Утром мне снился восхитительный сон-воспоминание.
– Почему ты сидишь здесь один? – мой язык заплетался, и я проговаривала слова медленно, скрывая опьянение от одной затяжки. – И грустишь.
Я не могла отвести взгляда от его лица, завороженная стальным цветом его глаз.
– Разорвал помолвку – как тебе такое?
– Случайно, не в «Жюль-Верне»? – теперь я вспомнила, где видела его спину. Он кивнул, и я осмелилась добавить: – А она красотка! Ты уверен, что правильно поступил, бросив ее?
Алекс сделал затяжку и вернул мне сигарету. Я невольно сосредоточилась на фильтре, думая о том, что он только что касался его губ. Перевела взгляд на его рот и застыла.
Полные, с нежным контуром, чувственным изгибом – идеальные. Их цвет был насыщенным, с легким блеском, который играл на свету. Каждый раз, когда он говорил, губы чуть раскрывались, обнажая белозубую улыбку.
– Ты на меня пялишься, веснушка? – без малейшего смущения улыбнулся он, словно наслаждаясь моим возрастающим интересом.
– А ты мог бы сделать вид, что не замечаешь, прояви хоть немного такта, – возмутилась я, вернув внимание сигарете. Вторая затяжка вызвала меньше кашля. Я делала успехи. – И не отвлекайся, ты рассказывал историю о разрыве. Помолвка. Что произошло?
– Нора, она… – он нахмурился, погружаясь в неприятные мысли, – мы знакомы с детства, наши семьи дружат, и нас почти сосватали с пеленок. Сначала я не был против – если уж связывать себя с кем-то, то с Норой. Она хотя бы не возражала…
– Против чего?
– Против моих странностей, – с многозначительным ухмылкой отметил Алекс, пристально изучая мое лицо в ответ на наглое разглядывание.
– Мне стоит уточнять что за странности?
Он поджал губы, задумчиво опуская взгляд, затем рассмеялся и покачал головой.
– Ты не захочешь знать.
– Удиви меня.
Он медленно поднес сигарету к губам, искорка зажженного огня на кончике мягко осветила его лицо. Каждый вдох приносил ему мгновение спокойствия, каждый выдох – легкое ощущение освобождения. Он закрыл глаза, позволяя себе погрузиться в свои мысли, а потом заговорил:
– С чего начать-то… В детстве я ужасно заикался. Не вылезал от логопедов. До сих пор иногда проявляется, когда нервничаю. Особенно с красивыми девушками, – на этих словах он с улыбкой оглядел меня.
Я же насупила нос.
– Сейчас ты не заикаешься, – заметила я.
«Я что, не красивая?» – хотела добавить, но видимо недостаточно выкурила, и не решилась.
Алекс показал сигарету, объясняя ею свою храбрость рядом со мной.
– Нора с детства была единственной, кто не насмехался над этой особенностью.
– Но это не повод жениться.
– У меня на фоне этого проявились признаки ОКР, приступы агрессии, жестокости, которые трудно контролировать.
– С кем не бывает, все могут психануть, – пожала я плечами, улыбаясь. Знала, что травка искажает реакцию на его серьезное откровение.
– Меня много раз задерживали, подростком я был… не подарком.
– А кто им был? Знал бы ты какой я была несносной в четырнадцать! Главное, найти способ выплеснуть гнев.
– Я нашел… своеобразный способ…
Наши взгляды пересеклись. Я выдержала его красноречивый опаляющий взгляд от которого все волоски на теле встали дыбом.
– Ты типа признаешься мне, что ты – Декстер? – тихо прошептала я и моргнула, отгоняя от себя окутывающий сладкий морок, его взгляд меня буквально обездвижил.
– Нет, я не маньяк, веснушка, – он улыбнулся, оглядывая меня как-то чересчур плотоядно, – будь уверена, ничего плохого тебе не сделаю.
– Утешил, – я шуточно смахнула пот со лба, неловко усмехнувшись. Как ему сказать, что моя реакция со страхом вообще никак не связана? – Тогда кто ты? Чокнутый фетишист или… не знаю, у меня с фантазией сейчас туго.
Алекс задумчиво потер нижнюю губу, и я не смогла отвести глаз. Он заметил и с улыбкой убрал руку от лица. Чтобы скрыть свое смущение, я затараторила:
– А ты знал, что фетишизм может проявляться не только в сексуальных предпочтениях, но и в обычной жизни? Например, многие люди могут испытывать сильное влечение к коже или латексу, и это может влиять на их выбор одежды или аксессуаров. Типа как ассоциация с комфортом, безопасностью или даже властью…
– Веснушка? – позвал Алекс, в ответ коснувшись моей щеки рукой. – Тише…
Может, это все наркотический дурман, но мои ощущения от его прикосновения усилились. Меня прошибло мурашками, я закрыла глаза, чувствуя будто падаю.
