Поход за грибами (часть первая)
Понятия не имею, что я тут делаю. Да и вообще – зачем учитель заговорил о грибах?..
– Знаешь, я люблю грибы, – радостно заявил он тем прохладным осенним вечером, приосанившись за стойкой в баре.
– Рядовки? – предположила я, но он отрицательно качнул головой:
– Рядовки – это, конечно, тоже хорошо…
– Но?
– Но выделять из всех грибов одни только рядовки – такое же ненужное упрощение, как сводить весь бейсбол к одним «Гигантам».
– Так вы же любите «Гигантов», разве нет?
– Безусловно. Однако также я признаю, что они – не единственная хорошая бейсбольная команда.
А ведь не так давно эти же самые «Гиганты» стали причиной нашей с ним размолвки… С тех пор мы оба начали относиться к теме бейсбола с большой осторожностью.
– Грибы тоже бывают разные.
– Что?..
– Например, фиолетовые рядовки лучше жарить сразу, свежесобранными – с соевым соусом получается невероятно вкусно.
– Да?
– Уж поверьте. Или, скажем, болетовые грибы. Тоже очень ароматные.
– Вот как?
Пока мы беседовали, из-за стойки показалось лицо хозяина бара.
– А вы, смотрю, отлично разбираетесь в грибах? – заметил он.
– Да ну что вы! – заскромничал учитель, сохраняя, тем не менее, важный вид.
– Я каждый год примерно в это время хожу за грибами, – сообщил бармен.
Вытянув шею, он медленно приближал лицо к нам, чем напоминал взрослую птицу, кормящую своих птенцов.
– Да? – ответил на реплику бармена учитель тем же самым тоном, каким обычно я реагирую на его собственные фразы.
– А раз уж вы так любите грибы, – продолжал бармен, – не хотите ли отправиться в лес вместе?
Мы с учителем переглянулись: пусть мы и наведываемся сюда чуть ли не через день, мы ни разу не замечали, чтобы к нам относились, как к постоянным клиентам, и тем более – вдруг по-дружески вклинивались в разговор. В этом заведении принято встречать каждого посетителя так, словно он пришел в первый раз. И вдруг бармен пригласил нас пойти за грибами, ну надо же…
– Куда планируете поехать? – поинтересовался учитель, на что хозяин заведения ответил, еще сильнее вытянув шею:
– Недалеко от Тотиги.
Мы снова переглянулись, а бармен, все так же вытянув шею, ждал ответа.
– Что думаете? – обратилась я к своему спутнику, и почти одновременно с моим вопросом он сказал:
– А давай съездим.
Вот так мы и решили поехать за грибами в Тотиги. Ехать нам всем предстояло на машине бармена.
Вообще, в машинах я совершенно ничего не понимаю. Учитель, скорее всего, тоже. Так что все, что я могу сказать о машине владельца нашего бара – она была белая и по форме походила на ящик. Она не имела ничего общего с распространенными в наше время автомобилями обтекаемой формы. Это была старенькая машина – такие простые четырехугольные формы кузова чаще встречались больше десяти лет назад.
Мы договорились встретиться перед баром в шесть утра в воскресенье. Поэтому я поставила будильник на полшестого, а утром, даже толком не умываясь, взяла пахнущий плесенью рюкзак, который вытащила из шкафа еще с вечера, и вышла из дома. В свежем утреннем воздухе звук запираемого замка прозвучал неожиданно громко. Несколько раз зевнув, я направилась к бару.
Учитель был уже там. Он стоял, выпрямившись, со своим обычным портфелем в руках. Багажник машины, на которой нам предстояло ехать, был распахнут, наполовину скрывая хозяина.
– Что у вас там? Грибницкие инструменты? – спросил учитель, на что мужчина ответил, не меняя положения тела:
– Нет. Это все мне нужно отвезти кузену в Тотиги.
Голос хозяина бара раздавался откуда-то из глубины багажника. Там были несколько бумажных пакетов и один длинный прямоугольный сверток. Мы с учителем увидели это все через плечо бармена.
