Вспомнила она про то, что ей старушка говорила, поведала о том отцу, взяла прутик и, не теряя времени, отправилась в путь. Шла она, куда ветер дул, как было ей велено[1].
Марь Иванна Даше несказанно обрадовалась.
– Ветрова, любовь моя! – прогудела она, открывая могучие объятия. – А я-то думала, кто со мною поедет? Новенькая, не знаю ее, ни рыба ни мясо, кот в мешке! И тут ты! Какими судьбами? Ты же в отпуск собиралась!
Прага с X века является столицей Чешского государства.
Город лежит на пяти холмах вдоль обоих берегов реки Влтавы.
Государственный язык – чешский, широкое распространение имеют словацкий, немецкий, русский и английский языки.
– Случайно, тетя Маша! – Дарья попыталась обнять главную гримершу, но попытка, как всегда, не увенчалась успехом: обхватить Марь Иванну полностью решительно невозможно. – Отпуск перенесла, а тут такое предложение. Новенькая в Турцию полетела. Там для начала полегче.
Даша отчаянно трусила и боялась, что вот прямо сейчас, не сходя с места, ее разоблачат – но никому не было дела до Дарьи Ветровой, вернее, дела неприятного. Все вокруг – знакомые, все хотели обниматься, болтать, сплетничать о коллегах, ругать работу – и никто не собирался, в лучших традициях полицейских сериалов, надевать на Дашу наручники и волочь ее в отделение.
А значит, Казимир и вправду гений.
– Ну как же ты без отпуска? – сокрушенно покачала головой Марь Иванна. – Себя загонять не годится, голубушка!
– Мы же в Прагу летим – чем не отпуск?
– Ты надеешься увидеть хоть кусочек этой Праги, наивная?
– Я верю, что добро победит зло!
– Не в нашем случае. У нас весь сериал про зло. И если ты едешь, возьми у помрежа книжку – главный велел ознакомиться.
Съемочная группа, вылетающая в Чехию, прошла регистрацию отдельно по договоренности с руководством аэропорта; багаж тоже сдавали отдельно, чтобы не задерживать ни в чем не повинных пассажиров. Марь Иванна лично проследила за тем, что сотрудники Шереметьево хорошо поняли, насколько ценными являются гримерские кофры – и лишь убедившись, что все в порядке и оставив несчастных сотрудников трясущимися мелкой дрожью, величественно поплыла на таможенный контроль.
Даша ее обожала. Марию Ивановну Баголей, которую, разумеется, нельзя было знать иначе, чем Марь Иванна, любили все – да и как ее можно было не любить? Свое дело она знала превосходно, ездила за собственные деньги учиться на Запад и, хотя частенько ругала российское кинопроизводство на чем свет стоит, прилагала все усилия, чтобы ситуацию улучшить. Заполучить Марь Иванну на свой проект хотели все режиссеры, кто слышал о ней хотя бы краем уха, а она выбирала те фильмы и сериалы, которые ей нравились, и для многих это служило некоторым образом мерилом качества. Если Баголей в обойме, значит, смотреть фильм можно. С ней было хорошо и удобно работать, она пекла громадные пироги с мясом, которыми угощала и гримеров, и актеров, у нее было четверо детей (старшего цинично и неизбежно назвали Вовочкой) и добродушный муж, похожий на ленивого сенбернара. Даша отчаянно боялась, что Марь Иванна узнает о ее фортеле и осудит, однако впустую переживать не имело смысла, и само собой беспокойство уходило на второй план: уже пройден паспортный и таможенный контроль, уже скоро объявят выход на посадку, уже все, все, все!
Хотя бы на три недели.
Как добраться до Праги. Прямые рейсы в Прагу летают из Москвы (время в пути 2 часа 15 минут), Петербурга, Ростова-на-Дону, Самары и Екатеринбурга. Все рейсы прибывают в аэропорт Рузине, находящийся в районе Прага -6. Второй аэропорт, принимающий чартерные рейсы из России, – в городе Пардубице. Кроме того, можно воспользоваться поездом через Украину (48 часов пути) или через Белоруссию (36 часов).