– Сколько тебе лет? – с тихим смехом задал он вопрос.
– А что? – потерлась о его ладонь, не в силах удержаться, как кошка, жадно ласкаясь к нему.
– Не хочу, чтобы меня осудили еще и за соблазн малолетней.
Я распахнула глаза, испуганно уставившись на парня, в абсолютной уверенности, что он пошутил. Секунда за секундой шло время, а он все еще смотрел на меня, ожидая ответа.
– Двадцать два, – я проговорила, сглотнув нервно. – А тебе?
– Двадцать восемь. Сегодня исполнилось.
– Невероятно! – я часто заморгала, пораженная его признанием. – У тебя день рождения? Почему ты не сказал?
Он отнял руку от моего лица, и в тот момент, когда его нежное прикосновение исчезло, меня охватила легкая грусть.
– Прости, что не сижу тут с плакатом или колпаком на голове, – усмехнулся Алекс.
– Зато с травкой! – я хихикнула, делая затяжку. – Кстати, забористая дрянь! Меня даже приглючило, будто ты намекнул, что хочешь меня трахнуть.
– Подарок от младшего брата, как и прочее… – Алекс разглядывал меня с лукавой улыбкой, добавляя. – И да, хочу.
Ох! Вот как реагировать? Мозги вышибло нафиг…
– На чем мы остановились? – я вернула ему остаток сигареты. Он докурил, затушил бычок и ловко бросил его в мусорный бак.
– Ты хотела узнать о моем способе выплескивать гнев, – напомнил он, его глаза посмотрели прямо в мои.
– Расскажешь?
– Я бы даже показал, но… боюсь ты не оценишь.
– Как знать.
Я снова громко сглотнула.
Дверь вдруг открылась, и наружу выбежала Кристина, за ней потянулись клубы дыма и шум музыки.
– О! Вот ты где! – подруга с беспокойством посмотрела на меня, а на парня рядом с интересом. – Все в порядке?
Я показала «класс», не в силах ответить, все еще ошеломленная разговором с человеком, которого знала не больше часа.
Кристина ушла обратно в клуб.
– Надолго вы в Париже? – спросил Алекс.
– На десять дней, мы только приехали.
Он кивнул.
– А откуда ты так хорошо знаешь русский?
– Бабушка русская, – его голос стал теплее. – Мы часто были у нее в Вальбоне. Это на Лазурном берегу. А офисы нашей фирмы плотно сотрудничают с русским рынком.
– То есть ты в семейном бизнесе?
– Я ведь старший сын.
– Двадцать первый век, чувак, – толкнула его локтем. – Наследуешь дело, женишься по указке родителей…
– Уже не женюсь, – серьезно ответил Алекс. – Разве не помнишь?
– Я все помню. Только ты так и не сказал, почему бросил Нору. То, что ты извращенец, я уже поняла…
Уголки его губ слегка дрогнули, он облизал их, так соблазнительно, что у меня перед глазами слегка поплыло.
– Так что? Признание за признание.
– Твоя взяла, веснушка, – он вздохнул и потрепал коротко стриженные волосы. – Я застал Нору с братом. Оказывается, их интрижка длится уже десять лет.
Я присвистнула, не добавив ни слова. Теперь понятно, травка вполне оправдывается.
– Ты ее любил?
Он помотал головой. Это немного облегчает его ситуацию, но все же, его предала невеста и родной брат.
– Откровение за откровение, Винчестер, – он забавно отреагировал на мое прозвище, будто не веря что я его так назвала. – Я тоже недавно с парнем рассталась. Он мой сосед, мы дружили с детства, а потом я узнала, что он в меня влюблен. Я решила попробовать, дать нам шанс.
– Дружба крепкий фундамент отношениям. Сколько вы встречались?
– Два года.
– А почему расстались?
– Чего-то не хватало… не знаю, – я передернула плечами, отбрасывая воспоминания о ссоре. – Искры не было. Как с… – я замялась, смотря на Алекса. Слова сорвались сами: – Как с тобой. Я тебя не знаю, а каждый сантиметр тела притягивает к тебе.
Мы приблизились к друг другу, его лицо в сантиметрах от моего.
– И что дальше? – серьезно спросил он, а я поначалу не могла сообразить о чем именно он спрашивал: о нашем притяжении или о моем рассказе о несложившихся отношениях.
– Он ужасно воспринял расставание, через неделю подписал контракт в МО, – мой голос упал, глаза заволокло слезами. Пашу я не любила так, как он хотел, но он, все же, оставался самым близким для меня. – До сих пор паршиво за разбитые надежды. Хотела почувствовать что-то к нему. Но тянула, мучила себя…
– А он разве не видел, как ты к нему на самом деле относилась?
