– Сказать, чем лето лучше зимы? – спросила меня Маринка, усаживаясь на стул для посетителей. – Запросто скажу. Летом не только не хочется работать, но и есть возможность это нежелание конвертировать в…
– Какое слово ты употребила? – Я подняла голову от своего ежедневника, раскрытого на четверге, сегодняшнем дне то есть, и с любопытством взглянула на секретаршу.
– Конвертировать! – смело повторила Маринка. – Могу продиктовать по слогам, если ты не поняла и со второго раза.
– Я поняла, – ответила я и решила не спорить. Если на Маринку находит, то лучше с ней не связываться по мелочам. Потом не будешь знать как развязаться.
Я взглянула на настенные часы. Они показывали половину третьего. Рабочий день заканчивается, и, похоже, у Маринки есть идея, чем занять наступающий вечер. Я снова заглянула в ежедневник и вычеркнула последний записанный в нем пункт. Практически все запланированное на сегодня уже было сделано. Осталась так, всякая ерунда.
– Ну и хорошо, что поняла, – сказала Маринка. – Так вот, я продолжаю. Летом можно не только позволить себе не хотеть работать, но и найти дело гораздо интереснее и содержательнее. И если посмотреть с точки зрения продолжительности жизни, молодости, юности, ну и всего прочего, то, наверное…
– Давай короче. – Было ясно, что работать мне не дадут, я отложила в сторону ежедневник и напрямую спросила: – Ты что хочешь?
– Я хочу на пляж, – призналась Маринка. – Пойдем, а? Ну ее к лешему, эту редакцию и…
– И этого редактора? – закончила за нее я. – Мерси.
– Ну я же так не сказала! – весело возмутилась Маринка. – К тому же этого редактора я сейчас зову с собой. И поступаю очень благородно.
– В чем же кроется благородство? – Я вспомнила, что вчера искала дома купальник и не нашла его, поэтому решила идею пляжа не поддерживать.
– Да в моем же предложении! Я запросто могла бы взять больничный листик, бюллетень то есть, и сейчас спокойно валяться на песочке и наслаждаться жизнью. Но я так не поступила и зову тебя. Пошли, а? Скучно же!
Я задумчиво посмотрела в окно. Пляж был идеей очень хорошей, и я сама собиралась предложить Маринке сходить на реку, но меня смущал не только спрятавшийся неведомо куда купальник. Смущало еще и небо. Небо, быстро затягивающееся облаками очень нехорошего сизого цвета. Да и ветер на улице начал усиливаться. Маринку, как всегда, обуяла идея, мало подходящая к реальности.
– Не вовремя у тебя возникла эта светлая мысль, – сказала я, – вот если бы вчера…
– Почему опять не вовремя? – удивилась Маринка. – Работой мы сейчас не загружены, можно сказать даже, что баклуши бьем. Или околачиваем. Не помню, как точно, да это и не важно. Ну почему бы не сходить на пляж? Пошли, Оль, а то так и закиснем в этих стенах.
– И на этих стульях, – закончила я.
– И на этих стульях, – подтвердила Маринка, понимая, что я начинаю понемногу сдаваться. – Так идем?
– Да ты на погоду посмотри! – не выдержала я. – Высунь нос в окошко: сейчас как ливанет, так и смоет сразу с пляжа.
Маринка, вытаращив глаза, посмотрела на меня. По-видимому, смысл моих слов до нее не доходил. Моргнув несколько раз и решив, наверное, что начинать на меня обижаться рановато, она на самом деле подошла к окну.
– Как хорошо, – проговорила Маринка возмутительно приподнятым тоном, глядя в теряющее синеву небо, – и нежарко. А вода все равно будет теплой. Не остынет же она от этих нескольких облачков?
Услышав про облачка, я не выдержала, соскочила с кресла и тоже подошла к окну.
