Десять дней одиночества прошли быстро и почти безболезненно. На работе скучать не приходилось, и вечерами Кира находила занятия: разобрала древние завалы в шкафах, навела порядок в ванной, отмыла до блеска душевую кабину, перебрала домашнюю библиотеку – их с Сашей гордость. Один раз сходили в кафе с Гелькой, а в прошлую пятницу Альберт отмечал день рождения, так что домой Кира попала ближе к полуночи.
Наутро, правда, проснулась больной. «Подхватила все-таки от Оленьки!» – с досадой констатировала Кира, ощущая противное першение в горле. Карпова всю неделю чихала, шмыгала носом и глотала таблетки. Они всем отделом боялись заразиться, гнали Олю на больничный, но та упорно не шла.
– Что мне дома делать? – виновато гундосила она, тщетно пытаясь поглубже вдохнуть заложенным носом.
– Конечно, Марика-то там нет! – беззлобно поддразнивал стеснительную не по годам Оленьку Альберт. Он, как и все прочие, был в курсе сердечных дел коллеги.
«Надо же, – с тоской думала Кира, измеряя температуру старомодным градусником, – всю неделю продержалась, а на выходные – нате вам. Ну, Оленька, смотри у меня!»
Градусник показал тридцать восемь и две. Обшарив домашнюю аптечку, Кира отыскала подходящие пилюли, приготовила пару литров клюквенного морса, обложилась книгами, пристроила рядом пульт от телевизора и залегла в кровать. Болеть – так со всеми удобствами.
Ближе к одиннадцати позвонила мама. После неприятного разговора про тетю Соню они помирились в точном соответствии с отработанным сценарием, несколько раз созванивались и беседовали крайне предупредительно, вежливо и ласково, как всегда бывает после ссор, когда люди ощущают свою вину и некоторое время щадят чувства друг друга.
Узнав, что дочь заболела, Лариса Васильевна захотела приехать.
– Мам, ну что ты выдумываешь? Я же не маленькая. У меня все есть, лежу, отдыхаю. Зачем тебе мучиться, ехать из своей Соколовки?
Три года назад родители продали трехкомнатную квартиру и, осуществив давнюю мечту, купили дом. Далековато, сорок километров от Казани, зато обошлось дешевле, чем в пригороде. Рядом протекала небольшая шустрая речка, в которой, на радость отцу, заядлому рыболову, водилась какая-то рыба.
Дом был крепкий, ремонта почти не требовал. К нему прилагался роскошный сад с яблонями, вишней и смородиной. Родители построили две большие теплицы, отличную баню и обнесли свое хозяйство двухметровым забором. Теперь выманить из-за него новоявленных домовладельцев было почти нереально.
– Да? Ну, как знаешь, дочка, – с едва заметным облегчением в голосе проговорила мама. Ехать в город и в самом деле у нее большого желания не было. – Саша звонил? У него все нормально?
– Нормально, каждый день звонит по скайпу, – отрапортовала Кира. – По телефону дорого получается.
– Вам сейчас хорошо. А в наше время таких штучек не было. Или письма пиши, или по межгороду разговоры заказывай.
– Как папа?
– Как всегда. Баню топить собирается, Ириша со своими обещала приехать. Я по девочкам соскучилась – сил нет. А вы с Ирой когда созванивались? – безо всякого перехода спросила Лариса Васильевна.
– На днях. Точно не помню. А что?
– Да ничего. Вы уж общайтесь, не забывайте друг друга.
– Мам, опять ты за свое! – Кира почувствовала знакомое раздражение. Переехав за город, мать решила, что дочери без чуткого родительского присмотра «утратят связь». Хотя никаких предпосылок для этих страхов не имелось.
Ира и Кира не ссорились, не конфликтовали даже в детстве, хотя особой душевной близости между ними не было. Они не всегда понимали друг друга: сказывалось различие жизненных интересов, целей и устремлений. Ира, которая была на семь лет старше сестры, занималась только домом и детьми. Вышла замуж еще в институте и сразу родила Катьку. Кое-как окончив вуз, забросила диплом в дальний ящик стола и с тех пор ни разу не доставала. Кира жила по-другому. Но это не мешало сестрам любить друг друга. Так что тревожиться Ларисе Васильевне не стоило.
