Полный курс зарубежной литературы. С древнейших времен до конца XX века - читать онлайн

Сведения об авторе:

Данте Алигиери (1265—1321) родился во Флоренции, в семье знатного флорентийца Алигиеро ди Беллинчоне д’Алигиеро. По соседству с семейством Алигиери проживали семейства Портинари и Донати. Двенадцати лет от роду Данте был обручен с шестилетней Джеммой Донати. А тремя годами ранее, на весеннем празднике, глазам Данте впервые явилась госпожа его души – тогда восьмилетняя Беатриче Портинари. Именно ей он посвятит свои стихи и прозу, именно Донну Беатриче будет прославлять в них. Расторгнуть брачный договор с Донати запрещал обычай, так что Данте было не суждено соединиться со своей возлюбленной. К тому же в 1290 году Беатриче умерла.

Возмужав, Данте начинает заниматься политикой. Примкнув к одной из двух враждующих в то время во Флорентийской республике партий, Данте занимал высокие должности, а в 1301 году даже ездил послом к римскому папе. Однако в итоге партия проиграла в политической борьбе. Приговоренный к изгнанию, Данте тайно покинул Флоренцию. Дом Данте был разорен, жену Джемму с тремя маленькими детьми приютили родственники, а сам он, если бы вздумал вернуться, подлежал сожжению на костре.

Начинаются годы скитаний – Верона, Тренто, Тревизо, Венеция, Реджо, Виченца, Падуя, Парма, Мантуя… Именно в изгнании, в горном монастыре монахов-бенедиктинцев, Данте в 1313 году, не на средневековой латыни (как это было принято), а по-итальянски, сочинил «Ад» – первую часть грандиозной поэмы, которую потомки назовут «Божественной комедией».

Вскоре пришло известие об отмене смертной казни для изгнанников. Однако по старинному закону Данте должен был покаянно пройти через всю Флоренцию в остроконечной шапке и с зажженной свечой в руках. Он не согласился подвергнуться такому позору и остался вдали от родины до конца своих дней. В Вероне, пребывая под покровительством императорского викария, Данте сочинил вторую часть «Комедии» – «Чистилище». «Рай» – третью и последнюю часть «Комедии» – Данте сочинил в Равенне – «счастливой Равенне», куда его пригласил правитель города. Слава поэта стала столь огромной, что когда он умер и, увенчанный лаврами, был похоронен в саду францисканского монастыря, Флоренция, осознав величие своего изгнанника, потребовала возвращения праха Данте. Однако Равенна отказала Флоренции и до сих пор бережно хранит его.

Данте считается создателем итальянского литературного языка. Творчество Данте оказало огромное влияние на развитие итальянской литературы и европейской культуры в целом. Пересказ ниже дается по переводу М. Лозинского.

Божественная комедия

В построении «Божественной комедии» Данте соблюдает строгую симметрию. В каждой из трех ее частей (кантин) – по 33 песни; «Ад» содержит, кроме того, еще одну песнь, служащую вступлением ко всей поэме. Объем каждой из ста песен приблизительно одинаков.

«Земную жизнь пройдя до половины», Данте «очутился в сумрачном лесу» грехов и заблуждений. Серединой человеческой жизни, вершиной ее дуги, Данте считает тридцатипятилетний возраст. Его он достиг в 1300 г., и к этому году приурочивает свое путешествие в загробный мир. Такая хронология позволяет поэту прибегать к приему «предсказания» событий, совершившихся позже этой даты.

Над лесом грехов и заблуждений возвышается спасительный холм добродетели, озаряемый солнцем истины. Восхождению поэта на холм спасения препятствуют три зверя: рысь, олицетворяющая сладострастие, лев, символизирующий гордость, и волчица – воплощенное корыстолюбие. Дух перепуганного Данте, «бегущий и смятенный, вспять обернулся, озирая путь, всех уводящий к смерти предреченной».