На столбах кричали вороны: «Кар, кар, кар…» – это были громкие и резкие, поистине вороньи выкрики. Разве что чуть более расслабленные, чем обычно бывает днем.
– Это вот – рисовое печенье, а это – нори, – пояснил хозяин бара, указывая на бумажные пакеты.
– Понятно, – хором произнесли мы с учителем.
– А тут саке, – продолжил он, указывая на длинный сверток.
– Понятно. – Учитель опустил портфель вниз, а я промолчала.
– Мой кузен уж очень любит Саванои[12].
– Я тоже его люблю.
– Это хорошо. Правда, у нас в баре алкоголь из Тотиги.
Хозяин бара вел себя более расслабленно, чем на работе. Даже как будто помолодел лет на десять. Он открыл заднюю дверь – мол, садитесь, – а сам, наклонившись над водительским сиденьем, завел двигатель. Когда мотор запустился, водитель отправился закрывать багажник. Убедившись, что мы с учителем разместились на задних сиденьях, он еще раз обошел машину по кругу, все так же стоя выкурил сигарету и уселся за руль. Пристегнувшись, водитель медленно нажал на педаль газа.
– Большое вам спасибо за приглашение, – поблагодарил учитель, на что хозяин бара обернулся и широко улыбнулся:
– Да ладно, давайте без этих формальностей.
Какая приятная улыбка… А между тем педаль газа была уже нажата, и машина потихоньку двигалась вперед, пока водитель смотрел в противоположную сторону.
– Смотрите, пожалуйста, вперед, – тихо попросила я.
– Что? – удивленно спросил он, вытягивая шею уже в мою сторону.
Вперед он не смотрел. Совсем. Так и сидел, повернувшись к нам. А машина тем временем продолжала скользить по пути.
– Смотрите на дорогу, опасно ведь…
– Вперед, вперед посмотрите!
Мы это выпалили одновременно. Машина неуклонно приближалась к столбу.
– А? – Водитель повернулся вперед и почти одновременно с этим повернул руль, уходя от столкновения. Мы с учителем облегченно выдохнули.
– Да не волнуйтесь, – легкомысленно произнес хозяин бара, прибавляя скорость.
А я никак не могла понять, как вообще оказалась с утра пораньше в незнакомой машине. Да и что из себя представляет поход за грибами, мне тоже было неясно. По моим ощущениям, это напоминало продолжение пьянки. Пока я сидела в пространных раздумьях, машина все набирала скорость.
Кажется, я успела задремать. Когда открыла глаза, мы уже ехали по горной дороге. Заснула я где-то после того, как мы свернули со скоростной трассы и выехали на какую-то другую дорогу – название я не помню.
По дороге мы беседовали о всякой всячине. Учитель рассказал, что преподавал родной язык и что мои оценки по его предмету не слишком впечатляли. Водитель же поведал, что его зовут Сатору и что в горах, куда мы едем, много опят. Тем для разговора у нас хватало: можно было поговорить о том, какими были занятия у учителя, или, например, об опятах, но Сатору постоянно оборачивался в нашу сторону, а потому мы старались не слишком увлекаться беседой.
Машина плавно взбиралась по склону. Сатору поднял стекло до сих пор открытого настежь окна. Мы последовали его примеру.
Немного похолодало. С гор доносилось звонкое пение птиц. Дорога становилась все уже.
Мы подъехали к развилке. В одну сторону шла асфальтированная дорога, в другую – грунтовая, покрытая галькой. Мы остановились в самом начале грунтовой дороги. Сатору вышел из машины и направился вверх по грунтовке. Мы с учителем наблюдали за ним с заднего сиденья.
– Интересно, куда это он? – недоумевала я, но учитель лишь слегка наклонил голову.
Когда я открыла окно, в машину хлынул холодный горный воздух. Птичьи голоса стали отчетливее. Солнце поднялось довольно высоко – было уже больше девяти часов утра.
– Цукико, как думаешь, мы вернемся отсюда? – вдруг спросил учитель.
– Что?..
