ПУСТЬ СУЩЕСТВА, КОТОРЫЕ НАЗЫВАЮТ СЕБЯ ЛЮДЬМИ, ГОВОРЯТ:
Блаженны дети Его, ибо только их помыслы и надежды помогут возродить былое величие людей. Блаженны проповедники Его, ибо только их уста поддерживают людей и поселяют в их сердцах уверенность в завтрашнем дне. Блаженны тени, идущие рука об руку с людьми, ибо и они тоже дети Его.
ВНЕМЛИТЕ ГЛАСУ ЧИСТОГО РАЗУМА:
Блаженны дети Его, ибо только их плоть и кровь спасут мир от скверны и тени. Блаженны проповедники Его, ибо только их уста сожгут тени теней и поселят в сердцах их священный ужас. Блаженны тени, узревшие свою черную суть и отказавшиеся от продолжения рода своего, ибо примет Он их в свои объятия и окружит блаженством и святостью.
Герман открыл глаза и застонал. Все тело болело так, будто пару часов его нещадно били. Причем, судя по тяжелой ломоте в ребрах и тому, какой тяжестью отзывался ушибленный затылок, стараться эти мерзавцы должны были от всей души. Герман пошевелил пальцами, потом приподнял налитую свинцовой тяжестью голову, попробовал сесть. Не без труда, но ему это удалось. Слава всем богам, вроде бы ничего не сломано…
– Франц, – хрипло проговорил Герман, тщетно вглядываясь в густую темноту.
– Да? – откликнулся Госпитальер.
– Ты живой?
– У меня ни царапины.
– А где Гнев?
– Тут… Вроде бы тоже не пострадал… Погоди, я сейчас.
Чиркнул кремень, и занялся огонек зажигалки Германа. В ее тусклом свете показалось испуганное лицо Франца, даже в таком скудном освещении бросалось в глаза, какой бледный У него вид. Крысокот лежал рядом и тихонько скулил – должно быть, отшиб себе что-то при падении. Но если Госпитальер сказал, что он в порядке, значит, за жизнь зверюги можно не опасаться.
– Погаси, – попросил Герман, – бензина осталось всего ничего. Долго я провалялся?
– Не больше минуты.
– Да?! – удивился охотник: ему показалось, что с тех пор, как платформа подъемника упала в шахту, прошла целая вечность.
– Почему мы упали? – спросил Франц. – Трос не выдержал?
– Да какой трос! Фриц, мать его душу! – взорвался Герман. – Он, кажется, просто сбросил платформу. Там наверху у него есть такая штука… а, дьявол! Как же башка трещит! У него есть рычаг аварийного сброса. Это еще лет сто назад придумали. Не знаю зачем… Наверное, для того, чтобы хороших людей сбрасывать вниз почем зря. Если я доберусь до этого шахматиста, шею ему сверну…
– До него уже кто-то другой добрался. – Франц шумно выдохнул: воспоминания о недавно увиденном приводили его в самое мрачное состояние духа. – Его застрелили и в шахту скинули…
– Похоже, ты тоже сильно головой приложился. А ну-ка дай сюда свет!
Госпитальер молча передал Герману зажигалку. Охотник откинул крышку, провернул колесико… и уставился на изломанное падением тело Фрица, лежавшее в обломках платформы подъемника. Герман выругался и погасил огонь.
– Что за черт?! Да ему мозги вышибли!
– А я о чем? – Франц снова вздохнул. – Что же нам теперь делать?
– Разберемся, – ответил Герман.
Он прислушался. Кроме едва различимого шума генератора на шестом ярусе – никаких звуков. Ни криков, ни стрельбы, ни звука осторожных шагов тех, кто мог прийти за ними…
Герман давно заключил для себя, что тишина всегда лжет, поэтому он решил воспользоваться запретным, расслабился и запустил в работу невидимый прибор, располагавшийся внутри его головы. Для начала охотник принялся сканировать пространство седьмого яруса. После нескольких секунд напряженного “всматривания” в темноту, блуждания мысленного щупа по коридорам и комнатам он понял, что седьмой ярус пуст Тогда Герман вернулся на исходную позицию, потянулся вверх и стал продвигаться по помещениям, расположенным над их головами. Шестой ярус он проходил очень медленно, миллиметр за миллиметром, сканируя частоту за частотой, чтобы не упустить никого, кто мог там оказаться… Герман вдруг отчетливо услышал, как бьется чье-то сердце, он скользнул в ту сторону, откуда доносился звук, и зафиксировался. Несомненно это человек. Кто-то из охотников затаился на шестом… Затем “внутренний взгляд” его устремился выше, на пятый, на четвертый, третий, второй и первый ярусы. Здесь охотников не было, несколько людей бежали вверх по лестнице, судя по их стремительному передвижению, настроены они были весьма решительно. На нулевом ярусе людей было много, причем из своих ощущений Герман заключил, что они заняты погрузкой чего-то большого, во всяком случае, все они занимались тяжелой работой – сердца их бились в учащенном ритме, а от физического тела исходили отчетливые волны жесткого напряжения.
Охотник отбросил запретное и поморщился – головная боль, затихшая утром, вновь вернулась.
– Пока я был в отключке, стреляли? – спросил Герман.
– Нет… Что ты делаешь? – Франц услышал, как охотник поднялся на ноги.
– Нам надо наверх – посмотреть, что там стряслось. Или ты предпочитаешь сидеть и ждать, когда убийцы Фрица спустятся сюда сами?
– Нет, ты прав, конечно, прав, но как мы пойдем без света? Ты же сказал, что бензин почти кончился…
– Увидишь! – откликнулся Герман.
