Мы с вами обсудили, и хочется верить, убедили друг друга в том, что историю изучать надо и понять ее с помощью познавательных возможностей, данных человеку, – возможно. Но как?
Наука, изучающая то, каким образом человек познает окружающий мир, называется гносеологией. Она предполагает наличие объекта познания (т. е. предмета, который изучается), и познающего его субъекта, которым всегда выступает человек. Человек судит об окружающем мире по тому отражению, которое изучаемые объекты создают в его сознании. Это отражение формируется на основе разнообразной информации, получаемой об объекте. С одной стороны, это достигается непосредственным наблюдением объектов с помощью данных нам органов чувств. Некоторые отрасли науки только этим и занимаются. В качестве примера тут можно привести, скажем, ботанику, зоологию и ряд других дисциплин. Однако для объективного знания этих данных зачастую оказывается недостаточно. Так, сотрудники ставшего на сегодня знаменитым адронного коллайдера разгоняют до световых скоростей пучки элементарных частиц, чтобы, столкнув их, получить с помощью специальных ловушек свидетельства о еще более элементарных частицах, составляющих мироздание. Астрономы судят о своих объектах исследования по данным различных излучений, идущих от звезд, как в оптическом, так в радио-, рентгеновском и иных диапазонах. При этом используется различный инструментарий: от простых оптических телескопов до радиоантенн или приемников рентгеновского излучения. Физики, химики строят свои знания на основании опытов. Микробиология использует традиционные оптические и электронные микроскопы и т. д. Что же можно в данной связи сказать об исторической науке?
Поскольку историческая наука обращена в прошлое, то я бы хотел начать наш разговор с одного существенного замечания, которое часто ускользает из поля зрения тех, кто сталкивается с данным предметом. История, как правило, имеет дело с задачами не прямого, а обратного типа. Это положение я проиллюстрирую историческим примером из недавнего прошлого.
Как вы знаете, 26 апреля 1986 г. произошла катастрофа на советской атомной станции в Чернобыле, приведшая к многочисленным жертвам, уничтожению четвертого блока станции и радиационному заражению значительных территорий вокруг нее. Радиационный фон в окрестностях Чернобыльской АЭС был настолько сильным, что Правительству СССР, занимавшемуся ликвидацией этой аварии, пришлось установить 25 километровую зону отчуждения и начать массовую эвакуацию людей. В эту зону попал и город чернобыльских атомщиков, который по названию реки, на котором был расположен, именуется Припять. 27 апреля того же года все население этого города в организованном порядке покинуло зону отчуждения. С тех пор Припять превратился в город-призрак, в котором никто не живет и который несет на себе печать этой катастрофы. Он медленно и верно разрушается. Но никто не знает, когда время поглотит его следы. Не очень давно я читал в интернете довольно интересный препринт группы американских материаловедов, которые доказывали, что без постоянного ремонта и использования все признаки современной цивилизации (небоскребы, заводы, дороги и проч.) будут разрушены под воздействием среды максимум за триста лет. Имея некоторые представления об археологии, я не разделяю излишнего оптимизма этой исследовательской группы, но вопрос меня заинтересовал. Вполне возможно создать группу из материаловедов, строителей, климатологов, гидрологов и иных специалистов, которые на основании всех природных условий, в которых находится покинутый город, укажут более или менее реальные сроки превращения его в руины и даже смоделируют этот процесс по этапам. Это будет прямой постановкой задачи.
Теперь посмотрим на этот пример с другой стороны. Предположим, мы перенеслись в будущее и наблюдаем развалины города Припять. Нашей задачей является восстановить его образ на момент 27 апреля 1986 г., т. е. день, когда он был покинут людьми. Это задача обратного типа и она неизмеримо сложнее первой. С ней, как правило, и сталкиваются археологи, но и работа историка сродни ей. Не буду говорить о многообразии сценариев разрушения города, которые можно предложить на основании вида его развалин. Одних только экспертиз и натурных экспериментов надо провести великое множество, чтобы определить сценарий разрушения города, приведший именно к тому результату, который мы наблюдаем. В нашем случае, конечно, можно обратиться к документам позднесоветской эпохи и найти генеральный план этого города со всеми строительными и архитектурными выкладками. Но на этом пути возникнут свои трудности. Не факт, что таковые документы сохранятся вовсе, еще более проблематично, что свидетельства позднесоветской эпохи сохранятся на Украине. Глядя на то, что там происходит сегодня, легко представить, например, что к десятилетней годовщине Майдана такие мэтры украинской политики, как Олег Ляшко или Олег Тягнибок инициируют постановление Верховной Рады о запрете существования на Украине советской истории и под это дело добьются физического уничтожения всех документов и свидетельств по истории советской Украины. Я, конечно, утрирую, но в истории бывали случаи и похлеще. Нам тогда придется кропотливо, по крупицам, собирать информацию из различных мест, содержащуюся на разных физических носителях, чтобы затем попытаться воссоздать на основании данных сведений первоначальный вид этих (хочется верить), величественных развалин. В этом и состоит ремесло историка.
