Игорь вышел из своей квартиры на лестничную площадку, захлопнул дверь и вызвал лифт, попросив провидение сделать так, чтобы тот приехал пустым. Он считал поездку в восемь этажей слишком интимным делом и ненавидел, когда в кабинку набивались соседи. Его вредный нос улавливал не только утренний парфюм, но и запах только что проглоченного завтрака, и вчерашнего пива. Еще хуже, когда к нему подсаживался кто-нибудь с собакой. Тогда уже собака нюхала Игоря, утюжа влажным носом его брюки. От этого жадного собачьего внимания он всегда покрывался мурашками.
Прежде чем вызвать лифт, Игорь прислушался. В подъезде было тихо, свет лежал на коричневых плитках пола, покрывая его солнечной пылью. Лифт откликнулся, громыхнув где-то внизу, и мерно загудел, отправившись в очередное путешествие. К несчастью, не успел привередливый жилец проехать пару этажей, как кабинка остановилась, двери разъехались, и внутрь вошла супружеская пара, у которой Игорь, будучи в сильно нетрезвом состоянии, занимал однажды сахар для знакомой женщины, которая пила исключительно сладкий чай. Больше ту женщину Игорь к себе не приглашал, а вот соседи – Тоша и Маша – как-то сразу затесались в его приятели. Встречая Игоря возле дома, они мучили его сведениями о погоде и политической ситуации в стране, сообщали о курсе доллара и звали на общее собрание жильцов, посвященное массовой замене батарей центрального отопления.
Тоша был большим и рыхлым, похожим на сильно надутый, а потом слегка спущенный воздушный шар. Глаза в мелких складочках кожи казались темными и блестящими, как ягоды черной смородины. Его жена состояла из лисьего меха, духов и приторной улыбки.
– Привет, – сказал Тоша, втискиваясь в кабину. От его поступи содрогнулся пол. – Добренькое сегодня утро! Хорошо выглядишь.
Он совершенно точно врал: Игорь всю ночь не спал и выглядел несвежим, как скумбрия из вакуумной упаковки.
– Почему у тебя мокрый галстук? – спросила Маша с живым любопытством.
– Менял рыбам воду.
– В восемь утра?!
– Иначе было невозможно. Они начали задыхаться и дохнуть.
Игорь знал, что его честные ответы зачастую ставят людей в тупик, однако ничего не мог с собой поделать. Мать всегда говорила, что у него зловредный характер, доставшийся ему, разумеется, от родного папочки.
– Если бы у тебя была жена, – наставительно заметил Тоша, – она могла бы почистить аквариум. Почему ты не женишься?
– На ком?
– Ну, не знаю. Вроде бы ты встречался с Верой.
– Я до сих пор с ней встречаюсь.
– Ну и?
– Я не могу сделать предложение женщине только потому, что у меня грязный аквариум.
Лифт как раз добрался до первого этажа, и Игорь, торопливо попрощавшись, первым выскочил из подъезда.
– По-моему, он очень симпатичный, – сказала Маша, беря мужа под руку собственническим жестом.
– Свой в доску, – ответил тот.
– И так не везет в личной жизни!
– Нужно будет пригласить его на дачу, – решил Тоша, распахивая дверь навстречу ясному морозному дню. – Познакомить с твоей подругой из Питера. Ну, той, которая приедет на Рождество.
– Обязательно пригласим.
Тем временем Игорь, не подозревая о том, что относительно него строят какие-то планы, шагал по улице, радуясь пышным сугробам. Москва, проводившая последние зимы в серой жиже, замученная гололедом и затравленная реактивами, сегодня явно чувствовала себя королевой. Навстречу сплошь попадались люди с ясными лицами. Только дворники были злыми и румяными.
До офиса Игорь решил дойти пешком – что такое пять троллейбусных остановок для человека, который выходит на свежий воздух реже, чем кастрированный кот? Под мышкой он нес папку с переводами. Он клятвенно обещал закончить работу до праздников. Обещание он сдержал и теперь чувствовал себя свободным. Но зато не было никакого предвкушения праздника. Впрочем, ничего удивительного. У него с Новым годом были личные счеты.
