Держась боковых улочек, Джонни перебрался из одной части города в другую. Джек жил в районе, застроенном небольшими домами с аккуратными двориками, где полно копов, бакалейщиков и доставщиков. На лужайках стояли качели и валялись игрушки. В солнечные дни детишки играли на улице в догонялки. Хорошее место, если сам здесь живешь, но на чужие машины здесь обращали внимание, так что Джонни припарковался, не доезжая двух кварталов, и пробежал дальше под дождем. В комнате Джека горел свет. Джонни приподнялся над подоконником и увидел друга. Джек растянулся на кровати с разбросанными комиксами и, почесываясь, читал что-то.
Джонни уже собирался постучать в стекло, когда дверь открылась, и в комнату вошел Джеральд. Высокий, мускулистый, в джинсах, но без рубашки и в сдвинутой на затылок бейсболке с эмблемой Клемсона, он сказал, похоже, что-то обидное в адрес брата, потому что Джек бросил в него книжкой, а когда Джеральд отступил в коридор, запер дверь.
Джонни постучал наконец по стеклу, и друг поднял голову. Постучал еще раз – и Джек пересек комнату, приподнял раму на несколько дюймов и опустился на колени.
– Господи! Ты в порядке? Я слышал, что случилось. Дело дрянь. А я, надо же, пропустил… Настоящего живого мертвеца не увидел.
Джонни посмотрел на дверь за спиной Джека.
– Выйти можешь?
– Вряд ли, – смущенно признался тот. – Слышал про перекличку в школе? Про Тиффани Шор?
– Знаю.
– Они, когда в школе меня не нашли, позвонили отцу.
– Моей маме тоже звонили.
– Да. Ну так вот, он засек меня с пивом, и я был еще малость не в себе. Так что влип сильно. Мама в церкви, молится за жизнь Тиффани и мою бессмертную душу. – Джек закатил глаза и ткнул большим пальцем в сторону двери. – Этому придурку поручено следить за мной. – Он прижался к окну. – Тот мертвец… Что вообще происходит? Я слышал, как отец разговаривал с кем-то по телефону. Он точно имеет какое-то отношение к Тиффани?
– Или к моей сестре.
– Сомневаюсь.
– Может, он про нее говорил.
– Год прошел. Будь реалистом. Шансы…
– Не рассказывай мне про шансы!
Джек помолчал.
– Так ты пойдешь?
– Придется.
– Не надо. – Джек покачал головой, и лицо его сделалось серьезным. – В такую ночь лучше не высовываться. Сегодня всех копов в городе подняли. Кто бы это ни сделал, он будет настороже.
– Тиффани забрали сегодня. Еще рано. Обычно именно так люди и ошибаются.
– Куда пойдешь?
– Ты знаешь куда.
– Не надо. Я серьезно. У меня плохое предчувствие.
Джонни от своего не отступал.
– Мне надо, чтобы ты пошел со мной. – Джек оглянулся через плечо. Дверь все еще была закрыта. Джонни положил руку на подоконник. – Мне нужна помощь.
– Идти с тобой к тем домам я не соглашался. С самого начала так и говорил, и ты это знаешь.
– Тут другое.
– Тебя там убьют. Попадешься какому-нибудь уроду, он и смотреть не станет – закопает. – Джек побледнел, и его даже начало трясти. – Не ходи, слышишь?
Джонни отвернулся, взгляд его ушел в темноту.
– Не могу, понимаешь?
– Ты о чем?
– Тот парень упал прямо к моим ногам. Я слышал, как ломались его кости. Кровь повсюду. Один глаз из головы выскочил.
– Да ты что? Правда?
– Он знал, где она. Понимаешь? Тот, кто сбросил его с моста, сделал это специально, чтобы он никому не рассказал. – Джонни поднял кулак. – Я был там.
– И что?
– Я испугался. И убежал.
– Ну и убежал. И что? Я бы сейчас уже в Вирджинии был.
Джонни не слушал друга. Казалось, вся сцена у моста снова прокручивается перед его глазами.
– Тот парень обошел машину… Я слышал скрежет металла, как будто он тащил за собой железную трубу. И мотор еще урчал… большой мотор. Этот парень, он только что не обделался от страха. Сказал, чтобы я уходил.
– Ну вот ты и ушел. Он же так и сказал.
– Ты что, не понял? Он знал, где она, а я убежал! Она, моя сестра. Моя двойняшка.
– Нет, Джонни.