И поскольку историки по необходимости имеют дело с многообразными свидетельствами и остатками этого самого прошлого, то в этих остатках следует хорошо разбираться. Учитывая, что ежеминутно и ежесекундно настоящее становится на наших глазах историей, то корпус таких свидетельств очевидно обширен и весьма и весьма разнообразен. Это и прямые материальные остатки прошедших эпох, и «отраженные» свидетельства свершившихся событий. На профессиональном языке любой из этих носителей информации, который может что-либо рассказать об истории, называется «историческим источником».
Строго говоря, историческим источником, раскрывающим ту или иную грань реальности, может быть все что угодно. Скажем, стол XVIII в. из собрания музея мебели в Париже может рассказать о том, какой материал, какие технологии и инструменты применялись при его изготовлении. Если на этом предмете сохранилось клеймо мастера, то вполне возможно установить его личность и где он жил. А это значит, что, изучая наш стол, можно сделать вывод не только об уровне столярного производства во Франции в первой половине XVIII в., но и получить представление о том, насколько высок был уровень данного ремесла в Провансе, где, по всей вероятности, жил мастер, а также судить о квалификации его самого и пр.
Гораздо сложнее обстоит дело, когда речь идет не о простых материальных свидетельствах эпохи, но об источниках, которые, в свою очередь, созданы под влиянием каких-либо событий. Скажем, бесчинства опричников Ивана Грозного отражены в огромном числе письменных документов, созданных как непосредственными участниками этих кровавых вакханалий, так и выжившими свидетелями. Написаны они были и на русском, и на иностранных языках. При этом, часто описывая одни и те же события, разные люди делают акценты на разных вещах, а некоторые и вовсе противоречат друг другу. Изучая эти сведения, историку бывает ох как трудно разобраться в том, что же было на самом деле.
Но не все так безнадежно. Чтобы правильно оценить информативные возможности того или иного типа исторических источников и извлечь из каждого максимум полезных сведений, где-то с середины 50-х гг. ХХ в. была создана и ныне успешно развивается специальная вспомогательная историческая наука, получившая название источниковедение. Главной задачей, которую эта наука перед собой ставит, является описание и каталогизация всех возможных типов исторических источников и выработка методов, с помощью которых из каждого типа источников можно извлечь максимум возможной информации.
К сегодняшнему дню предложена масса классификаций исторических источников. Каждая из них имеет свои положительные и отрицательные стороны. Поскольку мы с вами не собираемся становиться профессиональными источниковедами, то я ограничу свой обзор одной простой, но, как мне представляется, убедительной классификацией. Согласитесь, что когда мы говорим об историческом документе, в сознании, как правило, всплывает образ летописи, свитка или иного носителя письменной информации.
«Еще одно, последнее сказанье – И летопись окончена моя, – Исполнен долг, завещанный от бога…» – говорит пушкинский Пимен в келье Чудова монастыря в поэме «Борис Годунов». И действительно, с момента первой информационной революции (т. е. изобретения различных письменных систем записи и хранения информации), вот уже несколько тысячелетий, человечество сопровождает постоянно растущий документооборот. Написанный на разных языках, с применением разных технологий (от клинописи и узелкового письма до берестяных грамот и привычных нам бумажных документов), этот Монблан письменных источников может много чего рассказать об истории человечества. У меня, к сожалению, нет возможности, чтобы на этих страницах охарактеризовать и сотую часть известных типов письменных документов. Здесь и глиняные таблички с записями законов Хаммурапи, и шелковые свитки с написанными на них историями царствования китайских династий, и египетские обелиски с выбитыми на них главами истории египетской цивилизации, и, к несчастью, не дошедшие до нас папирусные фолианты Александрийской библиотеки, утраченной, как известно, в ходе боевых действий римской армии против египетского монарха Птолемея XIII в 48—46-е гг. до н. э. Сюда же запишем хранящиеся в библиотеке Ватикана глиняные таблички с записями норм римского права, как и речи главных политических деятелей римской эпохи, средневековые хроники, летописи разных времен и народов, приказное делопроизводство, разнообразные рукописи делового и личного характера и т. д. и т. п.
