Лиззи еще кипела гневом, прокручивая в голове свой разговор с Люком, когда свернула к себе на подъездную дорогу и обнаружила почти в самом ее конце большой белый служебный пикап. По обеим сторонам его на дверцах были выведены слова: «Эндрю Грейсон. Архитектор». Она тут же припомнила, как Эндрю обмолвился, что заказал пиломатериалы для починки амбара. Надо полагать, он как раз приехал их принять.
Выбравшись из машины, Лиззи прикрыла ладонью глаза, оглядывая участок и пытаясь где-нибудь заметить Эндрю. Но вместо него увидела направляющегося в ее сторону высокого и грузного мужчину в потертом сером комбинезоне. Лицо его показалось Лиззи смутно знакомым. Она напрягла немного память, и вскоре в голове всплыло его имя. Точнее – фамилия.
Хэнли с незапамятных времен были их соседями, их земля граничила с «Фермой Лунных Дев» с северной стороны. Хотя нельзя было сказать, чтобы между ними были обычные добрососедские отношения. Особенно со стариком Хэнли, который пил запоями и редко когда показывался в городе.
Еще у них, помнится, росли два сына – Холлис и Деннис, – с разницей всего в год, которые были неразлейвода. Лиззи мало их знала, чтобы легко отличать одного от другого, но если бы потребовалось угадать, то она сказала бы, что сейчас к ней приближался старший из них, Деннис. За годы он почти не изменился. Разве что шея, пожалуй, стала потолще. Но волосы по-прежнему были оттенка молочной кукурузы, а глаза – того же неуютного бледно-голубого цвета.
Когда он подошел совсем близко, Лиззи вежливо помахала ему рукой. Однако он напрочь проигнорировал ее жест, прошагав мимо и оставив после себя едкий запах меди, соли и зловонный дух застоялой воды – точно от илистой отмели после отлива. Неужели, кроме нее, никто этого смрада не ощущал? Стараясь дышать короткими поверхностными вдохами, Лиззи наблюдала, как Деннис набирает в руки охапку материалов, предназначенных, вероятно, для ремонта амбара, который запланировал Эндрю.
Увидев, как он без труда водрузил на плечо с полдюжины брусков примерно два на четыре дюйма, Лиззи выдавила любезную улыбку:
– Если сообщите, сколько я вам должна, то я выпишу чек.
Деннис хмуро взглянул на нее, снова обойдя стороной.
– Мне счета не выписывали. Просто просили забросить сюда лес.
Лиззи проследила взглядом, как он снова сходил к амбару и свалил бруски в сложенную перед дверью кучу. Потом вернулся к машине, тяжело пыхтя. Лиззи ждала от него каких-то слов, подтверждающих, что он закончил работу. Однако Деннис лишь молча поднял задний откидной борт, сел за руль и через мгновение оставил ее стоять в клубах пыли.
Она смотрела вслед пикапу, пока он не исчез из виду, не в силах отделаться от смрадного духа, оставленного Деннисом. Или от того, с какой колючей неприязнью блеснули его глаза, когда он посмотрел на нее. Может, в этом городе и появились новомодные кафе да салон татуировок – однако демонстративное пренебрежение к ней Денниса ясно давало понять, что некоторые вещи в Сейлем-Крике никогда не изменятся.
Все еще хмурясь своим мыслям, Лиззи заметила невдалеке Эвви в выцветшем ситцевом фартуке, которая рыскала среди овощных и зеленных грядок. Огород был уже совсем не таким изобильным, как прежде, однако в сравнении с остальной фермой еще мог похвастаться вполне приличным выбором ягод и овощей. Эвви сунула в карман передника горсть стручковой фасоли, потом подняла голову и, прищурившись, оценивающе посмотрела на Лиззи.
– Выглядишь так, будто кто-то переехал твою любимую свинью.
Лиззи недовольно уставилась на нее.
– Выгляжу… Что?!
– Так любил когда-то говорить мой папа. Это значит «как в воду опущенный». Я так понимаю, встреча с начальником полиции прошла не лучшим образом.
– Можно и так сказать. Оказалось, дело это было закрыто еще несколько лет назад, и у Саммерса нет ни малейшего желания снова давать ему ход. Если точнее, он заявил мне: «Иногда справедливость вершит себя сама».
У Эвви в лице проступила жесткость.
– И на чем вы порешили?
– Я ему сказала, что собираюсь немного поспрашивать людей в округе.
– Наверно, он был очень рад это услышать.