Перед Данте является Виргилий, знаменитый римский поэт, автор «Энеиды». В средние века он пользовался легендарной славой мудреца, чародея и предвозвестника христианства. Виргилий, который поведет Данте через Ад и Чистилище, является символом разума, направляющего людей к земному счастью. Данте обращается к нему с просьбой о спасении, называет «честью и светочем всех певцов земли», своим учителем, «примером любимым». Виргилий советует поэту «выбрать новую дорогу», потому что Данте еще не подготовлен к тому, чтобы одолеть волчицу и взойти на отрадный холм:

Пес – грядущий избавитель Италии, он принесет с собой честь, любовь и мудрость, и куда бы «свой бег волчица ни стремила, ее, нагнав, он заточит в Аду, откуда зависть хищницу взманила».

Виргилий объявляет, что будет сопровождать Данте по всем девяти кругам Ада:

Обладательница «достойнейшей души» – не кто иная, как Беатриче, женщина, которую Данте любил с детства. Она умерла в возрасте двадцати пяти лет, и Данте дал обет «сказать о ней такое, чего никогда еще не было сказано ни об одной». Беатриче является символом небесной мудрости и откровения.

Данте сомневается в своих способностях выдержать подобную «экскурсию» и делится своими сомнениями с Виргилием:

Ведь посещение Ада было до Данте под силу только литературному герою Энею (который спускался в подземную обитель теней, где покойный отец показывал ему души его потомков) да апостолу Павлу (который посетил и Ад и Рай, «дабы другие укрепились в вере, которою к спасению идут»). Виргилий невозмутимо отвечает:

Именно Беатриче просила Виргилия оказать особое внимание Данте, провести его по преисподней и уберечь от опасности. Сама она находится в Чистилище, но, движимая любовью, не побоялась ради Данте спуститься до Ада:

Кроме того, по просьбе Беатриче, на стороне Данте и дева Мария («Есть в небе благодатная жена; скорбя о том, кто страждет так сурово, судью склонила к милости она), и христианская святая Лючия. Виргилий ободряет поэта, уверяет, что путь, на который тот отважился, закончится благополучно:

Данте успокаивается и просит Виргилия идти вперед, указывая ему путь.

На вратах Ада Данте читает надпись:

По христианской мифологии, Ад сотворен триединым божеством: отцом (высшей силой), сыном (полнотой всезнанья) и святым духом (первою любовью), чтобы служить местом казни для падшего Люцифера. Ад создан раньше всего преходящего и будет существовать вечно. Древнее Ада только земля, небо и ангелы. Ад представляет собой подземную воронкообразную пропасть, которая, сужаясь, достигает центра земного шара. Ее склоны опоясаны концентрическими уступами, «кругами» Ада. Виргилий замечает: «Здесь нужно, чтоб душа была тверда; здесь страх не должен подавать совета». Данте вступает в «таинственные сени». Он оказывается по другую сторону ворот Ада.

Виргилий объясняет, что здесь находятся «ничтожные», те жалкие души, «что прожили, не зная ни славы, ни позора смертных дел. И с ними ангелов дурная стая», которые, когда восстал Люцифер, не примкнули ни к нему, ни к Богу. «Их свергло небо, не терпя пятна; и пропасть Ада их не принимает». Грешники стенают в отчаянии, потому что

Виргилий ведет Данте к Ахерону – реке античной преисподней. Стекая вниз, Ахерон образует болото Стикса (Стигийское болото, в котором казнятся гневные), еще ниже он становится Флегетоном, кольцеобразной рекой кипящей крови, в которую погружены насильники, пересекает лес самоубийц и пустыню, где падает огненный дождь. Наконец, Ахерон шумным водопадом свергается вглубь, чтобы в центре земли превратиться в ледяное озеро Коцит.

Навстречу поэтам плывет в ладье «старик, поросший древней сединою». Это Харон, перевозчик душ античной преисподней, который в Дантовом Аду превратился в беса. Харон пытается прогнать Данте – живую душу – от мертвых, прогневивших Бога. Зная, что Данте не осужден на вечные муки, Харон считает, что место поэта в легком челне, на котором ангел перевозит души умерших к Чистилищу. Но за Данте вступается Виргилий, и поэт входит в мрачный челн Харона.

Данте лишается чувств.

