Из черноты, в свет фонарей, вышла одна тощая фигура. Стоя на длинных тощих ногах, демон поглаживал свое вздувшееся белое брюхо, с торчащим вперед пупком. Вены выступали на животе уродливыми рисунками, чернея на бледной коже. Кожа блестела от слизи, перемешанной с потом, отражая блики фонарей. А после живота я увидел и все остальное тело.
Тонкие руки, и тощая шея. Все это было серым, почти белым, и не поддавалось никакому объяснению. Такое уродство могло появиться лишь в черноте тоннелей. Кожа была как у утопленников, которых вылавливают из коридоров, в которые рванули грунтовые воды. Вздувшаяся, она натягивалась на кости, словно в кишку собаки забивают ее перемолотое мясо. Но кожа не была прозрачной. Она была уродливо серой.
Длинные неестественные руки заканчивались полусгнившими пальцами, что были стерты до самых костей, и уже вряд ли что-то чувствовали. Это был демон, приспособленный для рытья тоннелей. Вот только… Он сбросил когти. От старости или от болезни – не знаю, но даже без когтей продолжал делать то, что привык. Именно поэтому его отправили первым.
Вся голова была покрыта волосами разной длинны. Видно было, что демон отрывал их, когда они ему мешали, и от этих рывков на черепе появлялись гниющие залысины. Лица я не видел. Оно было черным и скрыто за густой шевелюрой. Блестели только полуоткрытые глаза.
Демоны почти слепы, но, если видят свет – идут на него. В основном они слушают, и слушают очень хорошо. Все тоннели – одно большое ухо, и любые звуки передаются по ним весьма отчетливо. Этим пользуемся и мы, но не так успешно.
– Без команды не стрелять! – уверенным голосом, без крика, сказал Игорь. – Снять предохранители.
Маленькие рычажки хором щелкнули. Они совсем недавно вернулись домой, но их опять выгоняют, заставляя готовить ТВС к бою.
– Ждите, ребята, пусть выйдут на свет!
– Блядь! Они же сейчас рванут толпой! – сказал один из ребят, что всю дорогу шел рядом с командиром.
– Не ссыте!
Бледный высокий демон, покрытый квадратной скользкой чешуей вокруг брюха, сделал широкий рваный шаг. Намного больше обычного, и резким движением приблизился к нам. Пугающий, резкий скачек был единственным. Урод продолжил и дальше идти своими обычными семенящими шагами, наглаживая свой живот. Почему? Зачем он сделал такое странное движение? Зачем шагнул в полный размах всего один раз?
Я никогда их не понимал.
Сбитые в кровь стопы демона не оставляли никаких следов. Лапа была такой плоской, что вылей на нее воду – не утекла бы в бок. Даже кровь, что засохла вокруг подошвы никуда не стекала.
Голова демона задела потолок, и тварь со всего размаху махнула лапой над своей грязной шевелюрой. Скала разлетелась на мелкие осколки, скрыв тварь за пылью.
– Не стрелять. Пока не видим остальных – не стрелять!
Я вытянул руку вверх и с трудом задел потолок.
– Высокий ублюдок…
– И не говори, – подхватил командир, что косился на потолок, но не рискнул убрать руку с оружия. Игорь взял рацию и тихонько сказал в нее. – У нас контакт.
Рация была моментально заглушена, но по вибрациям было понятно, что на той стороне начались расспросы.
Пыль осела, и демон, что был вдалеке, все так же продолжал идти к нам.
Я уже видел такую тактику. Этот демон издалека очень похож на человека. Точнее – на беременную женщину. Бывали случаи, когда дежурные пытались помочь. Помочь твари. И тут же лишались головы. Взмах, что раскалывает скалу, может, если не разрубить человека пополам, то превратить в кашу все внутренности.
