Третья глава
Когда мы возвращаемся, солнце уже почти село. Мать идет в дом, а мы с Ариеном остаемся в саду. Вечернее небо безоблачно, бескрайне. Ветви сада шелестят на ветру, и воздух наполнен зноем. Я прохожу через ряды летних трав, вдыхаю аромат шалфея и крапивы, а мои юбки скользят по листьям. Ариен следует за мной.
Заходим в колодезный домик. Внутри тускло, лишь немного света проникает сквозь щели в стенах. Я поднимаю тяжелую деревянную крышку и вытаскиваю ведро из воды. Этот момент всегда немного жуткий. Эта пустота между нами и водой. Глубокий тихий колодец с пятнами ряби далеко внизу.
Я умываю запотевшее лицо. Ариен снимает перчатки и держит их, скомканные, в кулаке.
Он выглядит выжатым. Его лицо бледное, а глаза уставшие. Я кладу руку ему на шею, и он вздыхает, опираясь на мою холодную ладонь.
– Мы все еще можем сбежать, – мой шепот эхом разносится во тьме. Звук задерживается. Сбежать. Сбежать. Сбежать.
Он качает головой, затем набирает немного воды и брызгает ей на лицо. Вытирает руки о брюки и снова натягивает перчатки.
– Я сказал тебе забыть об этом.
Я снова наполняю ведро и со вздохом отцепляю его от веревки, чтобы отнести на кухню. Мы молча идем через сад обратно, Ариен шагает впереди меня. Он так сильно вырос за последние несколько месяцев. Его рубашка плотно облегает плечи, хотя я только что расшивала ее. Он очень похож на нашего отца – высокого и худощавого, а я похожа на мать – гибкую и мягкую.
Ко мне приходит воспоминание, размытое, как угасающий солнечный свет. Наш отец за работой в саду. Его рукава закатаны до локтей, руки в земле. Наша мама с корзиной срезанных цветов в руках. Когда я думаю о них вот так, это вызывает странные чувства: и утешение, и боль.
Перед тем как зайти в дом, я на мгновение закрываю глаза и позволяю этому образу задержаться в голове.
На кухне за столом стоит Мать. Ее руки крепко сжимают спинку стула, как будто она ждет, пока кто-нибудь сядет. Наши глаза встречаются, и она сжимает руки до тех пор, пока ее костяшки не белеют. У нее дикое выражение лица – на нем смесь страха и гнева.
– Виолетта. Ариен. Что случилось сегодня в деревне?
Мои ботинки цепляются за половицы, когда я резко и внезапно останавливаюсь. Ведро наклоняется. Вода плещется и проливается мне на юбку. Ариен берет его у меня и осторожно ставит на пол. Мы смотрим друг на друга. Он открывает рот, но я отвечаю быстрее, чем он успевает заговорить:
– Ничего такого. Ничего не случилось.
– Правда?
Голос доносится из другого конца комнаты. Голос, который я слышала совсем недавно.
– Я так не думаю.
Инстинктивно я толкаю Ариена к себе за спину. У дальней стены стоит монстр. Он вне досягаемости даже слабого свечения печи. Алтарь с зажженными свечами за его спиной закрывается его тенью. Он всего лишь силуэт, его лицо скрыто за спущенным капюшоном плаща.
Монстр здесь.
– Мы ничего не сделали. Я уже сказала вам…
Он поднимает руку:
– Не лги. Я видел вас двоих в Вейрском лесу. Я видел тени твоего брата.
Кажется, что мир накренился и все перевернулось. Он видел. Он знает.
Мать смотрит на Ариена широко распахнутыми глазами.
– Что вы наделали?
Ее лицо бледнеет, когда она поворачивается к монстру.
– Мне жаль. Я пыталась его исправить. Но в нем столько тьмы. Слишком сильной тьмы.
– Вот поэтому я и здесь, – едко говорит монстр. – Мне нужна эта тьма.
– Вы хотите, чтобы он поехал с вами в поместье Лейкседж?
Голос матери дрожит, она нервничает сильнее, чем когда-либо.
– Да.
Мои ногти врезаются в ладони.
– Ариен никуда с вами не пойдет.
Ариен бросает на меня предупреждающий взгляд:
– Лета, он наш лорд.
Во мне поднимается гнев, точно так же, как это было в деревне, когда монстр впервые увидел руки Ариена. Перед глазами мерцают искры.
– Вы хотите, чтобы он пошел с вами туда, где вы убили всю свою семью?