В детстве Игорь считал, что он самый несчастливый мальчик на свете. Потому что день рождения у него был тридцать первого декабря. В связи с этим подарков он получал в два раза меньше, чем полагается. Все поздравляли его с днем рождения, ну, а заодно уж и с Новым годом! Или наоборот. Только родители дарили сразу два подарка. Но и это ничего не меняло. Потому что два праздника вместе – это все равно один большой праздник. И Новый год всегда побеждал. Ведь он был большим, на всю страну, его все ждали, все к нему готовились, покупали елки, игрушки, сувениры… И день рождения Игоря просто захлебывался в этой предновогодней суете.
Когда Игорь вырос, ничего не изменилось. Даже круглые даты отметить, как полагается, не удалось. Садиться за стол тридцать первого днем ни у кого из родственников и друзей не получалось. Семьи, дети, обязательства… А если садились вечером, все равно получался праздник «заодно». Тост за именинника поднимали до курантов. Но чисто символически, чтобы раньше времени не надраться. Поэтому Игорь не любил Новый год и всячески его игнорировал. Впрочем, как и свой день рождения.
Войдя в офис, он потопал ногами на коврике, чтобы сбить снег, и сразу же поднялся на второй этаж. К двери кабинета его начальницы, Зои Савенковой, была прилеплена криво вырезанная из бумаги снежинка – наверняка произведение чьего-нибудь чада, которое только научилось держать в руках ножницы. Сама Зоя была не замужем, но все еще не теряла надежды. Об этом говорил ее взгляд, который она обращала на всех без исключения мужчин, появлявшихся в поле ее зрения. С Игорем она давно уже пыталась закрутить романчик, но он делал вид, что страдает врожденным кретинизмом и не понимает даже самых грубых намеков. Романчик! Он был взрослым мальчиком и понимал, что романчики с начальницами заканчиваются либо в отделе кадров с заявлением в зубах, либо во Дворце бракосочетаний. Правда, некоторые незамужние женщины старше сорока заявляли, что вовсе не хотят замуж, но Игорь им не верил. В душе он был убежден, что человеку обязательно нужна пара. Другое дело, что не всегда удается ее найти. Или удается найти, но не удается удержать. Как это случилось с ним, например.
Он с тоской вспомнил о том времени, когда был женатым человеком. Привычно подумал о собственных недостатках, из-за которых сбежала его благоверная, и вздохнул. Недостатков, конечно, имелось множество. Мать говорила, что он слишком увлекающаяся натура, а женщинам нужна стабильность.
– Входи, входи, – воскликнула Зоя, увидев Игоря на пороге. – Отвратительно выглядишь.
– Как я могу хорошо выглядеть, когда ты заставляешь меня пахать днем и ночью? Вот, – он положил папку на стол. – Я обещал, я сделал.
– Молодец, – она быстро просмотрела перевод, – заслужил сладкую косточку. Не халтурил?
Зоя была высокой и худой, почти костлявой, с оливковой кожей и темными волосами, которые она распускала по плечам. Волосы вились, как у испанки, зато глаза были светлыми, и в них отсутствовало южное коварство.
– Я когда-нибудь халтурил? – обиделся Игорь. – Ты и держишь меня только потому, что я ужасно ответственный.
– Хм. Завтра наши собираются устроить сабантуй в кабинете Михалыча. Ты придешь?
Ей хотелось, чтобы он пришел. Но Игорь Северьянов был ужасно несговорчивым типом. Он давно нравился Зое. Да и не только ей! Желающих захомутать Северьянова было множество. Несмотря на свою энергичность и крепкое телосложение, он казался уязвимым. Есть такие лица, которые словно тронуты жизненной усталостью, какой-то скрытой печалью. Эту печаль еще можно прогнать, если изменить некие обстоятельства. Всякая женщина немедленно загоралась идеей, что она может стать той волшебницей, которой по плечу эдакое дело. Каждая верила, что именно она способна зажечь в глазах Северьянова искорку надежды и вернуть ему радость жизни.