Я начал слышать дыхание. Демон дышал так часто, словно у него одышка. Но все было проще. Ресурс легких заканчивался и места для воздуха в них оставалось совсем мало. Представить трудно сколько пыли вдохнуло это чудовище, пока рыло землю и ломало скалу. Они, демоны, всегда отправляют самых слабых и старых вперед. Чтобы перепрыгнуть его труп, когда люди расслабятся, победив столь ненавистного врага.
Я смотрел на это бледное пузатое тело и испытывал отвращение. Издалека я не мог разглядеть морду этого урода, но мне все равно становилось не по себе. Сейчас, в тоннеле, я не произнесу этого вслух, но мне стало страшно.
Я вдруг понял, как далеко мы забрались. Сколько километров до дома? Мы что, хотели выбраться из лабиринта? Зачем мы так глубоко забрели? Сколько бежать обратно?
Я сглотнул слюну и случайно выровнял давление в ушах. Звуки прорезались через глухоту, и я вдруг понял, что все вокруг меня дрожат, настолько громко брякали карабины подмышками, да замки на куртках. Пианист трясся как замерзший. Двое других вибрировали еле заметно, но вибрировали. Игорь тоже дрожал, но скорее от нетерпения. А между моими ладонями и рукоятью винтовки толстым слоем лег пот. Холодок пробежал по шее.
– Сейчас они поймут, что мы не повелись на уловку. Ждите.
Никто не ответил Игорю. Все молчали.
Длинный снова сделал широкий шаг. В этот раз с другой ноги. Снова резко сократил дистанцию. И сел.
– Ну все, бля, понеслась!
Игорь положил взгляд на мушку и в эту же секунду в свет фонарей повалили твари. Большие, маленькие, круглые, и тощие. Они толкались в тоннеле и мчались на нас.
Демоны спотыкались друг об друга, падали, издавая шуршащие звуки. Никто не кричал. Все сохраняли молчание. Какие-то из уродов катились кубарем, какие-то были затоптаны своими собственными братьями. Места в тоннеле не хватало. Теперь тоннель был кишкой, что набивают нарубленным мясом. Вот только его сначала нужно нарубить.
– Не спускай глаз с беременного! – крикнул мне Игорь. – Огонь!
Затворы начали лязгать, когда орава почти подобралась к тому демону, что вышел первым. Все расстояние они проделали куда быстрее, чем предшественник.
Пианист просунул ТВС между Игорем и ребятами, что стояли впереди, и я еле успел отвести его ствол вниз. Опять.
– Жди очереди! На перезарядке сменим! Или как будет необходимость, – прокричал я. – Лучше следи за бледным. Он копатель.
Тот молча сглотнул слюну.
Затворы во всю щелкали, отправляя девятимиллиметровые пули вперед. Пули врезались в плоть с характерным хлюпающим звуком, и в тоннеле этот звук был очень четким и различимым. Никакого грохота, только лязг металла.
Демоны получали по короткой очереди и замедлялись, начиная истекать черной гнилой кровью. Но они не умирали.
Место медленных занимали свежие, еще целые, притаптывая тех, кто ослабел. Уроды шли по головам друг друга так быстро, что места между нами и ними становилось мало. Серый скрылся в горе тел и уже был не виден. Но я знал где он сейчас.
Если я потеряю его из виду – шансов отступить не будет.
Мертвые демоны падали с грохотом. Круглые мертвые демоны еще долго катились вперед. Между трупами проскальзывали самые мелкие уроды, что были больше похоже на собаку, нежели на демона. Они с трудом проползали по низу и ускорялись, стоило только плоти вокруг них расступиться.
– Леха смени! Заклинило, – один из парней сделал шаг назад, и Пианист тут же занял его место.
Очереди Пианиста были длинными. Они начинались на уровне мелких демонов и заканчивались под самым потолком.
Хлипкие мягкие чешуйки разлетались по тоннелю и среди безобразия, пыли и парящей черной крови я увидел, как мелькнула белесая туша.
– Пошел! – крикнул я.
– Слушай скрежет! – отозвался Игорь, складывая очередной опустевший магазин в мешок.
– Да знаю я, блядь!