Очнувшись ото сна-обморока, Данте оказывается в первом круге католического Ада, который иначе называется Лимб. Здесь он видит некрещеных младенцев и добродетельных нехристиан. Они не совершили при жизни ничего дурного, однако, если нет крещения, никакие заслуги не спасут человека. Здесь и место души Виргилия, который объясняет Данте:

Виргилий рассказывает, что Христос, между своей смертью и воскресением, сошел в Ад и вывел оттуда ветхозаветных святых и патриархов (Адама, Авеля, Моисея, царя Давида, Авраама, Израиля, Рахиль). Все они попали в рай. Вернувшегося в Лимб Виргилия приветствуют четыре величайших поэта древности:

Данте оказывается шестым в этой компании великих стихотворцев, считает это огромной честью для себя. После прогулки с поэтами перед ним возникает высокий замок, окруженный семью стенами. Взорам Данте предстают знаменитые греки-троянцы – Электра (дочь Атланта, возлюбленная Зевса, мать Дардана, основателя Трои); Гектор (троянский герой); Эней. Следом идут прославленные римляне: «Цезарь, друг сражений» (полководец и государственный деятель, заложивший основы единовластия); Брут, первый римский консул; дочь Цезаря Юлия и др. Подходит известный своим душевным благородством султан Египта и Сирии Саладин. Отдельным кругом сидят мудрецы и поэты: «учитель тех, кто знает», Аристотель; Сократ; Платон; Демокрит, который «мир случайным полагает»; философы Диоген, Фалес с Анаксагором, Зенон, Эмпедокл, Гераклит; врач Диоскорид; римский философ Сенека, мифические греческие поэты Орфей и Лин; римский оратор Туллий; геометр Эвклид; астроном Птолемей; врачи Гиппократ, Гален и Авиценна; арабский философ Аверроис. «Покинув круг начальный», Данте сходит вниз, во второй круг Ада.

У границы круга второго Данте встречает справедливый греческий царь Минос, «законодатель Крита», ставший после смерти одним из трех судей загробного мира. Минос назначает грешникам степень наказания. Данте видит вокруг летящие души грешников.

Среди сладострастников, томящихся в круге втором, – царицы Семирамида, Клеопатра, Елена, «тягостных времен виновница». Сладострастниками признаны и терпят здесь муки Ахилл, «гроза сражений, который был любовью побежден»; Парис, Тристан.

Данте обращается к паре неразлучных даже в Аду влюбленных – Франческе да Римини и Паоло Малатеста. Франческа была выдана замуж за некрасивого и хромого человека, но вскоре полюбила его младшего брата. Муж Франчески убил обоих. Франческа спокойно отвечает Данте, что, несмотря на муки Ада,

Франческа рассказывает Данте историю их любви с Паоло. Поводом вступить в любовную связь для них оказалось совместное прочтение романа о Ланчелоте, рыцаре Круглого стола, и о его любви к королеве Джиневре. «Мука их сердец» покрывает лоб Данте «смертным потом», и он падает без чувств.

Данте в сопровождении Виргилия вступает в круг третий, вход в который стережет трехглавый пес Цербер, бес с чертами пса и человека:

В круге третьем, где томятся чревоугодники, «дождь струится, проклятый, вечный, грузный, ледяной». Виргилий наклоняется, загребает две горсти земли и бросает их в «прожорливые пасти». Цербера. Пока тот давится землей, поэты получают возможнотсь пройти мимо него.

Данте встречает Чакко, известного всей Флоренции обжору. Чакко предсказывает ближайшие судьбы Флоренции, раздираемой враждой между двумя знатными родами (Черными и Белыми гвельфами, к которым принадлежал и Данте):

Черные гвельфы придавят Белых, по пророчеству Чакко. Многие Белые, в т. ч. и Данте, подвергнутся изгнанию.

