь Евдокию. Свадьбу сыграли в 1366 г. в Коломне, чтобы не было обидно ни Москве, ни Суздалю. К тому же Москва в 1365 г. сильно пострадала от так называемого всехсвятского пожара и сразу не могла отстроиться после него. У великокняжеской четы родились 8 сыновей и 3 дочери.

В 1368 г. Дмитрий Донской позвал в Москву тверского князя Михаила Александровича и потребовал, чтобы тот целовал крест в знак признания первенства во всем его – московского князя. Михаил Александрович Тверской это сделал, но, вернувшись в Тверь, заставил покорного ему епископа Ефимия «сложить с него крестоцелование» и начал готовиться к борьбе за великое княжение. В это время Москве угрожал литовский правитель Ольгерд (Альгирдас, 1345–1377 гг.). Сестра Михаила Тверского была замужем за Ольгердом, с ее помощью князь надеялся получить поддержку литовцев. В 1368 г. Ольгерд попытался взять Москву, но не смог. В 1370 г. Ольгерд снова пошел на Москву. Мощные стены Кремля, подкрепление войску московского князя и возможность выдать дочь Елену Ольгердовну замуж за князя Владимира Андреевича Серпуховского, двоюродного брата великого князя, заставили Ольгерда отступить.

Затем князь Михаил Тверской стал искать поддержки у ордынского военачальника (темника) Мамая, который не был прямым потомком Чингисхана, прав на провозглашение себя ханом не имел. В Орде он правил от имени очередного хана, то есть был фактическим правителем. Если хан выходил из-под его воли, он от него отделывался (обычно такого хана отравляли) и способствовал восшествию другого, послушного ему. На Руси обо всем этом знали мало и потому Мамая часто называли и называют ханом. Михаил Тверской поехал в Орду и в 1371 г. получил там ярлык на великое княжение. Но, когда он поехал из Орды для венчания на великое княжение в древнюю столицу Руси Владимир, то его туда московские войска не пустили. Сопровождавший его ордынский посол Сары-Хожа все это видел и поехал в Москву к Дмитрию Ивановичу, они нашли общий язык. В 1371 г. в 21 год Дмитрий Иванович приехал с дорогими подарками к повелителю Золотой Орды, с большим умом, осторожностью и достоинством вел переговоры с Мамаем, доказывал ему обоюдную выгоду жизни при мирном союзе. Дмитрий Иванович получил ярлык на великое княжение. Этим он добыл продление мира для Руси, но размер дани ордынцам увеличился почти в 2 раза.

Когда Дмитрий Иванович вернулся в Москву, ему пришлось воевать с рязанским князем Олегом. (При великом московском князе Иване II рязанцы отняли у Москвы слободу Лопасню, из-за нее и началась эта война.) Победил более сильный московский князь.

В 1372 г. князь Михаил Тверской уговорил своего зятя литовского князя Ольгерда в 3-й раз выступить против Москвы (к тому времени Ольгерд просватал свою дочь за Владимира Александровича Серпуховского, но из-за поездки московского князя Дмитрия Ивановича в Орду организовать свадьбу еще не удалось). Литовцы и тверичи подожгли Дмитров, Переяславль-Залесский, Торжок, грабили небольшие города, села, деревни. Московский князь собрал полки верных ему русских князей и повел их навстречу неприятелю. Кровопролитного боя удалось избежать, заключили мир у Любутска на р. Оке и, наконец, торжественно отпраздновали в 1372 г. свадьбу дочери Ольгерда Елены и Владимира Александровича Серпуховского.

В 1373 г. князь Дмитрий Иванович решил больше не разделять управление государственными делами с тысяцким. Он ликвидировал пост тысяцкого сразу же после смерти (1374) московского тысяцкого Василия Вельяминова. Его сын Иван Васильевич, который раньше был уверен, что станет тысяцким, послал звать в поход на Москву князя Михаила Тверского. Ивану Вельяминову удалось убежать в Тверь в 1374 г.