К сказанному следует добавить и эпохальное событие, датированное 1458 г., когда Иоганн Гуттенберг произвел вторую информационную революцию в истории человечества. Изобретение книгопечатания в разы разнообразило типы письменных документов и привело к их тиражированию в доселе невиданных масштабах. Появились газеты, журналы, бюллетени, листовки, информационные листки, которые получили широкое распространение в той повседневной жизни, а ныне обрели статус исторического источника.
Так что количество бумаги, на которой человечество продолжало фиксировать свою жизнь, многократно увеличилось. Казалось бы, этому процессу по мере усложнения человеческой деятельности не будет конца. Но нет. Где-то с 80-х гг. ХХ в. мы с вами вступили в эпоху очередной информационной революции, характеризующейся заменой традиционных носителей информации (бумаги, дерева, камня, ткани и т. д.) машиночитаемыми. Появились магнитные ленты, дискеты, жесткие диски, флэшки, которые при всех своих технических характеристиках, по сути своей, продолжают хранить все те же письменные свидетельства и документы.
Вместе с эволюцией письменных источников эволюционировали и специальные исторические науки, основной задачей которых является их правильное прочтение, понимание и хранение. В прежние «докомпьютерные» времена основное значение здесь всегда имела такая вспомогательная историческая наука, как палеография. Она изучает историю традиционного «чернильного» письма (эволюции написания букв, систем сокращения, существовавших в разные времена, орудий письма, составы красок, чернил, материала для письма, его форматов, украшений, водяных знаков). Та часть письменных источников, которая создана на твердых материалах (надписи на камне, глине, металле и пр.) изучаются и классифицируются еще одной специальной исторической дисциплиной – эпиграфикой.
К этим наукам примыкает еще одна вспомогательная наука – сфрагистика. Как вы знаете, многие документы сейчас, да и раньше, скреплялись печатями. Причем уникальность этих печатей гарантировала подлинность авторства документа. Именно сфрагистика и занимается всем многообразием технологий создания, видов, материалов изготовления и других особенностей печатей, пломб и иных удостоверяющих подлинность документа предметов. Кроме того, общеизвестно, что многие официальные и не очень документы снабжены гербами, вензелями и прочей геральдической атрибутикой. Опять же чтобы не ошибиться в многообразии этих символов былого и настоящего величия, исследователям приходится соотносить свои выводы с данными науки о гербах, а также традиций и практики их использования – геральдики.
Довольно рано в связи с постоянно нараставшим документооборотом человечество задумалось о технологиях хранения, обработки, утилизации всей этой информации. Этим традиционно занимается наука архивоведение. Сейчас же к этой сугубо исторической дисциплине прибавляется еще такая прикладная дисциплина, изучаемая на факультетах государственного управления, как документоведение. В ее компетенцию, помимо систем классификации различных типов документов, которыми обслуживается современное общество, входит и очень важная для исторической науки обязанность определения современных критериев, по которым документу полагается храниться в архивах и на какие сроки хранения каждый тип документа может рассчитывать. То есть, по сути, документоведение определяет критерии формирования корпуса исторических источников для будущих поколений исследователей.
Признанные ценными документы принимаются на хранение в архивы. Тут начинается своя история. Архивы бывают разные: личные, корпоративные, местные, государственные, церковные, военные и т. д. и т. п. Каждое государство формирует свою архивную систему со своим архивным законодательством, принципами хранения и классификации документов, а также их учета.
По мере своего развития человечество расстается с многими типами письменных документов, которые долгие века составляли существенную часть повседневной или государственной жизни. К таковым можно отнести ревизские сказки, крестоцеловальные грамоты, податные списки и пр. С появлением электронной почты буквально на наших глазах умирает жанр личной переписки, игравший очень важную роль в повседневной жизни еще наших бабушек и дедушек. Точнее, она перемещается в область виртуальной жизни, и никто, похоже, не может сегодня сказать, сохранится ли что-то из этих терабайтов информации для Истории. И наоборот, в связи со все большим участием в нашей жизни информационных технологий историков начинают интересовать такие нетипические документы, как расчеты компьютерного моделирования технологических или социальных процессов, предшествующих принятию тех или иных политических решений, данные экономической статистики и даже… в ряде случаев параметрические показатели полетов ракет или самолетов, когда речь идет о написании книг об истории заключения важных межправительственных соглашений о сокращении вооружений в ХХ в.