– Катеньке летом поступать, – сказала мать, опять резко меняя тему, – Ириша говорит, она опять передумала. Собирается учиться на парикмахера-стилиста, на курсы хочет пойти. Вот скажи на милость, что это за работа такая – в чужих волосах ковыряться?
– Работа как работа. Все ходят в парикмахерские, и ты тоже, – машинально заметила Кира.
Бесконечные разговоры про Катькино профессиональное будущее ей порядком надоели. Старшая племянница Киры не могла похвастаться успехами в учебе и по пять раз на дню передумывала насчет поступления. То соглашалась пойти учиться в какой-нибудь вуз, на который у папы Игоря хватит средств, то наотрез отказывалась от получения высшего образования и пугала родных кулинарным или швейным училищем. Теперь вот эти курсы. По глубокому Кириному убеждению, надо было оставить девочку в покое. Летом видно будет. А сейчас Катьку слушать – только нервы портить.
– Ой, не знаю. Ириша вся извелась. А вот Анечка молодец! Олимпиаду выиграла по истории, – с гордостью сказала мама.
– Знаю, Ира говорила. Анька умничка. С ней таких проблем не будет.
– Дай-то бог. Ладно, Кирочка, лечись. Если что, сразу звони! – Лариса Васильевна торопливо свернула разговор: надо было готовиться к приезду старшей дочери.
– Пока, мам. Целую. Папе и Ирке с ее командой привет.
– Передам. Целую, моя дорогая.
«Дорогая»… Как это типично для мамы! Не «золотая», «маленькая» или «хорошая». Никогда – «зайка», «солнышко», «котенок» или «ягодка». Отношение Ларисы Васильевны к дочерям всегда отдавало некоторой прохладцей. Нет, конечно, и она и папа любили своих дочек. Помогали делать уроки, одевали с иголочки, покупали дорогие игрушки, водили Киру на музыку, а Иру в художественную школу. Вывозили летом в Крым и на Золотые Пески, зимой выгуливали на каток. Постарались обеспечить им хорошее будущее. Короче говоря, делали все что положено.
Просто так сложилось, что центром их с отцом жизни были не дети, а совместные увлечения. Максим и Лариса с юности были вместе: абитуриентами познакомились в коридоре строительного института, поступили на один факультет, окончили вуз, поженились, попали по распределению в один проектный институт, где и проработали впоследствии всю жизнь. Оба были заядлыми библиоманами, увлекались живописью и классической музыкой. Время от времени летали в Москву слушать оперу.
Кира и Ира, как и все дети, любили папу и маму. Но все больше с возрастом осознавали некоторую отстраненность родителей и привыкли отвечать им тем же: спокойной мягкой привязанностью. Иногда Кира немножко завидовала Гельке, для которой мама была одновременно лучшей подругой. Гелька рассказывала, что никогда и ничего не скрывала от мамы, советовалась и совершенно спокойно доверяла любые секреты. Правда, она умерла, когда дочери было всего восемнадцать. Геля чуть с ума не сошла от горя, и неизвестно, как бы вообще выжила, если б не познакомилась с Серегой.
В понедельник Кира на работу не пошла. Температура спала, горло перестало болеть, но была страшная слабость, а из носа текло в три ручья. Марик быстро убедил ее остаться дома, да Кира не особенно-то и сопротивлялась.
Настроение улучшилось – Саша вернется через пару дней. В предвкушении встречи Кира успокоилась и сумела разглядеть нечто привлекательное в вынужденном одиночестве. Например, можно вечером есть в кровати конфеты и пирожные, чего Сашка категорически не приветствовал. Или сколько душе угодно смотреть по Интернету женское юмористическое шоу, которое Кира обожала, а Саша терпеть не мог.
В четверг Кира проснулась в шесть утра и больше не смогла заснуть. Душа пела: сегодня приезжает Сашка! К тому же на носу праздники. Хоть и любила Кира свою работу, но кто же откажется от лишних выходных?!
