Книга вторая. Каббала. Анита Крафт и Рэндалл Боуйер
В церемониальной магии каббала вездесуща. История каббалы длинная и опирается на множество литературных источников. Наш краткий обзор может предложить лишь немного познакомить вас с этой удивительной традицией. Надеемся, что изложенная здесь информация вдохновит читателей получить более глубокие знания.
На иврите слово «каббала» (
) означает «традиция».[68] В эзотерическом контексте имеется в виду традиция иудейского мистицизма.[69] Традиция подразумевает преемственность идей и практик, но великие каббалисты всегда были новаторами. Каждая каббалистическая школа искала новые интерпретации, при этом бережно сохраняя историческую целостность. По мнению ученых, иудейский мистицизм «одновременно консервативный и радикальный».[70] Каббала – это энергичная, полная жизни творческая традиция, постоянно изменяющаяся и постоянно растущая.
В эпоху Возрождения эта традиция инноваций привела к удивительным достижениям. Христианские маги создали герметическую каббалу, переосмыслив фундаментальную каббалистическую теорию и практику, изложив ее в неиудейской терминологии. Герметическая каббала переросла в магическую систему Ордена Золотой Зари, которая стала основой современной церемониальной магии.
Историческая справка
Пророчество и апокалиптицизм (с VI по II век до н. э.)
Вавилонское изгнание евреев и разрушение Храма (VI век до н. э.) поставили иудейскую веру под угрозу.[71] Надежду на возвращение из изгнания людям дал пророк Иезекииль. С тех пор виде́ние Иезекииля о Боге, восседающем на троне-колеснице, вдохновляло мистических практиков (см. текстовую вставку). Как и предсказывал Иезекииль, евреи вернулись домой и восстановили Храм.
Достаточно подробное изложение опыта пророка Иезекииля оказывало неизмеримое влияние на протяжении веков. Иудейский мистицизм вдохновился виде́нием трона-колесницы; четыре живых существа вдохновили христианскую иконографию. Гуманисты эпохи Возрождения смешали могущественные виде́ния Иезекииля с философскими темами в Таро. Следующие цитаты взяты из «Книги пророка Иезекииля» 1:6–6, 10, 14, 26 и 28:
Я смотрел и узрел северный вихрь, огромное облако и охватывающее его пламя, и яркость…
Из него вышли четыре подобия живых существ. Таким было их обличие: они были подобны мужчине.
У каждого было четыре лица, и у каждого было четыре крыла…
Что же до подобия их лиц, то у четырех было лицо мужчины и лицо льва с правой стороны, и лицо быка с левой стороны; у всех четырех было лицо орла…
Четверо живых существ помчали и при виде вспыхнувшей молнии вернулись обратно…
А над небесным сводом над их головами было подобие трона подобного сапфиру: и на подобии трона находилось подобие мужчины…
И как выглядит радуга в облаке в дождливый день, так и выглядела ясность вокруг. Таким было явление подобия славы Бога.
В эпоху Второго Храма (516 г. до н. э. – 70 г.) пророчества приняли форму апокалиптических виде́ний. Пророки описывали восхождение на небеса, где ангелы объясняли космологические мистерии и говорили о будущих событиях. Апокалиптические тексты заверяли, что Бог управляет упорядоченным космосом. В «Книге пророка Даниила» (II в. до н. э.) говорится об увиденной Иезекиилем колеснице и мессианском царе Исайе. На иудейские верования серьезно повлияли ожидания появления Мессии.
Апокалиптическая литература обогатила иудаизм и другими идеями. Она отличалась хорошо развитой ангелологией. Она учила, что священными словами Бог создал всё на небе и на земле. В этом скрывались намеки на то, что избранные люди смогут познать эти слова и совладать с их силой.
Раввинистический иудаизм, мистицизм колесницы и чертогов (с I по VI век)
Разрушение Второго Храма в 70 году положило конец библейскому иудаизму. Перестали проводиться ритуалы жертвоприношения, и жреческая власть постепенно исчезла. Группа эрудированных мудрецов решила трансформировать религию. Вместо Храма центром иудейской духовности стало Священное Писание. На смену жертвоприношениям пришли молитвы и благочестивое поведение. Благодаря этим нововведениям иудаизм пережил изгнание евреев из Иерусалима в 135 году.
К новым иудейским предводителям перешли множественные обязанности, которые в древние времена ожидались от святых людей. Работая судьями, учеными, прорицателями, экзорцистами и колдунами, они предпочитали называться простым званием раввин – «учитель».