Но, несмотря на то, что письменные источники всегда играли и играют важную роль в наших знаниях о собственной истории, этим все многообразие источниковой базы по истории человечества не ограничивается.
Разнообразный мир вещей и предметов, который человек создает своей деятельностью, также может дать массу интересных сведений о человеческом прошлом. Наиболее древними сохранившимися материальными свидетельствами человеческой жизни занимается археологическая наука. В середине XIX в. она возникла как вспомогательная историческая наука и питалась энтузиазмом богатых дилетантов. Однако открытие Г. Шлиманом Трои на территории бывшей Османской империи, раскопки Р. Алькуберре Помпей и Геркуланума в Италии, открытие в 1894 г. сэром Артуром Эвансом Кносского дворца на Крите и другие сенсационные археологические находки способствовали превращению археологии в очень важную составляющую исторической науки, добывающую для нас существенную часть знаний о прошлом. Ныне археологические изыскания ведутся уже в разных средах. Помимо «традиционного» копания в земле, с 60-х гг. XX в., после изобретения аквалангов и активного развития техники подводных работ, очень активно развивается подводная археология. На счету этой науки уже довольно много открытий. Среди очевидных успехов здесь можно назвать нахождение, а затем и поднятие на поверхность, реставрацию и музеефикацию знаменитого флагмана шведского флота времен короля Густава Вазы – корабля «Ваза». Еще более значимым для понимания истории Северной Европы раннего средневековья стало обнаружение и поднятие в 1968 г. в одном из канадских фьордов скандинавского дракара, датируемого IX – X вв. Это открытие наглядно подтвердило содержащиеся в скандинавских сагах сказания о том, что средневековые викинги знали морской путь и даже высаживались в доколумбовой Америке. Учитывая темпы, с которыми человечество последние пятьдесят лет осваивает космос, можно предположить, что рано или поздно то, что сейчас пренебрежительно именуется «космическим мусором», по мере удешевления полетов в околоземное пространство и развития технологий сведения с орбиты отслуживших свой срок космических аппаратов тоже станут новым разделом уже «космической» археологии.
Археологические раскопки не ограничиваются интересом только к историческому прошлому человечества. Раскопки ведутся и на стоянках людей более древних, нежели вид homo sapiens – неандертальцев, кроманьонцев и др. В этом с археологией активно сотрудничает наука антропология, которая изучает эволюцию человека как биологического вида, его происхождение, развитие и существование в природной и культурной средах. Однако именно благодаря антропологическим методикам мы зачастую можем в буквальном смысле «взглянуть в лицо» нашим далеким предкам. Так, широко известные скульптурные портреты Андрея Боголюбского, Ивана Грозного, царя Федора Иоанновича и др. были выполнены нашим замечательным антропологом М. М. Герасимовым на основании исследований костей скелета этих исторических личностей. Буквально год или два назад в связи с открытием в Московском Кремле ранее неизвестных захоронений бывших «первых леди» Московского государства, с использованием антропологических методик специалистами Кремля были выполнены скульптурные портреты Софьи Палеолог, Елены Глинской, Ирины Годуновой и ряда других исторических лиц. Ну а буквально в наши дни, по сообщениям СМИ, итальянские антропологи планируют по тем же методикам восстановить внешний облик музы великого Леонардо да Винчи знаменитой Джоконды – синьоры Моны Лизы Герардини. К этим сюжетам мы вернемся чуть ниже.
Здесь же я хочу сказать, что археологические изыскания зачастую восполняют пробелы и в наших знаниях совершенно недавнего прошлого. Даже в Москве с 1997 г. законодательно запрещено строить какие-либо здания в черте Садового кольца без предварительной археологической разведки. И археологи откапывают буквально у нас под носом много довольно интересных, уникальных в своем роде вещей. Например, когда в 1998 г. начали строить «Романов Плаза», во дворе здания факультета журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова археологами было найдено целых 2 (!) клада медных денег середины XVII в. Пикантность этим находкам придало то обстоятельство, что монеты из обоих кладов оказались фальшивыми. То есть получается, что вопреки всем известной интернациональной логике фальшивомонетчиков – сбывать с рук денежные подделки как можно скорее, наши преступники, как всегда, шли своим путем, оставляя эти, с позволения сказать, дензнаки, так сказать, «на черный день». Если же вспомнить обстоятельства «медного» бунта в Москве, время которого примерно совпадает с возрастом этих кладов, то становится очевидным, что в тех событиях виновато не только правительство, желавшее нагреть руки на подданных, но в равной степени и сами подданные, в буквальном смысле платившие государству той же монетой.
