ГОЛУБЫЕ КРЕВЕТКИ, ИЛИ БЛАГОРОДНЫЕ ДОНЫ
Эх, саба, саба. Что значит саба? Откуда ник?
Паутина инета – как она формируется?
Кто те люди, что сидят на сайтах и форумах, пишут блоги и распространяют «правдивую» инфу. В кавычках. Формируя наше с вами мнение.
Тролли.
Интернетовские тролли – это тема.
Сейчас уже ни для кого не секрет их стиль, их манера письма, их варианты разговора.
Не секрет и их цели.
Цензура инета? В значительной степени это и есть система троллей.
Трудно ли затроллить обычного человека на просторах инета? Да пара пустяков. Ники множатся, раскладываются, отпочковываются и вас уже обсмеивают – и это толпа…
Только что он был один. Но вот уже зовет на помощь другого.
Им не важно, о чем разговор – им важно, чтобы человек замолчал. Приемы отработаны. Они прозрачны.
Паутина троллей опутала виртуальное пространство, как шпионская сеть вражеской разведки ближайшего окружения Джеймса Бонда.
Внутренности паука. Вы их видели?
Саба – админ всея Руси, один из начальников этих троллей. Он преподает им даже науку- заглушку слов обычных пользователей инета. Раньше я не понимала, думала саба выпил коньяка перед сном. Но он часто повторял – «я бог, —я скажу- и всё будет сделано».
Кому они служат?
Наверное, их жизнь значительно интереснее, чем кажется первоначально. Ведь они служат отечеству. Пишут Лукоморье. Сочиняют новости и форумы.
Интересно, они делают это ради денег, или ради призвания? Ради Бабла, или ради Искусства?
Паранойя.
Паранойя – это когда что? Это когда ранним утром, часов в 6, ты включаешь ноут и начинаешь шерстить блоги. Обычно у него на столе не один комп, а шесть. Хорошее совпадение – шесть компьютеров и шесть часов утра.
Отличное начало дня.
Блоги настоящие, – что там пишут?
Известные блогеры. Все ли они просто люди? Или это люди на службе. Кому они служат? Истине?
Что мы можем выбрать? Истину или Ложь? А есть ли у нас подобный выбор? Может мы все время мечемся между одной ложью и другой?
Между ложью и ложью. Были ли американцы на Луне?
Если частичка истины просачивается, – блог или сайт, или текст – сразу уходит в небытие.
Я не ходила больше в бассейн, но снова вернулась к сабе в чат.
– Ну раз ты не хочешь со мной встречаться, – я буду встречаться со всем в твоем чате. Мне нужен секс. Обещаю секс на первом свидании.
Мне не было жалко комиссарского тела. Возраст и его осознание делали имидж ненужной игрушкой, к тому же еще и сломанной. Это была месть? Или попытка забыть, выйти из круга фиаско с Сержем?
Первый ждал меня у метро.
Карлик. 155 см.
Я была на каблуках. На шпильках.
Он с ненавистью посмотрел на меня.
Его звали Саша.
Выглядел подростком. Строение тела – подростка. Голова маленькая. Очки.
Я не стала спрашивать, зачем он врал мне про рост. Я бы надела кроссовки.
Каждое слово давалось ему с трудом. Он говорил что-то о больной спине, о приступах боли. Что надеется, что сегодня боли не будет. Он буквально шипел от злобы.
– Саша, ты столько лет сидел со мной в чате…
– Ну и что?
– Откуда злость? Нет, это злоба… Даже ненависть…
Квартира была маленькой. Крохотной. Как клетка для моли. Можно было только войти и уже не повернуться. Казалось, вся она просматривается из одной точки. Или это была точка зрения?
Первый этаж.
Темно от уличных деревьев и кустов. Его комната – диван и стол с компьютером.
Все окно заставлено громадными горшками с пальмами, и домашними растениями. Пол у окна тоже весь в емкостях питания растений.
– Удобно ночью – не надо бежать до туалета.
– Это мама.
Ему не терпелось. Он сразу стал меня раздевать. Молча. Я сняла с него очки. Огромный член не вязался с его маленькой головой. Я взяла его за уши, голова казалась высушенным трофеем индейцев.
