Была суббота, конец мая. Жара била все рекорды, мыслимые и немыслимые. У Инны уже была своя примета: если в мае жара, значит, лето будет прохладным. На все существует закон сохранения материи, и на природные явления в том числе. Синоптики могут обещать все что угодно, и новые рекорды температур тоже, но обольщаться не следует. Будут дожди, и будет прохладно. Инна планировала уехать, как только погода испортится, куда-нибудь на юг, в жаркие страны, но теперь поездка была под вопросом. Она знала, что и Лида собралась за границу, на модный курорт, но не знала куда.
Все, кто мог и хотел, из Москвы уже уехали. Еще с четверга за город потянулись караваны машин по всем направлениям. Вчера, в пятницу, были ужасные пробки, зато сегодня к обеду Москва практически опустела. В такую жару не до походов по рынкам и магазинам. Хочется лишь одного: воды и мягкой зеленой травы, на которой можно растянуться во весь рост и блаженно закрыть глаза. Инна предпочитала шезлонг, но от мягкой травки сейчас тоже бы не отказалась. Все это ей могла предоставить Лида: зелень, шезлонг и прохладительные напитки.
Доехали они быстро. Коттедж, в котором жила Лидия Морозова с детьми, находился недалеко от Москвы и их дома. Если бы не вечные пробки, дорога занимала бы полчаса, не больше. А так приходилось ехать и час, и полтора, а порой и два. Но к этому все давно уже привыкли. Пробки, неизменные спутники больших городов, научили людей приспосабливаться. В них теперь слушали музыку, смотрели кино, вели переговоры, читали книги, а женщины умудрялись даже красить ногти.
Инна Козлова машину не водила именно из-за пробок. Здесь знание дорожных знаков и правил не поможет. Кто наглый, тот и прав, у кого машина круче, тот и наглый. Можете жаловаться, но жаловаться бесполезно. В московских пробках торчат миллионы машин, поэтому законы перестают существовать. Власть еле-еле успевает на ДТП, часами приходится ждать! А машин в городе все больше и больше. Какие уж тут правила! По обочине, подрезая, иной раз и по встречке… Лишь бы успеть! Инна же всегда боялась того, чего не понимала и чем нельзя было управлять.
Водитель остановил машину у ворот двухэтажного коттеджа. Инна расплатилась и, подхватив сумку с вещами, направилась к дому. Даша семенила рядом, прижимая к себе плюшевого бельчонка. Калитка была приоткрыта, их ждали. Инна невольно вздохнула. Их загородный дом был и больше, и дороже, но в нем почему-то было неуютно. Может быть потому, что она, хозяйка, там не жила, а бывала только наездами? И все на их участке казалось искусственным: слишком уж ровные дорожки, ненатурально зеленая трава и цветы, словно из пластмассы. И сам коттедж, чистых строгих линий, с минимумом мебели, потому что муж любил открытое пространство, казался необжитым. Инна старалась ни до чего там не дотрагиваться, уборку делала приходящая домработница, газоны подстригал садовник. Там она превращалась в барыню, и это ее немного пугало. Если все за нее будет делать прислуга, ей-то что останется? Может, потому она и тянула с переездом. Ей хотелось, чтобы ее день был наполнен, чтобы время летело незаметно. Чтобы ее труд тоже замечали и ценили. Это главное.
Она невольно вздохнула. Как правило, в субботу в это время дня Веник начинал готовиться к шашлыкам. Именно так: начинал готовиться. Муж все делал основательно. Тщательно отбирал дрова, из которых потом получатся угли, коллекционировал рецепты и лично покупал на рынке репчатый лук и приправы, как будто от этого что-нибудь зависело. Странно, но ему ни разу не удалось создать настоящий кулинарный шедевр. Он ни разу не отступил от рецепта, не усомнился в написанном, не привнес что-нибудь свое, исходя из собственного многолетнего опыта. Ему не хватало полета фантазии и склонности к авантюрам, чего у того же Морозова было в избытке. К примеру, этот дом. Его строил Олег, здесь было много несуразностей, пропорции местами нарушены, участок спланирован кое-как, но из-под земли словно бил источник энергии. Любой пришедший сюда ощущал здесь небывалый подъем сил.
По этому газону хотелось ходить, причем босиком. У Лиды до всего не доходили руки, какой-то участок сада был запущенным, где-то садовник схалтурил, а хозяйка не нашла сил и времени, чтобы с ним поругаться. Зато здесь были белые качели, горка, турники и выкрашенные красной краской лестницы, по которым, как обезьяны, лазили дети. Почему-то все они шли играть к Морозовым, на их неухоженный газон. Лида злилась, кричала, говорила, что всех разгонит. Но такая уж она была: скрывала доброе сердце под маской деловой женщины, бизнес-леди и, соответственно, злюки. Дети, которые тонко чувствуют людей, давно уже ее раскусили и перестали бояться.