– У меня же день рождения, – привычно отбоярился Игорь. – И вообще. Я не люблю Новый год.
– Все любят Новый год, – не согласилась Зоя, перекладывая бумаги в другую папку. Неожиданно вскинула голову и игриво спросила: – Не пригласишь меня куда-нибудь? В честь праздника? Начальников иногда надо баловать.
– Я приму это к сведению, – быстро ответил Игорь. – Но к такому походу нужно готовиться заранее. Сейчас везде полно народу. Даже в цирк все билеты проданы.
– Я бы согласилась на чашку кофе.
Это была уже не первая попытка Зои вынести их общение за пределы офиса. Когда она наседала, Игорь чувствовал себя, словно плохой дрессировщик, которого тигр теснит к прутьям клетки. Вроде бы и съесть не должен, но все равно страшно.
– Зоя, извини, но я обещал заехать к матери. Ты же знаешь, она то в Италии, то в Париже. Ее очень трудно застать дома.
– Ладно, ладно, поезжай к мамочке, я просто проверяла тебя на вшивость, – проворчала Зоя беззлобно. Она заранее знала, что никакого кофе вдвоем не будет, поэтому не особо расстроилась.
Игорь поцеловал ее в щечку и подарил брелок – белого мишку в вязаной шапке с помпоном.
– Я тронута, – сказала Зоя и прицепила мишку к своей сумке. – Он будет скрашивать мое одиночество.
Эти ее слова про одиночество еще долго преследовали Игоря. Удивительное дело! Его родители были живы-здоровы, у него имелись близкие друзья, бывшая жена и сын, у него даже была Вера, которая считала Игоря уже почти что своей собственностью, однако чувство одиночества не покидало его. Особенно острым оно становилось именно в праздники, когда повсюду царило оживление, магазины распродавали запасы кошельков, чайных наборов и шкатулок, родители тащили с елок счастливых детей, нагруженных конфетами, а влюбленные целовались под каждым фонарем.
Вспомнив о Вере, Игорь завернул в магазин, торгующий парфюмерией. И тут же встал, как осел, уставившись на невероятное количество прилавков, заставленных стеклянными баночками с волшебными названиями. Он понятия не имел, что здесь может сгодиться для подарка. На помощь ему поспешила девушка-консультант – с блестящими волосами, накрахмаленной улыбкой и жесткими стрелками ресниц.
– Я могу вам помочь? – привычно пропела она.
– Э-э, – протянул Игорь. – Мне нужно купить подарок. Для невесты.
– Вы хотите духи? Или крем? Может быть, губную помаду?
– Мне что-нибудь хорошее. На ваш вкус.
– Конечно, – улыбнулась девушка. Вероятно, таких красавцев в магазине перебывало несметное количество. – Сколько лет вашей невесте?
– Тридцать пять, – ответил Игорь. – Или тридцать шесть. Что-то в этом роде. – Он широко улыбнулся.
– А какие запахи она любит, вы знаете?
– От нее всегда пахнет, как от пчелы, – сказал Игорь. – Чем-то ужасно сладким.
Девушка посмотрела на него с укоризной. Вероятно, ему стоило сказать, что от Веры пахнет, как от эльфа, который питается нектаром, или что-нибудь в этом духе. Но она никогда не вызывала в нем никакого трепета. Он еще год назад хотел порвать с ней отношения, но до сих пор не сподобился. Вера прикрывала его от одиночества. Раз в неделю они встречались, но ей, конечно, этого было мало, и она пыталась, так сказать, намотать поводок на руку. Игорь лениво огрызался.
– Возьмите набор, – посоветовала продавщица. – Там лосьон для тела, тушь для ресниц и розовая помада. Все упаковано в очень красивую белую сумочку.