– Мне почему-то кажется, что мы можем больше не вернуться…
– Да ладно вам! – отмахнулась я.
На это он только улыбнулся и продолжил молча смотреть в зеркало заднего вида.
– Вы, должно быть, устали, – предположила я, но учитель отрицательно покачал головой:
– Нет, совсем не устал.
– Учитель, мы вполне можем просто уехать обратно.
– Это, интересно, как?
– Ну…
– А давайте возьмем и поедем вместе куда глаза глядят?
– Что?..
Кажется, он немного развеселился. Я украдкой посмотрела на своего спутника, но не увидела ничего необычного. Спокоен, как всегда. Сидит, положив сумку рядом с собой и выпрямившись. Пока я пыталась угадать настроение учителя, с холма спустился Сатору. С ним был кто-то еще, и этот неизвестный спутник походил на нашего нового знакомца, как близнец. Вдвоем они открыли багажник, забрали пакеты и быстро понесли на вершину холма. Через мгновение они вернулись и одновременно закурили, стоя рядом с машиной.
– Утро доброе, – поприветствовал нас незнакомец, усаживаясь на переднее пассажирское сиденье.
– Это и есть мой двоюродный брат Тоору, – представил мужчину Сатору.
Они и впрямь были похожи как две капли воды. Тоору буквально во всем походил на своего двоюродного брата: черты и выражение лица, телосложение и даже исходящая от него энергия напоминали Сатору.
– А вы, я слышал, любите Саванои? – обратился учитель к Тоору, а тот, не отстегивая ремня безопасности, как-то извернулся и, взглянув на нас, весело ответил:
– Совершенно верно!
– Хотя саке из Тотиги вкуснее, – продолжил Сатору, извернувшись точно таким же образом.
Машина начала подъем. Вдруг бампер коснулся ограждения, и почти одновременно с этим мы с учителем вскрикнули.
– Идиот, – спокойным тоном промолвил Тоору.
Сатору, улыбаясь, повернул руль. Мы с учителем снова выдохнули. Из леса доносились приглушенные голоса птиц.
– Вы в таком виде собрались в горы?
Минут через тридцать после того, как к нам подсел Тоору, Сатору остановил машину и заглушил двигатель. И Тоору, и Сатору, и я были в джинсах и спортивных ботинках.
Выйдя из машины, хозяин бара и его кузен сделали несколько наклонов, разминаясь. Глядя на них, и я сделала пару упражнений для растяжки. И только учитель стоял как вкопанный. Он был одет в твидовую пиджачную пару и кожаные ботинки. Костюм выглядел старым, но был хорошо пошит.
– Перепачкаетесь ведь, – продолжил свою прошлую реплику Тоору.
– Ничего страшного. – Учитель переложил свой портфель из правой руки в левую.
– Может, лучше оставить сумку в машине? – предложил Сатору.
– Да нет, ни к чему, – отказался учитель.
Мы пошли по лесной дороге. На спинах Сатору и Тоору висели похожие рюкзаки. Это были альпинистские рюкзаки, примерно на один размер больше моего. Тоору шел первым, а Сатору – последним.
– Что, подниматься оказалось неожиданно трудно? – обратился ко мне Сатору.
– Д-да уж, – ответила я, и тут же впереди раздался голос Тоору:
– Шагайте помедленнее, не спешите.
Иногда мы слышали тарахтящий звук. Учитель поднимался в обычном темпе, даже не запыхавшись. Я же уже дышала с трудом. Странный звук теперь слышался постоянно.
– Это глухая кукушка? – пытался угадать учитель.
Тоору, обернулся:
– Это дятел. С таким звуком они долбят деревья, чтобы достать жуков. Но я удивлен, что вы знаете глухую кукушку…
– Шумная птица – дятел, да? – и Сатору засмеялся.
Подъем становился все более крутым. Мы шли по узкой тропке, напоминающей звериную. По обеим сторонам тропы густо росли высокие осенние травы – они щекотали наши лица и руки. Листья на деревьях уже окрасились в красные и желтые цвета, хотя внизу, у подножия, листва еще была зеленой. Несмотря на прохладу, я вся вспотела. Наверное, дело в недостатке физической активности. А вот учитель с портфелем в руке поднимался спокойно, без усилий.