Увидев все это, Даша обрадовалась, завизжала, отшвырнула бельчонка и кинулась в кругворот детских развлечений. Инна перевела дух: какое-то время за дочь можно не волноваться. А к ней же уже спешила подруга.
Лида была невысокой женщиной плотного телосложения, склонной к полноте, поэтому ей приходилось следить за своим весом. Морозова постоянно мучила себя диетами и доставала какие-то таблетки, в которых быстро разочаровывалась. Борьба за фигуру велась с переменным успехом, хотя уже было ясно, кому достанется победа. Лидия Морозова была женщиной умной, она это приняла, но сдаваться не привыкла. «Буду бороться до конца», – говорила она, отказываясь от пирожного или куска торта, который ей хотелось до смерти, это было видно по ее глазам, круглым и серым, с каким-то особенным блеском.
Зато у Лиды были густые темные волосы, и к тому же вьющиеся от природы, с которыми не надо было делать вообще ничего, чтобы они радовали глаз. Эта роскошь ежедневно подвергалась экзекуции, ее заплетали в косу, стягивали шпильками, убирали, прятали, безжалостно расчесывали. Но коса все равно была толщиною в руку, хотя и короткая. Одно время Лида стриглась «под мальчика», совсем коротко, но голова у нее была маленькая, и ей это не шло. Шея, мраморная, мощная, похожая на колонну, оставалась открытой. Пышная шапка волос казалась естественным ее продолжением, а короткая стрижка, напротив, нарушала пропорции. Еще у Лиды были полные сочные губы, густые брови и зычный голос. Хотя они с Инной и были ровесницами, одна выглядела лет на двадцать семь—двадцать восемь, а другая на все тридцать пять, хотя обеим было тридцать четыре. Если кому-то это покажется смешным, не забывайте, что речь идет о женщине. Как говорится, между тридцатью четырьмя и тридцатью пяти можно прожить десять замечательных лет.
Лида не завидовала подруге, ее моложавости. Она вообще никому не завидовала. Считала, что у нее есть все, а главное – это здоровье, дети и здоровье детей. Руслан и Катя были крепышами, этакие грибы-боровички, оба с круглыми, серыми, как у матери, глазами, с густыми бровями и румяными щеками. Мать их не баловала, ей было не до того. Что же касается папы… Умненькие дети не позволяли ему сделать их яблоком раздора, хотя и не шли на окончательный разрыв. Они старательно держали дистанцию, выражая признательность отцу, но любили мать. Инна недоумевала: «Ну откуда у Морозова такие дети? Покладистые, рассудительные, ответственные и на редкость спокойные, в отличие от него, невротика. Разве что Лида…»
– Привет!
Они расцеловались.
– Ну, как ты? – Подруга внимательно на нее посмотрела.
– Более или менее. – Губы у Инны задрожали.
– Ну-ну, перестань. Перестань, слышишь? Пойдем в сад, я там стол накрыла. Жара-то какая!
Они уединились в беседке. С лужайки перед домом слышались детские голоса, Инна подумала, что надо бы покормить Бельчонка. Вон сколько всего на столе! Руслан, жаривший шашлык, крикнул:
– Через десять минут будет готово!
Мужчина. Уже мужчина. Лида принимает это как должное: сын жарит шашлык. Инна невольно ей позавидовала. Умеет же Лида жить одна! То есть мужчина при ней всегда есть, но… Вот именно: при ней!
– А где твой… Вадик, кажется? – слегка уколола она.
– Какой Вадик? Ах, Вадик…
– Да. Брюнет с глубокими карими глазами.
– Глаза как глаза. Это было ненадолго.
– Значит, ты теперь одна?
– И это ненадолго, – спокойно ответила Лида.
У Инны кончилось терпение.
– Послушай, – решительно сказала она, – ты должна мне помочь. Я…
– Давай выпьем, – оборвала ее Лида. – Ты что будешь? Вино, водку, коньяк? Может, тебе коктейль сделать?
– Ты же знаешь, что я не пью.
– Я поняла: вино.
Лида наполнила бокалы. Подруге налила вина, себе плеснула коньяку в пузатую рюмку. Пили они тоже по-разному. Лида не стеснялась крепких напитков и того, что редкий день у нее обходится без спиртного, ведь пьяной ее никто не видел. «Была у меня когда-то и другая жизнь, – с усмешкой говорила она. – И кто бы мог подумать, что девочка-цветочек, из маленького городка, из российской глубинки, воспитанная родителями-интеллигентами, умница-скромница – отличница, превратится в этакую стерву и будет дымить как паровоз и пить коньяк». Инна, разумеется, говорила, что никакая она не стерва, напротив, добрая женщина, к тому же отзывчивая.
«Ой, не столкнуться бы тебе с этой „доброй“ женщиной на узкой дорожке», – усмехалась Лида. И момент, кажется, настал.
Они выпили. Руслан принес шашлыки. Какое-то время разговор шел вокруг погоды и природы. Прибежала Даша, что-то схватила со стола, следом появилась Катя.
