Совсем непросто далась мне работа над дебютной книгой Игоря Пантина – сборником стихов и поэтизмов. Его произведения не укладываются в классическую твёрдую форму стиха со смыслом и образами, относящимися к определённому направлению в поэзии, будь то символизм или постмодернизм. Автор обладает острейшим поэтическим виденьем, но не всегда просто передать, облечь в слова поэтическую вспышку, возникшую в груди. Поэзия твёрдых форм показалась ему слишком тесной, ограниченной, ему хотелось широты и свободного звучания. В этом ему помогли поэты русского авангарда, которыми увлечён автор.
В природе поэта потребность высказаться поэтическим знаком, зафиксировать его в звукописи, нанизать на золотую нить смысла – чаще чувства – бусины-образы.
И не всегда разберёшь, из какого материала они – пластмасса или «жемчуг перекатный» – бусины разные и красивы сами по себе. Так и с произведениями Игоря – они переливчатые в звучании, играют во всевозможные интонации чувства. Они настроенческие – передают атмосферу, настраивают на сопереживание. Они оригинальные – западают в душу своеобразным звукообразованием и построением.
Читая стихи и поэтизмы Игоря Пантина, не ищите сразу корень смысла – вслушайтесь в строчки, в полновесность звуков, позвольте себе войти в поэтическое пространство и принять этот удивительный голос. За сопереживанием возникнет и понимание.
Перед вами ребёнок-поэт, вернее поэт-ребёнок, мальчишка – озорной, своенравный, с чутким и восприимчивым сердцем. Он говорит так, словно ему не хватает общепринятых слов, его поэтический всплеск не умещается в известные нам понятия. И поэтому он изобретает новые слова-знаки: «тихотворения», «чудесатые чайки», «запорогий», «влюбирьки», «глухоковать», «слепствовать» – способные передать всю полноту его детского взгляда на мир – чистого и откровенно-искреннего. В этом взгляде есть и радостная восторженность – стихотворение «Черногорское», поэтизм «О яблоках». Внимательное наблюдение за внутренними состояниями своей души – «Уклон в мазохизм», «Ещё одно тихотворенье…», «Я хочу жить сегодняшним днём…», «Боль моя, красавица, цвети…», «Потусторонняя мышь». И наряду с этим поэт-ребёнок обладает недетской серьёзностью, пониманием того, что взрослость неизбежна и вместе с этим осознание, что жизнь – всего лишь сон, иллюзия: стихотворения «А может быть, на самом деле я…», «Ах, детство, когда кажется…», «Прилетит сон-птица…» и поэтизмы «Письмо себе старому» и «О духе».
Почему мне было непросто заниматься книгой молодого автора? Мы с ним поэты разных направлений. Моими наставниками были Марина Цветаева, Анна Ахматова, Иннокентий Анненский, Осип Мандельштам. В свои наставники Игорь Пантин избрал Велимира Хлебникова, Александра Введенского, Николая Олейникова, Даниила Хармса, Николая Заболоцкого – именно они стали «фундаментом», помогающим оформить поэтические приливы его души. И моя задача как редактора была в том, чтобы сохранить «голос Игоря», не примешать в его голос мою поэтическую строгость.
Я очень рада состоявшейся беседе о широтах поэзии с долговязым мальчишкой в вязаном свитере, который, совершенно не смущаясь, заявляет о себе в первом стихотворении этой книги:
Вы знаете? Я вам хочу признаться честно: я крутой…
Тамара Львова, член Союза российских писателей