– Я должен сделать все как надо. – Он подался вперед, и его лицо заполнило щель внизу окна. – Сделать сегодня. Это мой шанс. Я должен все поправить, но не уверен, что смогу в одиночку. Мне нужно, чтобы ты пошел со мной.
Джек заерзал и бросил отчаянный взгляд на закрытую дверь.
– Даже не проси – не могу. Не сегодня.
Разочарованный и злой, Джонни отстранился.
– Да что с тобой, Джек? Ты ж сам сегодня хотел выбраться туда и посмотреть. Поиграть хотел…
– Но это же не игра, ведь так? Сам видишь, что случилось. – В голосе Джека зазвучали просительные нотки. – Это ведь по-настоящему. Ну ладно, найдешь ты того парня. Так он тебя самого как пить дать закопает.
– Сейчас самое время. Другого такого не будет.
– Джонни…
– Да или нет?
– Джонни… – Джек мог и не говорить – ответ выражала вся его поза.
Джонни понял без слов.
– Не парься, – сказал он и был таков.
Кэтрин Мерримон сделала последний шаг, оступилась и оказалась под дождем. Наклонившись вперед, она выглянула во двор.
– Джонни!
В свете лампы ее рот казался бледно-розовым. Босая, с мечущимся по сторонам растерянным взглядом, Кэтрин сделала еще шаг и попала в грязь. Не по размеру большая, свисающая до колен футболка моментально промокла насквозь, глина липла к ногам.
Видя, что женщина напугана и, возможно, не вполне в себе, Хант действовал осторожно. Ему приходилось видеть людей в состоянии психического расстройства, и здесь, похоже, был именно такой случай: Кэтрин словно расходилась по швам.
– Миссис Мерримон. – Детектив протянул руки ладонями вперед.
– Джонни! – Она смотрела вверх, и дождь бил в лицо.
Похоже, известие о похищении Тиффани Шор разворошило неглубокую, чуть присыпанную могилу для мыслей о судьбе ее дочери. Проснувшись, женщина обнаружила себя в пустом доме, в пустой постели…
– Миссис Мерримон, – негромко повторил он.
Она повернулась к нему. Свет падал на ее лицо, но глаза оставались широко открытыми и темными.
– Где мой сын?
Хант опустился на колени и положил руки ей на плечи.
– Всё в порядке. Всё будет хорошо.
На секунду Кэтрин успокоилась, но потом ее лицо словно раскололось, и голос, когда она заговорила, прозвучал лишь чуть громче шепота:
– Где Алисса?
Хант не ответил, только смотрел, как горе пригибает ее к земле. Сломавшись в талии, она упала на землю, раскинула руки и впилась пальцами в мягкую землю.
– Остановите это.
Хант понимал, что нужно делать. Женщина нуждалась в помощи. Джонни необходимо забрать у нее и поместить в стабильную среду. Ему следовало прямо сейчас позвонить в службу социального обеспечения. Но Хант знал и кое-что еще. Забрать у Кэтрин сына означало бы сломать ее окончательно, а этого он сделать не мог.
– Пожалуйста, остановите это, – повторяла она.
– Кэтрин…
– Мои дети…
Хант протянул руку.
– Доверьтесь мне.
Она взглянула на него измученными глазами. Детектив снова назвал ее по имени, а потом взял за руку и помог подняться.
Минут через двадцать дождь прекратился. На подъездную дорожку свернула полицейская машина, под мигнувшим потолочным плафоном мелькнули блондинистые волосы, и Хант увидел идущую к веранде Лору Тейлор. Широкоплечая, но с узким лицом, тридцатилетняя Лора некогда питала слабость к Ханту, однако то время давно прошло. Теперь ее избранником был участник гонок NASCAR из Шарлотт[16]. Сам гонщик о существовании воздыхательницы не догадывался, но ее это не беспокоило. По мнению Лоры Тейлор, упорство было одним из ее достоинств.
Поднявшись по ступенькам, она посмотрела на него и покачала головой:
– Круто выглядишь.
– Что ты имеешь в виду?
Лора неопределенно махнула рукой.
– Мокрая одежда. Грязь на костюме. – Жест растянулся и включил в себя его голову. – Ты кто теперь, серфер?
– Серфер? – Хант потрогал волосы. Промокшие, они падали ему на воротник.
– Могу подрезать, если хочешь.
– Меня и так устраивает.
– Как хочешь. – Она протиснулась мимо и заглянула в открытую дверь. – Ты, когда звонил, так и не объяснил толком, что надо.
Тейлор всегда следовала правилам, но Хант выбрал ее не просто так. Под жестким панцирем – коп, инструкции, грозный вид – пряталась отзывчивая натура. Хант полагал, что она поступит правильно.