– Послезавтра пароход, – задумчиво сказала Лида, затягиваясь сигаретой, когда обе девочки убежали на поляну играть.
– Какой пароход?
– Ты что, забыла?
– Ах, пароход! Выпускной! Мне, знаешь, не до того.
– А я уже забила стрелку. Сказала секретарю, что в понедельник меня не будет. Хочу посвятить этот день дочери. Долги надо возвращать.
– Лида! – взмолилась она. – Скажи же, наконец: что мне делать?
– А что случилось?
– Я же тебе без конца твержу: муж пропал!
– Ну, пропал.
– Я звонила Дюшке.
– Кому?
– Его жене.
– Ах, этой… – прищурилась Лида. – Видела ее, как же. Рыжая сучка, очень уж ловкая и довольно-таки неглупая для проститутки. Это должно было случиться. Ехал, ехал и наехал. Не увидел «кирпич». Похоже, Олег увяз. Да мне-то что за дело? – пожала плечами Морозова и одним глотком допила коньяк.
– Она мне ничего не сказала. И не помогла.
– Не удивительно! Ее не интересует никто и ничто, кроме собственной персоны!
– И теперь я рассчитываю на твою помощь.
– Я-то что могу сделать?
– Но это же твой муж!
– Бывший муж, – поправила Лида.
– Ну и что? Позвони ему. Попроси, чтобы он узнал: что случилось с Веней?
– Инна… Ты же знаешь, мы не общаемся.
– Но ведь это же ради меня!
– Мы семь лет как в разводе. Я его так ощипала, что теперь Олег каждый раз перед тем, как пойти в загс, составляет брачный контракт. После очередного развода его бывшей жене достается лишь квартира, которую он покупает в качестве отступного, и машина, на которой она ездит. И ни копейки денег. Но мне он заплатил сполна. И моим детям кое-что останется.
– Ты молодец. Но мне-то что делать?
– Учись жить. Учись жить одна.
– Ты хочешь сказать, что Веник… Что он не вернется?
– Всякое может случиться.
– Я в это не верю!
– Инна… – Лида сделала глубокую затяжку. – Муж сегодня был – завтра его нет. Нельзя свою жизнь строить вокруг семейных отношений, ничто не отдавая вовне. Я рада, что со мной это случилось семь лет назад. Когда я еще была полна сил и энергии, когда жизнь только-только начиналась. Вспомни, сколько слез я пролила! Одна, с двумя детьми, брошенная человеком, которому я ничего не сделала плохого, заботилась о нем, рожала ему детей, слушала его бредни. А он взял да и развелся со мной! Надоела, мол. А потом… Потом я подумала, что мне повезло. Я словно заново родилась. Оборвала пуповину, было больно, я поначалу чувствовала себя беспомощной, и впрямь как новорожденная, пока не научилась ходить. Но оказалось, что муж – это не центр Вселенной. Да, это самая яркая звезда. Самая большая. Пока он рядом. Но если отдалиться от нее на значительное расстояние, то окажется, что не такая уж она и яркая, да и не такая большая. Да и притяжение ее, поначалу непреодолимое, вскоре не ощущается. Я все смотрела на тебя и думала: «Господи! Что ж она делает?! Тебе же тридцать четыре года! Чего ты добилась? Что у тебя есть? Тебе надо чем-то заняться. Чем-то, кроме полировки ногтей и заботы о своей прическе».
– Ты говоришь так из зависти! Да, из зависти! Потому что мой муж не такой, как твой! Веня – он… Он добрый, он внимательный, заботливый, чуткий…
– И где это все сейчас? В морге?
Она не выдержала и заревела. Рыдала взахлеб, давясь минеральной водой.
– О, господи! – не выдержала Лида. – Да успокойся ты! Ну, хорошо. Я что-нибудь попытаюсь сделать.
Она перестала плакать и с надеждой посмотрела на подругу:
– Ты ему позвонишь? Когда? Сейчас?
– Инна…
Она, словно молясь, сложила руки:
– Ну, пожалуйста! Я тебя прошу!
Лида сдалась и отправилась за мобильным телефоном. Инна вытерла слезы. Достала свой и нажала кнопку вызова.
– Абонент не отвечает или временно…
Вернулась Лида. При ней набрала номер, раздался металлический голос, который и она услышала:
– Абонент не отвечает или временно…
– Вот видишь, – усмехнулась подруга. – Только я не паникую, не несусь к друзьям, умоляя узнать, где он, что с ним?
– Что ты сравниваешь! Они же разные люди! Мой Веня и твой… Я даже не знаю, как его назвать! Чудовище! Хам! Неандерталец какой-то!
– Не надо его демонизировать, – резко оборвала ее Лида. – Морозов такой же человек, как и все.
– Ну, знаешь! Человек, как же!