В аэропорту Даша еще нервно оглядывалась, боясь увидеть в толпе преследователя, как бывает в фильмах: вот ты натыкаешься на злобный взгляд незнакомца в черной кожаной куртке и сразу понимаешь, что дело твое труба! Для полноценного эффекта это должен быть террористического вида тип откуда-то из Чечни или – если фильм американский – из Ирака. И еще обязательно с рукой, засунутой в карман куртки, чтобы сразу стало понятно: у него там безжалостный, отливающий вороненой сталью пистолет.
«Поработаешь в кино еще лет десять, и не так фантазия разыграется», – мысленно сказала Даша сама себе, устраиваясь в самолетном кресле. Место оказалось хорошее, у иллюминатора, но наслаждаться жизнью не дали: Марь Иванна, пошарив в сумке, протянула книжку:
– Давай, читай. Или пролистай хотя бы.
Даша с сомнением посмотрела на великое произведение искусства, ставшее основой нового сериала. На обложке худой тип со смурным выражением лица, мертвенно бледный, держал в руках склянку с чем-то подозрительно красненьким. Глаза типа заволакивала неземная печаль, а за спиной его вздымались острые башни и крепостные стены. Нечего и говорить, что одет он был в черное. Хорошо хоть, не чеченец.
– Это что?
– Это первая часть, – обнадежила ее тетя Маша. – Есть еще и вторая, из одной сериал бы не вышел. Почитай, почитай, не так плохо, как с виду.
И оказалось действительно не так плохо.
В Праге шел дождь.
– Ну-у, приехали, – недовольно протянул кто-то за Дашиной спиной, когда самолет катился к зданию аэропорта; по окнам быстро-быстро бежали юркие водяные струйки. – Стоило из Москвы улетать. Там послезавтра плюс двадцать пять обещают…
– Ага, в бензиновых парах и дачниках, – откликнулся кто-то еще, и рядом засмеялись.
Даше было все равно – дождь, не дождь. Москва, со всеми ее неприятностями, страхами и неопределенностью, осталась позади, а впереди только – привычная работа на износ, влажный блеск чужих мостовых, оконные взгляды незнакомого города.
Как-то так случилось, что за всю свою жизнь (почти тридцать лет, немало уже!) Даша ни разу не побывала в Чехии. В Турцию летала отдыхать, в Египет, в Грецию, ездили снимать в Германию, во Львов. А Прага оставалась точкой на карте, как и неисчислимое множество городов.
Впрочем, не стоит обольщаться: возможно, удастся увидеть лишь огороженные куски улиц и внутренние помещения киностудии, которые российская компания «Первый кадр» арендовала для работы.
Часть группы – режиссер, помощник режиссера, осветители и операторы, ребята из хозяйственного департамента, отвечавшие за проживание и транспорт, – находилась в Праге уже неделю, присматривая локации и перекраивая расписание. Прилет гримеров, костюмеров и остатков актерского состава означал, что начало работы близко.
– А звезды-то у нас есть? – спросила Даша одну из своих коллег, Таню Игнатову, пока ждали выдачи багажа. Марь Иванна ушла принимать гримерские кофры, поручив заботам «девочек» свой чемодан. – Пока одна молодежь.
Актеры стояли отдельной группой – еще не растиражированные лица, засветившиеся на экранах страны по несколько раз, громкий смех, важные разговоры. Ни одного старше тридцати не было, а Даша, пролиставшая наскоро книгу, теперь знала, что там есть и пожилые персонажи.
– Есть, – ответила спокойная Игнатова. – Они вчера сюда прилетели.
– Кто?
– Дима Галахов, – еле заметно улыбнулась Таня, и Даша отразила эту улыбку – невозможно от нее удержаться, когда говоришь об этом человеке. – Стас Каргальский – не помню, видела ли ты его, он у Сестрорецкого в «Черных очах» брата главной героини играл.
– Такое лицо скуластое, брови, как у русской красавицы? – припомнила Даша.
– Точно. Я его там гримировала, на кудри столько геля извела… Марина Флит играет, Тихомиров.
– Ого, сама Флит? Она же за небольшой гонорар с места не сдвинется. У нас спонсор?
– Да, – кивнула Таня, – деньги вложены.
– Надо же.