– Может, и видел, – слезы предательски стекали по щекам. Я смахнула их. – А может, нет.
– Ему было плевать, – горько заключил Алекс. – Лишь бы ты была рядом.
Алекс начал нежно перебирать мои косы, пропуская их через пальцы. Он делал так снова и снова, молчаливо дожидаясь, когда я успокоюсь и перестану плакать.
– Ну вот, мы выяснили, что мы оба оборвали те связи, где не было ни страсти, ни настоящей привязанности, а лишь тягостное принуждение.
Я понемногу приходила в себя, хотя не ожидала, что разрыдаюсь перед этим парнем.
– И еще мы узнали, что я – сексуальный извращенец, – добавил Алекс, заставив меня улыбнуться сквозь слезы.
К нам вышла Соня, чтобы проверить как у меня дела. Кристина явно рассказала ей про того, с кем я сидела тут у запасного выхода из клуба. Она с любопытством оглядела меня и парня и жестом показала, что следит за нами. А потом скрылась в клубе.
– Так забавно, что они переживают за тебя, – бросил Алекс вслед моей подруге с добродушной усмешкой.
– А им стоит?
Он посмотрел на меня серьезным, сосредоточенным взглядом, слегка прикусив нижнюю губу. Собравшись с духом и потеряв страх, я смело протянула руку и легким нажатием освободила ее. Влажная алая губа так и манила коснуться ее своими.
Алекс нежно провел пальцами по моему подбородку, приподнял его, приближая наши лица.
– Я же обещал, что не обижу тебя, веснушка.
Мы смотрели друг другу в глаза, ведя немой диалог.
– Поцелуешь меня? – прошептала я, больше не в силах скрывать того, чего безумно от него хотела. С первых минут встречи.
– О, да! Непременно. Потому что я больше не могу ни о чем другом думать…
С этими словами он набросился на мои губы.
***
Я проснулась, широко распахнув глаза, в шоке от того как четко и в деталях вспомнила эту часть вечера. Прикоснулась к губам, все еще ощущая тепло и страсть поцелуя Алекса – человека, которого знала пару часов. Притяжение между нами было фантастическим! Никогда прежде я такого не испытывала, и потому смело шагнула навстречу этому поцелую. Хотелось испытать, каково это. Безумие!
Потянувшись, сладко зевнув, вдруг ощутила тяжесть. Кристина раскинулась рядом, словно звезда; ее нога на моей, рука на животе. Повернув голову, я увидела Соню, свернувшуюся калачиком, укрытой баррикадой из подушек. На кровати Крис валетом спали близнецы Жан и Поль.
Вчера, после того, как парни забрали нас из полицейского участка, мы позвали их к себе в гости на ночную феерию, отметить великое событие и выпить за обретенную свободу. Непрестанно обсуждали, что надо бы лечь пораньше, дабы успеть на экскурсию в Лувр…
Экскурсия!
– Черт! – я вскочила с постели, тряся подругу, которая лишь угрюмо заворчала и отмахнулась от меня. – Вставайте, девочки, у нас же экскурсия!
Соня пришла в себя первой. Всклокоченная, сонная и перепуганная она начала суетливо собираться. Кристину еле растолкали. Близнецы пробудились легко, ворча друг на друга за то, что никто из них так и не открыл винный магазин. Парни по-джентельменски пообещали подвезти нас, чтобы мы успели к началу.
Голова гудела, я бы не отказалась от чашечки горячего капучино с круассаном. Уже которое утро я пропускаю это событие, хотя с этого мечтала начать свое путешествие по Парижу.
Успели присоединиться к группе в последнюю секунду, запыханные, растрепанные и с жутким перегаром. Ценительницы искусства, писавшие в кустах в сердце Парижа и просидевшие полночи за решеткой. Красавицы.
Будто уловив мое настроение, Крис улыбнулась, прикрывая рот рукой, чтобы не прыснуть со смеха. Соня замучилась ворчать на нас и успокаивать неуместный ржач. В конце концов, мы погрузились в экскурсию.
Лувр меня поразил. Каждый шаг в этом лабиринте искусства переносил меня в другое время. Погружаясь в миры, созданные гениями, каждый раз открывала новое о себе. Спустя три часа мы вышли на улицу, солнечный свет нежно касался моих щек. Решили немного отдохнуть на площади, перекусить и понежиться на солнце у фонтана.
Я чувствовала себя обогащенной и вдохновленной. И в то же время грустной.
– Что с тобой, Вик? – Соня заметила мое подавленное настроение.
– По Алексу скучает, – словно знаток, заявила Кристина.