– Мне надо лишь, чтобы ты присмотрела за ней. Не дала наделать глупостей.
– Насколько все плохо?
– Она сейчас в постели. Спокойна. Но принимает что-то. Наверное, таблетки. Ее уже вырвало. Может, снова вырвет. Но она хороший человек, и еще не вечер. Думаю, свой шанс она заслужила.
Судя по тому, с каким видом отстранилась Тейлор, должного впечатления он не произвел.
– В городе поговаривают, что, мол, она в полном раздрае.
– Это как?
– Только не надо ее защищать.
– Я и не думаю.
Под сверкнувшими глазами растянулась улыбка.
– Чушь. Посмотри на себя. Бледные губы. Жилы на шее вздулись. Ты выглядишь так, будто о собственной матери говоришь. Или о жене.
Хант сбавил тон, заставил себя расслабиться.
– Так что за раздрай?
Тейлор равнодушно пожала плечами и кивком указала на дом.
– Заявилась однажды в школу. Через четыре месяца после похищения девочки. Ей сказали, что Алиссы в школе нет, но она не ушла. Сообщила, что хочет увидеть дочь. Когда кто-то попытался объяснить, что и как, раскричалась, устроила сцену… Ситуация вышла из-под контроля, и охраннику пришлось выпроводить ее с территории школы. Потом она три часа сидела в машине и плакала. Ты ведь знаешь Дэниелса?
– Новый парень?
– Шесть недель назад Дэниелс выехал на вызов – поступил сигнал о взломе с проникновением – и обнаружил ее в их старом доме. Спала на софе. В позе зародыша, как он сказал. – Тейлор оглядела обветшалый дом. – В раздрае…
Несколько долгих секунд Хант подбирал нужные слова.
– У тебя есть дети, Лора?
– Ты же знаешь, что нет. – Она улыбнулась, показав мелкие зубы. – Дети плохо совмещаются с работой.
– Тогда поверь мне: ей нужен перерыв. – Тейлор не отвела взгляда, и Хант понял, что она что-то прикидывает. Лора была патрульной, а не сиделкой, и его просьба не вписывалась ни в какие процедуры. – Кому-то надо побыть здесь на случай, если ее сын вернется. Это законно.
– А все остальное?
– Позаботься о том, чтобы она не ушла и не принимала больше таблетки.
– Ты сам подставляешь свою задницу под хороший пинок и просишь, чтобы я подставила свою – точеную…
– Знаю.
– Если она такая плохая – выпивка, таблетки, все прочее, – то мальчишку надо срочно передавать службе опеки штата. А вдруг с ним что-то случится, и выяснится, что ты не захотел принять нужные меры…
– Я рискну.
Лора посмотрела в ночь, где по-прежнему шел дождь, и нахмурилась.
– Про вас с ней говорят…
– Эти разговоры беспочвенны.
Тейлор взглянула на него в упор.
– Точно?
– Она – жертва, – твердо сказал Хант. – А еще замужем. Мой интерес дальше профессионального не идет.
– По-моему, ты врешь, – сказала Тейлор.
– Может быть, но только не тебе.
Она побарабанила пальцами по виниловому ремню, на котором висели наручники, оружие и газовый баллончик.
– Это глубоко. Так глубоко, что прямо-таки по-женски. – Это прозвучало почти одобрительно.
– Ты мне поможешь?
– Я твой друг. Только не втяни меня во что-нибудь грязное.
– Она хорошая женщина, а я не смог найти ее ребенка. Вот так.
Они помолчали.
– Джонни Мерримон, – первым заговорил Хант. – Узнаешь его, если увидишь?
– Увижу ребенка – буду знать, что это он.
Хант кивнул.
– За мной должок.
Он повернулся, но Тейлор остановила его.
– Должно быть, она – нечто особенное.
Замявшись на миг, Хант все же ответил – причин лгать он не видел.
– Они оба особенные. И она, и ее сын.
– Не хочу ничего сказать против, но почему?
Хант подумал о парнишке, пытающемся по-своему защитить мать, которую не желал защитить никто другой. Представил, как он покупает продукты в шесть утра, как швыряет камень в окно, и не один раз, а пять, только для того, чтобы отогнать Кена Холлоуэя от своей матери.
– Я видел их в городе еще до того, как это все случилось. Они всегда были вместе, все четверо. В церкви. В парке. На концертах. Чудесная семья. – Он пожал плечами. Оба понимали, что еще многое осталось несказанным. – Не люблю трагедии.