Яська стремительно обернулась, следуя за взглядом Ларика. Чуть в стороне от шипящего прибоя и весёлых детей, с визгами барахтающимися в пенной полосе, расположилась белая мобильная палатка с кривоватой надписью «Массаж».
Рядом с ней на таком же белоснежном раскладном шезлонге в расслабленной позе старательно делал вид, что он совсем не дремлет, плотный и мускулистый человек. Лицо его закрывал длинный козырёк бейсболки, и Яська могла рассмотреть только накаченные руки, скрещённые на груди, и крепкие мохнатые ноги под светлыми бежевыми бриджами.
– Этот массажист? – уточнила она.
Ларик все так же жизнерадостно кивнул:
– Он самый. И если не ошибаюсь, на нём прямо сейчас заживает мой знак бесконечности.
Яська быстрыми квадратными шагами устремилась к белой палатке. Мастер еле поспевал за ней.
– Здравствуйте, – закричала она издалека.
Дремлющий тут же открыл глаза, но сразу понял, что эти стремительные люди не являются потенциальными клиентами, и лишь лениво шевельнул рукой, обозначая, что он их отразил.
Синеволосая, как Мальвина из сказки, девушка подбежала к нему.
– Извините, у меня, наверное, странный вопрос. Вы делали… То есть кололи несколько дней назад татуировку? Вот у него!
Она устремила указующий перст в сторону плетущегося за ней Ларика.
Массажист не очень удивился. Только внимательно посмотрел на мастера, словно боялся ошибиться. И с небольшим южным акцентом произнёс:
– Точно. Делал. Колол.
Он поддел рукавчик белой футболки и показал припухшее красное пятно.
– Знак бесконечности, – с удовольствием констатировал Ларик. – Объединение начала и конца. Древняя змея Тибета Уроборос, кусающая сама себя за хвост.
– Какая змея? – массажист вывернул глаза, чтобы лучше рассмотреть татуировку. – Там же нет никакой змеи? Я хотел просто знак, этой… Бесконечности. Мы же так договаривались?
– Так и есть, – успокоил его Ларик. – Нет там змеи.
Он, отвернувшись, закатил глаза, сигналя подруге: видишь, мол, с кем приходится работать?
– Да, у вас нет там никакой змеи. Только перевёрнутая восьмёрка, – успокоила массажиста Яська.
При слове «восьмёрка» массажист, кажется, опять занервничал.
– Бесконечность, просто бесконечность, – торопливо поправил он.
«Мальвина» кивнула:
– Меня Ясмина зовут, а мастера – Илларион, ну это вы, наверное, и сами знаете…
Взгляд массажиста потеплел.
– Я – Карен, – взаимно представился он. – Очень приятно. А у вас ко мне… Какое-то дело?
– Верно, – тяжело вздохнула Яська. И мужественно продолжила. – Оно, как бы это сказать, странное и не совсем понятное. Вы к Иллариону какого числа приходили? Это же тринадцатого было, да? Или четырнадцатого?
Карен немного побледнел, но согласно кивнул:
– И что случилось?
Ларик исподтишка показал кулак недипломатичной Яське и попытался исправить атмосферу, которая становилась всё более нервной:
– Всё ли у вас в порядке с тату? Как заживает?
Карен с удивлением посмотрел на странную парочку:
– С каких пор татуировщики разыскивают клиентов, чтобы удостовериться, как те себя чувствуют? Всё-таки что-то случилось…
Ларик хмыкнул и выразительно посмотрел на Яську: «Сама задумала, сама и выкручивайся». Она вздохнула, отметив про себя, как быстро друг её сдал.
– Нет, нет, не беспокойтесь. Просто мимо проходили и вас увидели. Решили поинтересоваться, раз уж вышел такой случай.
Карен успокоился:
– Да нормально! Я боялся, что хуже будет. А сколько оно ещё красным останется?
– До месяца это нормально, – ответил Ларик. – Краснота может держаться несколько недель.
Воцарилась неловкая пауза, и татуировщик решил уже прощаться, когда опять вылезла неугомонная Яська:
– Извините за любопытство, но почему именно знак бесконечности?
Массажист немного сконфузился:
– Глупо, конечно… Стыдно даже рассказывать. Но… Разговор интересный услышал. Что можно татуировкой как бы «запечатать» свои страхи. Скрыть то, что мешает жить. Одна тётка рассказывала, что подсознательные страхи есть у любого человека. Это нормально. «Чувство самосохранения», «инстинкт» – так она сказала. Но иногда в жизни что-то такое случается, и один из страхов обостряется, «выпячивается». Иногда становится настолько навязчивым, что мешает жить нормальной жизнью. Один из способов избавиться от такого состояния: «запечатать» страх в татуировку, поставить себе на кожу несмываемую защиту. Как талисман.
Яська недоуменно посмотрела на него:
– А бесконечность…
Карен хмыкнул:
– Я не то чтобы псих какой или пацан закомплексованный, просто у меня, как и всех, есть некий такой пунктик. Я – нумерофоб.
– Что?! – Яська и Ларик одновременно посмотрели на Карена.
– Нумерофобия. Боязнь чисел.
– Извините, но как это?!
Яська в первый раз слышала о подобном явлении.
– Моя психика выбирает одно число и назначает его «плохим». И я везде, где вижу это число, жду неприятностей. Телефонный номер, кредитной карты, встреча, назначенная на определенное время… Меня всё может вывести из себя. «Постоянное ожидание неприятностей, – так сказал один мой друг, – это опасно». Неврозы и депрессии.
Карен горестно вздохнул.
– Я поэтому и приезжаю сюда подработать на лето. Расслабляюсь, так как на пляже не привязан ни ко времени, ни к дате. Нет этого ужасного, испещрённого цифрами графика, как в поликлинике. Люди приходят, принимают сеанс массажа, платят и уходят. Всё.
– А знаком «бесконечность» вы пытались стереть все существующие цифры? Подчеркнуть их, так сказать, ничтожность и незначительность? – догадался Ларик.
Массажист–нумерофоб кивнул. Зачем рассказал про свои проблемы этим двум странным ребятам, он и сам не понимал. Татуировщик и его подруга выглядели несколько озабоченными. И действительно ли они просто проходили мимо?
– Что случилось? – ещё раз повторил он.
Вдруг Яську словно молнией поразила одна догадка.
– Врач тоже был не местным, приезжим… Слушайте, а не ехал ли с вами в поезде такой человек…
Она видела лицо умирающего диетолога в конвульсиях, искажённое, но всё равно вспомнила настолько явно, что сама удивилась. И тут же постаралась набросать его словесный портрет.
– Валентин, да, – сказал Карен, даже не сильно напрягаясь, вспоминая. – Врач–диетолог. Он намекнул, что у него тоже есть пунктик, но какой именно – не рассказал. Хотя мы ехали несколько часов, и беседа была интересная. Постойте, а откуда вы знаете Валентина?