– Да нет, на самом деле. Он мне ясно дал понять, что предпочел бы, если бы я оставила этот вопрос в покое. Стал что-то гнуть про обесценивание недвижимости и отпугивание людей. Я спросила, можно ли мне пообщаться с детективом, который вел расследование – его зовут Роджер Коулмэн, – но тот, как выяснилось, давно уже переехал. И если верить Саммерсу, с тех пор, как он ушел из полиции, никто и ничего о нем не слышал.
Эвви хмыкнула, выковыривая землю из-под ногтей.
– Сразу видно, как много тот может знать.
Лиззи ухватила ее за запястье:
– И что это означает?
– Это означает, что есть кое-кто, кому доподлинно известно, куда тот человек уехал, и этот кое-кто живет по соседству.
Лиззи поглядела туда, куда показывал изогнутый большой палец Эвви.
– Эндрю?
– Угу-у, – промычала Эвви. – Однажды, пару лет назад, он пришел к твоей бабушке и спросил, не будет ли она возражать, если он возьмется за перестройку новокупленного дома того самого детектива. Мол, если ей было бы неприятно, чтобы Эндрю с ним работал, то он откажется от заказа. Причем совершенно серьезно готов был отказаться. Но ты ведь знаешь Альтею! Она сказала, что тот человек всего лишь делал свою работу и к тому же всегда держался с ней исключительно учтиво.
– То есть он взялся за тот заказ?
– Насколько знаю, да. Но если хочешь узнать об этом поточнее – постучись к нему и спроси лично.
На участке у Грейсонов, как оказалось, за это время произошли разительные перемены. Неухоженная живая изгородь, когда-то грозившая поглотить весь дом, была полностью выдернута из земли, и на ее месте появился многоярусный садик с цветущими георгинами, гелениумами и ярко-оранжевым лилейником.
Сам дом тоже претерпевал немалые изменения. С одной стороны вовсю сооружалась пристройка с просторными окнами, с каменным, из бута, дымоходом и длинной, огибающей строение, террасой, с которой, когда она будет достроена, откроется чудесный вид на окрестные холмы. Эндрю, судя по всему, решил после смерти отца все обустроить здесь по-своему.
Лиззи прошла по дорожке к входной двери, с удивлением обнаружив ее распахнутой настежь. Откуда-то изнутри доносились гулкие удары молотка. Она постучала. Потом крикнула погромче, стараясь перекрыть голосом размеренный стук:
– День добрый! Эндрю?
Стук тут же прекратился. Спустя мгновение появился Эндрю, заметно удивленный тем, что увидел ее в дверях.
– Привет. – Он ненадолго умолк, утирая лицо рукавом и смахивая с волос опилки. – Как дела?
Лиззи помедлила с ответом, с любопытством разглядывая нынешнее состояние дома. Вся мебель была убрана, пол устлан большими и тяжелыми кусками брезента.
– Я могу прийти попозже, если ты занят.
– Даже не думай. Я как раз искал предлог, чтоб сделать перерыв. Заходи.
Внутри дома витал терпкий запах свежеспиленной древесины со сладковатым оттенком масляного лака.
– Смотрю, ты сделал перепланировку, – сказала Лиззи, глубже пройдя в комнату. – Перед домом я заметила клумбы – очень красиво получилось. Хотя я бы туда добавила, пожалуй, немного свежей мульчи. Это снизит потребность растений в поливе и будет сдерживать рост сорняков.
– Говоришь сейчас, прямо как твоя бабушка. Она, кстати, все это для меня подробно записала. На самом деле все, что в саду – она и разработала. Я мастер по части стен или проводки, но, когда доходит до того, что окружает дом, – я почти полный ноль. Хочешь, проведу экскурсию?
Вслед за ним Лиззи прошла на кухню, где новенький деревянный пол был изрядно запорошен опилками. Помещение это оказалось большим, открытой планировки, с кухонным островком посередине и широкими окнами, выходящими как раз на строящуюся террасу. Все оснащение кухни было по последнему слову техники, из блестящей нержавеющей стали. Освещение было тоже обновлено и выполнено в виде встроенных светильников. Шкафчики изготовлены из какого-то шелковистого темного дерева.
– Когда все закончишь, тут будет просто шикарно! – сказала она Эндрю, с восхищением проводя рукой по дверце одного из шкафчиков. – Очень люблю дерево.
– Мне еще нужно определиться с гранитом. Хочешь подержать в руке? – Он вытащил из холодильника три образца камня и протянул ей. – Я уже сузил свой выбор до трех.