Кира выскочила из кровати и понеслась в ванную. Сегодня ей хотелось выглядеть самой-самой. Долго колдовала перед зеркалом над глазами и губами, надела приготовленное с вечера платье терракотового цвета. Все-таки оно очень удачное: что надо – подчеркивает, что не надо – скрывает. И цвет благородный. Кира критически оглядела себя: вроде придраться не к чему. Правильные черты, большие глаза необычного светло-карего оттенка, слегка вьющиеся каштановые волосы с едва заметной на солнце рыжинкой. Она с юности не меняла прическу: распускала волосы по плечам.
Встретиться и вместе пообедать, как договаривались, не получилось. Любимый муж с вокзала помчался на работу, пообещав вернуться вечером пораньше. Слегка огорчившись поначалу, Кира успокоила себя: у них еще весь вечер впереди. Да и вообще вся жизнь. Несколько часов погоды не сделают.
Кира быстро завершила текущие дела – ей сегодня все удавалось легко и играючи! – и взялась за телефон. Игорю, мужу Ирины, сегодня исполнилось сорок – надо бы поздравить. Она принялась искать нужный номер в телефонной книге, но его почему-то не оказалось. Не было вообще никаких контактов на букву «И». «Наверное, записала как-то по-другому и забыла, растяпа», – раздосадованно подумала Кира. В общем-то, в этом не было ничего удивительного: мужу сестры она звонила на мобильный от силы пару раз в год.
Перебирать огромный перечень контактов не хотелось, и Кира решила позвонить Ирине.
– Привет, Ириш!
– Привет! – откликнулась та.
– С именинником, сестренка! Хотела позвонить твоему, но у меня его номер почему-то из телефона пропал. Или просто не помню, как записала.
– Ну и ладно, все равно бы не дозвонилась. К нему вечно не пробьешься! А сегодня вообще весь день на телефоне висит! – В голосе сестры звучало едва заметное недовольство.
– Дай мне его номер, вечером еще раз попробую.
– И не думай. Они сегодня офисом гуляют в ресторане, ушел на всю ночь! – Недовольство проступило отчетливее. – Завтра так и так к нам придете – вот и поздравите.
– Все-таки дома решили?
– Дома. Я предлагала куда-нибудь сходить. Надоело у плиты стоять. Но он говорит, в ресторане с коллегами наотмечаюсь. Не хочет казенное есть.
– Во сколько приходить?
– К трем.
– А кто будет? – поинтересовалась Кира.
– Как обычно. «Знакомые все лица». Вы с Сашей, мама с папой, его родители с тетей Верой, Сотниковы – и все. Хотя, нет, вру! Еще Валеркин друг Семен с женой из Москвы прилетит.
Сотниковых Кира знала. А вот Валерка…
– Валерка – кто это?
– Как кто? Мой муж, – после секундного молчания ответила Ирина.
– Его же Игорь зовут, – вылетело у Киры.
– Кирюша, ты так шутишь? – неуверенно хихикнула Ира.
Кира уже осознала, что с ней опять случился очередной парадокс, тот, что в одном ряду с туфлями и родинкой, но она по инерции продолжала упорствовать.
– Подожди, ты что, хочешь сказать, твоего мужа зовут Валерой?
– С утра звали. Вряд ли что-то изменилось.
Кира растерялась и не знала, как продолжить разговор. Чувствовалось, что сестра обескуражена и тоже не понимает, как ей себя вести. Но Ирина всегда была более рассудительной, поэтому решительно сказала:
– Кирюша, ты, наверное, сильно устала на работе. Я тебе давно говорю: нельзя так выматываться! Видишь, в голове что-то переклинивает. Давай-ка успокойся, на обед сходи, поешь нормально.
– Ой, Ириш, я что-то сама не своя. Сегодня Сашка приехал, и я совсем как шальная. Вот и напутала! – Кира прекрасно знала, что дело не в этом, но надо было как-то выкручиваться. Не хватало еще, чтобы Ирина решила, будто у нее с головой не в порядке.
– Ну, вот видишь! – с облегчением выдохнула сестра. – Тебе надо больше отдыхать. Ладно, завтра ждем вас.