Затем Иван Вельяминов приехал в Орду как посланец от тверского князя, поэтому Мамай послал с ним Михаилу Тверскому ярлык на великое княжение и обещал помочь в борьбе с московским князем. Все это вызвало гнев великого московского князя Дмитрия Ивановича, ведь Михаил Тверской не менее 5 раз вступал в открытую борьбу с Москвой и даже 2 раза добивался получения ярлыка на великое княжение. Летом 1375 г. 25-летний Дмитрий Иванович повел свое многочисленное войско на Тверь и осадил ее. В сентябре 1375 г. между Тверью и Москвой был подписан мирный договор, который сильно урезал права Тверского княжества.

В 1379 г. поймали предателя Ивана Вельяминова, на Кучковом поле в Москве палач отрубил ему голову. Это была первая всенародная казнь на Руси знатного русского боярина. Фактически князь Дмитрий Иванович был первым из правителей Древней Руси, кто своими действиями, а не только словами, обеспечил наказание и дал пример потомкам безжалостно карать предателей интересов страны, как бы высоко ни было их положение и социальный статус.

В 1376 г. московский князь послал в Среднее Поволжье отважного воеводу князя Дмитрия Михайловича Боброк-Волынского на войну с волжско-камскими булгарами, данниками ордынцев. Он одержал победу в походе на Волжскую Булгарию. Взятие города Новый Булгар (Казань), а также переход части волжских татар и булгарских феодалов на службу Москве еще более повысили авторитет Московского княжества.

Рассерженный Мамай (булгары платили ему дань) подговорил напасть на русские земли ордынского царевича Араб-шаха (Арапшу). Ему удалось в 1377 г. разгромить и ограбить Новгород и Рязань. В 1377 г. московское войско потерпело поражение от татар на р. Пьяни. Как уже отмечалось, в 1378 г. направил свои полки к Москве не знавший поражений ордынский военачальник (темник) мурза Бегич. На притоке р. Оки, речке Воже, русское и вражеское войска встретились, начался бой. Князь Дмитрий Иванович одержал сокрушительную победу. Она показала, что русские воины могут побеждать ордынских, что те вовсе не непобедимы.

В 1380 г. хан Мамай выступил против Москвы. 30-летний московский князь Дмитрий Иванович получил благословение на битву с Мамаем у главного духовного авторитета Древней Руси игумена Троицкого монастыря Сергия Радонежского. Князь Дмитрий призвал всех русских князей объединиться для борьбы за освобождение Руси от ордынского ига. Сбор русских полков, присланных из разных мест и княжеств, происходил под Москвой в г. Коломне. Объединенное русское войско, состоявшее из княжеских дружин, ополчений крестьян и ремесленников, насчитывало около 30–40 тысяч конных и пеших воинов (а ордынцев было 50–60 тысяч человек). В сентябре 1380 г. состоялась битва на Куликовом поле, закончившаяся блистательной победой русских. За эту победу благодарный русский народ назвал московского князя Дмитрия Ивановича Донским.

Преподобный Сергий благословляет Дмитрия на борьбу с Мамаем. Миниатюра XVI в.

Дмитрий Донской одним из первых среди московских правителей понял, что воинская доблесть – не самое главное для хорошего правителя, важнее обладать яркими организаторскими способностями, быть дальновидным политиком, ловким дипломатом, рачительным хозяином. В то время в зарубежных государствах в воинских кампаниях их, как правило, возглавлял король, князь, царь, которым всегда приписывали воинские таланты и героическое поведение в боевых операциях вне зависимости от их успешности. Князь Дмитрий Иванович реально оценивал свои скромные полководческие способности. Он взял на себя только организационную сторону подготовки к битве с ордынцами в 1380 г., а реальное боевое начальство над своими полками поручил опытным и честным воеводам – Д. М. Боброк-Волынскому, М. Бренку, М. Вельяминову. Дмитрий Иванович обеспечил подготовку воинов, контроль за их должным воинским обмундированием, вооружением, морально-нравственным настроем. Он считал необходимым обеспечить, как бы мы сейчас сказали, социально-психологическую однородность и высокую боеспособность своего войска: его основу составляли опытные воины – москвичи и выходцы из подмосковных мест. Помимо княжеских дружин, было собрано большое народное ополчение. Сам великий князь Дмитрий Иванович, сняв княжеский плащ и одев воинское одеяние обычного ратника, участвовал в Куликовской битве. В сражении, где погибли десятки тысяч людей, он все-таки не погиб; в этом был особый Божий промысел.