Огромный пласт необходимой для правильного понимания истории информации дают и многочисленные произведения архитектуры, скульптуры, изобразительного и прикладного искусства, которыми человечество окружает себя с самых ранних пор своего развития. В этой связи уместно упомянуть и наскальные рисунки первобытных людей и пирамиды Египта, памятники архитектуры и скульптуры греко-римской эпохи, византийские мозаики, шедевры портретной живописи периода Возрождения и Нового времени. Все эти исторические источники при правильном подходе, понимании места, времени и причин их создания могут очень много рассказать об истории. Традиционно вопросами, связанными с историей и техникой создания произведений искусства, занимается самостоятельная наука искусствоведение.
Все эти материальные остатки прошлого сегодня, как правило, хранятся в музеях. Так было далеко не всегда. Если вспомнить учреждение в России первого государственного музея – знаменитой Кунсткамеры, то Петр I, по приказу которого это музейное собрание создавалось, повелел свозить туда все выявленные свидетельства уродства, в первую очередь анатомического. В первые годы в коллекции были даже живые экспонаты – монстры, карлики, великаны, которые жили при музее. Туда же во вполне бессистемном порядке свозили предметы искусства, редкие книги, археологические находки. Так формировалась первая отечественная музейная коллекция. Конечно же, за истекшие триста лет подход к собиранию и хранению музейных коллекций претерпел существенные изменения. Сейчас вопросами хранения, описания и экспонирования музейных коллекций занимается наука музееведение. Наиболее старым музеем исторического профиля в России является Оружейная палата. Выросшая из государственных мастерских по производству вооружения, украшений и упряжи для царского двора, коллекция Оружейной палаты с 1806 г. является музеем. В настоящее время в состав этого собрания входит около 4000 экспонатов декоративно-прикладного и ювелирного искусства, вооружения, одежды и реликвий российской государственности. Для широкой публики этот музей был открыт только в ХХ в. Ну а первый публичный исторический музей был основан по указу императора Александра II в Москве в 1876 г. и по сей день работает на Красной площади под названием Государственного исторического музея.
Немалую толику очень важных сведений о прошлом могут рассказать и источники нематериального характера. Это – песни, обряды, праздники, особенности верований, быта и жизни, унаследованные нами от далеких предков. Для их изучения и фиксации в середине XIX в. возникла специальная историческая наука – этнография. С ее помощью на основе остатков прошлого, которые сохранились в нашем быту на уровне привычек, суеверий, уклада жизни, традиций поведения, манеры одеваться и пр., можно воссоздать те черты прошлого, которые не могли дойти до нас в какой-либо иной форме. Например, многие народные обрядовые танцы и хороводы уходят своими корнями в языческие ритуалы задабривания богов, праздник Широкой Масленицы суть не что иное, как следы празднования языческого Нового года по древнему славянскому календарю.
Наконец, ХХ в. с его бурным развитием технологии фиксации разных видов информации дал жизнь еще целому ряду типов исторических документов. Это аудио- и видеозаписи исторических событий, материалы документальной кинохроники и художественная кинопродукция, многочисленные теле- и радиопередачи, интервью, репортажи и другие материалы, позволяющие историкам реконструировать не только внешний облик, голос многих исторических персонажей, но и узнать о мотивах их поступков, можно сказать, «от первого лица». Большая часть мировых событий теперь входит в историю в том виде, каким их запечатлели объективы кино и фотокамер корреспондентов и операторов многочисленных мировых информационных служб. Эти новые черты информационной эры человечества позволяют некоторым современным мыслителям объявлять о «конце истории». Логика здесь примерно такова: раз сами исторические деятели от своего имени подробнейшим образом повествуют о том, почему, как и в какой последовательности они действовали, что они думали и какими расчетами руководствовались при решении возникавших вопросов – то и изучать что-то не имеет смысла. Все участники истории, так сказать, налицо, и рассказывают сами всю подноготную. Я в данной связи, за недостатком времени, не буду пускаться в полемику с подобной точкой зрения, а лишь хочу напомнить одну истину, которая приписывается известному деятелю польской «Солидарности», журналисту и издателю Ежи Урбану. Он как-то заметил: «Плохо, если в роли учителей выступают продукты эпохи, составляющей предмет изучения».