– Тебе его не понять. И никому не понять, – тихо добавила Лида. – Олег… Он просто живет в другом измерении. Там другие скорости. На то, чтобы понять и верно оценить ситуацию, у него уходит гораздо меньше времени, чем у нормальных людей. Какие-то секунды. Поэтому его раздражает наша медлительность. Его реакция гораздо быстрее. Он – гений. Гений финансов. Мы с его точки зрения муравьи, с такими же крохотными мозгами, с такими же копеечными проблемами. Ну не интересно ему все это. Он миллионами ворочает.
– Ба! – Слезы у нее моментально высохли. – Да ты его все еще любишь!
– Нет, – спокойно ответила Лида. – Если его рядом нет, я ровно дышу, не теряю аппетита, не терзаю телефон в надежде услышать его голос. Я получаю удовольствие от секса с другими мужчинами, и гораздо большее, чем с ним. Если бы он никогда больше не появился, здесь или там, где бываю я, если бы я вдруг узнала, что его больше нет, я бы ничуть не расстроилась. Но если бы он вдруг появился… О! Мы бы такого друг другу наговорили! При этом смотрели бы друг на друга с такой страстью, что между нами да и вокруг искрило бы. И я бы еще долго потом волновалась. Ночи бы не спала, все думала, что бы такого сказать ему в следующий раз, чтобы разозлить его еще больше? Сделать ему еще больнее! Разве это любовь? Это непонятно что! – в сердцах сказала подруга.
– Тебе надо было уступить, – вздохнула она.
– Уступить? – рассмеялась Лида. – Ну уж нет! Где сейчас все те, кто ему уступали? Нет, этим его не возьмешь. И вообще: все кончено. Я – самостоятельная женщина. Я просто попыталась тебе объяснить, что такое для меня разговор с бывшим мужем. То-то он будет торжествовать, если я ему позвоню! Ты представляешь, какое это для меня унижение?
– Сошлись на меня.
– Я попробую что-нибудь сделать. Но ничего не обещаю, – добавила Лида. – Успокойся. Выпей вина.
– Да не пью я!
– А зря.
– Ну, напьюсь я, что толку? Наутро ко всем моим проблемам добавится еще и головная боль.
– Да нет у тебя никаких проблем! – в сердцах сказала Лида. – Разве только… Ты его любишь, да? Мужа?
– Ну конечно люблю!
– А что такое, по-твоему, любовь?
– Тебя на философию потянуло после двух рюмок коньяка?
– Трех, – улыбнулась Лида. – Рюмочку я выпила еще до тебя. За окончательный разрыв с кареглазым Вадиком. Я поняла, что он хочет денег, а такие попытки – попытки меня «развести» и «поиметь» – я пресекаю тут же. Я не против того, чтобы делать понравившемуся мужчине подарки и платить за ужин в ресторане, когда у него нет денег. Всякое бывает. И я порою на мели. Но превращать это в систему, в обязанность, брать его на содержание… Нет уж, увольте! – Лида поморщилась. – Я еще достаточно молода и привлекательна, чтобы меня любили за меня, а не за деньги. Бес попутал. Обычно я встречаюсь с мужчинами своего круга, которые такие вещи понимают.
– Но почему-то все они моложе тебя, – не удержалась Инна.
Лида широко улыбнулась:
– Во мне силен материнский инстинкт. Мужчина любит трижды: свою мать, женщину, которая обязательно похожа на мать, и картинку из порно-журнала, какую-нибудь блондинку или брюнетку с идеальными параметрами, в зависимости от его вкуса. Он может жениться на картинке, если позволяют средства. Осуществить мечту. Заполучить предмет ночных грез. А может просто жениться. Я – женщина, похожая на мать. И то, что мои любовники моложе, – в порядке вещей. Мужчины моего возраста и старше стремятся осуществить мечту, думая, что это их последний шанс, гоняются за длинноногими красотками, я им уже не подхожу.
– Как ты умеешь все разложить по полочкам, – завистливо вздохнула Инна. – Вот ты и объяснила, почему Морозов тебя бросил. Но у меня-то, слава богу, все в порядке! То есть я хотела сказать…
– Я поняла, что ты хотела сказать, – усмехнулась Лида. – Да, ты высокая, стройная блондинка. Ухоженная. Почти модель. Не обижайся. Ты мне правду, и я тебе правду. Грудь у тебя маловата, а талии почти нет. Ты прямая, как доска. И возраст уже не модельный. А по характеру так просто размазня, – безжалостно продолжала подруга. – Какое-то время Веню это устраивало. Но, быть может, он ушел к женщине, похожей на мать? Такое тоже случается.
– Ну вот! И ты туда же! – Инна вскочила. – Что вы все заладили! «У него любовница, он тебе изменяет!..» Да не изменяет он мне! Я бы это чувствовала! Но он всегда со мной! С работы – ко мне! В выходные – с нами! Со мной и с дочерью! Не изменяет он мне!
– Сядь, – спокойно сказала Лида. – Сядь, успокойся.
Она послушалась и села.
– Ты зачем ко мне приехала? Помощи просить? Тогда и веди себя соответственно.