– Ну, ничего себе «облачка»! – сказала я. – Да ты посмотри внимательно: сейчас как зарядит, так и забудешь про все свои пляжные поползновения! Вчера нужно было предлагать или завтра предложишь, а сейчас займись чем-нибудь.
– Боже мой. – Маринка, наверное, очень хотела повертеть пальцем у виска, да сдержалась, и правильно сделала, между прочим. – Облачка ей помешали. Облачка! Помешали!
Она жалостливо посмотрела на меня, словно намекая, что у меня такая умственная слабость, что даже объявлять мне об этом не стоит, и предложила, быстренько перестроившись:
– Тогда пошли погуляем! Даже если и упадет три капли с неба, мы это время пересидим в кафешке или под деревом постоим. Ну какого черта нам здесь торчать, если все равно ничего путного уже не сделаем? Дела переделаны и на завтра, и на послезавтра!
Я задумалась.
А действительно! Сергей Иванович – в отпуске, Ромка – на каникулах. Работы по причине летнего времени немного, потому что летом, как я замечала уже не раз и не два, город словно вымирает и люди куда-то рассасываются. Они никуда не деваются, конечно, но активность читательская и активность криминальная падает до размеров просто свинских, если так можно сказать. Ну, я думаю, что в данном случае можно, потому что моя работа и состоит в констатации и расследовании всяких криминалов и доведении результатов этих расследований до читателей. Одним словом, если не быть многословной, летом работы заметно меньше, чем в любой другой сезон.
– Ну что, надумала? Или мне зайти через часик? – с неприличным таки ехидством спросила меня Маринка.
– Надумала, – сердито ответила я. – Только у меня есть один вопрос, не знаю, как ты к нему отнесешься…
– Ты про купальники? – практично спросила Маринка.
– Кстати, да! – воскликнула я. – Насчет купальников…
– Ну это мы просто съездим на тебе и возьмем их, – Маринка пожала плечами, – не вижу сложностей.
– Не «на мне съездим», а на моей машине, – довольно-таки сварливо проговорила я.
– Это одно и то же, – отмахнулась Маринка. – А какой вопрос у тебя был?
– Как нам быть с Виктором? Брать его с собой или не стоит?
– Не знаю даже… – Маринка задумалась или только притворилась, что сделала это. – Если он захочет, то почему и не взять, а если не захочет, то можно и не брать. А что, ты без бодигарда уже считаешь неприличным и на улицу выходить? Ну вы покрутели, девушка, просто слов нет!
Я промолчала и задумалась. Хотя Маринка была права в основном: а что думать-то? Ехать нужно!
Я вызвала по селектору Виктора и предложила ему на выбор два варианта: либо он уходит с работы и едет с двумя девушками на пляж или куда получится, если погода все-таки возьмет да и подведет, либо идет куда хочет.
Виктор от пляжа и девушек отказался. Не мне его судить за такое легкомыслие. Вполне возможно, что мы с Маринкой уже порядком ему поднадоели. Я имею в виду не только за сегодняшний день, а вообще.
Короче, мы быстренько собрались и покинули редакционное помещение.
Моя «ладушка», уже неоднократно латанная и ремонтированная после всех передряг, в которые ей доводилось попадать вместе со своей хозяйкой, все еще исправно бегала, и мы сперва доехали на ней до Маринкиного дома на Советской. Маринка свой купальник нашла достаточно быстро – и одного часа не прошло, ну а потом мы отправились ко мне. Мой дом находится от редакции гораздо дальше, чем Маринкин, и времени для поездки к нему пришлось потратить в два раза больше, чем до Маринкиного дома, однако, если суммировать потраченное время, то на поиски моего купальника его ушло гораздо меньше. А все почему? Да просто вещи нужно класть на место, чтобы потом можно было найти их сразу. Главная закавырка в том, чтобы вспомнить, где это место находится.
Но это я сказала не для того, чтобы как-то особенно осудить Маринку, а так, к слову.