Лиззи окинула взглядом кухню, снова посмотрела на образцы. Подумав мгновение, вытянула средний – самый легкий из трех – и приложила его к дверце шкафчика. – Вот этот, – сказала она, отдавая Эндрю образцы. – За счет кремового фона в кухне будет гораздо светлее, а темные его прожилки сведут воедино дерево и нержавейку.
– Договорились, мадам! Но хочу предупредить, я, возможно, приду к вам проконсультироваться, когда буду выбирать фурнитуру. О! Кстати… Деннис доставил бруски и доски для амбара?
– Доставил. Хотя я не могу на сто процентов быть уверена, что это был именно Деннис. Никогда не могла их друг от друга отличить.
– Да, однозначно Деннис. Ночные смены он работает на мясокомбинате, расфасовывая мясо, а пару раз в неделю подхалтуривает у меня на доставке и разнорабочим.
– Он как будто не слишком-то дружелюбен?
– Боюсь, что нет, – покачал головой Эндрю. – Но не стоит принимать это на личный счет. У него вообще сильно испортился характер с тех пор, как погиб его брат.
– Холлис погиб?!
– Два года назад. Разбился на автомобиле на трассе 125 вскоре после того, как вернулся из Афганистана. Не повезло бедняге. Он всегда был немного неповоротливым, и Деннис вечно присматривал за ним. Они вместе завербовались в армию и рассчитывали, что и базироваться будут вместе, но вышло все совсем иначе. Холлису нелегко пришлось там одному. Вернулся он совершенно разбитым. Мне кажется, Деннис чувствует себя в ответе за то, как все обернулось. Я больше чем уверен, что именно поэтому он взялся у меня подрабатывать – чтобы помогать жене Холлиса.
– Что, правда? – изумилась Лиззи. – Тот даже женился?
– Женился. На младшей дочери Бонни Маркхема, Хелен. Ребенку едва год исполнился, когда он погиб. Малышку зовут Кайла. Ей сейчас, думаю, около трех.
Лиззи покачала головой, удрученная мыслью, что малышка подрастает без отца, а молодая жена осталась без мужа.
– Как это ужасно. Но какой молодец Деннис, что заботится о семье брата. Даже не думала, что он такой. Хотя все же надо побольше знать о человеке, чтобы о нем судить.
Лиззи посмотрела на образец гранита, по-прежнему лежавший в ее руке. Она и забыть успела, что его держит! Возвращая образец Эндрю, Лиззи внезапно замялась.
– Я, вообще-то, пришла просить об одной услуге.
– Выкладывай.
– Я сегодня ездила пообщаться с шефом полиции Саммерсом по поводу дела сестер Гилмэн.
– Ты серьезно?
Выражение его лица говорило сразу обо всем.
– Я понимаю, что ты хочешь сказать. Мол, зачем все это снова ворошить? И клянусь, я никогда не собиралась это делать. Но сейчас, оказавшись здесь, я не могу избавиться от мысли, как это ужасно было для Альтеи – знать, что люди поверили, будто она способна… – Она отвернулась, предоставляя Эндрю самому закончить недосказанное. – Я думала, что, может, он сможет сказать мне что-то новое.
Эндрю задумчиво сжал губы трубочкой.
– Я как раз понимаю, что ты хочешь вернуть Альтее ее честное имя. Просто сильно удивлен, что ты решила, будто Саммерс тебе в этом поможет. Вот уж кто определенно никогда не был другом семье Лун.
– Возможно. Но надо же мне было с чего-то начать. И ты, конечно, прав. Он совершенно не хочет мне помочь. Он вышел пообщаться со мной лишь для того, чтобы дать мне понять, что я зря теряю время, а потом заторопился на званый ланч с мэром.
– Еще бы он не заторопился!
– В смысле – «еще бы»?
– Саммерс просто дни считает, когда Кавано или уйдет на пенсию, или умрет. А на прошлой неделе о его уходе было объявлено официально. Так что мэр теперь пакует чемоданы, собираясь ехать в Северную Каролину, к внукам. У тебя и так-то шансы были невелики, а уж теперь, когда на носу выборы, шанс получить помощь от сливок Сейлем-Крика вообще сводится к нулю.
– Что и заставляет меня обратиться к тебе за той услугой, о которой я уже упомянула. – Лиззи отошла к окну, устремив взгляд наружу. – Я спросила Саммерса, могу ли я поговорить с тем следователем, который вел дело. Саммерс ответил, что тот ушел из полиции еще несколько лет назад и переехал. И заявил, что ни одна душа не знает, куда этот человек уехал. Но Эвви считает, что тебе это, возможно, известно.