Раввинистический иудаизм признавал два авторитетных источника. Библия провозглашала писаный закон, касающийся всех. Но Устный Закон, доступный только элите, разъяснял Библию. К моменту прихода раввинов к власти эта устная традиция уже успела сформироваться. В ней содержалась еще более трудная для понимания традиция мистической практики. Позднее раввины записали отрывки из устного закона в Мишне и Талмуде. Одновременно они записали отдельные части своей мистической традиции в текстах «Колесницы» и «Чертогов».
Раввинские мудрецы стремились испытать опыт библейских персонажей. Они хотели увидеть божественную колесницу (меркаба) и пророчествовать, подобно Иезекиилю. Им хотелось войти в семь небесных чертогов (хейхалот) и услышать откровения, подобно Еноху.[72] Они хотели понять, как Бог создал мир словами, о чем сказано в книге Бытия.
Тексты «Колесницы» и «Чертогов» были руководством по получению такого опыта.[73] В них содержались советы по подготовке и длинные молитвы и заклинания (изложенные замысловатым языком, скрывавшим их истинное назначение). В молитвах особое значение придавалось божественным именам, особенно наисвященнейшему имени Бога – Тетраграмматон[74]. Священные имена и печати с амулетами были паролями к ангельской страже у ворот чертогов. Постепенно восходя через все семь небесных сфер, достойные кандидаты могли в конце концов узреть колесницу.
Прежде чем осмелиться на подобные астральные путешествия, кандидаты проходили официальное посвящение и получали инструкции. Они постились и строго соблюдали ритуальную чистоту, вооружались добродетелью и арсеналом священных имен и амулетов. Эти духовные практики были опасны. Даже виде́ние нижних небес могло довести до безумия или смерти.[75] Со временем спекуляции на тему мистерий Творения стали доминирующей формой иудейского мистицизма. Текст книги Бытия (Маасе Берешит) был безопаснее текста «Колесницы» (Маасе Меркаба).
Самый важный текст этого периода – написанный в IV веке «Сефер Йецира» («Книга творения»).[76] В нем сказано, что Бог создал мир с помощью «тридцати двух путей мудрости».[77] Эти пути – двадцать две буквы иврита плюс десять сефирот[78]. Слово сефирот непереводимо: среди его значений «числа», «сферы», «эоны» и, вероятно, «сапфиры». В наше время связи между этими словами неочевидны. Древняя астрономия считала небеса системой из десяти концентрических кристаллических сфер. В Библии небеса сравниваются с сапфирами («Книга пророка Изекииля» 1:26). Каббала описывает десять сефирот как излучения Бога, подобно Эонам в гностической космологии. Десять чисел олицетворяют собой все числа подобно тому, как алфавит олицетворяет собой все слова, и аналогичным образом десять сфер олицетворяют собой все созданное. В этой книге неизвестного автора много игривой двусмысленности, и она явно задумывалась многозначной. Современные каббалисты все еще разбираются со своим пониманием сефирот. Коротко говоря, таинственная «Сефер Йецира» заложила основу всего последующего иудейского мистицизма.[79]
Ранний каббалистический период (XII–XIII века)
После VI века новые тексты «Колесницы» и «Чертогов» уже не появлялись. Течение иудейского мистицизма протекало тихо и тайно. В середине XII века иудейский мистицизм охватило новое оживление.[80]
«Книга яркого света» – ключевая рукопись в эволюции каббалы. Более того, именно в этом тексте XII века впервые для обозначения иудейского мистицизма использовалось слово каббала. Вступление к «Бахиру» приписывается авторству Нехунии бен ха-Каны, мудреца II века. Упоминания колесницы дополнительно усиливают связь книги с ранним мистицизмом.[81]
Текст «Бахир» появился в Провансе между 1150 и 1200 годами, но в него были включены более древние материалы. Очевидно, у его неизвестного автора была связь с Исааком Слепым. (Относительно подробностей этой связи ученые пока занимают спорные позиции.) «Бахир», в чьих коротких наставлениях содержится толкование библейских строф, сформировал бо́льшую часть каббалистического символизма, который используется по сей день.
«Бахир» предложил новую концепцию Бога через переосмысление сефирот. В тексте «Сефер Йецира» сефироты были представлены как инструменты, которые Бог использовал для создания мира. В тексте «Бахир» сефироты стали частью Бога, постоянно взаимодействующими динамическими эманациями. В книге описывался один Бог с десятью эманациями, вечная уравновешенность, существующая за счет беспрестанного движения.