И в этом смысле он совершенно прав, ибо насколько бы не пристрастно мы судили о событиях, современниками которых мы являемся, но мы к тому же являемся плоть от плоти частью той же эпохи и потому подвержены ее страстям, порокам, этическим, моральным и нравственным ценностям, образу жизни, мыслей и т. п. И поэтому любые воспоминания, в том числе и сделанные с помощью современны приемов аудио-, видеофиксации, по сути, остаются крайне субъективными свидетельствами.
В повседневной жизни мы настолько привыкли пользоваться Григорианским календарем, метрической системой мер и весов, что почти не допускаем мысли о том, что когда-либо все могло быть иначе. И действительно, если современное поколение и знает о существовании «старого стиля» исчисления времени, так только потому, что он дает нам приятный повод дважды отметить Новый год. Между тем нынешний, Григорианский календарь, единый для «цивилизованного человечества» в лице большинства стран Европы, обеих Америк и части стран Африканского и Азиатского континентов в России был введен декретом Советского правительства лишь 1 января 1918 г. До того страна жила по Юлианскому календарю, расхождение которого с астрономическим годом на сегодняшний день составляет уже 13 дней. Но и это не все! До 1700 г. наша страна мерила время не от Рождества Христова – приблизительно высчитанной даты рождения Иисуса Христа, а от Сотворения Мира – не менее мифической даты, отстоящей от времени Рождества Христова на 5503 г. Причем Новый год до Петра Великого отмечали не в январе, а в сентябре. И это примеры только нашей страны! Добавим к этому, что и сегодня многие страны придерживаются своего собственного летоисчисления. Так, мусульмане ведут начало новой эры от даты переселения пророка Мухаммеда из Мекки в Медину – Хиждры (622 г. н. э.). Китайцы вообще предпочитают нашему, солнечному, календарю лунный и т. д. В прошлом же разнообразие систем летоисчисления и календаря было еще большим. И во всем этом надо уметь разбираться хотя бы для того, чтобы, не прибегая к помощи методов «Новой хронологии» Николая Фоменко, сопоставлять исторические факты, датированные разными календарными системами.
Несколько лет назад была очень модна тема о конце света в связи с окончанием очередного цикла календаря майя. Природу этой сенсации трудно объяснить иначе как невежеством именно в вопросах исторической хронологии. С таким же успехом можно было бы взять за основу вселенской паники, скажем, то обстоятельство, что знаменитыми римскими цифрами (которые красуются на циферблатах многих часов и которыми часто обозначают века в учебниках) можно записать не так много значений цифр. Максимальное значение числа, которое можно выразить, используя эти цифры равно 3999 (MMMCMXCIX). До изобретения арабами нуля все большие цифровые обозначения требовали в древнеримской математической практике специальных дополнительных надстрочных знаков. Нет ли здесь зашифрованной древними римлянами даты всемирной катастрофы? Ведь верили же византийцы, что их хранимая Богом империя падет в 7000 г. от Сотворения Мира (т. е. в 1492 г. от Рождества Христова). Однако, поскольку до 3999 г. должно пройти еще почти 2000 лет, то по логике современных устроителей сенсаций в стиле грозящего конца света, эта «угроза» для человечества явно не актуальна. Всеми сюжетами изучения различных хронологических систем, сопоставления дат и календарей занимается наука хронология.
В той же мере важны и данные исторической метрологии. Скажем, ныне мы привыкли мерить расстояние километрами, вес килограммами, а объем жидкости литрами. В англо-саксонском мире действует другая система: расстояние меряют в милях, вес в фунтах, жидкость в пинтах и т. д. В дореволюционной России основной мерой расстояний была верста, а мерой веса являлся пуд. Жидкости мерили ведрами и бутылями, а рост аршинами и локтями. Во Франции до введения метрической системы измерения в ходу была воспетая в романах А. Дюма единица измерения расстояний – лье, римские легионеры мерили путь, пройденный в походах, стадиями, и т. д. Опять же, чтобы правильно ориентироваться во всем этом многообразии систем измерения, требуется знать все их тонкости.