Послышался скрип, затем что-то щелкнуло, и коридор залило бледно-зеленым светом; фигура охотника выступила из мрака, и Франц увидел на серой стене небольшой железный шкафчик с распахнутой дверцей. В руках Герман держал тонкую светящуюся трубку.
– Химический источник света? Из довоенных запасов? – догадался Франц.
– Наверное, когда-то эта штука так и называлась. Я называю ее просто – химфонарь. Они есть в таких шкафах на каждом этаже. Генераторы время от времени отказывают, – пояснил Герман, – ну и тогда приходится доставать фонарики и шариться с ними в темноте. Ощущение не из приятных.
– Но сейчас дело не в генераторах, так? Что произошло на самом деле?
– Откуда мне знать? – буркнул Герман и бросил Францу трубку незажженного химического фонаря. – На вот. Надломи, потряси, и пошли. Гнев, за мной!
Крысокот, прихрамывая, поплелся за людьми.
– Ты уверен, что с ним все в порядке? – спросил Герман.
– Да, кости целы, чтобы сказать наверняка, нужно внимательно осмотреть его на свету, но пока мне кажется, что это просто ушиб.
– Ясно. – Герман кивнул, наклонился и потрепал крысокота по голове. – Потерпи, дружище. Видишь, Госпитальер говорит, что с тобой все в порядке. Значит – выкарабкаешься.
– А куда мы, собственно, идем? – Франц усиленно тряс свой химфонарь, стараясь добиться от него яркого света. На серых стенах и бетонном полу прыгали длинные тени.
– К лестнице наверх! – ответил Герман. – И прекращай фонарем болтать – ярче не загорится.
Франц смущенно замер, сжав фонарь в вытянутой руке на уровне груди. Глядя на него, Герман подумал, что в чем-то Госпитальер – совершеннейший ребенок, а все его попытки провести собственное расследование происходящего в Городе – абсолютное ребячество. Хотя… кто из нас, едва выйдя из детского возраста, не мечтал спасти мир?
– Постарайся поменьше разговаривать, – сказал Герман, – и не лезь вперед – неизвестно, на кого мы можем напороться.
Герман закрепил фонарь на поясе и проверил, заряжен ли арбалет.
– Двинулись! – скомандовал он и решительно направился сквозь сумрак седьмого яруса.
Охотник шагал быстро, почти бежал, так что Франц едва поспевал за ним. Гнев плелся сзади, но каким-то чудом умудрялся не отставать. По правую и левую сторону мелькали запертые двери, металлические шкафы, серая оплетка проводов под высоким потолком, темные лампы в металлической сетке, коридор петлял, разветвлялся и казался бесконечным. Ядовитый зеленый свет, источаемый фонарями, раздражал глаза и превращал пустынные помещения Убежища в логово неведомого чудовища. Стены выныривали из мрака неожиданно.
“Как он умудряется не натыкаться на них, ведь несется с такой скоростью?” – думал Франц.
Слева оказался темный провал, Госпитальер различил очертания перил и резкие грани металлических ступеней.
– Мы проскочили лестницу! – крикнул Франц.
– Знаю! Нам надо кое-куда забежать, – откликнулся Герман.
Он свернул в поперечный коридор и резко толкнул выкрашенную в зеленый цвет дверь. Они прошли через обширную комнату, всю переплетенную темными трубами. Трубы вырастали из стены, проходили под потолком, переплетались между собой, причудливо извивались и исчезали в противоположенной стене. Еще одна дверь. И снова трубы. Затем еще одна… На сей раз с навесным тяжелым замком.
– Так я и “видел”, охранника нет, – пробормотал Герман. – В сторону, Франц! И Гнева возьми с собой!
Госпитальер ухватил крысокота за ошейник и поспешно оттащил в сторону. Удивительно, но Гнев, обычно не терпевший бесцеремонного обращения от чужаков, сносил панибратство Франца довольно спокойно, даже благожелательно. Герман поменял “пенал” обоймы в арбалете. Отошел подальше от двери, несколько долгих секунд целился – в скудном освещении прищуренный правый глаз его свирепо поблескивал, – затем нажал на спусковой крючок. Пороховой болт разорвался с оглушительным хлопком. Двумя сильными ударами приклада Герман сбил поврежденный замок и распахнул дверь.
Комната оказалась совсем маленькой, под завязку заставленной длинными темно-зелеными ящиками, у правой стены высились громады металлических шкафов.
– Зачем мы сюда пришли? – поинтересовался Франц, оглядывая комнату.
– Тут много всего смертельно опасного. Или ты зубами собираешься воевать? – Герман сбил крышку ближайшего ящика.
– Я вообще не собираюсь воевать. – Франц побледнел еще больше. – Я же Госпитальер. Ты забыл?
– Зря. – Герман сердито посмотрел на Франца. – И не говори мне, что Госпитальеры не умеют воевать. Лучше подбери себе оружие, если хочешь жить. Оно в тех шкафах, у правой стены.
– А тебе оружие не нужно?
– Я привык к арбалету. Дьявол! Куда этот лысый пьяница запрятал пороховые болты?! – Герман принялся открывать ящик за ящиком.
Франц пожал плечами и подошел к указанным Германом шкафам. Потянул дверцы первого попавшегося. Они скрипнули, но не открылись. Госпитальер дернул сильнее, тот же результат.
– Не открывается, – проговорил он. Герман в два шага оказался возле шкафа, рванул дверцы на себя, и они тут же поддались.
