Дорога до офиса сенатора, знакомого Коллингейму по первому делу с Тайни, занимала около часа. Что же такого приключилось у Неукротимого Ронни, раз он сам, лично, связался с детективом? Алекс погрузился в новости. На Атоване вовсю шла предвыборная кампания. Столица, в которой проживало около пятидесяти процентов всего населения планеты, в Сенате имела шесть мест. Брукс представлял Северо-западный округ, в котором жил сам Алекс. Рабочие Кварталы. Домики-ульи, из которых затемно вылетали тяжелые шмели корпоративных аэробусов и пчелки подержанных личных аэрокаров. В их недрах, сонные как мухи, летели в промзону рядовые труженики, избиратели Ронни.
Противником Брукса в этом году стал некий Скотт Клиффорд, новость о котором детектив видел утром. Очень неприятный мужик с тяжелым взглядом. Соцопросы показывали, что Рональд уверенно ведет. Пятьдесят с хвостиком за него, тридцать с небольшим – за противника. Остальные – не определившиеся. Новости были забиты сюжетами с сенатором. Иногда, в общем благостном потоке, простреливали новостюшки о Клиффорде. Камера не любила бедолагу. Куда он с такой фотогеничностью в калашный ряд намыливается? Однако тридцать процентов он как-то наковырял.
Никаких проблем, судя по новостям, у Ронни не было. Оставалось выждать каких-то полчаса, и Алекс узнает всё из первых уст. Он потер глаза. Уныло гудящий старенький аэрокар навевал дремоту. И детектив сам не заметил, как погрузился в сон. Он снова был на штурмовом звездолете-истребителе. В иллюминатор по ту сторону бешено стучала кулаками Тайни. Изо рта шли пузыри, будто она находилась не в вакууме, а в воде. Ее волосы развевались. Алекс смотрел и не мог пошевельнуть ни рукой, ни ногой. Его словно пригвоздило к месту. Он пытался крикнуть, что за бортом человек, но из горла вырывались лишь какие-то жалкие хрипы. От них, хрипов, Коллингейм и проснулся. Потому что пытался крикнуть в реальности.
Наверное, это отходняк от прощания. Теперь, после Парадиза, он всегда будет бояться за Тай, когда она не рядом. Алекс тряхнул головой, сбрасывая, словно мокрый пес воду, остатки сна. Автопилот показывал, что до конечной точки полета оставалось всего три минуты. Бизнес-квартал радушно раскрыл когтистые лапы, встречая гостей. Детектив приземлился на подземной общественной стоянке, где автопилот накопал свободное место. Коллингейму повезло. Идти было не слишком далеко, и большую часть пути можно было проделать по подземным ангарам. Выходить наружу не хотелось категорически. Как быстро он разнежился от хорошей жизни.
Здание, в котором располагался офис сенатора, встретило Алекса привычным обеденным шумом. Детектив поднялся на лифте. Световая надпись на двери этажа сообщала, что внутри обед. Не входить. Убьют голодные обитатели. И съедят, чего доброго. Коллингейм сверился с коммом. Всё верно. До времени, назначенного сенатором, оставалось десять минут. Алекс нажал на ручку. Она поддалась. Офисный планктон, конечно, те еще звери. Но, авось, он отобьется.
Детектив старался идти тихо, не привлекая лишнего внимания. Возможно, Брукс не случайно выбрал это время, не хотел слишком афишировать встречу. Тело помнило дорогу в приемную. Будто вчера проходили они по этим коридорам вместе с Тайни, и ассистентка сенатора была готова кинуться на них, вгрызаясь в глотки. Алекс оглядывался по сторонам. Здесь почти ничего не изменилось. На стенах слегка обновились афиши, добавилось благодарственных адресов в тяжелых рамках. И всё. Общий облик, атмосфера остались прежними.
Впереди слышался женский голос, что-то втолковывавший собеседнику, и ответный мужской бубнёж.