Мне кажется, я уже довольно рассказал о том, откуда историческая наука черпает свои знания. В заключение я перечислю еще несколько вспомогательных исторических дисциплин, которые у рядового обывателя чаще ассоциируются с детскими увлечениями и хобби, однако на деле также играют важную роль в реконструкции жизни и быта ушедших эпох. Многим из вас, я уверен, в детстве было присуще увлечение нумизматикой. Однако, если отвлечься от увлечений далекой молодости, без нумизматических знаний – о порядке формирования денежных систем в разных странах и в разные эпохи, истории чеканки денег, их внешнего вида, покупательной способности и т. п., невозможно составить более или менее адекватное представление об экономический или политической истории любого человеческого общества. В Новое время, когда стоимостные характеристики тех или иных материальных ценностей стали выражаться не только в номиналах монет, но появились бумажные деньги, векселя, сертификаты, акции и иные виды ценных бумаг, эволюционировала и нумизматика. Сейчас в состав этой науки как самостоятельный отдел, изучающий историю, виды и формы ценных бумаг, входит еще и бонистика, классифицирующая этот вид исторических документов и денег.
Еще одним увлечением, присущим многим детям, является коллекционирование значков. Между тем фалеристика – наука, изучающая историю формирования и развития наградного дела по наградным знакам отличия (ордена, медали, и пр.), проливает свет на многие неявные стороны нашей жизни. И сегодня по значкам на форменной одежде офицеров можно безошибочно определить, в каком учебном заведении они учились, принадлежат ли к гвардейским частям, были ли участниками боевых действий и пр. По набору орденов и военных наград можно судить, в каких сражениях участвовал тот или иной исторический персонаж и какого рода героические поступки совершил. А в некоторых случаях – и в каких преступлениях замешан. Так, после предательства гетмана Ивана Мазепы в 1709 г. Петр I учредил уникальный в своем роде орден, напечатанный в единственном экземпляре. Он представлял собой круг весом 5 кг, изготовленный из свинца. На круге был изображен Иуда Искариот, повесившийся на осине, внизу изображение 30 серебреников и надпись: «Треклят сын погибельный Иуда еже ли за сребролюбие давится».
Петр предполагал вручить этот орден Ивану Мазепе в обмен на орден Александра Невского, незадолго до того пожалованный украинскому гетману за большие заслуги в деле строительства Российской империи. Но этому не суждено было случиться. После поражения шведско-украинского воинства под Полтавой Иван Степанович Мазепа умер в Бендерах 22 сентября 1709 г. С тех пор этот орден был не востребован и хранится в Государственном историческом музее. Правда, в связи с событиями на Украине, устами официального представителя Министерства обороны РФ генерала И. Е. Конашенкова в 2015 году была озвучена идея наградить этим раритетом создателя скандально известного украинского сайта «Миротворец», помощника Министра внутренних дел Украины г-на Геращенко. Однако пока данная награда не покидала своего основного места хранения.
В прошлом же знания фалеристики тем ценнее, что благодаря им можно определить, являлся ли обладатель того или иного невзрачного значка членом той или иной организации, революционного кружка или какой-либо ремесленной корпорации, входил ли в число адептов той или иной религиозной организации или государственной институции и т. д. Бывает, что наличие одного-единственного маленького значка на лацкане пиджака может сказать о мотивах поступков его обладателя больше, чем все документы, которые этот человек после себя оставил. Скажем, распространенное в криминальной среде прозвище сотрудников уголовного розыска «легавый» идет от жетона с изображением головы легавой собаки, который вручался чинам уголовной полиции царской России вместе с табельным оружием и использовался ими для идентификации коллег во время оперативной работы. Жетон закручивался по резьбе с тыльной стороны и носить его было удобнее всего на обратной стороне лацкана пиджака. Советская милиция некоторое время тоже использовала подобный значок. В скором времени факт существования этого отличительного знака и его ношения именно оперативными работниками стал известен преступному миру и появилось соответствующее прозвище.
Последнее время на роль вспомогательных исторических дисциплин всерьез начинают претендовать исследования в естественных науках, которые ведутся в пограничных с историей областях или же позволяют использовать свои методы для изучения прошлого. Наиболее общеизвестный пример – это использование для датировки археологических объектов радиоуглеродным методом, основанным на времени распада радиоактивных изотопов углерода. Метод этот сравнительно новый и получил свое распространение лишь во второй половине XX века. До того, чтобы проверить свои догадки, скрытые в древних усыпальницах и храмах, ученым приходилось зачастую идти на прямой конфликт с потусторонними силами.