В «Бахире» сефироты расставлены в определенном порядке – «одна над другой».[82] Указаны названия каждой сефиры. Для объяснения сефирот представлен органический символизм с использование метафоры с деревом. Здесь зародилось каббалистическое Древо жизни. В «Бахире» изложена концепция божественного как множества сил – мужской и женской.
Перевели «Бахир» ученые эпохи Возрождения Флавиус Митридат и Гийом Постел. Первый английский перевод опубликовал Арье Каплан в 1979 году.
«Йецира» и «Зоар» более известные, но вклад «Сефер ха-Бахир» в развитие каббалы не менее важен.
Новые труды укрепили темы текстов, посвященных колеснице, и добавили новые толкования. Ранние мистики полагали, что их души буквально возносятся на другие планеты. По мнению каббалистов, вознесение происходит внутри себя. В текстах «Колесницы» и «Чертогов» божественная энергия выражалась в виде огня. Каббалистические тексты предпочитали воду: энергия Бога, словно фонтан, протекает через сефиры. Каббалисты не только увидели божественное, но активно участвовали в жизни божественного. В XII веке одновременно возникло несколько мистических школ, каждая из которых внесла что-то уникальное.
Неизвестный автор из Прованса написал «Сефер ха-Бахир» («Книгу яркого света») чуть позднее 1150 года (см. текстовую вставку). Немногим позднее Исаак Слепой (прим. 1160–1235 гг.) стал первым однозначно определяемым историками каббалистом. Он всю свою жизнь посвятил изучению каббалы и вел каббалистическую школу Прованса. Исаак Слепой написал комментарий к «Сефер Йецира» и разработал новые мистические учения. Он говорил, что Бог существует за пределами сефирот и недоступен человеческому пониманию: интеллект может выразить его лишь через отрицание, сказав: «Бог не ограничен» или «Бог не…». Тонкие, но очень смелые измышления Исаака Слепого по сей день остаются центральными для каббалы.
Различные нововведения пришли из германской школы «благочестивых», или хасидизма[83]. Они придавали особое значение любви Бога и строгому аскетизму. Хасидизм сочетал мистицизм колесницы с магической системой на основе ивритского алфавита. С помощью гематрии (вычисления числового значения слов) они искали в Библии скрытую волю Бога. Кроме того, германский хасидизм занимался исследованием истории и преданий о демонах и призраках.
Элеазар из Вормса (прим. 1176–1238 гг.) был одаренным и продуктивным писателем из ведущей хасидской семьи. В его книгах германский хасидизм достиг своей кульминации. Его интересовали этика, мистицизм колесницы, «Сефер Йецира» и числовой символизм. Идеи Элеазара, особенно его мистический способ сочетания букв, вдохновили Авраама Абулафию (см. текстовую вкладку), который жил поколением позднее.
Авраам Абулафия (1240 – прим. 1292 г.) был абсолютно нетипичным испанским каббалистом. Он не был раввином и изучению Талмуда предпочитал философию. Он отрицал сефироты, считая их идолопоклонством. Тем не менее современные ученые считают Абулафию важной фигурой в истории каббалы.
Странствующий мудрец Абулафия путешествовал по всему Средиземноморскому региону. Он беседовал с мистиками других вероисповеданий. Уникальная система мистических практик Абулафии обладает любопытными сходствами с суфизмом и даже с йогой.
Абулафия порицал спекулятивный мистицизм. Он был заинтересован лишь в том, чтобы испытать единение с Богом, то есть ощутить экстаз и получить пророчество. (Поэтому некоторые ученые называли его учения «пророческой школой», или «экстатической школой».). Абулафия полагал, что имена Бога – это секретные ключи к успеху. Его мистическая система включала дыхание, пение, особые позиции рук и головы и провозглашение божественных имен.
Утверждая, что медитация на земных вещах не приведет к достижению божественного плана, Абулафия медитировал на алфавит. Буквы и слова появились до акта творения и существовали до того, как Бог сказал: «Да будет свет». Слова направляли к земному своему значению, но буквы идеально подходили для медитации. Абулафия медитировал на буквы – по одной и в сочетании друг с другом (цэруф). Еще он размышлял об их числовых значениях. Работа Абулафии с буквами оказала значительное влияние на практическую каббалу.