Подруга взяла со стола мобильный телефон и еще раз набрала номер бывшего мужа.
– Абонент не отвечает…
Инна вздохнула:
– Дюшка говорит, что в субботу он пьет.
– Кто? Олег? – Лида расхохоталась. – С каких это пор?
– Но твой Морозов не ангел. Дымит как паровоз и выпить не дурак.
– Ну, не преувеличивай. Суббота – единственный день, когда он может позволить себе расслабиться. Причем делает это один, у себя дома. И до скотского состояния никогда не напивается. По крайней мере его таким никто никогда не видел.
– Кроме тебя, да?
– Это мое дело. Наше с ним.
– Ладно, я поняла. Но что же мне делать?
– Ночуй здесь, – великодушно предложила Лида. – Комнат в доме хватает. Какие у тебя планы?
– В понедельник пойду в милицию, – понуро сказала она. – Заявление писать. Там сидит капитан Крутов, мы с ним кажется, нашли общий язык.
– Молодой, красивый? – подмигнула Лида.
– О чем ты говоришь! Он женат!
– Подумаешь, проблема.
– Я люблю своего мужа. Другие мужчины для меня не существуют.
– А по-моему, ты не знаешь, что такое любовь. Ты не о муже переживаешь, а о том, что вся твоя жизнь, такая налаженная, пошла под откос.
– Ну, знаешь! Всему есть предел! – разозлилась она.
– Не переживай так. Не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Не будет Вени, будет Ваня. Неизвестно, который лучше.
– Пойду посмотрю, как там Даша, – сухо сказала Инна.
Вот тебе и получила помощь от подруги!
Она шла к маленькому бассейну, который атаковали визжащие дети, а Лида смотрела ей вслед и загадочно улыбалась…
…Звонок раздался поздно вечером. Инна сначала не поняла, что звонит ее мобильный телефон. День показался ей бесконечным. Не было ни облачка, солнце палило немилосердно, его золотой диск слепил глаза, а голубой ситец неба, на котором он покоился, словно полинял. Они ели шашлыки, потом купались, играли с детьми, снова ели и что-то пили, а день все не кончался.
Взяв в руки телефон, она сообразила, что уже одиннадцать. Даше пора в постель, да и ей тоже надо бы отдохнуть. Но телефон звонил, и сон как рукой сняло. На дисплее высветился номер абонента, и Инна удивилась. Это была Дюшка!
– Да? – замирая, сказала она. – Я слушаю?
– Инна, я поговорила с мужем, – затараторила Дюшка. – Он сначала не хотел меня слушать, но я настояла. Где бы нам встретиться?
– Когда? Сейчас?
– Нет, конечно! Давай завтра!
– Но… – Она растерялась. – Я сейчас за городом. У подруги. – Имя подруги она благоразумно не назвала.
– Завтра утром.
– Но…
– Морозов напился и спит. Завтра он не встанет раньше полудня, потом будет похмеляться. Выпьет пивка и пойдет в баньку. Я ему не нужна.
– Утром – это во сколько?
– Ну, часиков в двенадцать.
– Это значит, в полдень?
– Ну да, в полдень. А лучше в час.
– Хорошо. А по телефону нельзя?
– Это не телефонный разговор, – поспешно сказала Дюшка.
– А что он сказал, Олег?
– В каком смысле?
– Он посылал Веню в командировку?
– Ну да, посылал.
– Муж ему оттуда звонил?
– Откуда оттуда?
– Из Саратова?
– Давай завтра, а? Может, до завтра я еще что-нибудь выведаю. Завтра в час дня в…
Дюшка назвала популярный ресторанчик с приемлемыми ценами, который и Инна прекрасно знала. Идеальное место для встреч с подругами.
– Хорошо. Завтра в час, – сказала она, и Дюшка тут же дала отбой.
– Кто это был? – спросила Лида, которая деликатно стояла в сторонке во время всего разговора.
– Ты не поверишь! Дюшка!
– А… И что она хотела?
– Она поговорила с Олегом. Предлагает завтра встретиться. А ты говорила, что она эгоистка!
– Это так. На твоем месте я бы ей не доверяла.
– Ты ревнуешь. Видишь, я позвонила ей утром, и она откликнулась. Решила мне помочь.
– И ты поедешь?!
– Ну конечно! Может, ничего и не случилось? Рабочий момент. Может, Морозов через нее хочет мне что-то передать? Она сказала: не телефонный разговор.
Инна заволновалась. У нее появилась надежда. Ну, конечно, она поедет! Да что там – поедет! Полетит! Скорее бы наступило завтра!
– Господи! Сколько дел! – воскликнула она. – И как быть с Дашей? Оставить ее одну на весь день?! Я даже не успею завезти ее домой! Или успею?