Игорь согласился, радуясь, что проблема решилась так быстро. Если Вере не подойдет помада, сумочке она наверняка обрадуется. Каждая женщина найдет, что засунуть в белую сумочку.
Ему выдали нарядный пакет, и Игорь снова очутился на улице. Ветер растрепал ему волосы, а снег попытался залепить глаза. Солнце закопалось в тучи и померкло, а сугробы росли прямо на глазах. Троллейбусы с облепленными снегом усами, ворча, пробирались вдоль тротуаров.
Игорь посмотрел на часы и прикинул, что до встречи с Верой остается еще много времени. Он зашел сначала в «Продукты», а потом – в зоомагазин. А там сразу отправился в отдел декоративных рыб. Привычно прошелся вдоль аквариумов, в которых мельтешила мелюзга, и остановился возле дискусов. Рядом суетились мамаша с дочкой, явно дилетанты, которые покупали все подряд.
– Не стоит сажать в один аквариум барбусов и гуппи, – посоветовал Игорь. – Барбусы объедят им плавники и хвосты.
– Это правда? – спросила мамаша у продавца, тощего юноши с лицом законченного меланхолика.
– Могут и объесть. А могут и не объесть, – пробурчал юноша, с неодобрением поглядев на Игоря.
– На вас написано – консультант, – взъерепенилась мамаша. – Так вот и консультируйте, как полагается.
Юноша принялся неохотно консультировать. Игорь стоял, смотрел на дискусов и думал о том, что рыбы не ведают о своей судьбе так же, как и люди. В каком аквариуме ты окажешься, будут ли о тебе заботиться, не съест ли тебя кто ненароком, неизвестно.
На троллейбусной остановке, ставшей местом постоянных свиданий с Верой, Игорь очутился раньше назначенного времени. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы Вера не приезжала. Он представил ее наигранное оживление, ее цепкий взгляд, вспомнил вкус ее быстрых поцелуев и поежился. А может быть, ничего лучше Веры уже не будет? И он просто дурак, что до сих пор не сделал ей предложение?
Тихо урча, подъехал троллейбус. У него была умильная морда, и Игорь невольно ему улыбнулся. Из троллейбуса по одному стали выскакивать люди. Вера тоже выскочила, да так резво, что Игорь не успел среагировать и подать ей руку. Вера была в новой шубке и в хорошем настроении. Невысокая, с модной стрижкой и фарфоровыми щечками, она, несомненно, привлекала к себе внимание.
– Здравствуй, милый! – сказала она и поцеловала Игоря в губы.
В этом поцелуе ему почудилась искренность.
– Вера! Как я рад тебя видеть. Это тебе.
Он вручил ей пакет с подарком, и она сразу же запричитала:
– Ну, что ты! Зачем так сразу? Я думала, мы спокойно где-нибудь посидим… Я тоже должна тебя поздравить, разве подарки можно рассмотреть на ходу? Ах, какая потрясающая сумочка! Послушай, а там у тебя что?
Она ткнула пальчиком Игорю в грудь. У него за пазухой явно что-то лежало.
– Рыбки, – ответил он.
Вера оторопела. До этого момента она тащила Игоря за рукав, подальше от остановки, где было слишком много людей, но сейчас внезапно остановилась как вкопанная.
– Какие рыбки?!
– Цихлиды. Два самца и две самочки. Прежние сдохли. Я зашел в магазин, увидел их и просто не смог удержаться.
– Но мы же собирались поужинать вместе.
Вера все никак не могла поверить в то, что свидание накрылось медным тазом.
– Ну, мы и поужинаем.
– А рыбы?
У нее было лицо героини комического телесериала, которая обнаружила в супе мышь.
– Им в пакет накачали воздуха. Часа два продержатся. Мы же не будем сто лет сидеть в ресторане. Поедим, и все.
– То есть ты по дороге на свидание со мной купил рыб?!