Виргилий объясняет Данте, что когда Христос придет судить живых и мертвых, каждая из душ поспешит к своей могиле, где погребено ее тело, войдет в него и услышит свой приговор. Виргилий ссылается на труды Аристотеля, в которых говорится, что «чем природа совершенней в сущем, тем слаще нега в нем, и боль больней». Это означает, что чем существо совершеннее, тем оно восприимчивее и к наслаждению и к страданию. Душа без тела менее совершенна, чем соединенная с ним. Поэтому после воскресения мертвых грешники будут испытывать еще большие страдания в Аду, а праведники – еще большее блаженство в Раю.

В следующем круге Данте поджидает греческий бог богатства Плутос, звероподобный демон, охраняющий доступ в четвертый круг, где казнятся скупцы и расточители. Эти две группы водят своеобразный хоровод:

Виргилий упрекает Данте за его ошибочную мысль, будто Фортуна держит в руках человеческое счастье, и поясняет, что богиня судьбы – только исполнительница справедливой божьей воли, она распоряжается мирским счастьем, тогда как каждой из небесных сфер соответствует свой ангельский круг, ведающий небесным счастьем.

Виргилий и Данте пересекают четвертый круг и добираются.

В Стигийском болоте Данте видит свирепую толпу нагих людей.

Виргилий объясняет, что здесь несут вечную кару гневные. Под волнами Стигийского болота тоже караются люди, «чьи глотки тиной сперло». Это те, кто глубоко таил всебе гнев и ненависть при жизни и как бы задыхался от них. Теперь их наказание страшнее, нежели у тех, кто выплескивал свой гнев на поверхность.

Виргилий приводит Данте к подножью башни подземного города Дита, расположенного по другую сторону Стигийского болота.

Данте замечает два зажженых огонька. Это сигнал о прибытии двух душ, на который с башни города Дита подается ответный сигнал и оттуда на челне отплывает перевозчик.

Злобный страж пятого круга, перевозчик душ через Стигийское болото – Флегий, по греческому мифу царь лапифов. Флегий сжег Дельфийский храм и был ввергнут разгневанным Аполлоном в Аид.

Флегий везет на челне Виргилия с Данте. «Посередине мертвого потока» Данте видит сторонника Черных гвельфов, богатого флорентийского рыцаря по прозавищу Ардженти («серебряный»), потому что он подковывал своего коня серебром. При жизни между ним и Данте существовала личная вражда, Ардженти отличался надменностью и бешеным нравом. Он обвивает обе руки вокруг шеи Данте, пытаясь стащить его в мрачные воды, но на Ардженти накидывается «весь грязный люд в неистовстве великом» и не дает ему исполнить его гнусное намерение. Ардженти «рвет сам себя зубами в гневе диком».

Перед Данте вырастает город Дит (латинское имя Аида), в котором «заключены безрадостные люди, сонм печальный». Вечный пламень веет за оградой города и окрашивает башни багряным цветом. Так перед Данте предстает нижний Ад. На воротах Данте видит многие сотни дьяволов «дождем ниспавших с неба». Они были когда-то ангелами, но вместе с Люцифером восстали против Бога и теперь низвержены в Ад.

Дьяволы требуют, чтобы Виргилий один подошел к ним, а Данте продолжал стоять поодаль. Данте пугается до смерти, но Виргилий уверяет его, что все будет в порядке, надо только верить и надеяться. Дьяволы беседуют с Виргилием недолго и быстро прячутся внутрь. Грохочет железо внутренних ворот Дита. Внешние врата были разбиты Христом, когда он пытался вывести из Ада души праведных, а дьяволы преградили ему путь. С тех пор адские врата стоят открытые.

Видя, что при его возвращении Данте побледнел от страха, Виргилий поборол собственную бледность. Поэт древности рассказывает, что некогда он здесь уже проходил, «злой Эрихто заклятый, что умела обратно души призывать к телам». (Эрихто – волшебница, воскресавшая мертвых и заставлявшая их предсказывать будущее).

Перед Данте и Вергилием взвиваются «три Фурии, кровавы и бледны и гидрами зелеными обвиты». Они призывают Медузу, от взгляда которой Данте должен окаменеть. Однако Вергилий вовремя предупреждает, чтобы Данте закрыл глаза и отвернулся, и даже закрывает его лицо своими ладонями. Фурии жалеют, что в свое время не погубили Тезея, который проник в Аид, чтобы похитить Персефону: тогда у смертных окончательно пропало бы желание проникать в подземный мир.