Она вспомнила о машине с тонированными стеклами и вздрогнула. А вдруг они, разделавшись с Веней, теперь хотят украсть ребенка? Кто они, Инна не знала, но у нее в голове с утра прокручивались сюжеты голливудских боевиков, все про похищения детей. Ее муж не политик, он вице-президент банка… А если это вымогатели? Если они хотят денег? Инна заволновалась.
– Оставь ее здесь, – посоветовала Лида.
– Здесь?!!
– Ну да. Учебный год закончился, уроков им не делать. А в понедельник я привезу девочек прямо к причалу. Там мы и встретимся. А с утра ты займешься делами, сходишь в милицию, в банк.
– В банк?!!
– Ну да. В банк, где работал твой муж. Действовать надо по всем направлениям.
– Но Дюшка…
– Есть вещи, которые за тебя никто не сделает, – резко сказала Лида. – Возможно, придется обратиться к частному детективу. А проще договориться со Службой безопасности банка. Но придется подмазать. У тебя есть деньги?
– Не знаю. Кажется, нет.
– Что-нибудь придумаешь, – уверенно сказала Лида. – У тебя есть собственность.
– Но… Я о Даше. Надо же ее переодеть. Я приготовила красивое платье, с кремовыми розами.
– А чем тебе не нравится то, что на ней?
– Она же в джинсовом костюме!
– По-моему, лучшей одежды для беготни по палубе и не придумаешь. А кремовые розы будут ее стеснять.
– Ах, нет, – запротестовала Инна. – Я так готовилась к выпускному! Даша должны быть одета как принцесса!
– Я завью ей локоны. И из солидарности одену Катю в джинсовый костюм. То-то она обрадуется! Моя дочь ненавидит платья, зато джинсы обожает. Дорогая джинсовая одежда всегда в моде. У Даши прелестный костюмчик, а прическу мы соорудим. Будет как ангелочек. Она у тебя очень хорошенькая.
– Спасибо, – машинально откликнулась Инна.
– Ну, вот и решили, – приняла ее ответ за полное и окончательное согласие подруга. – Поезжай на встречу, ни о чем не беспокойся.
Она, помня о машине с тонированными стеклами, вынуждена была согласиться:
– Да, так будет лучше.
Инне уже не терпелось. Подруга права: надо действовать. И действовать по всем направлениям. Надо хотя бы знать, что с ним? С мужем? Что вообще происходит?
…Олег Морозов заворочался и открыл глаза.
– Который час? – прохрипел он.
Жена, застегивая кружевной бюстгальтер алого цвета, сладко пропела:
– Половина одиннадцатого, дорогой.
– Перестань кривляться, – с этими словами в нее полетела подушка.
Увернуться Дюшка не успела, руки ее были заняты, да и муж проявил удивительную для его состояния ловкость и в очередной раз продемонстрировал отменную реакцию. Отброшенная подушкой к туалетному столику, Дюшка больно ударилась о край и завизжала:
– Козел! Пошел ты на х…!
– Так-то лучше, – зевнул Морозов. – Узнаю любимую. А за козла ответишь.
Она сверкнула зелеными глазами и потянулась за пеньюаром. Покосилась на мужа, сторожа каждое его движение, но тот лишь лениво потянулся, глянув на упругую попку и длинные стройные ноги. Алое нижнее белье Морозов предпочитал всему остальному. Это был его любимый цвет, цвет крови, цвет опасности, цвет страсти. Схватить ее сейчас за ягодицы и…
– Куда собралась?
– В город.
– Зачем?
– Надо.
– Я спрашиваю: куда собралась? – слегка повысил он голос.
– По магазинам.
– Вали.
Она направилась в ванную комнату.
– Стоять.
– Что надо? – обернулась она.
– Принеси пива и мобильник.
– Прямо сейчас?
– Да.
– Ты бы еще поспал, дорогой.
Она ловко увернулась. Теперь Дюшка была настороже, и вторая подушка ударилась о дверь. Он был не только ловким, но и сильным. Зверь, ну просто зверь!
– Иди сюда.
– Еще чего!
– Иди сюда, я сказал!
– Олег, что за характер! – не удержалась она. – Я же вижу, что тебе сейчас этого не надо! У тебя голова раскалывается! Зачем мучить себя и меня?
– Разговорилась!
– Я сейчас принесу пива.
Она нырнула за дверь и отдышалась. Обошлось. Пока обошлось. Ну что за человек? Все время ему надо что-то кому-то доказывать. Только что собрался доказать ей и себе, а главным образом себе, что он мужчина. И о-го-го какой! Конечно, у него получится. У него все получается. Но она готова поверить на слово.
Дюшка принесла из холодильника банку пива и телефон, как он просил. Морозов включил телефон и положил его в изголовье, а пиво открыл.
– Лучшее средство против похмелья – забег на длинную дистанцию, – сказал, сделав большой глоток. – Чтобы вместе с соплями и по$том вышло все. Вся дрянь.
– А сердце выдержит?
– Секс тоже сойдет, – сказал он, не ответив на вопрос.
– На длинную дистанцию побежим? – съязвила она.