Монстр издает краткий рык.
– Достаточно! Слушай, я все объясню. Либо Ариен пойдет со мной, либо я вернусь в Греймер и расскажу о том, что видел. Когда солнце сядет, вся деревня узнает об этом.
Все узнают. Холодный пот покрывает мою кожу, когда я представляю, как Ариен тащится к алтарю в Греймере. Все свечи горят, его пальцы зажаты над пламенем.
Ариен смотрит на свои руки, на перчатки, которые дал ему монстр. Он сделал это не по доброте. Он просто хотел дать Ариену время сбежать из многолюдной деревни, чтобы он мог угрожать ему, пока никто не слышит. Чтобы он мог забрать его.
– Ты долгое время скрывал это, не так ли?
Голос монстра – словно клинок.
– Ты был так напуган. Теперь тебе не придется прятаться, только не со мной. Я могу тебе помочь.
Ариен прикусывает край губы, и там, где зубы ее царапают, остаются малиновые отметины.
– Вы поможете мне? Как?
– Ему не нужна ваша помощь!
Я осматриваю комнату в поисках выхода, всего, что может остановить это. Но выхода нет, нам некуда идти. Выражение лица Ариена – это самое худшее. Он боится. Но вместе со страхом мелькает краткая вспышка тоски. Часть его хочет этого. Ее привлекает предложение помощи от монстра.
Ариен глубоко вздыхает, словно набирается храбрости.
– Если я пойду с вами, что насчет Леты?
Наступает тишина. Когда монстр наконец отвечает, каждое его слово похоже на укус:
– Она мне не нужна. Только ты.
Вытянув руки по бокам, я делаю шаг к нему. Мне страшно, но я не могу позволить Ариену столкнуться с этим в одиночку.
– Он мой брат. Куда он, туда и я.
Монстр не двигается. Он стоит так неподвижно, что можно поверить, что это просто еще одна тень.
Я стою перед ним – шершавые руки и платье, пропитанное колодезной водой. Я ничего не могу ему предложить. На мгновение я задаюсь вопросом, не следует ли мне быть мягче, когда я обращаюсь к нему с просьбой. Но во мне нет ничего мягкого – есть только резкость моего голоса и руки, которые все еще сжаты в кулаки.
Я иду вперед. Монстр отводит свой хмурый напряженный взгляд и отворачивается от меня. Он хочет забрать Ариена и при этом даже не смотрит на меня. Я хватаюсь за его плащ там, где он пересекает плечо, обвязываю тканью кулак и с силой тяну.
– Проклятое существо! Я не позволю тебе этого сделать!
– Виолетта!
Мать выходит вперед, ее щеки горят от ярости.
Ариен проталкивается вперед, с грохотом опрокидывая стул. Его взгляд отчаянно мечется между Матерью и монстром.
– Пожалуйста, нет! Не трогай ее!
Монстр грубым движением снимает мои пальцы со своего плаща. Его руки крепко обвивают мои запястья. Мы так близко друг к другу, что я слышу прерывистый ритм его дыхания.
Я смотрю в его темные глаза.
– Я хочу пойти с вами.
– Ты последний человек, которого я хочу видеть рядом со собой.
Затем он смотрит на мои руки и замолкает. Мои рукава закатаны, обнажая синяки на моей бледной коже. Размазанные, как будто они были нарисованы кистью. Некоторые свежие, распускающиеся, как темные лепестки. Остальные блеклые, лишь слабые намеки на пальцы, которые давили и щипали.
Его хватка ослабевает, но он не отпускает меня. Мы стоим рядом – оба молчим, мои глаза прикованы к его лицу. Возьми меня с собой.
Слабый стук ветвей яблони в окно – единственный звук в тишине комнаты. Монстр отпускает мои запястья и молча проходит тяжелыми шагами мимо меня. Он сбрасывает капюшон и наклоняется, так что его лицо находится на уровне лица Матери. Она вздрагивает.
– Они оба пойдут со мной, – тихо говорит он, затем выпрямляется и поворачивается к ней спиной. Кивает подбородком в сторону дверного проема, ведущего в остальную часть дома: – Идите и соберите свои вещи. Я подожду снаружи. Поторопитесь.
Монстр идет прочь, и когда он быстро выходит на улицу, его плащ превращается в полуночную волну. Он захлопывает за собой дверь. Удар тяжелый, резкий и окончательный. Мое сердце колотится, стучащая в ушах кровь заглушает все вокруг.