– Роджер.
Лиззи резко отвернулась от окна, внезапно в ней затеплилась надежда.
– Да! Ты знаешь, как мне с ним связаться? Может, у тебя есть адрес или номер телефона?
Эндрю провел ладонью по волосам, явно взвешивая свой ответ.
– У меня есть и то, и другое, но я сильно сомневаюсь, что он обрадуется, если я кому-то дам его координаты. Он сейчас частный дознаватель, работает у своего брата в Довере. Впрочем, я могу ему позвонить и спросить, согласится ли он с тобой поговорить. Вполне может и отказаться. Подозреваю, у него остались далеко не радостные воспоминания о полицейском департаменте Сейлем-Крика.
– Позвони ему. Пожалуйста. Я просто хочу задать ему несколько вопросов – посмотреть, вдруг всплывет что-то новое. Наверно, это ничего мне не даст – но попробовать поговорить с ним стоит.
Долгое мгновение Эндрю изучающе смотрел на нее, слегка склонив голову набок, словно пытаясь разгадать головоломку.
– Мне вот что любопытно. Еще недавно ты говорила, что совершенно не намерена во всем этом копаться. А теперь готова пинать и переворачивать каменные глыбы и вообще поставить на уши весь Сейлем-Крик. Впечатляющая, скажем, перемена.
– Я знаю. И была бы рада это объяснить. Но, если честно, я сама не понимаю, что произошло. Я была так зла на все, когда отсюда уезжала. Настолько зла, что даже поклялась, что больше и нога моя не ступит в этот город.
– И все-таки ты здесь.
– Я здесь, – кивнула Лиззи.
– От нас тут очень далеко до Нью-Йорка. Во многих смыслах.
Лиззи пожала плечами, понимая, что такому человеку, как Эндрю, ее ответ наверняка покажется смешным. Или вообще кому-нибудь.
– В Нью-Йорке я ощущаю себя в безопасности. Я знаю, это, наверное, звучит странно, но там намного проще оставаться незаметным, быть всего лишь одним из лиц в многомиллионной толпе, где у каждого своя жизнь, своя история и ни у кого нет времени тебя о чем-то спрашивать. Уверена, тебе это кажется лишенным смысла. Тебя никогда не тянуло спрятаться, исчезнуть, стать для всех невидимкой. А вот мне этого хотелось – и сейчас порой очень хочется…
– Что ж, с уверенностью могу сказать тебе только одно. Как только ты начнешь тут тормошить людей насчет убийства сестер Гилмэн, последнее, что тебе удастся – это быть невидимкой.
– Я это понимаю. Но ведь порой все же приходится перестать прятаться. Разве не так? И открыто отстаивать правду. Я вот все время думаю: ведь если б я не пыталась тогда всеми силами остаться незаметной, когда все начали с остервенением разжигать эти нелепые вымыслы, то все могло бы обернуться иначе. А вместо этого я спряталась и просто позволила всему этому произойти.
– Лиззи, ты не можешь винить себя за то, что случилось. Видишь ли, это Сейлем-Крик. Здесь никого и никогда не убивают. Здесь люди умирают от старости и смертной скуки. Поэтому, когда стало известно, что девушек убили, весь город словно с катушек съехал. Жители были дико напуганы, а страх заставляет людей делать немыслимые и порой даже постыдные вещи. То, что произошло с Альтеей, было как лесной пожар, который поглотил целый город.
– И поглотил также мою бабушку.
– И тебя.
– Да, – тихо ответила Лиззи. – И меня.
– И ты не боишься разжигать все это снова?
– Боюсь, если честно. Но еще больше я боюсь оставить все как есть и уехать, зная, что даже не попыталась добраться до правды. Альтея заслуживает того, чтобы я это сделала, пусть даже я и опоздала на целых восемь лет.
– Утром я позвоню Роджеру. Гарантировать ничего не могу, но он очень достойный человек. Он серьезно относился к своей работе, вот только с шефом Саммерсом они были не в ладах. Так что никто и не удивился, когда он уволился из полиции и уехал, устроившись к своему брату в адвокатскую контору дознавателем. Возможно, он и мог бы тебе помочь, но, как я уже сказал, – совершенно не представляю, что он ответит. Учитывая его трения с Саммерсом, он, возможно, вообще предпочтет остаться в стороне.
Лиззи кивнула. Только глупец захочет добровольно лезть в эту неприятную историю.
– Спасибо тебе. И что бы он ни ответил, я очень признательна тебе за помощь. Буду ждать от тебя вестей.