В жизни князя Дмитрия Ивановича были и очень горькие дни. Самый тяжелый для него день наступил, когда он увидел сожженную ордынцами Москву. В 1382 г. хан Золотой Орды Тохтамыш (умер в 1406 г.) с огромным войском пришел в Москву. Собственных сил для отражения нападения у москвичей было недостаточно. Дмитрий Иванович срочно уехал в Кострому собирать войска для отражения этого нападения. После родов великая княгиня Евдокия, обеспечивавший безопасность ее и младенца – митрополит Киприан, наиболее знатные бояре, в том числе московский воевода, уехали из Москвы. Москвичи геройски трое суток защищали свой город от врагов, но те хитростью и обманом овладели Москвой, разграбили и сожгли ее. Тогда в Москве погибло 24 тысячи человек, не считая младенцев. Когда Дмитрий Иванович с собранным войском пришел к Москве, то увидел разоренные и сожженные город и его окрестности, а врагов уже не было.

Куликовская битва. Миниатюра XVII в.

В 1367 г. при князе Дмитрии Ивановиче построили новые надежные стены Кремля из белого камня – подмосковного мячковского известняка. Территория Кремля была расширена почти до современных размеров. Дмитрий Иванович способствовал строительству в Москве храма Всех Святых на Кулишках и Успенского собора Симонова монастыря, создал Николо-Угрешский и Старо-Голутвинский монастыри в Подмосковье, а также заложил Успенский Стромынский монастырь, построил Успенский монастырь на р. Дубинке и монастырь Рождества Богородицы на Куликовом поле.

Как мы видим, вся жизнь князя Дмитрия Ивановича Донского была очень трудной, поэтому и короткой. Он умер в 1389 г., в 39 лет. На протяжении всей жизни ему пришлось вести непрекращающиеся войны. Его постоянными внешними противниками были Золотая Орда и Литва, а среди сильнейших внутрирусских противников были княжества Тверское, Рязанское, Нижегородское. Он проявил себя как выдающийся политик, государственный деятель и воин, был главным организатором победы над ордынцами на Куликовом поле в 1380 г. Было нужно преодолеть многие трудности и в мирное время, среди них беды и последствия эпидемий (1364–1366 и др.), пожаров (1365 и др.), засух, неурожаев. Во имя интересов Руси ему приходилось мириться с дополнительными волнениями за судьбу своих детей. В 1383 г. великий князь Дмитрий Донской был вынужден отправить своего старшего 12-летнего сына Василия (1371–1425) для отстаивания великокняжеских интересов в Орду, где он 2 года пребывал в роли заложника. Хотя благодаря помощи Сергия Радонежского удалось завершить многолетнюю тяжбу с рязанским князем, прекратить спор с Олегом Рязанским из-за Коломны и заключить мир, в 1386 г. пришлось заключить брак между дочерью московского князя Софией и сыном рязанского князя Федором. Князь Дмитрий Донской впервые без санкции Золотой Орды передал великое княжение своему сыну Василию I. Дмитрий Иванович Донской всегда уделял большое внимание строительству в Москве. При нем были построены белокаменные стены Кремля, основаны Андроников, Алексеевский, Симонов, Петровский и Рождественский монастыри, возведены новые храмы. Территория Московского княжества существенно увеличилась.

Наряду с многочисленными и неоспоримыми достоинствами у Дмитрия Ивановича в его характере и внешнем облике были и иные черты. Он был ростом не велик, писаным красавцем не был (что особенно бросалось в глаза рядом с его дивной красавицей женой), имел лишний вес и был тучным, обладал не лучшим здоровьем – у него были больное сердце и одышка, нервная система была ощутимо потрепана. Он имел решительный характер, был вспыльчивым, не любил, когда ему возражали, почти уверовал в правильность всех своих мыслей и планов и еще не вполне доверял советам духовенства, хотя, несомненно, с точкой зрения и позициями митрополита Алексия и игумена Сергия Радонежского он считался, но и то не всегда.