– Извини, не удержался. Рыбы – это моя слабость. Кстати, если я перееду к тебе, они переедут вместе со мной. Готова ли ты принять меня вместе с аквариумом?
Вера, которая от возмущения, кажется, даже перестала дышать, снова сделала вдох и выдох. Потом глаза ее постепенно приобрели осмысленное выражение.
– Ты хочешь переехать ко мне? – недоверчиво спросила она.
– Пятьсот литров. Аквариум, я имею в виду. Он огромный. Ты же не против?
– Сколько-сколько литров??
– Ну… Если лопнет, придется делать капитальный ремонт соседям снизу.
Лицо Веры приобрело неприятное выражение. Она снова взяла Игоря за руку и отвела его к самому краю тротуара.
– Надеюсь, ты это не всерьез? – спросила она и строго посмотрела на него. – У меня маленькая двухкомнатная квартирка. В ней много мебели. Там встроенный шкаф, в конце концов. С большим зеркалом. И вообще. Я не люблю водоплавающую живность.
– То есть ты не хочешь. А как же наши отношения? – обвиняющим тоном заявил Игорь. – Любимого человека обычно принимают таким, какой он есть.
– Тебя я готова принять таким, какой ты есть. Но без аквариума.
– Вера, это не смешно.
– Так вот почему ты никогда не звал меня домой! Сколько времени мы встречаемся, и все время на моей территории. Ты просто боялся, что я сбегу от тебя!
– Хорошо, я не буду к тебе переезжать, – сказал Игорь. – Пусть все останется, как было.
– Как было?! – закричала Вера и вытаращила глаза. Игорю показалось, что сейчас она ударит его по голове пакетом с той самой белой сумочкой, которая должна была ее восхитить. – А как же перспективы?! Я-то, идиотка, надеялась на то, что мы поженимся, родим детей и к старости купим домик где-нибудь под Воскресенском!
– Почему под Воскресенском? – удивился Игорь. – Можно купить домик где-нибудь в Андалусии. И для этого не обязательно ждать до старости лет.
– Клоун! – воскликнула Вера. – Ты не можешь уехать в Андалусию, потому что тебе не разрешат вывезти твой дурацкий аквариум! Иди, целуйся со своими рыбами! Считай, что между нами все кончено!
Вера развернулась на каблуках и, яростно всхлипывая, бросилась бежать. Сначала Игорь рванул было за ней, но потом замешкался и упустил время. Вера выскочила на шоссе и подняла руку. Тотчас рядом с ней притормозил автомобиль, в который она сразу же и запрыгнула. Автомобиль весело укатил в сторону центра.
Игорь остался стоять, тупо глядя ей вслед.
– Ну, что же ты такой лопоухий? – сочувственно спросила у него старуха, торговавшая еловыми ветками. – Надо было ловить, покуда не улизнула. Теперь не вернешь, девка-то видная.
– А я не очень-то хочу возвращать, – пробормотал Игорь и поудобнее устроил за пазухой бутылку шампанского.
Если бы Вера не сглупила, они отправились бы к нему домой и распили ее, сидя на диване и глядя друг другу в глаза.
Он шел домой, ощупывая свою душу, словно доктор пациента. Пытаясь понять, больно ему или нет. Вряд ли Вера позвонит или приедет мириться. Это он понимал отчетливо. Но вот рад ли этому обстоятельству он сам? Кажется, да. В конце концов, некоторые люди начинают новую жизнь с Нового года. Почему бы ему тоже не попробовать? Впрочем, что он может изменить в своей старой жизни? Игорь понятия не имел. Он знал только одно – для того, чтобы стать счастливым, ему нужна любимая женщина. А любимые женщины на дороге не валяются.
Снег пошел так густо, что стало трудно идти. Казалось, что земля летит куда-то вверх и ты вот-вот не удержишься и упадешь. Игорь невольно раскинул руки, пытаясь сохранить равновесие. Мимо него пробежал сначала визжащий от восторга ребенок, за ним спаниель с развевающимися ушами, волоча поводок, а уже после всех вопящая мамаша с сумкой наперевес. Игорь рассмеялся.