– Ух! – Франц замер в изумлении. В шкафу висели, вставленные в специальные крепежи, четыре короткоствольных автомата. Все оружие выглядело как новое – оно отливало черным, а когда Франц коснулся ствола одного из автоматов и поднес палец к глазам, то увидел черный масляный след.
– Все, что смогли найти в Городе, – проговорил Герман. Он уже вскрывал новые ящики, продолжив поиск пороховых болтов. – Тут за ними хороший уход, поэтому все в рабочем состоянии.
– Почему же вы пользуетесь арбалетами и луками, когда у вас тут такое?
– Потому что это оружие на чрезвычайный случай. Его здесь всего единиц двадцать. На всех не хватит. Арбалет ничем не хуже, а стреляет бесшумно. В нашем деле главное – обходиться без шороха… Ну, слава богу, вот они! – Герман вытащил из ящика арбалетный болт и принялся внимательно изучать его в скудном освещении химфонарей.
– А что я могу взять? – поинтересовался Франц. Дверцы следующего шкафа он дернул резко, наученный опытом с первым, поэтому распахнулись они полностью, а одна из створок ударила в стену.
– Осторожнее там, – проворчал Герман, – то не можешь открыть, то рвешь изо всех сил. Что с тобой такое?
Франц пожал плечами и принялся придирчиво изучать хищные очертания карабинов.
– Так что я могу взять? – повторил он.
– Чем умеешь лучше пользоваться, то и бери, – откликнулся Герман.
– Однажды я держал в руках гранатомет, мне показывали, как с ним обращаться.
– Здесь таких сокровищ нет. Бери любой автомат. Лучше вот этот, он легче, – Герман ткнул в короткоствольный компактный автомат с узким, изогнутым рожком, на черном корпусе которого выделялись буквы из далекого прошлого “Н amp;К”, – стоящая вещь, скорострельность у него отличная. Ну что, подходит?
– Да! – Франц кивнул и потянул автомат на себя. Тот легко выскользнул из креплений и оказался в руках Госпитальера. Сжимать в руках такое оружие было несколько непривычно. Франц вдруг почувствовал себя неловко и подумал, что убивать людей все равно не сможет. Сколько лет в голову ему вдалбливали идеалы Госпитальеров – не навреди, не сделай плохо человеку, помогай страждущим, больным, лечи, спасай человеческие жизни, и вот теперь, усвоив эти простые истины, он сжимает в руках автомат и, кажется, собирается пролить кровь, чтобы спастись самому.
– Если что случится – прикроешь меня. – Охотник внимательно посмотрел на мальчишку.
– Я… я не знаю. – Франц покачал головой. – Боюсь, что я не смогу.
– Не дури! – рявкнул Герман. Противорадиационные таблетки рассыпались по полу, он выругался, прыгнул к Госпитальеру и ткнул его кулаком в грудь. – Надевай ремень!
– Я… Я просто…
– Надевай ремень! – взревел Герман, сам перекинул его через шею Франца и ухватил его за воротник. – У нас времени нет на всякую ерунду! На стойке, где стояло оружие, номер имеется. Теперь ищи ящик с такими же цифрами. Там боеприпасы для этой штуки. Справишься?
– Да! – поспешно кивнул Франц.
– Возьми мой мешок, бросай все туда! А черт, ничего не могу найти! – Герман распахнул несколько ящиков и принялся ожесточенно в них копаться.
Франц довольно быстро отыскал ящик с патронами для автомата – по номеру сделать это было намного проще, чем искать наугад, он откинул крышку, взял три новых магазина к автомату, потом подумал и бросил в мешок две полные коробки с патронами. Тяжеловато, но запас не повредит. Ему-то, может, из автомата стрелять и не придется, а вот Герману с его несчастным арбалетом такая игрушка может впоследствии пригодиться.
– Ага! Нашел все-таки? – пропыхтел Герман. – Зарядить сможешь?
– Попробую. – Франц щелкнул затвором, поставил оружие на предохранитель и замер, не зная, что делать дальше.
Герман, между тем, притащил несколько “пеналов” с арбалетными болтами и вывалил их в мешок.
– Тащить будешь ты, – сообщил он Францу и вновь метнулся к ящикам.
Франц покосился на огромный мешок и решил вытащить одну коробку с патронами. А то, чего доброго, не поднимешь все это добро.
– Ты точно уверен, что арбалет – это то, что тебе нужно? – поинтересовался Госпитальер.
– Да!
– Может, возьмешь хотя бы пистолет? – Франц поднял с пола длинноствольный маузер, который Герман выбросил из какого-то ящика.
– Обойдусь арбалетом. Все! Идем!
Франц перебросил лямку мешка через плечо.
– Зарядил? – спросил Герман.
– Я… тут вот немного запутался…
– Понятно. – Охотник сунул руку в мешок, вытащил рожок и вставил его в автомат – вся операция заняла не больше одного мгновения. – Смотри, ногу себе не прострели, вояка!
Франц не успел ничего ответить, потому что Герман напоследок приподнял крышку одного из ящиков в надежде обнаружить еще что-нибудь интересное и заорал так, словно ему в ногу вогнали нож по самую рукоятку и несколько раз провернули. Госпитальер даже вздрогнул от неожиданности.
Герман выхватил из ящика какую-то металлическую коробку.
– Чтоб мои кости жевала грызла! Смотри! Ну лысый лис! Ну Старый Кра! Ну сучий потрох! Ты видел, что у этого жлоба имеется?!