Не удивительно, что у Дмитрия Ивановича, обладавшего несомненной государственной мудростью, далеко не всегда складывались доверительные отношения с иерархами православной Церкви.

С детства Дмитрий Иванович видел и ощущал на себе позитивное влияние митрополита Московского Алексия (1293–1378), человека удивительного и абсолютно уникального. Московский князь не видел равного ему человека среди духовенства отечественного и вселенского уровня. Митрополит Алексий просил Сергия Радонежского (1314–1392) стать его преемником, но он отказался. Другого яркого общепризнанного духовного авторитета в то время на Руси не было. Димитрий Иванович хотел, чтобы митрополитом со временем стал относительно молодой, образованный, русский и близкий по духу ему человек. И он нашел такого человека. В Коломне он познакомился со священником Митяем, который имел впечатляющую внешность, отличался обширными познаниями не только в духовно-религиозных, но и в светских делах, имел хорошую память, много читал, был увлекательным собеседником, давал умные советы. Князь призвал Митяя в Москву, сделал его своим печатником, позже и духовником, убедил постричься в монашество и в тот же день сделал его архимандритом в привилегированном Спасском монастыре. Дмитрий Иванович просил митрополита Алексия благословить Михаила (Митяй в монашестве получил имя Михаил) быть его преемником. Но Алексий не одобрил эту кандидатуру на пост митрополита, так как Михаил в монашестве был еще слишком мало и в иночестве себя пока не проявил. Вскоре митрополит Алексий умер. И здесь единственный раз в своей жизни Дмитрий Иванович не посчитался с мнением митрополита Алексия. Князь решил возвести своего любимца Михаила на кафедру первосвятительскую, хотя владыка Алексий возражал против этого. Сам Михаил желал, чтобы посвящение в сан было совершено в Москве русскими епископами, специально для этого созванными. В этом было разумное начало, так как направление на московскую митрополию главы только по желанию и решению патриарха Царьградского (Константинопольского) могло не вполне учитывать местные, общерусские интересы. Никто из епископов не возражал в этом деле великому князю Дмитрию Ивановичу, кроме епископа Суздальского Дионисия. Он утверждал, что самовольное посвящение митрополита, без благословения вселенского патриарха является нарушением церковных правил и актом неканоническим; князь с этим не согласился. Михаил стал фактическим наместником митрополита, со всеми правами и привилегиями, что было странным и нелегальным, так как патриарх не остановил свой выбор на Михаиле, а наместников митрополита в Москве никогда не было. Михаил обосновался на митрополичьем дворе, стал там всем распоряжаться, собирать митрополичью дань, заведовать всеми судами и сборами церковными, украшал себя святительской мантией и белым клобуком, употреблял жезл архиерейский; при этом он знал, что митрополит Алексий не благословил его быть преемником на русской митрополии.

Не одобрял выбор Михаила и Сергий Радонежский. Он убеждал Дмитрия Ивановича принять на всю русскую митрополию Киприана, болгарина, уже управлявшего в то время западными епархиями, чтобы избежать разделения Русской церкви на две митрополии: западную Киевскую и Литовскую и восточную – собственно Русскую. К этому времени – и еще при митрополите Алексии, но против его мнения – Киприан был возведен патриархом цареградским в сан митрополита Киевского и Литовского, с правом на всю митрополию русскую после смерти митрополита Алексия; однако все это было актом неканоническим, нарушением церковных правил. Во имя единения митрополии, сохранения единого порядка, спокойствия на Руси и не противясь воле вселенского патриарха, Сергий Радонежский и призвал принять на всю русскую митрополию Киприана. Дмитрий Иванович не прислушался к мнению Сергия Радонежского.