– Вот и нет!
Я что, так очевидно себя веду?
Мы купили мороженое, сели на парапет у фонтана возле пирамиды и, разувшись, окунули ноги в прохладную воду.
– Кайфы! – Крис закрыла глаза и откинула голову, подставляя лицо солнцу. – Когда парни нас обещали встретить, погулять?
– Кажется, они сказали, что не раньше девяти, – Соня попыталась дозвониться до жениха, но безуспешно: второй этап собеседования должен был уже закончиться.
– Положи трубку, вдруг Светлана Эдуардовна ответит! – Кристина шаловливо отняла телефон. – Как ты это выдерживаешь?
– У меня нет выбора, – пожала плечами Соня. – После свадьбы перееду к Теме.
– Родители лишают тебя квартиры? – удивилась я, совершенно не понимая.
– Нет, – Соня покачала головой и, медля, призналась: – Я сама ушла.
– Как это возможно?! – Кристина смотрела на подругу в недоумении, но я, к сожалению, все поняла. Причина этой свадьбы прояснилась. Никакого согласия от ее родителей не было.
– Это ужасно… – простонала я, обнимая подругу.
Соня – их единственный, ненаглядный цветочек, вдруг не оправдала их ожиданий, выбрав в мужья простого парня-однокурсника, а не перспективного юриста или нефтяного наследника. Как могут родители отказаться от ребенка только потому, что он оказался в чем-то не угоден?
– Давно? – Вспоминала момент, когда Соня объявила о своем решении жить с Темой, под гиперопекой будущей свекрови. Она обо всем знала и жалела девочку. – Почему не сказала?
Хотя и задала вопрос, но уже знала ответ. Я тоже скрыла свой возможный диагноз. Мы начали носить маски друг перед другом, притворяясь, будто контролируем жизнь, из любви и заботы.
– Хотела рассказать вам в поездке, но…
«Но всему помешала моя новость», – мысленно добавила я, обнимая ее. Кристина стиснула нас, чуть не уронив мороженое.
– А я не могу иметь детей, – выдала она, уткнувшись носом нам в плечи.
– Что?! – мы с Соней воскликнули в унисон.
Вот это новости! Сегодня день гребанных открытий.
– Что-то с аномалией шейки, – как бы небрежно махнула рукой Кристина, усердно доедая мороженое. – Моя матка типа неприступной крепости для сперматозоидов.
– А что если… ЭКО? – Соня была осведомлена по теме, поскольку давно втайне мечтала о детях.
– Может быть, я не спрашивала, – с непринужденной легкостью произнесла Крис, небрежно пожав плечами. – У меня нет цели заводить мелких сопляков еще лет десять как минимум.
Она доедала мороженое, громко скребя ложкой по дну стаканчика, выискивая последние капли, и отставила его в сторону. Мы смотрели на подругу, не понимая как она на самом деле относится к этой новости. Ком подкатил к горлу. Никогда не задумывалась о детях, но наверняка была бы расстроена мыслью о невозможности стать матерью.
– Захочу ребенка – схожу в приют, выберу самого симпатичного, – небрежный тон Крис становился все более уверенным. В стрессовых ситуациях она всегда была неизменно невозмутимой, по крайней мере, внешне. – Материнство – это не мое. Я не парюсь.
«Ага, и поэтому сразу нам не рассказала», – добавила я про себя.
Соня шмыгнула носом, Крис обняла ее, а я присоединилась к ним.
– Как мы докатились до такого? – озвучила я вопрос, который, казалось, терзал нас всех. – Раньше обо всем друг другу рассказывали: каждый мальчик и каждый первый поцелуй, а теперь такие серьезные проблемы и мы молчком.
– Больше никаких секретов друг от друга, дурочки! – заворчала Соня.
– Чем старше, тем серьезнее проблемы, – согласилась я. – Как это раздражает! Давайте оставим все на уровне «первых поцелуев»?
– Ты, вон, осталась! – хихикнула Крис. – Подробности недавнего поцелуя утаила не только от нас… но и от себя.
Девочки начали тихо посмеиваться.
– Я все помню, – шутливо нахмурилась я. – Просто еще не поделилась.
– О, память возвращается, да? – Крис лукаво посмотрела на меня. – Что, было паршиво, раз молчишь?
– Нет, – лицо вспыхнуло от смущения, – было круто! – Мысли о том поцелуе не давали мне покоя, несмотря на мои усилия забыть его. Сердце гулко забилось. – Так круто, что я теперь каждую минуту об этом думаю.
Соня и Кристина смотрели на меня, радуясь. Мы знали друг о друге все. На что я полагалась, пытаясь что-то скрыть? Больше таких ошибок не допущу.