– Я против, категорически против! – говорила на повышенных тонах женщина. – У нас и так бюджет трещит по швам, не знаю, где на заплатки наскрести.
– Это не обсуждается. Он нам нужен. Сейчас это единственный наш шанс.
– Тонни, почему ты не хочешь воспользоваться традиционными методами? – вопрошала неведомая собеседница неведомого Тонни.
– Потому что наш бюджет трещит по швам! – гаркнул тот.
Детективу меньше всего хотелось, чтобы его поймали на подслушивании в штабе предвыборной кампании. Поэтому он ускорился, покидая зону слышимости. В приемной тоже была пустота. Дверь в кабинет сенатора была распахнута.
– А, детектив, – сенатор встал из-за стола и с широкой улыбкой двинулся навстречу Коллингейму. – Очень рад видеть!
Он протянул горячую ладонь для рукопожатия. Будто не было между ними недопонимания ни в первую, ни во вторую встречи. Алекс ответил.
Сенатор прикрыл за ним дверь, демонстрируя, что ждали здесь только его.
– Вы не боитесь вот так, без охраны? – удивился детектив, усаживаясь в предложенное кресло.
– Открою вам тайну, – доверительно потянулся к Коллингейму Неукротимый Ронни. – Здесь целая куча охраны, и вели вас от самого входа по камерам. Но я предупредил Глена, что жду вашего визита.
– Это начальник службы безопасности? – уточнил Алекс.
– Да, конечно, – улыбаясь, как на галодебатах, кивнул Брукс. И замолчал.
Когда пауза стала напрягать, Коллингейм решил, что пора переходить к делу.
– Вы сказали, что у вас возникли какие-то… обстоятельства, – напомнил он.
– Да, детектив, – улыбка стерлась с лица сенатора. – Понимаете, у меня… потерялся помощник.
– В каком смысле «потерялся»? – уточнил детектив.
Он собачка, что ли? Второй носок под кроватью?
– В прямом. Позавчера мы с ним… повздорили. Немного. А вчера он не появился на работе. На вызовы не отвечает. Дома пусто. Морги, больницы – безрезультатно, – Брукс сделал широкий жест над столешницей, показывая, насколько безрезультатно. Прямо шаром покати мимо лузы.
– Вы предполагаете, он сбежал?
– Или его похитили, – предположил сенатор. – Или еще хуже. Понимаете, он очень многое знает. Я боюсь, что его могут использовать против меня на выборах.
Он сцепил пальцы в замок и отвел взгляд в сторону.
– У него есть, что предъявить? – поинтересовался Алекс.
– Фактически – нет. Но… обстоятельства нашей ссоры… Точнее, разговора… – Брукс склонил голову. – Понимаете, выяснилось, что он… альтернативно-ориентированный.
Алексу с трудом удалось сдержать смешок. Нет, в «верхних» кругах таким никого не удивишь. Но беда в том, что за Брукса голосовали работяги, которые были далеки от тонких изысков высшего общества.
– Вы сильно поругались? – уточнил детектив.
– В том то и дело, что нет. Нет, – развел ладонями сенатор и изобразил потрясение на лице. – Я сказал, что обнаружил некоторые… недвусмысленные факты.
– Вы можете уточнить, о чем речь? – спросил Алекс.
– Нет, простите, я бы хотел, чтобы это осталось между нами, – быстро ответил Брукс. – Так вот, я просто сказал, он ответил, что подумает, что с этим можно сделать. И всё. Мы разошлись совершенно спокойно.
– И вы хотите, чтобы я его нашел. Я правильно понял? – расставил точки над i Коллингейм.
Сенатор кивнул:
– Да. Но чтобы ваше расследование не вызывало ажиотажа и кривотолков, я бы попросил вас на время стать моим консультантом по безопасности, – деловым тоном предложил он.
– А условия? – так же по-деловому ответил Алекс.