В круге шестом Данте видит «лишь пустынные места, исполненные скорби безутешной».

В этих скорбных гробницах томятся еретики.

Неожиданно из одной могилы раздается голос Фарината дельи Уберти, главы флорентийских гибеллинов (партии враждебной гвельфам). Он спрашивает, чей потомок Данте. Поэт честно рассказывает свою историю. Фарината принимается оскорблять его, и Вергилий впредь советует Данте не рассказывать о себе встречным. Перед Данте встает новый призрак, гвельф Кавальканти, отец ближайшего друга Данте, Гвидо Кавальканти. Он удивлен, что не видит Гвидо рядом с Данте. Поэт объясняет, что приведен в Ад Виргилием, трудов которого Гвидо «не чтил».

Вергилий предупреждает, что когда Данте «вступит в благодатный свет прекрасных глаз, все видящих правдиво», т. е. встретит Беатриче, она даст ему увидеть тень Каччагвиды, который откроет Данте его грядущую судьбу.

Вергилий объясняет своему спутнику, что в пропасти нижнего Ада, расположены три круга. В этих последних кругах карается злоба, орудующая либо насильем, либо обманом.

В первом поясе карается убийство, грабеж, поджог (т. е. насилие над ближним). Во втором поясе – самоубийство, игра и мотовство (т. е. насилие над своим достоянием). В третьем поясе – богохульство, содомия и лихоимство (насилие над божеством, естеством и искусством). Вергилий упоминает, что «пагубней всего три ненавистных небесам влеченья: несдержность, злоба, буйное скотство». При этом «несдержность – меньший грех пред богом, и он не так карает за него».

Вход в круг седьмой, где караются насильники, охраняет Минотавр, «позор критян», чудовище, зачатое критской царицей Пасифаей от быка.

В круге седьмом носятся кентавры. Данте и Виргилий встречают справедливейшего из кентавров, Хирона, воспитателя многих героев (например, Ахилла). Хирон распоряжается, чтобы кентавр Несс стал для Данте проводником и гнал прочь тех, кто мог бы помешать поэту.

В кипящей кровавой реке томятся тираны, жаждавшие золота и крови, – Александр Македонский (полководец), Дионисий Сиракузский (тиран), Аттила (опустошитель Европы), Пирр (ведший войну с Цезарем), Секст (истребивший жителей города Габий).

Бродя по второму поясу круга седьмого, где караются насильники над собою и над своим достоянием, Данте видит гнезда гарпий (мифических птиц с девичьими лицами). Они с Виргилием проходят через «пустыню огневую». Виргилий рассказывает, что когда Эней стал ломать миртовый куст, чтобы украсить ветвями свои алтари, из коры выступила кровь, и послышался жалобный голос погребенного там троянского царевича Полидора. Данте, по примеру Энея, протягивает руку к терновнику и ломает сучок. Ствол восклицает, что ему больно.

Так Данте вступает в лес самоубийц. Они единственные, кто в день Страшного Суда, отправившись за своими телами, не воссоединятся с ними: «Не наше то, что сбросили мы сами».

Самоубийцам, чья «душа, ожесточась, порвет самоуправно оболочку тела», нет прощения, даже если человек «замыслил смертью помешать злословью». Те, что добровольно лишили себя жизни, после смерти обратились в растения.

Данте идет по третьему поясу седьмого круга, где в вечных муках томятся насильники над божеством. Перед ним «открылась степь, где нет ростка живого». Богохульники повержены навзничь, лежат вверх лицом, лихоимцы сидят, съежившись, содомиты снуют без устали.

Непримиримый богохульник, который и в Аду не отказывается от своего мнения, «сам себя, в неистовстве великом, казнит жесточе всякого суда». Он «гнушался богом – и не стал смирней».

Данте и Виргилий движутся в сторону высокой горы Иды.

