Тут могут возразить, что, если здоровье содержит в себе некие отвратительные элементы, возможно ли, как мы поступаем далее, трактовать его в качестве объекта непосредственного воздействия? Но здесь опять-таки нет противоречия. Пусть что-то чревато уроном в своих последствиях, это что-то – лишь одно из многих полезных или существенно необходимых явлений. Если дурные последствия исправно преодолеваются противоборствующей силой, они на самом деле полезны и нисколько не вредны. Да, они все равно отвратительны и сами по себе продолжают создавать потенциальную опасность, но эта опасность станет реальной только при участии чужой, внешней и враждебной силы. Именно так обстоит дело с преступлением. Зло, которое они причиняют обществу, упраздняется наказанием при условии, что последнее неотвратимо и применяется регулярно. Отсюда следует, что, не истребляя само зло, наказания поддерживают, как мы увидим, позитивные отношения в обществе наряду с основополагающими условиями коллективной жизни. Но пускай преступления оказываются, так сказать, безвредными по своей сути, чувство отвращения, ими вызываемое, все равно является обоснованным. – Здесь и далее, если не указано иное, примеч. автора.
Ни в коем случае не следует путать этот позитивизм с позитивной метафизикой Конта и Спенсера.
Как таковых (лат.). – Примеч. ред.
«Социологический ежегодник» (фр.). – Примеч. ред.
В собственном смысле (лат.). – Примеч. ред.
Нетрудно показать, что для согласия с этим положением вовсе не обязательно утверждать, будто общественная жизнь включает в себя что-то еще помимо представлений. Достаточно признать, что представления, индивидуальные и коллективные, невозможно изучать посредством науки, если не подходить к ним объективно.
Более того, это положение верно лишь частично. Как и когда мы рассматриваем отдельных личностей, здесь налицо факторы, которые выступают составными элементами общества. Не подлежит сомнению, что индивидуумы – всего-навсего единственные из этих элементов, кто способен к деятельности.
Ср. с рассуждениями К.Г. Юнга об архетипах, которые восходят к мифам и сказкам. – Примеч. перев.
Тем более с большим основанием (лат.). – Примеч. ред.
Будет лишним уточнять, что с данной точки зрения необходимость в изучении фактов извне видится еще более насущной, поскольку они суть плоды синтеза, который происходит вне нас и относительно которого у нас нет даже того смутного представления, каковое наше сознание составляет по поводу внутренних явлений.
Французский социолог Г. Тард считается одним из основоположников социальной психологии; по его мнению, общественная деятельность представляет собой подражание, то есть копирование людьми действий других. – Примеч. перев.
Принуждающая сила, которую мы приписываем социальным фактам, отражает столь малую часть их целостности, что ее вполне можно было бы признать и прямо противоположной характеристикой. Пускай институты навязывают нам свои правила, мы все равно за них держимся; они налагают на нас обязанности, а мы их любим; они нас принуждают, однако мы обретаем удовлетворение в том способе, каким они функционируют, – и в самом принуждении. На этот антитезис нередко указывали моралисты, отмечавшие противопоставление блага и долга: это две различных, но одинаково реальных стороны моральной жизни. Пожалуй, не найдется таких коллективных практик, которые не оказывали бы на нас подобное двойственное влияние (каковое, к слову, становится зримым лишь в противопоставлении). Если мы не определяем их в этом специфическом ключе, одновременно корыстном и бескорыстном, то лишь потому, что указанный ключ не проявляет себя в наглядно воспринимаемых внешних признаках. Благо ощущается несколько более «внутренним» и личным, нежели долг, а потому оно и менее осязаемо.
См. статью «Социология» Фоконне и Мосса в «Большой энциклопедии». (Имеется в виду французская 31-томная универсальная энциклопедия, издававшаяся с 1886 по 1902 год. П. Фоконне – французский социолог. М. Мосс – французский социолог и этнограф. – Примеч. перев.)
Несмотря на то обстоятельство, что верования и социальные практики проникают в нас извне, отсюда не следует, что мы пассивно их воспринимаем и нисколько не видоизменяем. Осмысливая коллективные институты, приспосабливая себя к ним, мы их индивидуализируем, мы так или иначе помечаем каждый из них своей личной меткой. Так, осмысляя чувственно данный мир, каждый из нас окрашивает его по своему усмотрению, и разные люди по-разному приспосабливаются к одной и той же физической среде. Вот почему каждый из нас в какой-то мере создает собственную мораль, собственные религию и технику. Все типы социального сходства содержат в себе целую гамму индивидуальных оттенков. Тем не менее верно, что область допустимых вариаций ограничена. Она ничтожна или очень мала в религиозных и нравственных явлениях, где отклонение легко становится преступлением. Она более обширна во всем, что относится к экономической жизни. Но раньше или позже, даже в последнем случае, мы сталкиваемся с границей, которую нельзя переступать.
Имеется в виду работа Дж. С. Милля «Система логики» (см. том 1, книгу VI, главы VII–XII). – Примеч. перев.
«Курс позитивной философии» (фр.); первое русское издание называлось «Курс положительной философии», также издавалось на русском языке как «Дух позитивной философии». Цитаты из этой работы приводятся по тексту Дюркгейма, поскольку существующие русские переводы не слишком точны. – Примеч. перев.
Более того, всякое принуждение считается нормой. Мы вернемся к этому вопросу ниже.
Желание (лат.). – Примеч. ред.