По воле Дмитрия Ивановича Митяй отправился в Царьград для утверждения из уст самого патриарха в сане митрополита Русского, но он внезапно скончался в 1379 г. около Царьграда (Константинополя). Возможно, что его отравили. Его спутники тут же и уже без мнения Дмитрия Ивановича избрали нового кандидата на пост митрополита русского, вписали его имя на чистый бланк за великокняжеской печатью, и, затратив громадные по тем временам деньги, все-таки добились назначения архимандрита Переяславского-Горицкого монастыря Пимена – в сане митрополита русского. Однако Дмитрий Иванович отверг Пимена, заточил его в Чухлому, потом – в Тверь, и пришлось ему в конце 1380 г. пригласить в Москву митрополита Киприана, хотя в начале этого года он его обесчестил, не пустив в Москву и отправив его назад в Киев. В 1382 г. он снова изгнал митрополита Киприана из Москвы за то, что во время осады Москвы войсками хана Тохтамыша Киприан не остался в городе, а уехал из него (хотя ему передал верховную власть в городе князь, уехавший из Москвы срочно собирать войско в других городах Руси). Но ведь уехал-то Киприан, сопровождая после родов великую княгиню Евдокию Димитриевну (жену Дмитрия Ивановича) и их детей, взяв на себя ответственность за обеспечение их безопасности, сохранение и успешное пополнение великокняжеской семьи. Он понимал, что свобода и здравие членов правящей семьи имеют государственное и политическое значение. В любом случае факт изгнания митрополита Киприана из Москвы не свидетельствовал о должном уважении князем мнения вселенского патриарха. Но и Дмитрия Ивановича можно понять. В его личное отсутствие именно митрополит должен был возглавить оборону Москвы, обеспечить безопасность отъезда великой княгини, с достоинством и выдержкой помочь москвичам пережить и отразить осаду. Митрополит Киприан этого не сделал. Москва была сожжена почти полностью; враги обманом овладели городом, так как смогли провести доверчивых москвичей. А после отъезда из Москвы и после ее сожжения Киприан поселился во владениях соперников московских князей – у князя Михаила Александровича Тверского, который посылал дары хану Тохтамышу и получил от него ярлык. Но Дмитрию Ивановичу в его стольном городе был нужен митрополит, вот почему пришлось ему вызывать из заточения и встречать Пимена, сомнительными путями получившего в 1379 г. в Царьграде сан митрополита русского. Однако митрополит Пимен недолго пребывал во главе русской митрополии: он умер в 1389 г. (через 4 месяца после смерти самого Дмитрия Ивановича). И волею судьбы митрополит Киприан по одобрению нового великого князя московского вернулся в 1390 г. в Москву и стал полноправным и неоспоримым митрополитом русским, и был им еще целых 16 лет, а могло это произойти 12 годами ранее – в 1378 г., если бы не возражал Дмитрий Иванович.

Смена фактического первого лица в русской митрополии, отношение великого князя московского Дмитрия Ивановича к сменявшим друг друга митрополитам: Михаилу – Киприану – Пимену – снова Киприану, а также сомнительная и дорогостоящая кампания в Царьграде по утверждению в сане Пимена, а до него Киприана не способствовали росту духовного авторитета Руси, подтачивали уважительное отношение и к великому князю Дмитрию Ивановичу, что в сумме не способствовало укреплению международных позиций Древней Руси. Таков итог не вполне уважительного и не вполне послушного отношения первого лица в Русском государстве того времени к правилам Церкви. А потери понес русский народ, как и другие народы Древней Руси.

Дмитрий Донской на фреске в Архангельском соборе Московского Кремля. 1652—1666 гг.

Князь Дмитрий Иванович жил в чрезвычайно трудное для Руси время. Все его силы уходили на решение государственных дел. Он, несомненно, был глубоко верующим человеком, почтительно и трепетно относящимся к учению Русской церкви. Всегда он помнил и преклонялся перед его воспитателем, учителем, наставником митрополитом Московским Алексием и безусловным духовным авторитетом Древней Руси – Сергием Радонежским. Но в сравнении с этими лучшими представителями православного духовенства другие и даже известные в то время священники и монашествующие очень сильно проигрывали. Вероятно, в этом причина того, что после кончины митрополита Алексия и Сергия Радонежского князь Дмитрий Иванович не часто обращался за помощью и советом к церковным иерархам, и не слишком обременял себя заботами об их поддержке, в том числе и в материальном плане.