Еще издали он увидел, что возле его подъезда топчутся две знакомые фигуры с сигаретами в зубах. Друзья детства никогда не спрашивают разрешения забежать в гости – приезжают, и все. Игорь прибавил шагу. Ребята его не видели, продолжая что-то оживленно обсуждать и пускать клубы дыма. Олег Четвертаков был крепышом и задирой с круглыми щеками и пышными усами, которые шли ему как корове седло. Антону Летягину он доставал до плеча. Антон был не столько длинным, сколько тощим. Когда он надевал водолазку, лопатки торчали как только что прорезавшиеся крылья. Волнистые волосы он стягивал в хвост, а на нос сажал узкие очки, придававшие ему хитрый вид.
– Привет, орлы! – крикнул им Игорь и помахал рукой.
– Ну, надо же, он все-таки пришел! – воскликнул Олег. – Мы чуть не уехали. Почему у тебя, Северьянов, мобильник не отвечает?
– Я его выключил, – ответил Игорь, пожимая руки друзьям. – Он мне на нервы действует: всегда звонит в самый неподходящий момент.
– Будь ты женат на такой женщине, как моя Анька, – сказал Антон, – ты бы живо выбросил эту дурь из головы. У тебя бы все всегда работало как часы.
Друг за другом они вошли в подъезд, и Игорь сразу же двинулся к почтовому ящику.
– Письма перед праздником так и повалили, – сказал он и, словно в подтверждение своих слов, достал из темных жестяных глубин два конверта, подписанных от руки. Посмотрел на обратный адрес и прокомментировал: – Опять эти кузины! Поздравляют с праздником. У меня кузин как грязи.
– Ты никогда нас с ними не знакомил, – заметил Олег.
– Так они же не московские. Один клан нашей семьи живет в Воронеже, а второй в Саратове. Я всегда родню приглашаю в гости, но они не едут. Очень деликатные люди.
– Куда ж к тебе ехать, в однокомнатную квартиру? – удивился Антон.
– Ну, они не знают, какая у меня тут квартира. Но я все равно приглашаю, так принято. Если приедут, размещу уж как-нибудь. У меня кладовка просторная, там старая кушетка стоит, вполне себе приличное спальное место, хоть и без окна.
– Добрый какой, – не то сыронизировал, не то похвалил друга Антон.
– А чего вы явились? – спросил Игорь, когда они все втроем втиснулись в лифт. В лифте мгновенно запахло мокрой овчиной и табачищем. – Просто так или по делу?
– Мы тебе подарок привезли, – Олег похлопал по сумке, висевшей у него на плече. – Надька меня завтра забирает к своим родителям, а Антоха с Аней вообще за город уезжают.
– Хотим тебя с собой пригласить, – подхватил Антон. – У моей тетки дача огроменная, там всем места хватит. Если хочешь, приезжай с Верой. А если не хочешь с Верой – приезжай с кем-нибудь еще. Нам без разницы, лишь бы тебе в кайф.
– Спасибо, орлы, но я – пас. У меня с завтрашнего дня новая жизнь начинается.
Он впустил друзей в квартиру, полез за пазуху и достал оттуда бутылку шампанского. Поставил ее на тумбочку рядом с вешалкой и принялся с остервенением сдирать с себя ботинки без помощи рук. Шнурки затянулись в тугие мокрые узлы. Наконец один ботинок отлетел в сторону и ударился о стену. Олег, который первым вошел в комнату, громко закричал оттуда:
– Каждый раз поражаюсь, какой у тебя огромный аквариум, просто дух захватывает.
– Чувствуешь себя как в океанариуме, – поддакнул Антон, просачиваясь вслед за ним.
– Как ты эту штуку в квартиру-то затащил? Она всю комнату занимает. Удивляюсь, что пол выдерживает.