Франц подошел ближе, чтобы рассмотреть предмет, приведший Германа в совершеннейший восторг. В руке охотник сжимал длинный пузатый цилиндр сантиметров пятнадцати в длину. С одной стороны цилиндра выделялись три красные полоски. Он чем-то напомнил Госпитальеру контейнеры с красным тифом, которые Герман выбросил в реку, и паренек тяжело вздохнул. Порой непонимание между ним и охотником было таким, что Францу начинало казаться, будто они родились на разных планетах. Взял, да и выбросил контейнеры с красным тифом, а теперь радуется, отыскав контейнер с каким-то другим смертоносным вирусом.
– И что это за вирус? – уныло спросил он.
– Какой, к черту, вирус? Это же топийные[2] гранаты! – Герман потряс ими. – Ну нет! Такое сокровище я здесь не оставлю!
“Пенал” с бесценным зарядом лег в мешок, находившийся за спиной у Франца.
– А вот теперь идем, и идем быстро! Гнев, за мной!
До лестницы они добирались бегом. Здесь Герман жестом приказал Францу остановиться и снова “включил” сканирование. Так и есть – неизвестный все еще был на шестом ярусе. Они поднялись наверх и без особого труда обнаружили человека. Сейчас он стоял возле электрощита и ожесточенно копался в его внутренностях. Наверное, после того как свет вырубился, счел, что поломка вызвана его недосмотром, и теперь ожесточенно боролся с древней техникой, стараясь починить энергосистему… Пространство вокруг техника освещалось еще одним химфонарем, в руках у него были отвертка и гаечный ключ.
– Деррик, – позвал Герман, когда они оказались у него за спиной.
Деррик подпрыгнул и стремительно обернулся.
– Черт! – сказал он. – Перепугали меня до смерти! Тут он заметил автомат на груди Франца.
– И это что означает? – поинтересовался он.
– Хотел бы и я это знать, – откликнулся Герман. – Пока мне известно только, что кто-то вырубил электричество, сбросил платформу подъемника, когда мы спускались вниз, и убил Фрица.
– Фриц убит?! – На лице Деррика отразилось крайнее изумление. – То-то я думаю, что там все время щелкает… А это выстрелы… Да? Выстрелы?
– Дожили! – заметил Герман. – Уже выстрел не можешь отличить от щелканья. А все потому, что постоянно тут торчишь…
– Фриц убит, – повторил Деррик, словно все еще не мог поверить в эту новость, он покачал головой, потом вдруг вскинулся: – И что вы собираетесь делать?
– Узнать, что там наверху происходит. Ты с нами или как?
– Конечно, конечно, я с вами, – засуетился Деррик. – Вот черт! – Он швырнул гаечный ключ в темноту и схватил химический фонарь. – У меня, правда, нет никакого оружия! – Покрутив в пальцах отвертку, Деррик сунул ее в карман.
– Вот, возьмите мой автомат. – Франц поспешно перекинул лямку через шею и собрался вручить автомат Деррику, но Герман так посмотрел на Госпитальера, что Франц подумал, что лучше бы ему сквозь землю провалиться.
– Пусть автомат останется у парня, – сказал охотник, – а ты, Деррик, спустись на склад и возьми себе что-нибудь. Мы будем ждать тебя на лестнице.
– Хорошо. – Техник кивнул и, держа химфонарь в вытянутой руке, стремительно двинулся к ступеням, ведущим вниз.
Крысокот вдруг сорвался с места и вцепился зубами в голень техника, проявляя хорошо известный большинству Ветродувов необузданный нрав. Деррик заорал благим матом:
– Убери, убери его от меня! А-а-а!
– Гнев! – рявкнул Герман, схватил вырывающегося, брызжущего слюной крысокота за ошейник и оттащил от Деррика. Деррик проворно отскочил подальше от взбесившегося зверя:
– Мать вашу! Он мне ногу прокусил! Эта тварь мне ногу прокусила! – Техник проковылял к лестнице и прокричал: – Можете меня не ждать! Идите без меня, черт вас подери!
Герман бросил на Гнева сердитый взгляд. Крысокот продолжал порыкивать, несмотря на то что техник скрылся из виду.
– Пошли, – скомандовал Герман и с недоумением добавил: – Черт его знает, что моей зверюге сегодня в голову втемяшилось.
Чтобы подняться на нулевой уровень, им потребовалось не больше пяти минут. Опираясь на перила, Герман прыгал через несколько ступеней, а нагруженный под завязку Франц тяжело пыхтел позади. Мешок казался ему неимоверно тяжелым. Перед переходом с яруса на ярус им приходилось останавливаться и открывать тяжелые сейфовые двери. Напрягая крепкие мускулы, охотник крутил колесо – задвижку замка. Между третьим и вторым этажами они едва не застряли. Несмотря на то что за исправностью замков тщательно следили, старый механизм дал сбой, и сколько Герман ни старался провернуть колесо, оно не поддавалось, словно срослось с проклятой дверью. Налегли вместе – и только тогда, издав ужасающий скрежет, замок щелкнул, колесо провернулось, и дверь удалось открыть.
– И вот так тут все время. – Герман стер со лба пот.
На лестнице второго яруса Госпитальер уже дышал, словно загнанный зверь. Герман же словно и вовсе не устал. Открывание заклинившего замка было для него легкой разминкой. На втором ярусе горел свет. Этот сектор Убежища считался жилым, но сейчас никого видно не было. Впрочем, Германа это не удивило – сканирование никогда его не подводило.
Первый ярус ничем не отличался от второго – та же тишина, длинные ряды запертых дверей, и ни души…
Нулевой уровень. Они выбрались с лестницы. В помещении, где раньше находился подъемник, все было забрызгано кровью несчастного Фрица. Повсюду валялись разбросанные шахматные фигуры. Под ногой Германа что-то хрустнуло, он отступил назад и увидел, что это белая ладья – вся в темных пятнах крови.