– Вы можете обсудить их с начальников Службы безопасности и руководителем Избирательного Штаба, – заулыбался сенатор так, будто уже получил согласие.
С другой стороны, откуда у него могут возникнуть сомнения? Коллингейм – безработный с «волчьим билетом». Он согласился бы сейчас даже на расклейщика афиш.
– Идемте, я провожу вас.
Сенатор поднялся и сделал широкий приглашающий жест. И, конечно, Алекс пошел за ним.
– А почему ваша служба безопасности не может сама справиться с этим делом? – спросил детектив в дверях кабинета.
Да, Алексу очень, очень нужна была работа. Желательно – с хорошей оплатой. Но неясности и непонятности – предвестник неприятностей. И хоть другого выхода всё равно нет, лезть в мышеловку придется, но хотелось бы хотя бы понимать, что его там ждет.
Сенатор закрыл дверь, которую уже начал открывать, и сделал от нее пару шагов к детективу.
– Дело в том, что у них немного другая направленность. Старина Глен – отличный вояка. У него прекрасно поставлена система защиты информации, – произнес Брукс негромко. – Но поиск иголки в стоге сена, без малейших зацепок, – это не для него. А привлекать к делу непроверенных людей, вроде частных детективов, себе дороже. Поэтому, детектив, – сенатор опустил взгляд на свои, сцепленные на уровне мужской гордости, пальцы, – я понимаю, как это выглядит с вашей стороны, но я даже рад, что у вас образовались… определенные сложности. Вы вычислили… шутника? – он снова посмотрел в глаза Коллингейму.
– Нет, но у меня есть подозреваемый.
Под подозрениями находился некий породистый красавчик-брюнет китиарских кровей, с которым Алекс не поделил девушку. Потому что ни он, ни Виктор делиться своим не умели. А китиарцы, как уже точно знал детектив, не прощают обид. Для мастера уровня Майера сгенерировать телефонный разговор голосом Коллингейма – на один щелчок пальцев.
– Вот и отлично, – Брукс дружески похлопал детектива по плечу. – Найдете Томаса, определитесь со своими подозрениями… Глядишь, к тому времени уже и Джереми успокоится. Уокер всегда был вспыльчив.
Тут до Алекса дошло, что «Джереми» и «Дж. Дж. Уокер» – одно лицо.
– Но отходчив, – закончил Неукротимый Ронни.
И неуверенно покачал растопыренными пальцами в жесте «so – so».
Такой изящный намек, что если Коллингейм будет хорошо себя вести, за него замолвят словечко. Или хотя бы снимут бирку «волчьего билета».
– Я буду искренне благодарен за помощь, – ответил на щедрое предложение детектив, без задней мысли протягивая руку для пожатия.
И лишь спустя секунду подумав, захочет ли сам сенатор Брукс лишний раз мараться об его руку. Но он пожал. Крепко и уверенно. Вот такой он, Неукротимый Ронни, которого не могут остановить на пути к победе ни летний зной, ни зимняя вьюга. Только мелкий белобрысый полубой. Которого Алексу надлежит выцарапать из норы, в которой тот засел. Или куда его засадили. Про «засадили» можно было бы продолжить, но детектив не любил эту тему.
– И еще, – тихо произнес сенатор, отпуская руку Коллингейма, – пожалуйста, никому не говорите. О происшедшем знаете только вы, я и Глен. Для всех сотрудников Томас Шуз вынужден уехать в дальний рабочий поселок, чтобы поухаживать за тетушкой.
Тетушка, видимо, согласно легенде, прячет под подушкой миллион. Иначе с чего бы Томас Шуз, окрещенный в народе подходящим случаю прозвищем «Блуберри», сорвался бы в разгар избирательной кампании своего босса в Дальние Кренделя с корзинкой, полной пирожков?
– Понял, – кивнул Алекс.
Сказали «к тетушке», значит «к тетушке». Всё равно теперь менять легенду уже поздно.
Сенатор кивнул в ответ и вышел из кабинета.