– Я не наелась, – похлопав по животу, деликатно перешла на другую тему. – Пойдемте прогуляемся к Триумфальной арке и полакомимся круассанами с кофе. Мечтаю о них уже третий день.
– Желание Селезневой – закон! – отрапортовала Крис, приставив ладонь к виску будто отдавая честь.
Обувшись, мы отправились на прогулку. Восхитительная погода и изумительные Елисейские поля. Любое место, куда ни стань – словно открытка. Мы дурачились, придумывали идеи для фотографий, сделали их около пятисот, не меньше! Скоро моя лента запестрит новыми фотками.
– Слушай, Сонь, на счет жилья со свекрами, ты подумай лишний раз. – Вернулась к теме Кристина, когда мы сели за столик в уличном кафе. Знали, что здесь ценник дороже всего, но как можно было не погрузиться в атмосферу Парижа и не поглазеть на виды вокруг. – Знаешь, сколько браков рушатся из-за совместного проживания с родителями.
– Если будет невыносимо, что-нибудь придумаем.
– Снять квартиру – не вариант? – Кристина была неумолима. Ее философия была проста и ясна: «Все люди – отстой. Проще знать это и приятно удивляться, если кто-то докажет обратное».
– Чтобы быстрее накопить на свое жилье, эти деньги лишними не будут, – Соня приняла меню и с грацией и врожденной нежной женственностью улыбнулась официанту, который слегка поплыл.
Она безумно красивая! Тема обязан порвать на себе рубаху ради ее счастья. Я понимала настойчивые намеки Крис на необходимость отдельного жилья.
– А что насчет ипотеки? – спросила я.
– Тема ни за что не согласится, – вздохнула она. – Такие проценты сейчас, космос!
– Конечно! – фыркнула Крис. – Ему то что? В тепле, у мамки под сиськой, котлеты и борщи и трусы постираны. Ипотека требует зрелости.
Я ткнула блондинку в бок с осуждающим взглядом.
– Ну а что? Разве я не права? Это ж мужики.
Вот что парадоксально: феминистка Кристина при этом обожала время, проведенное в мужской компании. Жан и Поль тому подтверждение. Ангельская красота и ледяное сердце – опасное сочетание. Она разбивала сердца, по щелчку пальцев. Нежна и безжалостна. Такому не научиться, с этим нужно родиться.
– Ну а ты? – Соня решила сменить тему. – Ты правда часто думаешь об Алексе?
Я пожала плечами, так как сама уже начала путаться в своих мыслях.
– Ты бы хотела с ним снова встретиться? – спросила Соня.
– Да, – призналась я, снова и снова вспоминая его поцелуй. – Но я не знаю как.
– Вы не обменялись номерами?
Я опустила голову, внимательно изучая меню.
– Не помню.
Ни за что не признаюсь, что уже искала его в списке своих контактов, как только не вбивала его имя в поиск – ничего. Значит, мы разошлись, без надежды встретиться снова. Жаль. Я бы с удовольствием повторила этот поцелуй. Если судить по моей растертой коже от его щетины, их было немало.
Однако, задумавшись, решила: пусть все останется, как есть. Мы отлично провели время, а татушка тому подтверждение, и на этом все. Это не должно обернуться курортным романом. Тем более, в моей ситуации.
Мы оформили заказ и вскоре его получили. За отличными блюдами, и не менее увлекательной беседой не заметили, как ускользнуло время. Я часто оборачивалась и наблюдала. Потягивала кофе, наслаждаясь его ароматом, наполняющим воздух, смешиваясь с запахом свежих круассанов.
Мимо пронеслась пара влюбленных, звонкий смех которых задел за живое. Они держались за руки, и на мгновение я увидела в них себя и Алекса, прежде чем иллюзия растворилась, исчезла в воздухе.
На противоположной стороне улицы рисовал уличный художник, его кисть ловко танцевала по холсту. Вдруг он поднял голову и улыбнулся, как будто знал, что создает нечто большее, чем просто картину.
На углу улицы играл музыкант. Звуки гитары переплетались с шумом города, создавая симфонию жизни. Я закрыла глаза на мгновение и позволила музыке окутать меня.
Вокруг нас были люди: кто-то спешил по делам, кто-то наслаждался моментом. Взгляд скользил по их лицам – радость, задумчивость, усталость. Каждый из них – отдельная история, и я чувствовала себя частью этого большого полотна.
Трудно поверить, что судьба может столь безжалостно вычеркнуть меня из картины жизни, как неуместный штрих…
С комом в горле я взяла чашку кофе и отхлебнула, обжегшись и сосредоточив все внимание на этой острой боли. Я еще чувствую, я жива.