Сейчас здесь находились три охотника Ветродувов. Впрочем, только один из них был в состоянии двигаться.
Франц подумал, что одного из охотников он точно знает, и зовут его, кажется, Гюнтер. Приятель Германа сидел, привалившись к стене, а из раны на груди у него сочилась кровь, уже успевшая пропитать рубашку.
“Значит, он так и не успел сменить Фридриха”, – подумал Франц и вспомнил, как весело он общался с тощим парнем всего пару часов назад. Теперь в лице Гюнтера не было ни кровинки.
Герман присел рядом с приятелем и коснулся его руки. Гюнтер с трудом разлепил тяжелые веки и посмотрел на охотника. Губы его тронуло слабое подобие улыбки, он попытался что-то сказать, но из приоткрытых губ донесся только неразличимый шепот. Он вдруг закашлялся, и кровь из раны на груди потекла намного интенсивнее. Второй охотник, – Герман вспомнил, что его зовут Ральф, – кинулся к раненому, прижал к его груди кусок какой-то мятой тряпки, пытаясь остановить кровь.
– Стерильная, – пояснил он, глядя на Германа, лицо которого в этот момент было мрачнее некуда.
Он отвернулся, не желая смотреть, как мучается Гюнтер.
У дальней стены, привалившись к ней и глядя в пустоту остекленевшими глазами, сидел еще один член клана Ветродувов. В шее у него застрял арбалетный болт, в ногах, в луже крови, лежал пистолет.
– Какого черта тут произошло?! – выкрикнул Герман. – Кто стрелял?!
– Дела плохи! На нас напали Меганики! – Ральф на мгновение оторвался от раненого.
– Что?! Меганики напали на клан Ветродувов?! – Франц положил мешок на пол.
– Да Меганики. Я почти ничего не знаю. Остался тут, чтобы помочь Гюнтеру. – Герман заметил, что между сжимавших тряпку пальцев потекла кровь. – Все, кто был в Убежище, кинулись на улицу. Пока они сдерживают напор.
– Меганики что, с ума сошли? – пробормотал Франц. – Почему они напали?
– Я ничего не знаю. А, дьявол! Сколько крови!
Гюнтер опять закашлялся, кровь стала выплескиваться из раны.
– Франц! – заорал Герман. – Да не стой столбом! Ты ведь Госпитальер! Он же кровью сейчас истечет!
Мальчишка бросился к раненому:
– Я справлюсь! Надо только кровь остановить! Аптечка! Здесь есть аптечка?!
– Кажется, есть. – Ральф кинулся к столу, за которым еще недавно сидел Фриц и играл в шахматы, рванул на себя ящик, потом другой, третий… Перерыв все содержимое стола, выбрасывая всякое барахло из ящиков прямо на залитый кровью пол, охотник наконец наткнулся на аптечку и швырнул ее Госпитальеру.
Герман некоторое время наблюдал, как Франц поспешно открывает аптечку и роется в ее содержимом, потом он перевел взгляд на мертвого охотника и внезапно ухватил Ральфа за плечо:
– Рассказывай, что здесь произошло, если Меганики там?! – сказал он.
– Этот! – выплюнул охотник, покосившись на мертвого клановца. – Он из тех, кто помогает этим проклятым киборгам. Это он пристрелил Фрица и стоял у пульта, чтобы никто не смог заблокировать двери. Мы его порешили. А его помощник еще где-то в Убежище. Это он вырубил электричество, когда все началось…
– Деррик! – выдохнул Герман. – Он сейчас на складе с оружием. Франц! – решение пришло к нему мгновенно. – Позаботься о Гюнтере!
– А ты? – Франц оторвался от аптечки и распахнул серые глаза, уставившись на Германа.
– А мы идем за Дерриком. Боюсь, он много всего может натворить. А я – то, дурак, его на склад послал!
– Неизвестно, что он оттуда уже взял, – пробормотал Ральф.
– Ты прав. Если он выведет из строя все генераторы или систему вентиляции, то мы долго не продержимся.
– Как мы только ловить его будем? – Ральф покачал головой. – Убежище-то вон какое здоровое… А если он к тому же хорошо вооружен…
– Мне нужно пять минут, – проговорил Герман и отошел в сторону, к самому подъемнику.
– Что это с ним? – Ральф покосился на Франца.
– Не знаю. – Госпитальер набирал в шприц прозрачный раствор – обезболивающее. – Иногда с ним что-то такое происходит – он как будто уходит в себя на какое-то время… Но всегда возвращается.
– Понятно, – хмыкнул Ральф, – не зря все считают, что он псих… Только вот не вовремя у него очередной припадок случился.
Он внимательно посмотрел на Германа, который стоял, повернувшись к стене и опершись на нее ладонями, в абсолютной тишине.
Охотник запустил сканирование Убежища. Ментальный щуп его потянулся сразу к последнему ярусу, но Деррика там не было. Герман скакнул на лестницу… пробежал по ней, потом забрался на шестой ярус, туда, где они встретили Деррика. Так и есть. Предатель решил затаиться там, переждать, пока Меганики разберутся с его товарищами по клану, а потом выйти на поверхность и присоединиться к врагам.
– Пошли, – вскинулся Герман, он отнял ладони от стены и тут же почувствовал сильнейшее головокружение, виски сжало стальным обручем, боль взорвалась внутри головы, как взрывается заключенный в черный стальной корпус топийный заряд, разнося все в округе вдребезги…
– Эй! – Окрик Ральфа привел его в чувство. – Ты в порядке? Мы можем идти?