Ну, в общем, двух часов не прошло, то есть времечко приблизилось к самому, что называется, пеклу, как мы оказались во всеоружии для визита на пляж. Я высунула нос из окна своей «Лады», вдохнула горячий воздух и снова посмотрела на небо. Оно упорно затягивалось тучами.
– Ничего у нас не получится, – убежденно сказала я, нажимая на педаль и трогая «Ладу» с места.
– Давай сперва приедем, а там видно будет, – сказала Маринка, – чем-то это должно все-таки кончиться. Или тучи разбегутся, и мы ухватим немного загара, или тучи никуда не денутся, и тогда мы не будем страдать от жары.
– Ненавижу твою диалектику, – проворчала я и поехала по направлению к набережной.
Маринка всю дорогу трещала о какой-то ерунде, я с удовольствием поддерживала ее болтовню, и мы быстро и без происшествий добрались до места назначения.
Теперь встала проблема, какой пляж выбрать. Их у нас в городе несколько, и каждый со своей фенечкой. Например, основной пляж, так называемый «городской», расположен на острове, и добраться к нему можно двумя путями: спуститься с моста по особой аппендиксоподобной лестнице или доплыть на чем-нибудь плавучем. Мне лично городской пляж не нравился постоянным скоплением на нем народа. Да и с тенью или с укрытием от дождя, смотря по погоде, на этом пляже были проблемы. Три кустика и пяток кривоватых деревьев под понятие «укрытие» явно не подходили.
Есть у нас еще один пляж – частный, престижный, дорогой, но почему-то там запрещено купаться. Даже объявление соответствующее висит. Не знаю, кто с кем и чего не поделил или кто кому чего-то недоплатил, но что это за пляж, если нет допуска к воде?
Все остальные пляжи по традиции носят названия «диких», но вот они-то по атмосфере, уюту и обстановке как раз и являются самыми человеческими.
Доехав до моста через Волгу, мы свернули налево, миновали частный пляж, который, по существу, и не пляж вовсе, а естественный, но платный солярий – звучит, кстати, очень ненатурально: «естественный, но платный»! – и, проехав еще приблизительно с километр, добрались до второго дикого пляжа. Первый нам сегодня не понравился из-за большого количества народа на нем, ну а следующий пришелся в самый раз.
Я зарулила на стоянку, и только мы с Маринкой собрались выходить, как начался ливень. Резко усилился ветер, крупные капли забарабанили по асфальту, деревьям и по нам, несчастным, то есть по крыше и стеклам машины.
– Ну вот, – только и сказала я, закуривая.
– Ну и что? – моментально отреагировала Маринка. – И что такого-то? Зато надышимся озоном под самую завязку. Открывай свою форточку и прекращай портить атмосферу!
– Не могу открыть, ветер как раз в мою сторону, я вся буду мокрая, – хмуро отозвалась я.
Маринка, с видом умудренного метеознатока, сощурилась и пристально посмотрела на небо, вертя головой в разные стороны, потом обратила взоры на пляж.
– Дождь скоро кончится, – объявила она тоном сивиллы и даже зачем-то прищелкнула пальцами несколько раз.
– «Скоро» – ты имеешь в виду в историческом измерении времени? – уточнила я.
– Да нет же, прямо сейчас. Смотри – небо уже светлеет.
Ливень на самом деле прекратился внезапно и скоро. Благодаря тому, что мы не успели выйти из машины, мы остались сухими, а вот граждане, уже отдыхавшие, испугались дождя при первых его каплях, быстренько собрали свои вещички и свалили с берега. Так и получилось, что, кроме нас с Маринкой, на всем пляжном пространстве не осталось больше никого.
– Вот! – удовлетворенно произнесла Маринка, выходя из «Лады» и радостно щурясь на свет божий. – Полный кайф: народу нет, Волга есть! О чем еще мечтать?