***
Жан и Поль пригласили нас в их излюбленный ресторан, где мы отведали улиток, фуа-гра и петуха в вине. Но лягушачьи лапки так и остались нетронутыми, ведь даже братья признались, что французы их едят только изредка, в отличие от туристов. Затем мы отправились гулять по ночным маршрутам, скрытым от туристических глаз и известным лишь местным жителям.
Когда солнце село, оставляя за собой лишь темные тени и золотой свет фонарей, я старалась сосредоточиться на этой красоте, хотя тревожные мысли о будущем постоянно напоминали о себе. Во мне росли страх и печаль, но я изо всех сил пыталась сосредоточиться только на хорошем. Однако вино и свежий ночной воздух постепенно расшатывали меня. Хотя, кого я обманываю? Я была близка к срыву.
Тайной причиной этому стали воспоминания о том, как я встретила Алекса. В его глазах я увидела что-то такое, что не отпускало мои мысли ни на мгновение, словно интоксикация, от которой невозможно избавиться.
Я вспомнила, что уже гуляла по набережной Сены, когда близнецы привели нас сюда с девочками. Продолжая путь по людной набережной, потом по тихим улочкам, я пыталась запомнить каждую деталь: запах свежего хлеба из пекарни, звуки далекой музыки, гул разговоров из уличных кафе, звон бокалов, смех.
Я знала, что впереди меня ждет одна только тьма, и чем меньше дней отдыха оставалось, тем тусклее становился огонек надежды – надежды на то, что я увижу в конверте хорошие новости.
Всю прогулку я думала о том, что нужно держать себя в руках и под конец вечера окончательно устала от самой себя.
Мы добрались до деловой части города Ла-де-Франс, любовались аркой Дефанс и делали кучу селфи. Огни небоскребов искрились в темноте. Мы, смеясь и обсуждая последние новости, шагали по широким проспектам, окруженным стеклянными фасадами.
Внезапно я замерла, почувствовав, как сердце ритмично ускоряет свой бег. На фоне высоток моим глазам открылось нечто невообразимое: в небесной вышине вспыхнули огни, и вдруг, как птицы, ввысь рвущиеся из гнезд, люди с криками прыгнули сверху, оставляя за собой светящийся след, медленно исчезающий в темноте.
– Кто это? – произнесла я, останавливая Поля, удержавшись за его плечо, глаза мои были прикованы к звездному небу.
Силуэты смельчаков с парашютами казались почти мифическими. Они спускались вниз, мимо стеклянных фасадов, отражающих лунный свет и мерцание огней.
– Бейсджамперы, – спокойно ответил Поль, всем видом показывая, что люди, бросающиеся вниз с небоскребов ночью, – нормальное явление.
Экстремалы приземлились прямо на проезжей части один за другим и начали быстро собирать парашюты. Тут же к ним подъехал автомобиль, и они, не теряя ни секунды, скрылись в нем. Шлифуя колесами, тачка рванула, исчезнув за поворотом, успев за секунду до полицейской сирены, разорвавшей городскую тишину.
– Психи! – воскликнула Соня, ужасаясь от увиденного. – Не живется людям спокойно.
– Это самый рискованный вид спорта в мире, – всплыли в памяти мои обрывочные знания статьи, когда-то мелькнувшей перед глазами. – В особенности, в городской черте.
– Да, кроме того, что можно вмазаться в столб или запутаться в проводах, тут еще риск быть пойманным копами, – нахмурила лоб Кристина.
– Ну, пойдемте скорее, теперь у меня настоящая психологическая травма и неадекватная реакция на звучание сирены, – взмолилась Соня.
Я взглянула вверх на шпили высоток. Не могла поверить, что кто-то способен вот так – свободно прыгнуть. Каким шизиком должен быть человек с жаждой адреналина, чтобы совершить такое. Точно психи.
Девочки предложили посетить караоке-бар, и я, как обычно, поддержала их. Кристина и Соня пели великолепно, хотя Соня стеснялась, а я не была расположена к пению, но этого никто не заметил. Не хотела быть душнилой и портить им настроение.
Жан и Поль помешались оба на Кристине. Бедняги, в рот ей заглядывали и были готовы отвезти нас куда угодно, только бы она была рядом.
Мы нашли неплохое место, заняли столик и сделали заказ. Кристина сразу же схватилась за микрофон, исполняя свою любимую песню Queen. После очередного бокала вина, я погрузилась в еще большую меланхолию. Все меньше контролируя мозги, душа требовала страданий, момента, когда можно будет выплакаться на чьем-то плече.
– Может, бомбанешь «Je t'aime»? – предложила Крис, растолкав меня, выдернув из мрачных мыслей.
– С ума сошла? Я ж ее не вывезу!
