24 апреля. За два дня до аварии.
– И что ты думаешь делать? – спросила подруга Анжелики. Китаянка невысокого роста, с карими глазами и чувственными губами.
Они находились в гостиной дома китаянки, где её друзья танцевали под громкую музыку. С потолка свисал стробоскоп, который своими лучами разгонял тьму.
– Не знаю, – стараясь перекричать музыку, ответила та, – если мне поехать с ними, то это значит, что я даю ему повод надеяться на то, что между нами что-то будет. А я так не хочу. Не для того я себя берегла, чтобы отдаться парню, которого, в принципе, не люблю.
– Ну, с такими принципами ты так и останешься старой девой! – уверенно заявила китаянка. – Тебе уже двадцать два года, а ты всё еще веришь и ждешь своего принца не белом коне.
– Понятно. И ты туда же, Джия, – расстроилась Анжелика. – Не можешь посоветовать что-то дельное? А не кудахтать, как и все вокруг, что я останусь старой девой.
– А может, спросим у доски? – предложила китаянка, двигая головой в такт музыке. – Вот и узнаем.
– Я не очень верю во все эти вещи, – отрицательно покачала головой Анжелика. – И потом, вдруг доска скажет что-то плохое, как тогда быть?
– Пока не попробуем, не узнаем, – настаивала китаянка, и взяв за руки подругу, потащила её в свою спальню.
– Мы сейчас придём, – крикнула китаянка гостям.
Те, кивнув, продолжили танцевать
– Хорошую вечеринку ты устроила, – поднимаясь по винтовой лестнице на второй этаж, хвалила подругу Анжелика. – Повезло тебе с родителями. Почти никогда не бывают дома. Живешь, как вольная птица.
Родители Джии входили в состав китайской делегации, взаимодействующей с правительством России. По долгу службы им приходилось отлучаться на частые командировки.
– Знаешь, в этом есть и свои плюсы, и свои минусы, – глаза китаянки выражали грусть. – Если бы у меня был выбор, то я предпочла бы, чтобы родители чаще бывали дома, а не в командировках. Но так как это бывает редко, то мне приходится периодически устраивать всяческие тусы, чтобы не чувствовать себя одинокой.
– А как же я? – спросила Анжелика, строя обиженную гримасу. – Тебе и со мной одиноко?
– С тобой мне хорошо, – уверила китаянка, и обняла подругу. – Я немножко о другом. Ты для души, а остальные для осознания своей значимости.
– Все с тобой ясно! – улыбнулась Анжелика. – Питаешь свой эгоизм.
– Не совсем так, но почти, – улыбнулась в ответ подруга.
Они вошли в едва освященную лунным светом комнату, закрыв за собой дверь. Из розового шкафа, китаянка вытащила доску «Уиджа» и положила на письменный стол. Включила настольный светильник, и повернувшись к подруге, которая всё это время наблюдала за ней, сказала:
– Ну, идем, садись рядом!
Анжелика послушно села на свободный край стула.
– Положи кончики пальцев левой руки на указатель, – скомандовала китаянка. – Я же положу кончики пальцев правой руки.