Ариен со страхом смотрит на меня:
– Лета, тебе не следовало этого делать.
Я давлюсь недоверчивым смехом:
– Нет, не следовало.
Ариен начинает мять свой рукав. Я кладу руку поверх его, но его пальцы все еще тревожно двигаются.
– Я не позволю ему причинить тебе боль, Ариен. Что бы ни случилось.
Мать приближается к нам, в воздухе витает аромат льняного масла. Я думаю о том, как она взяла меня за руку и держала Ариена на руках. То, как она привела нас сюда, в дом. Сначала она была добра, но ее забота о нас угасла, как потухший костер превращается в серый пепел.
– Мне очень жаль, – говорю я ей.
Она поднимает руку, как будто хочет прикоснуться ко мне. Мои колени болят, и на один-единственный ужасный момент мне кажется, что я сейчас заплачу. Затем рука опускается, и выражение ее лица становится жестким.
– Вы ведь не знаете, что натворили?
Она смотрит на закрытую дверь и холодно улыбается.
– Этот монстр – он заслуживает вас обоих. И вы его заслуживаете.
Мы с Ариеном поспешно складываем одежду и выходим на улицу. Монстр ждет нас, но он не один – с ним женщина с серебряными волосами из деревни, она держит поводья двух лошадей.
Должно быть, она на него работает, поэтому она была в Греймере и помогала собирать десятину. Теперь я замечаю, что она носит связку ключей и серебряную звезду на длинной цепочке на шее. Так же, как наш хранитель в деревне.
Монстр стоит рядом с ней. Они погружены в тихий, настойчивый разговор. Но когда они замечают Ариена и меня, то замолкают. Монстр начинает беспокойно шагать по дороге, его ботинки сердито топчут пыль. Женщина медленно поворачивается к нам, и ее лицо хмурится.
– Серьезно? Это он? Он всего лишь ребенок.
– Мне тринадцать.
Ариен скрещивает руки на груди.
– Я не ребенок.
Монстр останавливается и вздыхает:
– Да, Флоренс. Это он.
Он разводит руками, как будто предлагая ей возразить. Она молчит, но ее взгляд задерживается на Ариене, и она качает головой, явно неуверенно. Затем она смотрит на меня и выглядит еще более сбитой с толку.
– А с ней что?
Я закидываю ремень сумки повыше на плечо. Они говорят об Ариене и обо мне так, как будто нас здесь нет.
– Я его сестра.
Ее бледно-зеленые глаза сужаются.
– Так ты тоже?
Монстр перебивает ее:
– Забудь о ней. Она никто.
Он подходит к одной из лошадей, расстегивает рюкзак, пристегнутый к седлу, и достает еще одну пару перчаток. Он надевает их, крепко затягивая на запястьях.
– Пошли. Я уже потратил здесь достаточно времени.
Флоренс обнимает Ариена за плечи и ведет его к одной из лошадей. Она помогает ему подняться, а затем ловко забирается в седло позади него. Никто из нас раньше не ездил верхом. Ариен, сидя на спине лошади, выглядит очень маленьким.
Затем Флоренс щелкает поводьями, и они с Ариеном уносятся прочь. На дороге остаётся лишь облако пыли, которое становится все меньше. Я остаюсь одна. Наедине с монстром. Его острые черты лица искажаются, когда он смотрит на меня. То, как он меня описал – никто, – все еще раздражает.
– Я поеду с вами?
Он откидывает капюшон своего плаща, проводит рукой в перчатке по своим длинным волосам.
– Если только ты не предпочитаешь остаться.
Я быстро качаю головой и смотрю на лошадь. Она огромная, с неизмеримо глубокими влажными глазами. Она беспокойно переминается на подкованных серебром копытах. Я вижу концы вбитых в них гвоздей, которые удерживают подковы на месте.
Я неуверенно касаюсь ее бока. Мышцы, ребра и тепло движутся по моим пальцам, пока лошадь глубоко дышит.
Монстр многозначительно смотрит на меня. Меня охватывает страх при мысли о нас двоих, прижатых друг к другу во время езды.
– Вы должны помочь мне забраться.
Он протягивает руку. Я складываю юбки, и он с презрением смотрит на мои грязные ботинки. На его рубашке из темного льна под плащом нет ни единой складки. Его собственные ботинки начищены до тусклого блеска. Я с силой наступаю ему на руку, когда он помогает мне, в надежде, что измажу ее пылью как можно сильнее.
Он искоса смотрит на меня, а затем смеется – мрачным, недоверчивым смехом.