Я рванул назад по тоннелю, даже не глядя под ноги. Тяжеленые шаги поднимали пыль, что ударяла по свету фонаря.
Слушать. Нужно слушать. Я приложил руку к стене и пытался сконцентрироваться, пока сзади стрекотала сталь.
Нашел.
– Сюда! За этот рубеж!
– Вы слышали Семена! Живо назад!
Как только парни пробежали мимо меня, я тоже сделал десяток шагов назад, не опуская оружия, внимательно глядя через мушку на Игоря. Командир выждал, когда мы сменим позицию и рванул от шуршащей толпы. Еще секунда и он окажется за моей спиной. Тогда настанет моя очередь. Шесть магазинов на теле и один в ТВС.
Игорь пролетел мимо и встал за мной. Можно начинать!
Я нажал на спусковой крючок и затвор начал летать вперед-назад. Выплевывая вонючие гильзы. Упал круглый урод, что с трудом сгибал конечности, передвигаясь в тоннеле. Из-за его спины выползла тварь, что двигается на четвереньках, и кривыми короткими прыжками рванула на меня. Короткая очередь прибила его голову к земле. Потом маленькая двуногая собакоподобная тварь покатилась кубарем, когда я попал и в нее.
Тут же присоединился Игорь, за ним и Пианист. Парни позади остужали оружие, меняя магазины на полные, но для них тут места не было. Нам пришлось выйти из широкой части тоннеля и обосноваться тут.
Я достал магазин из левого подсумка и аккуратно защелкнул его на место предыдущего, опустевшего.
Глаза упавших демонов оставались открытыми даже тогда, когда кровь уже переставала литься из их тел. И чем больше магазинов я менял, тем ближе подбирались уроды.
– Ну че долго там? – выругался Игорь, показывая жестом, что патронов у него осталось не сильно много.
– Да я-то откуда знаю?
– Что за грохот? – испугался Леха.
Тоннель осыпался справа от горы трупов. Бледный длинный демон с окровавленными руками споткнулся об мертвых товарищей и упал на землю. Мы с Игорем тут же пустили по короткой очереди ему в голову, превратив ее в мягкое месиво из костей и плоти.
– Еще один!
Второй бледный демон вылетел из провала прямо на нас. Игорь не успел вскинуть винтовку и его очередь прошлась по животу, а вот Пианист уже во всю рисовал линию из свинца вплоть до самой головы урода.
Тварь с грохотом упала, и я выстрелил пару раз в его шевелюру.
Первый копатель был старым. Этот был новым, запасным.
Демоны, хоть и сбавили напор, но продолжали идти, забивая тоннель своими мертвыми телами. Из провала в стене тоже выходили твари поменьше, в основном те, что не были круглыми как бочки.
Я вообще редко их разглядывал, но все они были похожи на… черт, я не могу это сказать.
– Клин! – крикнул Леха.
– Смените нас!
– Парни успели отдышаться и дернули меня с Пианистом из первой линии, заняв места. Один лишь Игорь бессменно был впереди. Для него это было вопросом чести.
– Бля, не идет! – дергал Пианист заклинивший затвор.
Я подошел к ному и уперев ствол в скалу, со всей силы отвел затворный рычаг. Прикипевшая гильза вылетела. Такие длинные очереди моментально гробят винтовку. Да и если бы у нас было больше шести магазинов на человека, то мы бы просто расплавили наше оружие.
– Сколько у тебя осталось?
– А? – резко пришел в чувства парень. – Один!
– Стой тут!
– Игорь, сколько у тебя?
– Два!
– А вы парни?
– Три! – крикнул один, мельком опустив голову на грудь.
Второй молчал. Щелкал затвором.
Щелкал. Щелкал. И снова щелкал. А потом вдруг остановился. – Один!
– Все, – крикнул я. – Валите обратно!
– Что? – вырвалось у Пианиста, но товарищ резко подхватил его и дернул за собой в тоннель. Домой.