Я могла бы ей предоставить целый список того, о чем в нашей жизни можно было бы помечтать, но не стала этого делать. Зачем лишний раз себя расстраивать?
Мы действительно неплохо устроились на пустынном пляже, и все было здорово, пока из-за ближайшего к нам острова не вывернула моторная лодка и не пристала буквально в пяти-шести шагах от нашего полотенца, расстеленного на песочке. Среднего роста парень, слабо загорелый, одетый в одни только шорты, широкополую панаму и в темные очки, разложил перед собой инструмент и начал копошиться в моторе.
Тонкая струйка бензина – или керосина, я не разбираюсь, – потекла с борта лодки в воду, и вскоре течение начало ее подталкивать как раз к нам с Маринкой. На все замечания молодой человек бубнил какие-то глупости вроде того, что здесь пляжа нет, якобы он расположен под мостом, и отказывался отплывать в сторону. Отдых получался подпорченным в буквальном смысле. Хотя, с другой стороны, мы уже и так достаточно накупались.
Потом парень ушел, оставив свою лодку с вытекающей из нее радужной жидкостью, мы перебазировались правее, но обе уже понимали, что пора закругляться.
– Ну как, не жалеешь? – спросила меня Маринка, вытираясь полотенцем.
– Все отлично, – призналась я.
– Еще не все! – Маринка сделала загадочное лицо, и я поняла, что вот-вот на меня рухнет еще одна сногшибательная идея.
Так оно и получилось. Маринке загорелось продлить отдых и увенчать наш пляжно-купальный день еще и легким ужином в кафе.
Неплохая была идея, да только не все происходит так, как планируется вначале.
Мы накинули на себя одежду и побрели обратно, решив срезать угол и пройти к стоянке, на которой я оставила «Ладу», не по дороге, а по прямой – через березово-смородиновые заросли, образующие как бы зеленый островок на «берегу» поселка частных домов и служащие местным жителям частично как свалка, частично как место для незамысловатых пикников.
День был будний, так что мы смело направились к этим зарослям, надеясь, что никого не встретим в них. Под занавес не хотелось бы портить настроение лицезрением каких-нибудь алконавтов, мешающих пиво с водкой и чистый русский мат с перлами местного диалекта.
Когда мы подошли к первым деревцам, по дороге мимо нас быстро проехала темно-синяя «Ауди», обдав Маринку грязью из свежей лужи. Водитель даже не остановился, хотя не заметить совершенного не мог. Вот ведь скотина какая!
Маринка, зайдя за ближайшее же дерево, тщательно отряхнула запачканное платье и, гордо задрав нос, пошла в глубь зарослей, стремясь быстрее выйти на противоположную их сторону. Я – за ней.
Через несколько шагов Маринка, пару раз споткнувшись о торчащие из земли корни, замедлила шаг и подождала меня.
– Он же видел, что мы идем! – несколько запоздало начала возмущаться она.
– Ну видел, – успокаивающе ответила я. – Это был просто хам. Выбрось его из головы, сейчас добредем до машины и поедем в кафе.
– Я, кажется, запомнила номер, – пробормотала Маринка, продолжая идти немного впереди меня. – Триста восемьдесят один… или нет – восемьсот тридцать один. Или нет…
– Решила подать жалобу? – поинтересовалась я. – Знаешь же, что бесполезно!
– Какая жалоба?.. – Маринка так резко остановилась, что я едва не наткнулась на нее. – Я статью напишу! Такую статью, что…
– Ну, в общем, ясно, – согласилась я. – Ты, главное, под ноги смотри, а то, не ровен час, сломаешь себе шею, и тогда некому будет статью писать.
Маринка из сказанного сделала практический вывод и крепко схватила меня за руку.
Оказалось, сделала она это как раз вовремя. Потому что, миновав следующее на пути дерево, мы наткнулись на женский труп.
Неплохое продолжение отдыха, правда?