Он молча поставил банку с пивом на тумбочку и повалил ее на кровать. Напросилась. Потел так, что вся дрянь действительно вышла. Кроме той, что осталась в нем навсегда. Которой он был отравлен. Ох, сколько же в нем было дряни! Добился своего, как и всегда. Да, может. Даже с утра, с похмелья. Она же никакого удовольствия не получила. Лежала, мокрая от его пота, истерзанная его руками. Смотрела в потолок и отдыхала. Ну вот, все и закончилось. А боль что? К боли она привыкла. Да разве это боль? Ну, саднит немного в промежности. Ну, ноет в животе. К обеду все забудется.
Буквально изнасиловав жену, он и сам вымотался так, что решил остаться в постели и подремать еще пару часиков.
– Олег, так я могу поехать в город?
– Можешь, – сказал он, не открывая глаз.
– Я тебе больше не нужна?
– Нет.
– А какие у тебя планы на вечер?
– Никаких.
– Что ты сделаешь, если узнаешь, что я тебе изменяю?
– Убью, – сказал он, засыпая.
В его гениальном мозгу беспрестанно рождаются идеи. К примеру, идея позвать гостей. Через минуту он уже может об этом забыть, увлекшись следующей. А может и не забыть. Тогда он начнет звонить ей и материться. «Где ты шляешься, рыжая сучка?! Почему не выполняешь своих обязанностей?! Долго я буду тебя ждать?!!»
Идея убить жену, если она изменит, не новая. Это, скорее, рефлекс. Никого он не убьет. И жену не убьет, даже если застанет ее в постели с любовником. Морозов уже, похоже, нашел ей замену. Они вместе два года. Третий пошел. Гарантийный срок жены закончился. Уже куплена квартира на ее имя. Она на днях подписала бумаги. И поняла, что это отставка. Ее списывают в утиль. «Евдокия Морозова секонд-хенд», цена договорная. И стало обидно.
Казалось бы: отмучилась. Отслужила. Теперь на ее место заступит следующая. Номер Шесть. Но почему же так обидно-то, а? Морозов – человек сложный. С ним страшно, но интересно. Страшно интересно, если опустить «но». Что было бы, если бы она родила ему ребенка? Если бы он, наконец, успокоился? Доверился ей? У него очень мощная защита. Гениальный мозг вынужден защищаться. И в этом он такой же изобретательный, как и во всем остальном.
Она уже знает и его нежность, и внезапно прорывающуюся детскую радость, и даже слезы. Да, да, слезы! Кто бы мог подумать, что Морозов сентиментален?! Что его способен растрогать бездомный котенок! Полураспустившийся цветок! История о ребенке, которого истязали жестокие родители! Он и телевизор потому не смотрит и газет не читает. Она сама переводила деньги на счет. Лечение и дорогие лекарства. Потом Олег узнал, что его развели. И не только его. Деньги со счета сняли мошенники. Она сама отдавала распоряжение начальнику его Службы безопасности. Сама читала отчет. Сама, потому что он был слишком пьян и слишком подавлен. Говорил, что мир жесток, а люди сволочи. Дальше все было страшно.
И больше никаких газет. К нему на прием – строго по записи. Везде с охраной. Все думают, Морозов – зверь. Он же просто сентиментален. Всякий, кто сумеет до него достучаться, получит помощь. Поэтому дверь за семью печатями, за семью замками. Уж она-то сумела бы об этом позаботиться! О том, чтобы нежный цветок его души негодяи не смяли бы ненароком, не повредили бы лепестки.
Это и есть причина, по которой Олег с ней расстается. Он слишком уж к ней привязался. Он сам это признает и даже как-то сказал:
– А не повенчаться ли нам? Я еще ни с одной своей женой не венчался.
– Ты, должно быть, шутишь?
«Что это? Очередной приступ сентиментальности? Минутная слабость?»
– Клянусь!
– Я не о том, Олег. Венчаться – это значит…
– Я в курсе, – оборвал он. – Недавно я видел храм. Проезжал через городок, типичная российская глубинка, дороги отвратительные, люди скверно одеты, лица у всех хмурые, никто не улыбается. И вдруг… Вижу купола. И стены. Все, конечно, старое, позолота стерлась, штукатурка осыпалась. Но какая же красота! Нет, не то. Какое же величие! Одно слово: Россия! Велел остановиться. Потянуло меня туда – ну сил нет! Входил с трепетом, сердце дрожало, как листок на ветру, вот-вот во мне оборвется, дыхание перехватило. Везде, конечно, упадок. Трещины, гниль. Но какие ж лики у святых! Черные, страшные. И так мне вдруг стало стыдно. За то, что я еду на хорошей машине, с охраной, еду на переговоры, а, значит, пить и жрать. За то, что я еду мимо. И жить мне будет сладко, а умирать страшно. Потому что Бог дал мне талант, а я обратил его в деньги. И никого, кроме себя, не осчастливил. И я вдруг подумал: отреставрировать бы его. Храм. Возродить. И в нем – венчаться. Как думаешь? Оценили бы? Сказали бы мне спасибо?