– Надеюсь, сегодня не будет болеть спина, – еще раз повторил он и лег на разложенном диване. Поверх одеяла. Бельё в цветочек, исстиранный почти до прозрачности ситец.
Прямо на нас смотрела камера компьютера.
Я не знала, как его трогать, чтобы не сломать.
Его член казался продолжением его туловища.
– Что это за трусы? «Прощай молодость»? – недовольно буркнул он.
Обычные чёрные непрозрачные трусики.
– А надо было кружево? Или «здравствуй старость»? – усмехнулась я.
Он лег на меня, я ввела часть его в себя. Он сразу же остановился.
– Я слишком возбудился. Я перевозбудился…
– И что?
– Сейчас.
Я закрыла глаза. Чтобы не видеть носителя. Всё-таки это ужасно, секс на первом свидании. Пусть даже ты трепалась с этим носителем пять лет в чате. Трёп – одно, секс – другое. Мне было неловко. А этому было всё равно, он, знай себе, останавливался и останавливался. Я погладила его по спине, открыла глаза, хотела поймать губы. Странно, лица я не увидела. Надо мной была шея. Лишь одна шея… Или же это было тело? Вот ведь… Незадача… Я поцеловала его. Вроде маленький парень, а шею так вытянул, что голова оказалась где-то у меня в волосах. Я сделала резкое движение бедрами навстречу его телу. Он кончил. Всё закончилось. Наконец-то.
Старый, старый способ увидеть врага – приём Юдифи. Разве они – эти чатовские собеседники, были врагами? Для меня – нет. Но почему-то я была для них олицетворением врага. Почему? Настоящая, живая, без маски, такая, какая есть. Я не была персонажем. Я была лишь частью реальности, с которой они вели войну. Без легенды и нагромождений фальши.
Вот, значит, кто столько лет разговаривал со мной. Почему столько злобы.
Я лежала и чувствовала, как его сперма течет из меня.
– Вставай скорее, сейчас всё запачкаешь.
Он тащил меня за руку.
– Что запачкаю?
– Одеяло.
– Да чем я могу запачкать твое одеяло?
– Сперма же из тебя вытекает.
– Это же не грязь.
Спорить было бесполезно. Он был на грани нервного срыва. Сразу видно было, что стирать он не умел.
Крохотная ванна, дверь открыта, полотенца свисали сверху.
– А вытираться чем?
Новое, чистое он мне не принёс.
– Как ты можешь тут жить и работать?
Этот вопрос все же вырвался у меня.
– Мне нравится, что я могу складывать слова, мне нравится, что я хорошо пишу, что у меня получается писать. Мне нравится эта работа.
– Троллить?
– Не грузчиком же мне идти.
– А что писать – уже не важно?
– Сейчас родители придут.
– Это что значит?
– Уходим.
Я молча одевалась. Он уже был одет. Вышли.
– Ты знаешь, я помню дорогу к метро.
– Нет, я провожу.
Он перешагнул через штакетник газона. Шёл впереди, не оглядывался. Шпильки без восторга восприняли отсутствие асфальта.
– Впрочем, – он сделал еще пару шагов.
– Да, да, я найду дорогу.
– Вот видишь, большое здание, до него дойдёшь, там шоссе- повернёшь направо- дойдёшь до метро.
– Конечно.
Он старался не смотреть на меня. Я оглядывала его исподтишка. Злоба осталась во всём его облике, в глазах, в движениях.
Он резко развернулся и зашагал к подъезду, мы как раз шли у его окон. Можно было рассмотреть сквозь штору оставшуюся чистой кровать.
Я вздохнула. Идти с ним было пыткой. Говорить он мог только в чате. Множество… множество… составное множество. Объединённое тролличьей работой. Тролли инета собирались вечерком, чтобы поговорить со мной и друг с другом.
Теперь я увижу их всех, разложу по словечкам и выражениям, увижу их голыми и в постели, потому что только так я могла выманить их из тени экранов, из-за ширм ников. Заканчивался этап моей жизни. Жизни, которую я провела в паутине виртуальности и лжи…
Навстречу мне попались его родители. Странно, но я узнала их. Они держались за руку и, чувствовалось, очень торопились. Видимо, поливать цветы…
Через две недели он попросил меня выслать фото моей вагины.