Полагая, будто все языки происходят от иврита, Абулафия считал, что для медитации подходит любой алфавит. Он применял свой метод к греческому и латинскому алфавитам, задумываясь над словами из разных языков. Своеобразному идиосинкратическому мистицизму он обучал как иудеев, так и христиан.
Мистицизм Абулафии предполагал уединение для поиска внутреннего и исключительно личного постижения Бога. Он рекомендовал изоляцию, считая, что для достижения религиозного совершенства необходимо отдалиться от других и уйти в себя. Абулафия заявлял, что человеческие учителя полезны только до тех пор, пока не появится духовный учитель. Возможно, наставления Абулафии повлияли на магическую систему Абрамелина (см.: «Книга шестая: Магия Абрамелина»).
В возрасте сорока лет Абулафия испытал единение с Богом. Он подчеркивал божественный экстаз этого единения и описывал его в эротических образах. Представления Абулафии о божественном союзе как об оргазмическом блаженстве вдохновили теоретические выводы хасидов о молитве.
Испытав божественное единение, Абулафия стал писать пророческие книги. Подобно многим каббалистам, он поверил, что он – мессия. Абулафии хватило мудрости воспринять свою миссию искупления как преимущественно внутреннюю и личную. И все же он попытался обратить папу римского.
До нашего времени дошли некоторые из пространных трудов Абулафии. Его идеи повлияли на формирование иудейской каббалистической практики. Универсализм Абулафии заинтересовал гуманистов эпохи Возрождения и оказал глубокое влияние на герметическую каббалу. Ученый Моше Идель написал много трудов об Абулафии.
Пророческая школа Абулафии была одной из нескольких мистических школ в средневековой Испании. Некоторые совмещали неоплатонизм с каббалой и создавали систематические метафизические учения. Другие исследовали гностицизм, размышляя о природе зла.
Иосиф Гикатилла (1248 – прим. 1305 г.), один из учеников Абулафии, сжато выразил каббалистическую мысль в упорядоченных трактатах. В своем произведении «Врата света» он привел объяснение сефирот и теоретической каббалы. В его труде «Ореховый сад» дается объяснение букв и практической каббалы. В последующие века его идеи повлияли на герметическую каббалу.
Исаак Коэн из Кастилии (конец XIII в.) мифологизировал зло, добавив «полномасштабный гностический дуализм».[84] В «Трактате о левой эманации» он предположил существование демонической параллельной вселенной под названием Другая сторона. (Позднее каббалисты назвали ее «Ситра ахра и Клиппот».) Там правят Самаэль, Асмодеус и Лилит. Подобно тому, как человеческая добродетель наделяет силой сефироты, так грех наделяет силой Другую сторону. Коэн полагал, что однажды добро и зло встретятся в битве. Мессия победит всех демонов и освободит еврейский народ. Идеи Коэна произвели глубокое впечатление на Моше де Лиона.
Зоарский период (с XIII века по настоящее время)
«Сефер ха-Зоар» («Книга сияния») ознаменовала целую эпоху в истории каббалы. Она возникала по частям в последнюю четверть XIII века. Автор этого масштабного каббалистического труда Моше де Лион (прим. 1240–1305 гг.).[85] Он сочетал в нем темы из мистицизма «Чертогов», германского хасидизма и каббалистических школ Прованса и Испании.
«Зоар» – это не справочник, а коллекция историй – с персонажами и сюжетом. В книге повествуется о нескольких раввинах, которые переживали все более удивительные чудеса и делились библейскими озарениями. Здесь есть даже романтическая история о вечной любви между Тиферет и Малкут.[86]
Их сексуальному союзу угрожает демон Самаэль, поэтому каббалисты должны теургически помочь свершению священного брачного союза. «Через действие, совершенное внизу, совершается действие наверху».[87] Крайне символичный язык книги привел к появлению нового словаря мистической терминологии.
В течение двух столетий «Сефер ха-Зоар» оказывала мало влияния на Пиренейском полуострове. Но в 1492 году еврейские беженцы привезли свои рукописи в новые страны. С появлением печатных версий книга «Зоар» быстро превратилась в «Библию каббалы».[88]
Тема изгнания повторяется на протяжении всей еврейской истории. В 1492 году из-за религиозного национализма из Испании изгнали всех евреев. Десятки тысяч людей бежали в более терпимую Османскую империю. Многие испанские каббалисты осели в галилейском городе Сафед. Там в результате слияния различных традиций возникла новая, удивительно творческая школа. Вскоре каббалисты всего еврейского мира стали приезжать в Сафед на учебу.