Мама Зои умерла, когда ей было десять. Папа пил.
Брат ушёл на улицу, потом в тюрьму.
– О-о, да нормально всё, живая она! – мальчишки ввалились в помещение дневного центра для кризисных подростков. – Мы сейчас на стройке Зои ….
– Ну кровь была, да… Живая она!
Слёзы. Злость. Ужас. Боль. Отчаяние.
– Где? На какой стройке? – схватила я Олега за грудки.
– Н-н-не помню… – Олег дыхнул мне в лицо драконьей смесью морилки, клея и пива.
– Господи, только ты можешь её защитить!
Объездив несколько точек, где Зои могла бы оказаться, и не найдя никого, я тихо молилась. Больно… Дышать больно…
Больше мы её не видели. Она к нам не приходила, и никто не знал, где она. Жива ли?
– Тётя Наташа! Мама! – ко мне летела маленькая черноглазая девочка. Улыбка не помещалась на её личике, глаза сияли, а рядом стояла коляска.
– Зои? – не веря своим глазам, шепчу я, потому что не могу громче: дыхание сбилось. Таких крепких объятий от такой малышки точно не ждёшь!