– Вы активно занимаетесь альпинизмом? – спросила я.
– Это еще даже не альпинизм, Цукико.
– Да конечно…
– Слышишь? Опять дятел добывает себе насекомых.
Слышать-то я слышала, но смотрела я все время вниз. Тоору (или Сатору – шагая с опущенной головой, я даже не понимала, откуда именно доносится звук) заметил:
– А учитель, смотрю, шагает довольно бодро.
Сатору – или, может, Тоору – ответил:
– Ага, а вот Цукико – не очень, хотя и намного моложе. Ты сможешь! – попытался он подбодрить меня.
Мне казалось, подъем никогда не закончится. К стуку дятла постепенно добавились и другие птичьи трели.
– Вроде пришли, – предположил Тоору, и Сатору поддержал:
– Да, по-моему, мы на месте.
Тоору вдруг сошел с тропы. Он уверенно шагал вперед, хотя на земле не было никаких следов. Мне показалось, что здесь воздух стал гуще. Обернувшись, Тоору предупредил:
– Смотрите под ноги.
– Идите аккуратно, чтобы ничего не раздавить, – добавил Сатору позади меня.
Земля была влажной. Постепенно подлесок поредел, а вот деревья стояли все плотнее друг к другу. Склон стал более пологим, ноги больше не путались в траве, и идти стало заметно легче.
– Кажется, что-то нашел, – подал голос учитель. Тоору и Сатору медленно подошли к нему.
– Надо же, какая редкость. – Тоору, склонился к грибу.
– Это что, кордицепс? – спросил учитель.
– А гусеница еще большая.
– Интересно, чья она такая…
Они переговаривались как будто хором.
– Кордицепс… – тихо повторила я, а учитель взял палку, большими буквами написал это название на земле и тут же отчитал меня:
– А ты, я смотрю, и на естествознании ничего не слушала.
– Мы такого не проходили! – повысила голос я, а Тоору громко рассмеялся:
– Похоже, самому важному ты в школе не научилась, – сказал он.
Учитель выслушал его, но потом тихо заметил:
– В любом месте и в любое время можно многому научиться – было бы желание.
– Интересный у тебя учитель, – снова рассмеялся Тоору.
Учитель достал из портфеля полиэтиленовый пакет, аккуратно положил в него кордицепс и крепко завязал. Пакет он положил обратно в портфель.
– Идем дальше, нужно набрать побольше грибов, а иначе зачем вообще было ехать, – сказал Сатору и шагнул в чащу.
Мы разбрелись кто куда и пошли, внимательно смотря под ноги. Учитель в своем твидовом костюме совершенно растворился среди деревьев, как будто замаскировался. Вроде только что был здесь, но стоило ненадолго отвести взгляд – и вот его уже не видно. А когда я начинала его искать, частенько оказывалось, что он стоит прямо рядом со мной.
– А, вот вы где… – С удивлением посмотрела на него я, на что мужчина с загадочным видом захихикал:
– Да никуда я не денусь!
В лесу учитель был не таким, как обычно. Он был словно животное, давно живущее в чаще.
– Учитель, – снова позвала я. Мне было не по себе.
– Я же сказал, я всегда рядом.
Да мало ли что он там сказал! Уверена, он запросто может оставить меня и уйти вперед. Он всегда уходит. Скажет что-нибудь вроде: «Экая ты безалаберная. Хотя, наверное, ты всегда такая», – и уйдет.
Где-то поблизости стучал дятел. Учитель направился дальше в лес. Я проводила его рассеянным взглядом – снова задумалась о том, как же я оказалась в таком месте. Костюм учителя мелькал среди деревьев. Откуда-то из глубины леса донесся голос Сатору:
– Здесь опята!
– Ого, сколько их тут! В прошлом году гораздо меньше было… – послышался из-за деревьев оживленный голос то ли Сатору, то ли Тоору.