Это Критский Старец, эмблема человечества, прошедшего через золотой, серебряный, медный и железный века. Сейчас оно (человечество) опирается на хрупкую глиняную стопу, т. е. час конца его близок. Старец обращен спиной к Востоку, области отживших свой век древних царств, и лицом к Риму, где, как в зеркале, отражена былая слава всемирной монархии и откуда, как полагает Данте, еще может воссиять спасение мира.

Перед Данте течет адская река, «жгучий Флегетон», над которым встает «обильный пар». Оттуда доносится голос флорентийца Брунетто, ученого, поэта и государственного деятеля времен Данте, на которого сам поэт смотрит, как на своего учителя. Он некоторое время сопровождает гостя. Данте

Данте видит, как в клокочущих алых водах адской реки мучаются «люди церкви, лучшая их знать, ученые, известные всем странам».

К Данте и Виргилию подлетают три тени из толпы, которая состоит из душ военных и государственных деятелей. «Они кольцом забегали все трое», потому что в третьем поясе седьмого круга Ада душам запрещено останавливаться даже на мгновение. Данте узнает флорентийских гвельфов Гвидо Гверра, Теггьяйо Альдобранди и Рустикуччи, прославивших себя во времена Данте.

Виргилий объясняет, что теперь им пришла пора спускаться в самое страшное место Ада. На поясе у Данте обнаруживается веревка – он надеялся «ею рысь поймать когдато». Данте вручает веревку Виргилию.

Из адской бездны появляется Герион, страж восьмого круга, где караются обманщики.

Данте замечает «толпу людей, которая сидела близ пропасти в сжигающей пыли». Это ростовщики. Они помещаются над самым обрывом, на границе с той областью, где терпят муки обманщики. Виргилий советует Данте узнать, «в чем разность их удела».

Пустые мошны украшены гербами ростовщиков, что указывает на их знатное происхождение. Данте и Виргилий садятся на спину Гериона, и тот мчит их в пропасть. Ужас объемлет Данте, когда он видит, что

Герион опускает поэтов на дно провала и исчезает.

Данте вступает в круг восьмой (Злые Щели), который изборожден десятью концентрическими рвами (щелями). В Злых Щелях караются обманщики, которые обманывали людей, не связанных с ними какими-то особыми узами. В первом рву грешники идут двумя встречными потоками, бичуемые бесами и поэтому «крупней шагая», чем Данте и Виргилий. Ближайший к поэтам ряд движется им навстречу. Это сводники, соблазнявшие женщин для других. Дальний ряд образуют обольстители, соблазнявшие женщин для себя. Среди них —

Данте всходит «на мост, где есть простор для взгляда». Его глазам предстают толпы грешников, «влипших в кал зловонный» во втором рву. Это льстецы. Данте узнает Алессио Интерминелли, который признается, что терпит такую кару «из-за льстивой речи, которую носил на языке».

В третьем рву караются святокупцы, «церковные торгаши». Здесь Данте видит папу Николая III, который уже двадцать лет как закопан ногами вверх. Поэт склоняется над ним как духовник над убийцей (в средние века в Италии убийц закапывали в землю вниз головой, и единственным способом отсрочить жуткую казнь было попросить духовника еще раз подойти к осужденному). Данте выводит символ папского Рима, сливая воедино образ блудницы и зверя (по примеру автора Апокалипсиса, называвшего Рим «великой блудницей», сидящей на семиглавом и десятирогом звере).

В четвертом рву восьмого круга томятся прорицатели, пораженные немотой. Данте узнает фиванского прорицателя Тиресия, который, ударив посохом в двух сплетенных змей, превратился в женщину, а через семь лет совершил обратное превращение. Здесь и дочь Тиресия, Манто, тоже прорицательница.

В пятом рву восьмого круга наказываются мздоимцы. Ров охраняют бесы Загребалы. Данте видит, как во рву кипит густая смола, замечает, «как некий дьявол черный по прозвищу Хвостач вверх по крутой тропе бежит».