– Ага, передай наши с Сашкой поздравления… Валере, – на секунду запнулась Кира. – Все, пока, у меня тут дела.
Никаких дел, конечно, просто хотелось прекратить разговор.
– Да-да, милая, – заторопилась Ирина, – до завтра.
– Целую!
Кира положила трубку и несколько минут молча созерцала противоположную стену. Внезапно что-то решив, развернулась к компьютеру. Из-за соседнего стола встала и подошла к ней Оля. За ней – Альберт. Марик сегодня приедет только после обеда, так что в их просторном, по западному образцу разделенном стеклянными перегородками кабинете они были втроем.
– Кира, ты идешь? – позвала Оленька.
– Провозимся – народ набежит, – поддержал Альберт.
– Куда? – автоматически спросила Кира, думая о своем.
– Как это куда? Ты что, мать, заработалась? На обед! Давай скорее. – Самой большой страстью Альберта была еда, и он пританцовывал на месте от нетерпения. Голодные диеты Альберт считал святотатством.
– Вы идите. Я не пойду.
– Что значит «не пойду»? Ты же хотела! – возмутился он.
– Что-то случилось? – спросила более проницательная Оленька, внимательно глядя на Киру. Альберт мигом забыл про праздник живота и тоже встревожился.
Высокий, полный Альберт и маленькая, ниже Киры, щуплая, похожая на цыпленка Оленька забавно смотрелись вместе. В другое время Кира непременно улыбнулась бы, но сейчас ей было не до улыбок. Однако ребятам надо что-то ответить, они переживают совершенно искренне.
В их маленьком сплоченном коллективе жили по мушкетерскому принципу: один за всех, все за одного. Кира вдруг вспомнила, как однажды главбух, желчная дама с говорящей фамилией Зверева, обидела Оленьку Карпову. Звереву боялись все, Генерал и тот слегка опасался. Она могла наговорить гадостей любому и ни слова не слышала в ответ. Зверева была профессионалом высочайшего класса, и эта незаменимость обеспечивала ее непробиваемой броней.
Однажды Оленька вернулась от Зверевой в слезах. Плакала так, что пушок желтоватых волос на затылке, придававший ей дополнительное сходство с цыпленком, горестно подрагивал. Марик погладил ее по мягонькой макушке, стиснул зубы и вышел. Направился к Зверевой разбираться.
Все онемели, точно зная, что, если б дело касалось лично его, Марик ни за что не стал бы связываться. Не известно, что происходило в кабинете у главбуха, но она – невиданное дело! – через пятнадцать минут позвонила Оленьке и пробурчала что-то вроде «не хотела обидеть». Альберт и Кира с той поры еще больше зауважали Марика. Оленька сильнее влюбилась (хотя куда уж больше?), а сам герой в следующем месяце по надуманному поводу остался без премии. Вот такая бухгалтерская месть. Оленька попыталась отдать ему свои деньги, но он так сердито на нее глянул, что она умолкла на полуслове и снова приготовилась заплакать. От восторга и обожания. Марик сделался для нее не просто любимым человеком, но приобрел статус божества.
Сейчас Кира сидела и смотрела на Олю и Альберта. Что она могла им сказать? Только солгать.
– Все нормально. Желудок схватило. Сейчас таблетку выпью, и пройдет.
– Точно? – хором спросили ребята.
Кира рассмеялась этой синхронности:
– Да точно, точно! Идите, наешьтесь там за троих.
– Тебе ничего не взять? – уже с порога крикнул Альберт.
– Не надо! – отказалась Кира, но сразу же передумала: – Хотя шоколадку все же купите. С орешками. Потом деньги отдам.
Кира осталась одна и вернулась к прерванному занятию. Требовалось узнать, как выглядит муж сестры, тот ли это человек, которого она знала. Кира зашла на свою страницу «ВКонтакте». Открыла фотоальбом «Моя семья». Вот Ирина, Катька, Анечка и Игорь, который почему-то оказался Валерой. Все выглядят совершенно так, как и должны. Хоть это радует. И все же – что происходит? Кира не имела ни малейшего понятия. Оставалось сделать вид, что ничего особенного. И попытаться жить как жила.