Обычно руководство сериалов, которые потоком производились в «Первом кадре», изыскивало добрых людей со стороны, готовых пожертвовать некую сумму на развитие отечественного киноискусства в счет будущих прибылей. Имелся определенный порог, за который не выходили, чтобы не делать производство непомерно дорогим. Большая часть интерьерных сцен снималась на собственной студии в Москве, и выезд за границу, если таковой требовался, проводился обычно с максимальной экономией. Отправиться снимать в Крым значительно легче, чем в Чехию, для въезда на территорию которой требуется действующая шенгенская виза. Даша порадовалась, что у нее таковая имелась: добрые греки расщедрились и дали годовую, которая еще не истекла.
Но присутствие в «выездном» сериале звезд, да не одной, а нескольких, говорило о щедрости спонсора и массе других вещей, о которых Даша расспросить Таню не успела: багажная лента сдвинулась, отвратительно заскрипев, и на нее с гулким стуком начали вываливаться чемоданы.
Встречала прилетающих невысокая женщина в джинсах и толстом свитере, по которому галопом скакали вязаные звездочки, – помощник режиссера, Лена Янаева, которую Даша знала по предыдущему проекту. Работали вместе над художественным фильмом, где режиссер был тот же, что и здесь. О тех временах у Даши остались самые приятные воспоминания, а потому Лене она улыбнулась широко и искренне – и получила в ответ такую же улыбку на широком и не слишком красивом, без грамма косметики лице.
– Привет, – сказала Лена. – Мейл я получила. Очень хорошо, что ты с нами.
– Да, перетасовали в последний момент. – Нервная дрожь, вызванная необходимостью обманывать, почти улеглась, и Даша почти уговорила совесть и чувство вины. Разве плохо будет Ире Городецкой, кто бы она ни была, в Турции? Там сейчас солнце жарит и вообще рай – а здесь дождик идет. – Поставила меня на довольствие?
Это у них шутка такая была.
– Конечно, получишь порцию подножного корма, – усмехнулась Лена. – Извини, Даш, позже поболтаем. Мне нужно всех пересчитать.
Двадцать минут привычной суеты, подсчет людей, подсчет багажа, возвращение актеров из курилки – и всех погрузили в белый автобус «Мерседес», приткнувшийся на стоянке среди других таких же. Правда, в остальные загружались довольные туристы, уже расчехлившие фотоаппараты, а приехавшей группе предстояла работа, работа и только работа.
Ну, хоть из окошка посмотреть.
Однако, естественно, никто не собирался катать киношников по городу – старинный центр лежал совсем в другой стороне. А груженый автобус, покряхтывая, выполз со стоянки и сразу вписался в движение на оживленном шоссе, напоминающем МКАД. Прага виднелась слева скопищем домов, проглядывающей зеленью парков. Дождь прекратился, из-за туч вылезло солнышко, засверкало в лужах и вымытых боках машин, принеся беспричинную радость.
Хорошо жить на свете!
Ехать было недалеко, тем более что в отличие от Москвы пробок на шоссе не наблюдалось. Вскоре автобус свернул к киностудии «Баррандов» – одному из старейших кинематографических заведений Европы, недавно справившему восьмидесятипятилетний юбилей, – это пока все, что Даша о ней знала. Но испытала привычное, подкатывающее к горлу волнение, когда увидела студийный забор и стройные ряды павильонов и уловила знакомую, ни с чем не сравнимую суету.
Даша очень любила кино – и изнутри, и снаружи.
– А ну тихо! – гаркнула Лена на громко хохочущих ассистентов по свету, перекрывавших по громкости всех остальных, и, дождавшись тишины, объявила: – Через пятнадцать минут назначен общий сбор в ATB-5, это наш основной павильон на все время съемок. Выгрузка и размещение – позже, сначала режиссер хочет всех видеть. Затем я покажу ваши рабочие помещения. Все вопросы также после собрания.
Автобус остановился прямо у громадных ворот – входа в павильон ATB-5 – и распахнул двери. Даша следом за Юлечкой Тереховой, работавшей в гримерных «Первого кадра» уже год, вышла на улицу и глубоко вдохнула, стремясь вобрать как можно больше вкусного весеннего воздуха. Все-таки май в Европе разительно отличается от российского. Нет этого неповторимого духа проснувшихся березовых лесов, зато пахнет другими цветами и деревьями, другими машинами и людьми, другими камнями. А кино везде пахнет одинаково – восторгом.