– Да, конечно, – откликнулся Герман. – Гнев, вперед! – Охотник коснулся левого уха крысокота и выставил вперед скрещенные указательный и средний пальцы, давая зверю команду поиска врага.
По лестнице спускались медленно, стараясь производить как можно меньше шума. Пройдя пролет, замирали, вслушивались в тишину, царившую в Убежище, и вновь продолжали спуск.
Лишняя секунда пользования запретным грозила уже не головной болью, а полной потерей сознания, так что Герману пришлось на время отказаться от сканирования Убежища. Он надеялся, что Деррик никуда не денется, затаится и будет сидеть тихо, словно ревун, вокруг которого бродит голодный крысокот.
Верхние ярусы остались за спиной, на третьем уровне Герман зажег химфонарь. Ральф последовал его примеру.
– Мы как куропатки в Парке, – пробурчал он, крепко сжимая в руках ружье.
– А что ты предлагаешь? Выбросить химфонари? В темноте мы далеко не уйдем.
– Мы точно никуда не уйдем, если он нас пулями нашинкует, – пробурчал Ральф. – Мы же у него как на ладошке. Светлые такие мишеньки.
– Пока мы можем не волноваться. Он на шестом ярусе прячется, – успокоил охотника Герман.
– А ты откуда знаешь? – с подозрением спросил Ральф.
– Гнев чувствует, – соврал Герман, не желавший распространяться о запретном, – и мне рассказывает.
– Ну-ну. – Ральф хмыкнул и положил руку на свой химфонарь, приглушая и без того скудный свет.
Четвертый уровень. Пятый. Шестой. Прежде чем сойти с лестницы, Герман осторожно выглянул в темный коридор, но, естественно, никого не увидел – согласно его данным, Деррик скрывался немного дальше.
– Он может быть где угодно. – Ральф сплюнул. – Тут технических помещений больше, чем блох на твоем крысокоте. Почему ты уверен, что он именно на шестом? Может, начнем прочесывать с седьмого?
– Он здесь, – упрямо проговорил Герман; закололо в висках, но все же потянулся к запретному, чтобы подтвердить направление их движения.
Да, Деррик все еще был на шестом ярусе. Где-то совсем близко. Герман услышал, как бьется сердце предателя – громко, ритмично, спокойно. Похоже, Деррик даже не предполагает, что его ищут.
– Эй, ты в порядке? – Ральф дернул застывшего Германа за рукав.
Выражение лица Ральфа говорило само за себя: “угораздило же меня связаться с этим чертовым психом”.
– Он недалеко, – прошептал Герман, – двадцать, может быть, тридцать метров отсюда.
– Гнев поделился? – спросил Ральф. Герман кивнул.
– Должно быть, это возле первого пересечения коридоров, – сказал Ральф, решив, что если Герман решил поиграть в эту игру, то он ему подыграет. – Крысокот не сказал, Деррик вооружен или нет?
– Ему это неизвестно. Зато я точно знаю, что на седьмой уровень, к хранилищу Кра, он спускался. Так что у него, скорее всего, полный боевой комплект.
– Ясно, – вздохнул Ральф, уверившись, что Деррика они на шестом ярусе не найдут, – я пойду впереди.
Герман кивнул, и Ральф осторожно двинулся вперед, прижимаясь к стене. Герман решил держаться противоположной стороны коридора. Позабыв о боли, он все еще продолжал цепляться за запретное, поэтому время от времени замирал, выпадая из реальности, но возвращался быстро, чтобы не упустить Ральфа из виду. Ставки были слишком высоки, чтобы обращать внимание на все усиливающуюся головную боль. Сердце врага билось в обычном ритме, похоже, тот не подозревал об их присутствии. Охотники шли почти бесшумно, правда, Ральф время от времени оглядывался на постоянно отстававшего Германа и шепотом бормотал проклятия. Оружие они держали наготове.
Вскоре охотники добрались до пересечения коридоров Убежища. Гул сердца Деррика стал оглушительным, а боль в висках нестерпимой, Герман решил, что пора отказаться от запретного. Теперь стало совершенно очевидным, что враг находится в противоположном коридоре. Слева. Биение сердца исчезло, остался лишь шум, доносившийся из генераторного отсека. Герман жестом привлек внимание Ральфа, ткнул пальцем влево Охотник понимающе кивнул и, сняв с пояса химфонарь, положил его на пол. Герман проделал то же, избавился от химфонаря, убрал арбалет и сжал в руках световую гранату. Ральф усмехнулся и приложил приклад ружья к плечу. Из противоположного коридора на перекресток падали едва различимые лучи от химфонаря Деррика…
Гнев вдруг разволновался, почуял присутствие врага, рыкнул и, прежде чем Герман успел отдать команду, метнулся за угол. Раздался испуганный вскрик, две коротких очереди и отчаянный визг. Герман выругался и рванулся вперед. Ральф едва успел схватить его за плечо и удержать.
– Герман! Ты ли это, дружище?!
Охотники молчали.
– Герман, я же знаю, что ты здесь. Твоя тупая тварь никуда без тебя не ходит! Я ее, кстати, пристрелил!
Герман заскрипел зубами и снова рванулся вперед, Ральфу пришлось приложить все силы, чтобы удержать его.
– Ге-э-эрман! А Герман? Что там за возня такая? Давай поговорим, как взрослые люди!
– Мне не о чем с тобой говорить! Бросай оружие и выходи! – рявкнул Герман.