Когда остается один магазин – ты обязан отступить. Это основное правило. Леха знал его, просто забыл, ведь чтобы что-то запомнить это надо повторять.
Я встал в ряд с командиром и еще одним моим товарищем.
– У тебя-то сколь? – спросил Игорь, не опуская оружия.
– Четыре, я экономный.
Вместе посмеялись и продолжили колошматить грязные туши. Демоны все лезли и лезли. Вскоре, они уже с трудом подвигали павших товарищей, чтобы рухнуть рядом. Дыра в стене тоже заполнялась трупами и теперь через нее уже никто не пролезет.
– У меня последний, – сказал Игорь.
– И у меня, – подхватит тот, второй, имени которого я не запомнил.
– Бля… – посмотрел я на два полных магазина, что были под правым плечом.
– Че, достреливать будешь?
– Нет. Все! Давайте обратно.
Я из принципа не стал расстреливать гору трупов, что закупорила собой тоннель вместе со свежим ответвлением. Я смотрел на месиво перед собой и вдруг понял, почему я не могу описать этих уродов. Это не отдельные существа. Не круглые, квадратные или длинные уроды. Это рой. Рой демонов. Кишащая масса, что своим мясом закрывает тоннели.
Какими бы разными они ни были – в них нет индивидуальности. Пусть даже одни в слизи, у других есть чешуя, а третьи с ног до головы покрыты длинными редкими волосами.
У демонов, в отличие от нас, разум коллективный. По крайней мере мне так всегда казалось.
– Затихли, – опустил я винтовку, прислушиваясь к шуршанию за непроницаемой горой мяса и крови.
– Значит пора идти, пока третий копатель не прогрызся через эту кучу.
Мы быстрым шагом направились обратно, время от времени поглядывая назад, ступая тихо, чтобы можно было услышать шорохи за спиной.
Руки тряслись, толи от отдачи ТВС, то ли от страха и напряжения. Вся одежда пропахла порохом, а плечо болело. Я до сих пор не уверен, нужно ли нам было забираться так глубоко, чтобы пострекотать в уродов. Мы истратили почти семьсот патронов, и все ради того, чтобы забить тоннель ненадолго, лишь слегка проредив ряды.
– И часто такое? – обратился ко мне парень, что шел вместе с нами.
– Ты про того длинного и огибающий тоннель?
– Ага.
– Ну бывает, – я вдруг понял, что мой голос дрожит.
– Они делают подкоп, да? А почему сразу белого не убили?
– Белых до хрена, и куда лучше уследить за ним, чем… – я с трудом подбирал слова от усталости. – Кароче! Если в замесе белый скользнет в тоннель, и мы не увидим – они нас окружат. Поэтому нужно брать его на прицел сразу. Не бить издалека. Сдохнет один – придет другой.
– Как в этот раз.
– Да, их было двое. Второй был запасным.
– То есть они могут продумывать такие сложные тактики? Я думал они безмозглые.
– По одному – да. Безмозглые. Они сильны количеством. И все умеют разную хрень.
Впереди замаячил свет фонарей.
– Эй! – крикнул Игорь. – Не стрелять!
Мне кажется, я слышал, как Пианист вздрогнул. Ну что ж, с боевым крещением его.
Мы дошли до электриков, что заколачивали последние лампы в стены. Пыльные и пропахшие порохом мы немного потолкались в тоннеле, а после отправились обратно. Арьергард остался прикрывать отход нашей группы и группы сопровождения. В отличие от нас – они еще при полной амуниции.
Назад шли молча, то ли от усталости, то ли шока. Сколько бы я не встречался с демонами – каждый раз страшно. Страшно от того, что можешь умереть в любую минуту, страшно от непонимания происходящего. Я старался не думать о происхождении этих уродов, но в глубине души у меня были не самые хорошие предположения. И основывались они, в первую очередь, на том, что Заслон никогда не раскрывал данных об исследованиях тел.