В начале июня 1941 г. в Самарканде, в районе мавзолея Гур-Эмир, известного как место упокоения одного из величайших завоевателей древности Тимура Тамерлана, начались археологические раскопки. Они проводились в рамках масштабного проекта по созданию скульптурных портретов известных исторических деятелей на основе метода антропологической реконструкции, предложенного известным советским антропологом М. М. Герасимовым. Незадолго до того, в 1936 г., при схожих обстоятельствах им была вскрыта гробница Ярослава Мудрого в Киеве и на основе найденных там останков был восстановлен внешний облик этого знаменитого князя. Но здесь, в Самарканде, все было по-другому. И виной тому передававшееся из века в век страшное предсказание о том, что вскрывший могилу Великого Тимура навлечет на себя великую войну, невиданную в истории. А в качестве подтверждения этого пророчества рассказывали страшную историю большой нефритовой могильной плиты Тамерлана с надписью-эпитафией. Она была расколота. Так вот, согласно легенде, после захвата Самарканда персами плита эта была извлечена из мавзолея и привезена персидскому Надир-шаху, который использовал ее в качестве ступени перед троном. После этого в Иране произошло землетрясение, а самого шаха стали преследовать болезни. Сообразительный деспот решил пока не поздно вернуть надгробие на могилу, но при перевозке она раскололась. Тем не менее она была водружена на прежнее место и более его не покидала.
Однако новая генерация советских людей была атеистами и не верила в мистику. И все же, чтобы не раздражать местное население, и без того взвинченное активностью ученых вокруг усыпальницы, в обстановке строжайшей секретности под утро 20 июня 1941 г. могила была вскрыта, и останки Тимура попали в руки ученых. За начавшейся вслед за тем горячкой научной работы никто не считал часов. Вскрытие захоронения, его описание и обмеры закончились вечером 21 июня 1941 года… А утром 22 июня началась война… Что тут сказать? Я ни в коей мере не являюсь адептом мистического истолкования прошлого и считаю все рассказанное стечением обстоятельств. Но сам М. М. Герасимов уже в старости признавался в том, что из-за этой истории всегда чувствовал свою личную причастность к развязыванию Великой Отечественной войны.
Я рассказываю эту историю потому, что сегодня, кажется, уже не является сенсацией использование методов рентгеноскопии для исследования древних захоронений, позволяющее «сканировать» тысячелетние мумии, не тревожа могил и не выпуская демонов на свободу, при этом определяя антропологические особенности усопших, состав костей, кожных покровов, материалов, из которого сделаны погребальные одежды, и даже болезни, которыми они страдали при жизни. В феврале 2017 г., например, специалисты Курчатовского института в Москве приступили к подобному исследованию египетских мумий, хорошо знакомых почитателям египетской коллекции ГМИИ им. Пушкина. О результатах их исследований пока не объявлено.
Но этим перечень подобных примеров далеко не исчерпывается. Интерес, который проявился в обществе к экологическим проблемам, заставил ученых пристальнее взглянуть на вопросы взаимовлияния человеческих обществ с окружающей природой. И здесь тоже возникло немало вопросов, напрямую касающихся уже человеческой истории. Например, почему были одомашнены одни виды животных и растений, а другие нет? Как это происходило, и с какой скоростью по времени? Как этот процесс повлиял на развитие человеческой цивилизации? Как реагируют на жизнь рядом с людьми микроорганизмы? Всегда ли они являются врагами человека и насколько их колонии, живущие внутри нас, помогали (или вредили) развитию человеческих сообществ? Наконец, занимаясь земледелием и скотоводством, строя города и каналы, человек по необходимости начинает взаимодействовать с природой. Часто, между прочим, во вред себе. Можно привести целый список обществ, начиная с аборигенов острова Пасхи и кончая викингами, пытавшимися колонизовать Гренландию в XI‒XIV вв., которые в силу своих хозяйственных, религиозных или социально-политических представлений нарушили экологический баланс своих мест обитания и оттого довольно скоро, по историческим меркам, стали принадлежностью прошлого, а не настоящего. Интересующихся я отсылаю к крайне занимательным исследованиям Джареда Даймонда на эту тему.
Вот, пожалуй, почти все, что я хотел вам рассказать о тех науках, использование выводов которых позволяет нам реконструировать историю во всем многообразии ее проявлений.