– А не то что? – явно издеваясь, поинтересовался Деррик. – Сильно рассердишься?
– Если не выйдешь, умрешь медленно, – пообещал Герман.
– Боюсь, когда наши войдут в Убежище, тебе придется хуже всех. – Деррик весело засмеялся. – Ну, иди же скорее сюда. Мне не терпится посмотреть, как твой жалкий арбалет поспорит с моей новой замечательной игрушкой, которую я, кстати, добыл благодаря твоей подсказке на складе Кра. Забыл тебе сказать спасибо.
– Почему ты на стороне Мегаников, Деррик? – выкрикнул Ральф. – Твой клан – Ветродувы. Как ты мог предать родной клан?
– Это кто там с тобой, Герман? Голос знакомый…
– Это Ральф.
– Приветствую тебя, Ральф, – выкрикнул Деррик, – значит, вас там двое. Или, может, еще кто-нибудь есть?
– Ты не ответил на мой вопрос. – Герман заметил, что палец охотника подрагивает на курке. – Почему ты заодно с Меганиками?
– Ты читал Последний Завет? – Голос Деррика вдруг стал вкрадчивым и торжественным, словно ему было известно нечто, чего не знали другие, будто он владел какой-то особенной удивительной тайной, знанием, которое давало ему уверенность в собственных силах и правоте.
– Какой еще завет, Деррик? – крикнул Ральф. – О чем ты, черт тебя дери, говоришь?
– Мне не о чем говорить с тенью! – презрительно изрек Деррик.
– Тенью?! Да ты такой же, как я!
– Блаженны тени, узревшие свою суть, ибо примет Он их в свои объятия, – продекламировал Деррик.
Герман больше не мог сдерживаться, он высунулся из-за угла, наугад пальнул в коридор и отпрыгнул назад. По стене тут же застучали пули, брызнула бетонная крошка, небольшой осколок, отскочивший от стены, ударил Германа в лоб и поцарапал кожу.
– Дьявол! – выругался Герман. – Да у него там целый арсенал! Деррик, ты мне ответишь за смерть моей собаки!
– Это не собака, ибо тень, порожденная мраком, не может быть созданием Господа нашего!
– Мне надоели твои дурацкие изречения! – рассвирепел Герман и швырнул в коридор световую гранату.
Полыхнуло огнем. Застрекотал автомат, и вокруг зажужжали пули, они били в стену, ложились в пол, оставляя в сером бетоне длинные темные выбоины. Герман решил, что Деррик ослеплен и палит наугад. Но огонь был настолько интенсивным, что высунуть голову из-за угла было бы сущим безумием. Предатель все стрелял и стрелял.
“Да сколько же у него патронов в обойме?” – подумал Герман.
Он упал на пол, выставил в коридор арбалет и нажал на спуск. Конечно, промахнулся – пороховой болт впустую разорвался где-то у дальней стены, не причинив Деррику никакого вреда. Техник выпустил еще две короткие очереди и прекратил беспорядочную пальбу, в коридорах, заполненных едким дымом, наступила гробовая тишина.
– Тебе не выбраться! – проорал Ральф. – Ворон сдерживает твоих проклятых дружков, и рано или поздно мы достанем тебя!
– Попробуйте, антихристовы дети! – В голосе Деррика звучали ненависть и фанатизм. – У меня достаточно пуль, чтобы всех вас положить! Всех вас, тени…
“Если световая граната ослепила его, то сейчас со зрением у него не очень хорошо, – подумал Герман, – в лучшем случае, он видит зеленые силуэты в абсолютном мраке”.
Охотник осторожно выглянул из-за угла, стараясь определить точное местонахождение Деррика. Враг вдруг оказался совсем близко, освещенный химфонарем. Герман успел заметить, что на голове у него шлем с темным защитным стеклом. И в то же мгновение Деррик что-то рванул и резко отшвырнул от себя. В глаза Герману ударил яркий красный свет. Он отшатнулся назад и прыгнул в прилегающий коридор. Топийная граната, не успев “запомнить” точную цель, огненным росчерком пронеслась позади и с оглушительным грохотом разорвалась, ударившись в стену.
Взрыв был такой силы, что содрогнулось все Убежище. Германа понесло, переворачивая по полу, он врезался в шкафы и закричал от боли. Позади кто-то шумно протопал и выстрелил в него из автомата. Несколько пуль ударились над самой головой.
Коридор быстро затянуло бетонной пылью и дымом. В двух шагах ничего нельзя было разглядеть. Герман, превозмогая боль, потянулся к запретному и услышал, что сердце Деррика бьется все менее и менее отчетливо – он убегал…
В это мгновение послышался ружейный выстрел, потом еще один. Утратив ориентацию в пространстве, Ральф принялся палить в коридор, где еще недавно был предатель, наугад.
– Не стреляй, Ральф! Не стреляй, говорю! – проорал Герман, поднимаясь на ноги. – Он сбежал!
– Как он мог сбежать? – откликнулся Ральф. – Единственный выход на свободу через нас!
– Говорю тебе, он сбежал! – Герман выставил руки и побрел через дым, стараясь вдыхать его как можно меньше. Вскоре ему удалось встретиться с Ральфом. Тот выглядел рассерженным.
– Ну раз ты так говоришь, то и иди первым. Я рисковать головой не хочу. Черт побери, он нас чуть было не угробил!
– Погоди, сейчас дым рассеется, и глянем.
– Что это так грохнуло?
– Топийная граната. Этот кретин ее даже нормально навести не смог. Даже основной заряд не активировал. Слабо грохнуло.
– Слабо?
– Угу.