– Почему ты носишь шерстяные чулки посреди лета?
Я хватаю юбку и натягиваю подол, чтобы прикрыть колени.
– Почему вы в зимнем плаще?
Он игнорирует мой вопрос, но рассеянно тянется к воротнику своего плаща, поправляя застежку на плече. Затем он садится на лошадь позади меня. Сжимая поводья в одной руке, он обнимает меня за талию. Я непроизвольно втягиваю воздух и максимально отклоняюсь от него. Он подгоняет лошадь. С дороги поднимается песок, и я задыхаюсь от пыли.
С каждым движением лошади, каждым толчком мне кажется, что я вот-вот упаду. Меня удерживает на месте только крепко обнимающая рука Монстра. Я чувствую жар его груди на своей спине, его грубое дыхание шевелит мои волосы.
Солнце продолжает садиться, и закат малиновыми полосками просвечивает сквозь деревья. Сумерки разливаются по лесу сияющим блеском и темно-коричневыми тенями. Мы преодолеваем поворот дороги, и далеко впереди я вижу Ариена и Флоренс.
– Что вы имели в виду, говоря, что поможете моему брату? – спрашиваю я у монстра. – Что вам от него надо?
Я поворачиваюсь, пытаясь увидеть его лицо, и вздрагиваю. От последней вспышки солнечного света его кожа окрашена в красный, он словно залит кровью.
– Ты правда не понимаешь?
Он ждет, но я не отвечаю. Хмурясь, он продолжает.
– Мне нужны его тени.
– Они не его. Это всего лишь грезы. Ариен ничего не сможет вам дать.
Я не буду думать о том, что происходило в деревне, в лесу, при дневном свете. Все, чего боялась Мать – что внутри Ариена тьма, что Подземный Лорд претендует на него, – не может быть правдой. Не может быть.
Монстр насмешливо качает головой:
– Лишь грезы.
И затем, прежде чем я успеваю себя остановить, вопрос вырывается наружу:
– То, что говорят про вас и вашу семью, – это правда?
Я задыхаюсь, когда он скручивает мои волосы в узел и наклоняется ближе, пока его рот почти не касается моего уха.
– Да.
По моей щеке пробегает его дыхание.
– Все, что про меня говорят, – правда.
Меня охватывает дрожь. Я открываю рот, но не издаю ни звука. Все, что я слышу, это эхо его голоса. Он ослабляет хватку, и мои запутанные ветром кудри развеваются. Его рука сжимает мою талию, и он заставляет лошадь двигаться быстрее. Я смотрю по сторонам, осматривая обочины дороги в поисках тропинки, дома, чего угодно. Но выхода нет. Только лес, небо и ночь. И монстр, прижимающий меня к себе.
Мы пересекаем поляну, земля по обе стороны дороги пуста, за исключением упавшего дерева. Корни, торчащие над землей, спутаны. На фоне заката они похожи на когти.
Я замерзаю.
Наконец мы доезжаем до окруженного оливковой рощей дома на обочине. Уже темно, ночное небо посеребрено почти полной луной.
Монстр берет поводья и быстро спешивается.
– Впереди еще один полный день пути до Лейкседжа. Мы будем спать здесь, а утром снова отправимся в путь.
Я смотрю на дом. Он такой маленький – всего одна комната. Я так переживала за Ариена, что даже не подумала, что нам придется провести ночь так близко к монстру. Что теперь мы будем с ним каждую ночь в проклятом поместье.
Он протягивает руку, и я позволяю ему помочь мне спуститься с лошади. Когда мои ноги касаются земли, я спотыкаюсь и, не задумываясь, хватаюсь за его плащ, чтобы не упасть. Он пристально смотрит на меня. Я начинаю дрожать, и его рот растягивается в острой улыбке.
– Только не говори мне, что тебе холодно даже в этих шерстяных чулках.
– Я в порядке.
Отталкиваю его и быстро иду туда, где ошеломленный Ариен стоит рядом с другой лошадью. Я обнимаю его.
– У тебя все нормально?
Я касаюсь его щеки. В лунном свете он кажется еще бледнее. Он устал и встревожен, но цел и невредим.
Морщась и потирая бедро, он кивает:
– Все болит.
В доме у дороги темно, окна закрыты плотно затворенными ставнями. Крыша опутана лианой глицинии, и воздух наполняет тяжелый аромат цветов.
Я тянусь к Ариену, беру его за руку и крепко ее сжимаю, когда мы заходим внутрь.