– Да.
– А за спиной? За спиной – что бы они обо мне говорили?
Она отвела глаза:
– Ты знаешь.
– Вот я и подумал… Подумал: снести его на хрен, этот храм, и построить современный торговый комплекс, – грубо сказал он. – Место хорошее, в центре города. Кому нужны эти развалины?
– Олег!
– А… Вижу: губки-то уже раскатала! Венчаться! Платье, банкет, кольцо с бриллиантами… Сколько хочешь с меня слупить?
– Ничего я не хочу.
– Врешь! Родить хочешь? Алименты на ребенка? Пожизненное содержание? Пошла на х…! – заорал он. – Вон отсюда!
Вот так. Холодные струи душа били ей в лицо. Она вздохнула, выключила воду и потянулась за полотенцем. Это утро – звено в цепи. Он утверждается в решении ее бросить. У математиков все логично. Сначала надо внушить ей ненависть, чтобы и развод был логичен. Уже и бумаги подписаны. Документы на квартиру. Радуйся, Евдокия Германовна Морозова! Ты – собственница!
Надо ехать. Позавтракать, причесаться, накраситься и ехать. В час у нее встреча. Морозов дал добро…
…Звонил телефон. Он выругался и начал шарить рукой по подушке. Зачем включил?
– Дюшка!
Никто не ответил. А телефон все звонил. Он разлепил веки и глянул на дисплей. «Лидка, сука такая». Ах, вот кто звонит! Сон как рукой сняло. Торжествуя, он нажал на кнопку:
– Да, дорогая?
– Доброе утро, дорогой. Как спалось?
– Прекрасно! Как дети?
– Дети играют в саду. У нас все хорошо.
– Тебе, должно быть, денег? – сладко спросил он.
– Не угадал, дорогой.
– Тогда чего тебе надо?! – рявкнул он. – Разбудила меня! Семь лет, как развелись, все никак в покое не оставишь! Звонишь и звонишь! Мало я тебе заплатил?
– Да уж, я тебя обобрала так обобрала.
– Сука!
– Я по делу.
– Какие у нас с тобой могут быть дела?!
– Я не от своего имени звоню.
– Попроси еще за своего любовника! – взбесился он. – Чтобы я взял его на работу!
– Олег, мне от тебя ничего не нужно.
– А может, ты соскучилась? По мужской ласке? Я только что отодрал свою жену, и ты приходи.
– Не удержался, похвастался. Олег, ты как ребенок. Не беспокойся: и с этим у меня все в порядке. Можешь спать спокойно. Со своей женой или еще с кем. Я к тебе никогда за этим не приду.
– Тогда чего тебе надо? – зло спросил он. – Чего звонишь?
– Ко мне Инна приехала.
– Инна? Какая Инна?
– Козлова.
– Ах, Козлова! – Он гнусно рассмеялся.
– Олег, что ты знаешь?
– Я все знаю, – надменно сказал он.
– Но почему ты тогда с ней не поговоришь?
– Потому что не буду, – отрезал он.
– Олег… Я знаю тебя столько лет. Ты никогда не был жестоким.
– А знаешь что… Ты меня попроси. Ну, попроси.
– Пожалуйста, помоги ей.
– Нет, не так. Чувств нет. Ну что это? «Пожалуйста, помоги», – передразнил он. – Слезу пусти. Надави на жалость. Вы, бабы, это умеете.
– Всему есть предел!
– Тогда разговор окончен.
– Олег!
– Окончен, я говорю! – рыкнул он, но на кнопку не нажал. Какое-то время слушал молчание бывшей жены, ждал. Потом раздался ее голос:
– Может, мы встретимся?
– Вот это уже лучше, – самодовольно сказал он. – Только я скажу – где и когда.
– Хорошо. Я буду ждать.
– Ну, жди.
Вот тут он дал отбой. Довольно потер руки: «Как бы мне ее наказать? Как бы вернуть свои денежки?» Потом вспомнил ее густые вьющиеся волосы, блестящие серые глаза, теплые руки, пышную грудь… Вспомнил, что и ее сейчас кто-то… Как и он свою жену… Только что… «Я к тебе никогда за этим не приду…» Воображение разыгралось. Реакция была мгновенной, за какие-то секунды он представил всю сцену, начиная от ее раздевания до сладострастного стона в конце.
Он зарычал и вскочил. Развод! Взволнованно заходил по комнате. Вспомнил, что они с Лидой семь лет как в разводе. Разводится-то он на самом деле с Дюшкой. Давно пора. Хочется новых ощущений. Новая женщина – это заново открыть для себя мир, увидеть его ее глазами. Женщина должна быть юной, лет восемнадцати—двадцати. Тогда будет интересно.
А что делать с Козловым? Надо подумать. Подумать, как можно использовать ситуацию. В его голове мгновенно родилась очередная гениальная комбинация.