Не во всяком возрасте и не во всех возрастах одинаково часто прибегают к самоубийству.
Можно увидеть, сколь далеко это определение социального факта от определения, послужившего основанием для оригинальной системы Тарда. Мы должны заявить прежде всего, что наши исследования никогда не позволяли выявить то преобладающее влияние, которое Тард приписывает подражанию, в происхождении социальных фактов. Кроме того, из приведенного определения, которое представляет собой не теорию, а простой итог непосредственных наблюдений, как будто ясно проистекает, что подражание не только не всегда, но даже никогда не выражает того, что составляет сущность и характерную особенность социальных фактов. Конечно, каждому социальному факту подражают и, как мы показали, каждый такой факт склонен обобщаться, но так происходит потому, что он социален, то есть обязателен. Его способность к распространению – не причина, а следствие его социологического характера. Будь социальные факты уникальными по своим последствиям, подражание и вправду могло бы если не объяснять, то по крайней мере их определять. Но индивидуальное состояние, которое воздействует на другие, не перестает от этого быть индивидуальным состоянием. Кроме того, можно задуматься, подходит ли слово «подражание» для обозначения распространения под принуждением. В этом слове выражают крайне разнородные явления, которые следовало бы различать.
Это тесное родство жизни и структуры, органа и функции можно легко установить в социологии, поскольку между этими двумя крайними пределами существует целый ряд промежуточных степеней, доступных непосредственному наблюдению и выявляющих связь между ними. У биологии нет такого методологического средства. Но обоснованным будет мнение, что социологические индукции в отношении данного предмета применимы и в биологии и что в организмах, как и в обществах, между этими двумя категориями фактов налицо различие лишь в степени.
«Новый Органон», часть 1. (Notiones vulgares – простонародные представления; praenotiones – предустановленные понятия (лат.). – Примеч. ред.)
Там же.
Там же.
Идолы (лат.). – Примеч. ред.
См.: Спенсер Г., «Основания социологии», II.
Там же.
Вдобавок эта концепция противоречива (см. «О разделении общественного труда», II, 2).
Спенсер: «Значит, кооперация одновременно неспособна существовать без общества и выступает тем, ради чего общество существует».
Зд. собственного (лат.). – Примеч. ред.
«Система логики», том 2, книга VI, гл. IX: «Политическая экономия показывает, что человечество занято исключительно приобретением и накоплением богатства».
Это наглядно выражается и в рассуждениях самих экономистов, которые непрестанно говорят об идеях – идее полезности, сбережений, вложений и стоимости. См. C. Gide, Principes de l’economie politique, книга III, гл. 1, 2 и 3.
Зд. непосредственная данность (лат.). – Примеч. ред.
Дж. Локк – английский философ-эмпирик, отстаивал первичность ощущений перед разумом. Э. де Кондильяк – французский философ, автор сенсуалистической (чувственной) теории познания. – Примеч. перев.
Верно, что повышенная сложность социальных фактов затрудняет создание науки, их трактующей. Однако, как бы в качестве компенсации за это, именно потому, что социология родилась последней из наук, она может опираться на прогресс, достигнутый в других дисциплинах, и учиться у них. Такая опора на опыт предшественников ничуть не замедляет ее развитие.
Необходимое следствие того или иного суждения. – Примеч. перев.
См. J. Darmsteter, Les Prophetes d’Israel (Paris; 1892). (Рус. пер: Дармстетер Д. Пророки. М., 1904. – Примеч. ред.)
Букв. «словесную битву» (греч.). – Примеч. перев.
Заново (лат.). – Примеч. ред.
На практике всегда отправной точкой оказываются обыденные понятия и обыденные названия. Среди всего того, что обозначает данный термин, мы норовим выяснить, существует ли что-то такое, что обладает обыденными внешними признаками. Если это что-то находится и если понятие, образованное посредством группировки фактов, совпадает, пусть не целиком (что бывает редко), но хотя бы по большей части, с обыденным понятием, то возможно и далее обозначать первое тем же привычным обыденным определением, сохранив в науке расхожее разговорное выражение. Но если различие слишком уж заметно, если обыденное понятие имеет избыток значений, то создание нового, специального термина становится необходимостью.
То же отсутствие определения заставляет порой утверждать, что демократия свойственна как началу, так и концу истории. Истина же в том, что первобытная и нынешняя демократия сильно отличаются друг от друга.
Р. Гарофало – итальянский чиновник, юрист и криминалист, ученик Ч. Ломброзо. – Примеч. перев.
См. R. Garofalo, Criminologie (Paris, 1888).
См. J. Lubbock, Origins of Civilization, гл. VIII. Если обобщать далее, то утверждается – и справедливо, – что древние религии были аморальны или даже внеморальны. Правда в том, что они обладали собственной моралью. (Дж. Леббок – прав. Лаббок – британский энциклопедист, политик, банкир и археолог. Работа, на которую ссылается автор, опубликована на русском языке: Леббок Дж. Начало цивилизации и первобытное состояние человека. Умственное и общественное состояние дикарей (СПб., 1896). – Примеч. перев.)
Например, нужны основания считать, что в какой-то конкретный момент времени закон перестает отражать реальное содержание общественных отношений; тогда такая подмена не будет правомерной.
См. «О разделении общественного труда», I.
См. Durkheim, ‘Introduction a la sociologie de la famile’, Annales de la Faculte des Lettres de Bordeaux, 1889.
Имеется в виду Дж. Дармстеттер. – Примеч. перев.