– Ты знаешь французский, – по ее мнению этого достаточно, чтобы хорошо спеть? – А в караоке, сама знаешь, главное уверенная подача. Спой, а мы поорем на припеве.
Я приняла шот текилы от Поля и быстро опрокинула в себя, ощутив огонь в груди. И взяла микрофон.
– Давай!
Ведь я в Париже и, чтобы не было, не стану топить себя в бесконечных размышлениях. Наслаждаться, а не страдать!
Как только зазвучали первые аккорды, я поняла, что промахнулась с выбором песни. Почему не выбрала Эдит Пиаф или Ализи? Вот я дура!
Все мрачные мысли сегодняшнего вечера сделали каждую строчку песни особенно тяжелой. Мои голосовые связки задрожали от эмоций, и я понимала, что каждая нота – это не просто исполнение песни, а крик души. Я пела, и слезы катились по щекам. Девочки снимали меня на камеру и тоже ревели, обнявшись.
Закончив, я отдала микрофон кому-то, присела на мягкий диван и разрыдалась, оказавшись в объятиях лучших подруг.
– Блин, не хотела расклеиваться! – икнула я сквозь слезы.
– Прости, что выбрала тебе эту песню, не подумала, – Кристина вытирала мои щеки, улыбаясь и плача. – Вечно я туплю…
– Не держи в себе, Вик, – Соня предложила позволить эмоциям выйти наружу. – Тебе станет легче.
– Она храбрится, ты погляди, – Кристина поглаживала меня по спине рукой. – Думаешь, что мы не видим? Я честно-говоря, уже устала быть клоуном, веселить вас постоянно. Мне самой знаешь как хочется пореветь! Может, надо взять и выплакаться?
– А я по ночам тихо плачу, пока вы не видите.
– Зато мы слышим, – ворчливо готовила ее Кристина. – Давайте выплачем все наши слезы. Может, и правда станет легче?
Жан и Поль были немного ошеломлены, но не стали расспрашивать о причине наших слез. Видимо, это не первый раз, когда они сталкиваются с женскими эмоциями из-за вина и текилы.
Я выговорилась, рассказала все, что у меня на душе и почувствовала себя опустошенной, словно меня вырвало эмоциями.
Мы вышли из шумного зала караоке-клуба и решили пройтись пешком до отеля. Жан и Поль, конечно же, вызвались нас проводить.
– Завтра у вас какие планы? – спросил Поль, оглядев нас троих.
– Диснейленд! – воскликнула я, предвкушая поездку туда с огромным воодушевлением. – Жду не дождусь! Хочу испытать все аттракционы.
– Здорово, что завтра четверг: есть шанс попасть на все и не раз, – загорелся идеей Жан. – Можно взять «быстрый проход» и накататься от души.
– Я хотел бы с вами, но наш сотрудник заболел, замены пока нет, – Поль обменивался взглядами с братом, как будто спрашивая разрешение.
– Не вздумай, приятель, – рассмеялся Жан, – я не отпущу тебя одного развлекаться с девчонками – я тоже хочу! Либо мы тусуемся вместе, либо работаем.
– Короче, если получится с другой точки сотрудника сдернуть и оставить на него магазин, то мы в деле! Поедем с вами. Не был в «Башне ужаса» лет десять!
– А мне больше «Гора Грома» нравится.
– Ну, а после Диснейленда куда?
– Крис хочет в «Мулен Руж», – это место и в моем списке. Я всегда любила фильм с Николь Кидман.
– Нет, Крис хочет куда-нибудь поинтересней «Мулен Руж», – гримасничала блондинка. – Но Крис не знает как в такие места в Париже попасть.
– Что вы имеете в виду под «куда-нибудь поинтересней»? – братья переглянулись, кажется, понимая, о чем идет речь.
– Хочу что-то очень развратное!
– И, все же, уточни, насколько развратное? – бедные близнецы скоро слюной изойдут. У обоих загорелись глаза.
– Ну, вот я видела, есть такие места, где гости не просто смотрят на развратное шоу, а участвуют в них.
Близнецы обменялись взглядами. Мы с Соней насторожились, куда это Крис собирается нас затянуть?
Жан наклонился поближе к нам, стараясь, чтобы его услышали исключительно мы, а не случайные прохожие.
– Я понял о чем ты говоришь, такое место есть, – заговорщический тон парня меня немного пугал, фантазия заиграла, подсовывая всякие порно-картинки. – Вы и правда хотите туда попасть? Потому что, это особый закрытый клуб и туда нельзя прийти просто так.
– Да, я хочу! Вы поможете?
Парни опять переглянулись и кивнули.
– Кри-и-ис? – недоверчиво позвала Соня, переходя на русский.