– Значит, нам повезло, что он кретин…
Умная система воздухоснабжения Убежища зафиксировала повышенное задымление в коридорах шестого яруса и включила вытяжку. Дым постепенно рассеивался, видимость улучшилась, и Герман выбрался в коридор, где еще недавно скрывался Деррик. Ральф, все еще не веря, что предатель убежал, выглянул в коридор с опаской. Сквозь рассеивающуюся дымку оба охотника увидели в стене позади себя, в месте, куда ударила топийная граната, огромную рваную черную дыру.
– Что это? – пробормотал Герман.
Ральф осторожно подошел к дыре и посветил в нее фонарем.
– Ты не поверишь, но, кажется, этот гад проломил стену… и, сдается мне, это… это тоннель подземки.
– Быть того не может!
– Еще как может, – покачал головой Ральф, – видно, стена от времени истончилась.
– Тогда где рельсы? – Герман осматривал пространство, открывавшееся за дырой, не без опасений.
– Ну, может, это какое-то из технических помещений подземки. В любом случае Деррик решил спрятаться в подземных коммуникациях Города.
– Он всегда был дураком! – произнес Герман. – Впрочем, как и наши предки, удумавшие строить Убежище поблизости от входа в подземку. Удивляюсь, как это жевалы до сих пор не прогрызлись к нам в гости.
– Я слышал от стариков, что раньше часть подземки использовалась как Убежище и Убежища имели выход в подземку.
– Мне надо найти Ворона, – принял решение Герман. – Сиди здесь, карауль, чтобы никто к нам не влез.
– Ты с ума сошел?!
– Говорю тебе – сиди здесь. У тебя ружье, если что – стреляй. Я должен предупредить тех, кто наверху.
– А что, если Деррик понял, что сглупил, и вернется?
– Но ты ведь умеешь стрелять, правда? – сказал Герман и, не дожидаясь ответа, побрел к телу Гнева.
Когда он поднял крысокота на руки, зверь еще дышал. Прерывистое дыхание вырывалось из его простреленного легкого, он хрипел, глаза его были мутными, на носу выступила кровавая пена. Герман держал Гнева на руках и гладил по мягкой редкой шерсти. Зверь угасал на глазах, его опаленный бок вздымался все реже и реже. Потом глаза крысокота вдруг широко распахнулись, Герману показалось, что зверь посмотрел на него с осуждением. Крысокот вздрогнул и затих навсегда…
– Гнев, дружище, прости меня за все. – Герман почувствовал, как его глаза наполнились слезами. Они столько прошли и пережили вместе, что теперь поверить в эту потерю было просто невозможно.
“Я должен похоронить его сам”, – решил Герман.
– Я пока положу тебя здесь, – сказал он, распахнул один из металлических шкафов и осторожно положил остывающее и казавшееся теперь таким маленьким тельце на нижнюю полку, – я обязательно вернусь за тобой и похороню…
Герман осторожно прикрыл дверцу шкафа, словно слишком громкий хлопок мог побеспокоить Гнева, и почувствовал, что его переполняет горечь, а в горле появился комок, не дающий спокойно дышать. Он потряс химфонарь, чтобы горел ярче, и побежал к лестнице, надеясь только на одно: Ветродувы все еще держат оборону возле Убежища и Меганики не успели ворваться на нулевой уровень. Ведь там находятся беспомощный, обессилевший от потери крови Гюнтер, и Франц, которому “однажды показывали, как надо обращаться с гранатометом”.
“Я должен успеть! Я должен спасти их!” – думал Герман, прыгая по ступенькам уже осточертевшей ему за этот бесконечно долгий день лестницы…
В помещении возле подъемника царила тишина. Там было так тихо, что, преодолевая последний пролет, Герман думал о том, что сейчас увидит одних мертвецов. Он стремительно вбежал в залитую кровью комнату.
Франц сидел возле стены и бессмысленно глядел в пространство. Герману даже показалось, что он мертв, но потом Госпитальер медленно повернул голову, и охотник убедился, что с мальчишкой все в порядке. Гюнтер завалился на бок, глаза его были закрыты.
– Он умер, – сказал Франц бесцветным голосом, – я все делал, как полагается, а он все равно умер… умер… А где Гнев и где…
– Ральф внизу, – коротко ответил Герман и скрипнул зубами, – Гнев погиб…
– Ох! – выдохнул Госпитальер. – Я…
– Вставай, пошли. – Герман протянул Францу руку. – Мы должны найти Ворона.
Не обратив внимания на протянутую ему ладонь, Франц поднялся на ноги сам, в глазах его стояли слезы.
– Я просто не могу поверить, что все это происходит со мной, – проговорил он. – И Гюнтер, и Гнев… А я… я… Госпитальеры ведь неприкасаемы. Я никогда не думал… – Франц приложил пальцы к вискам и принялся их массировать, качая головой.
– Соберись! – Герман схватил мальчишку за воротник и сильно встряхнул. – Врагам все равно – Госпитальер ты или нет! Ты что же, хочешь показать им татуировку и попросить неприкосновенности? – В его голосе вдруг прозвучало презрение.
– Нет… нет, конечно нет, – испуганно забормотал Франц. – Как ты мог подумать?
– Тогда воюй! – Герман поймал ладонь Госпитальера и положил на ствол автомата. – Вот твое оружие, Госпитальер. И помни, сейчас ты не нарушаешь никаких законов, ты точно так же помогаешь невинным людям. Осознал?
Франц кивнул и взялся за автомат.
– Вот так намного лучше, вперед! – Герман двинулся к выходу из Убежища, и Госпитальер послушно направился за ним.