– Пятьсот литров, – с гордостью сказал Игорь, избавившись наконец от обуви и пальто. Он присоединился к друзьям, любовно оглядывая свое сокровище. – Могу я, в конце концов, увлекаться рыбами? Кому это мешает?
Комната была небольшой, но светлой. По левую руку стояли диван и шкаф, по правую – аквариум. Он был действительно огромный, с голубоватой подсветкой, густо засаженный растениями, среди которых мелькали яркими боками экзотические создания.
– Эгоист ты, братец, – с завистью сказал Антон и посмотрел на проскользнувшую мимо рыбину поверх очков. – А кто у тебя там плавает?
– Рыбы, – ответил Игорь. – Даже если я тебе скажу, как они называются, ты все равно не запомнишь.
– Слушай, так ты поедешь с нами? Или вы с Верой хотите побыть вдвоем?
– Я расстался с Верой, – сообщил Игорь, доставая из холодильника пиво.
– Серьезно? А что случилось? Вы поссорились?
– Конечно, мы поссорились, – пожал плечами Игорь. – Ни одна уважающая себя женщина не отпустит мужчину без хорошей ссоры. Слушайте, ну что я буду вам объяснять? Мы не подходим друг другу, вот и все.
– Надька говорит, ты никому не подходишь, – ехидно заметил Олег. – Она говорит, у тебя слишком большие запросы.
– Я знаю: я чертов интеллигент, я перевожу инструкции к станкам и холодильникам, развожу рыб и не хочу жениться на ком попало.
– Самокритично, – одобрил Антон, слизывая пивную пену с верхней губы.
Они стояли, как три собутыльника, посреди комнаты с пивом в руках и завороженно смотрели на рыб, снующих между ракушками и камнями. Рыбы были большими, гладкими, фантастически красивыми.
– Диван теперь не раскладывается, – с сожалением заметил Игорь.
– Может, тебя Вера поэтому и бросила?
– В какой-то мере – да.
– А мне Вера нравится, – заметил Олег, вытирая усы огромным платком, без которого жена не выпускала его на улицу. Она считала, что приличные мужчины должны носить в кармане матерчатый носовой платок, а не пользоваться дурацкими бумажными салфетками.
– Тебе все женщины нравятся, – проворчал Игорь. – Ты любвеобильный, как кролик.
– Получается, ты будешь встречать день рождения один? – сердито спросил Антон.
– Почему один? Мамаша моя приехала в Москву. Сейчас она взялась за отца, потом и до меня руки дойдут.
– Я видел ее по телеку. Она потрясающе выглядит, – сказал Олег. – Такая вся стильная.
– Я сам радуюсь как ребенок. Могу себе представить, если бы она не таскала по всему миру картины этих новомодных художников, а тихо сидела дома, жизнь моя превратилась бы в ад. Мама просто обязана кем-то или чем-то руководить. Счастье, что это не я. Впрочем, за Веру мне от нее наверняка достанется. Она хочет, чтобы я был счастлив, а я упорно сопротивляюсь. По крайней мере, это ее точка зрения.
Друзья некоторое время молчали, потом Олег вспомнил, зачем они, собственно, приехали.
– Подарок-то! – воскликнул он и побежал за своей сумкой. – Вот, – сказал он, достав из нее деревянный ящичек с выдвигающейся крышкой.
– С первого взгляда ясно, что внутри лежит что-то… эксклюзивное, как говорят в кругах, близких к гламурным, – заметил Игорь и, получив подарок в руки, немедленно крышку отодвинул.
Там лежала бутылка вина с этикеткой, подписанной от руки. Толстое темное стекло вызывало уважение.
– Французское, – с гордостью пояснил Антон. – Твоего, брат, года рождения.
– Вы оба достигли замечательной степени зрелости, – добавил Олег. – Мы желаем тебе наслаждаться собственным возрастом! Потому что жизнь прекрасна и удивительна.
Игорь представил, как будет пить это вино один, сидя перед аквариумом и глядя на своих любимых рыб. Ему стало грустно, но он, разумеется, не подал виду.