– Ну, а что? Мы же приехали отрываться? Да, Эйнштейн? – блондинка толкнула меня локтем. – Уж ты-то не хочешь ограничится одной татушкой? Нам нужно приключение поинтересней.
– Тюрьма показалась тебе недостаточно экстремальной? – хмыкнула я.
– Я ищу место, где можно встретить свои желания и фантазии, – продолжила Крис страстно, – реализовать себя по-полной. Разве вы не хотите?
– Так, для справки, – уточнила я, подняв указательный палец вверх. – Мы сейчас говорим о чем-то, типа борделя? И это связано с сексом?
– Я замуж выхожу, вообще-то, – возмутилась Соня. – Я не собираюсь ни с кем спать, тем более с извращенцами.
– Это необязательно, там много вариантов…
Я не могла представить, как можно побывать в таком заведении и обойтись без интима. Смысл этих мест – в сексуальной разрядке. Разве нет?
Крис обвела нас с Соней взглядом и обратилась к братьям:
– Короче, я точно «за»! А девочкам еще надо подумать.
– Здесь нечего обсуждать, безумная! – зашипела Соня. – Хочешь что-то подхватить? Одна с татуировкой вернется домой, другая с венерической болезнью!
– Ты потеряла невинность с Артемом, только с ним спала, и после свадьбы будешь спать только с ним. Не хочется чего-нибудь другого?
– Крис, знаешь ли, твое «что-то другое» в обычном мире считается изменой, – заметила я своей подруге, хотя она, казалось, вовсе не услышала меня.
– Ты можешь и не вступать ни с кем в интимные отношения. Я как-то наткнулась на закрытом форуме на упоминание о секс-клубе…
– О, это еще лучше! – Соня закатила глаза, прерывая ее.
– Дослушай же, – теперь уже Кристина шипела. – Там пишешь, какую сексуальную фантазию хочешь воплотить, все анонимно, под псевдонимами и в масках, личность под строгой охраной. Например, пишешь, что хочешь увидеть, как другие занимаются любовью. А кто-то, возможно, давно выложил свое желание сделать это в присутствии наблюдателя.
– Типа встречаются два извращенца… – не знаю почему, но меня ее безумная идея только смешила.
– Ты можешь, например, написать свое пожелание, любое, но оно вообще никак твою верность Теме не оскорбит.
– Ну, тут спорно, – цокнула я.
– Отхлестать кого-нибудь плеткой от души и при этом не спать с ним – по-моему, вполне пристойно, – подмигнула Кристина ошеломленной Соне, а затем обратилась ко мне. – А у тебя нет собственных фантазий? Ты ведь хочешь оторваться в отпуске.
Мне хватало истории с Алексом и того, что я половину нашей встречи все еще не помню. Мне уже достаточно стыдно. Но, черт бы меня побрал, если я не признаюсь, что подруге удалось посеять зерно. Ну, а что? Если это безопасно и если это совершенно конфиденциально, то…
– А если я, скажем, – я выставила руку, остановив Кристину, готовую радоваться преждевременно. – Из чистого любопытства хочу кое-что попробовать, но на мой «запрос» откликнется женщина или какой-нибудь старый извращенец?
– Просто укажи ограничения, и все.
Она говорила так, словно испытала это лично. Я с подозрением прищурилась.
– В Москве тоже такое есть, верно?
Кристина пожала плечами, стараясь не встречаться со мной взглядом.
– Ну, ты и извращенка!
– Я была всего раз! – она подняла руки, сдаваясь. – Но меня выперли оттуда.
– Как?! – я не удержалась, прыснув от смеха. – Что ты могла сделать, чтобы тебя выпроводили из секс-клуба?
– Увлеклась… захотела большего, а это не входило в желания второго участника.
– Господи, хочу и не хочу знать, что ты там натворила! – Соня закрыла лицо руками, ее шея покрылась красными пятнами от нервов.
– Обычный эротический массаж с легким петтингом, ничего особенного, – клялась Кристина. – Правда, он был настолько крутой, что я… «чисто случайно», – она изобразила жестом кавычки, – потрогала его пенис. Он психанул и пожаловался на меня организаторам, и мой аккаунт заблокировали.
– Не могу поверить! – Соня качала головой, а я улыбалась, представляя всю сцену.
– А я ни за что не поверю, что ты никогда не задумывалась о чем-то подобном. Ты же стесняешься, блин, всего на свете. Не может быть, что в глубине этого омута не скрыта настоящая тигрица.
Кристина обняла нас обеих, положив руки на плечи:
– То, что было в Париже, останется в Париже, помните?
Мы с Соней молчали, неспособные принять ее предложение и неосознанно понимая, что где-то в подсознании оно уже пустило корни. И пару раз в ту ночь я ловила себя на мысли, что бы я могла попробовать…