Вот, иду я по темному коридору, спереди мрак, сзади мрак. Я уже не вымеряю шаги, не скрываю свое присутствие, а все равно давящее чувство нависло надо мной. И с каждым шагом все сильнее кажется, что вокруг нашего тоннеля кто-то скребется. А, впрочем, так оно и есть. Каждую секунду за стенами города демоны роют себе новые проходы. И то, что мне кажется – мне не кажется. Шорохи, звуки, протяжный гул. Оно все тут, вокруг нас. Но мы идем обратно.
Ребята из арьергарда сейчас, наверное, пятятся спиной, медленно продвигаясь к городу. Новости о контакте с демонами их не обрадовали, но и не напугали. Парни там бывалые, сразу видно. Пара постоянников-то точно есть, не то, что среди нас… Один Игорь был постоянником, я – с небольшим опытом, а остальные совсем зеленые.
Спустя несколько часов мы уперлись в огромные стальные ворота, что подсвечивались фонарями. Я часто разглядывал вход с этой стороны и уже наизусть запомнил все вмятины и потертости.
В этом месте – когти. Тут – след от взрыва. А это – то ли ржавчина, то ли засохшая кровь.
Мы почти дома. Можно выдохнуть.
– Все, ждем, когда последние вернутся и мы дома, – уселся на пыльную землю командир. Рядом рухнул Пианист и остальные ребята. Я остался стоять. Ожог, хоть и не беспокоил, но просил к нему не прикасаться, особенно острыми кромками тоннеля.
– Точно, – пробормотал я. – Надо к Лизе зайти…
Мне вдруг стало так хорошо. Это такое ощущение, будто тебе есть к кому возвращаться. И пусть это всего на пару раз, пока спина не заживет, зато… Зато это грело душу.
Ворота со скрежетом отворились, и мы, большой группой, объединившись все вместе, зашли внутрь. Тут же подбежал интендант.
– Потери?
– Нет, – тут же ответил Игорь.
За ним подхватили и другие командиры звеньев.
Сегодня никто не погиб, хотя, если брать в расчет ситуацию, то это даже удивительно.
Многие из тех людей, что работают в буферной зане, делают ставки на возвращение таких как мы. Это не легально, как с точки зрения города, так и с точки зрения Бога. Но люди часто забывают и о том и о другом, особенно работая так близко к смерти.
Сдали оружие и пустые магазины. Куртки в общий контейнер – на обработку. Получили обратно свои паспорта и все, мы свободны. Это, конечно, если не считать талона с датой следующего дежурства. Такие выдают всем, кто вернулся, и, как ни крути, быть ты на нем обязан. Только успел выдохнуть, а уже знаешь, когда идти умирать.
– Выпьем? – Игорь умудрился обхватить своими стальными руками все звено.
– Нет, – ответил я. – У меня еще есть дела.
– Говоришь так, будто был уверен, что вернешься!
Я улыбнулся. – Был.
– А я бы выпил, – чуть ли не заплакал Пианист.
– И мы, – подхватили остальные.
Все переоделись в гражданскую одежду и сели в поезд, что вывозил дежурных с места работ. Кровь внутри начала замедляться, снова превращаясь в желе, и дыхание уже восстановилось. Я успокоился и боком прислонился к стенке вагона. Я выжил.
Не зря молился.
Еще сидя в вагоне я попрощался с ребятами и Игорем. Удивительно было оказаться в составе звена, в котором ты никого не знаешь. Обычно, хоть один знакомый, да попадется, а тут прям все четверо – новые. Это, наверное, последние, кого я не знал. Десять лет тут бываю каждую неделю, а, оказывается, не всех еще выучил.
Я толкнул дверь вагона вбок, когда тот остановился, и шагнул на перрон. Еще пара уровней на лифте, и я окажусь дома.
Я чувствовал себя в безопасности, находясь внутри бетонной сферы. Это странное чувство уюта, когда ты сидишь в замкнутом пространстве, а за стенами – рыщут монстры. Но ты в безопасности. Ты дома, в тепле и уюте. А монстры? А они сюда не заберутся.