Виргилий и Данте идут «с десятком бесов» по пятому рву. Иногда, «для облегченья мук», кто-то из грешников всплывает из кипящей смолы и поспешно ныряет обратно, потому что на берегу их ревностно стерегут бесы. Чуть ктото замешкается на поверхности, один из стражей, Забияка, рвет ему «багром предплечье» и выхватывает «клок мяса целиком».

В шестом рву содержатся лицемеры, облаченные в свинцовые мантии, которые именуются плащами. Лицемеры очень медленно движутся вперед под тяжестью брони. Виргилий советует Данте подождать и пойти с кем-то из знакомых в ногу вдоль дороги.

Один из грешников признается, что они с товарищем – гауденты (в Болонье был учрежден орден «рыцарей девы Марии», гаудентов, целью которого считалось примирение враждующих и защита обездоленных. Так как члены ордена больше всего заботились о своих удовольствиях, то их прозвали «веселящимися братьями»). Гауденты терпят наказание за лицемерие своего ордена.

Данте видит «распятого в пыли тремя колами». Этот грешник – иудейский первосвященник Каиафа, подавший фарисеям, согласно евангельской легенде, совет убить Христа. Каиафа лицемерно говорил, что смерть одного Христа спасет от гибели весь народ. В противном случае народ может навлечь на себя гнев римлян, под чьей властью находилась Иудея, если и дальше пойдет за Христом.

Сами фарисеи вели яростную борьбу с раннехристианскими общинами, поэтому Евангелие называет и их лицемерами.

В седьмом рву караются воры. Данте с Виргилием всходят на верх обвала. Данте сильно устал, но Виргилий напоминает, что впереди ему предстоит гораздо более высокая лестница (имея в виду путь в Чистилище). К тому же цель Данте – не в том, чтобы просто уйти от грешников. Этого недостаточно. Надо самому достигнуть внутреннего совершенства.

«Вдруг голос из расселины раздался, который даже не как речь звучал». Данте не понимает смысла слов, не видит, откуда доносится голос и кому он принадлежит. Внутри пещеры Данте видит «страшный ком змей, и так много разных было видно, что стынет кровь».

Здесь терпят кару воры. Змеи испепеляют вора, он сгорает, теряет свое тело, падает, разваливается, но потом его прах внось смыкается и возвращается в прежнее обличье, чтобы казнь начиналась сначала.

Вор признается, что был любитель «жить по-скотски, а полюдски не мог». Теперь он «так глубоко брошен в яму эту за то, что утварь в ризнице украл».

Змеи впиваются в тела воров, и сами воры превращаются в змей: у них раздваиваются языки, ноги срастаются в единый хвост», после чего

В восьмом рву казнятся лукавые советчики. «Здесь каждый дух затерян внутри огня, которым он горит». В восьмом рву мучаются Улисс (Одиссей) и Диомед (троянские герои, всегда совместно действовавшие в боях и хитроумных предприятиях), «и так вдвоем, как шли на гнев, идут путем расплаты».

Одиссей рассказывает Данте, что повинен в том, что всю жизнь сбивал людей с истинного пути, намеренно подсказывал им хитрые, неверные выходы из положения, манипулировал ими, за что и терпит теперь муки Ада. Неоднократно его лукавые советы стоили его спутникам жизни, и Одиссею приходилось «сменять плачем свое торжество».

Другой лукавый советчик – граф Гвидо де Монтефельтро, вождь романских гибеллинов, искусный полководец, то враждовавший с папским Римом, тот мирившийся с ним. За два года до смерти он постригся в монахи, о чем и уведомляет теперь Данте:

Однако граф не смог отрешиться от привычных его уму хитростей и лукавства, извращенной логики, с помощью которой он портил менее дальновидным людям жизнь. Поэтому, когда пришел смертный час Гвидо де Монтефельтро, дьявол спустился с небес и подхватил его душу, объяснив, что и он – логик тоже.

В девятом рву страдают зачинщики раздора. По мнению Данте, «превзойдет в сто крат девятый ров чудовищной расправой» все остальные круги Ада.

Один из грешников – трубадур Бертрам де Борн, много воевавший и с родным братом и с соседями и побуждавший других к войне. Под его влиянием принц Генрих (которого Данте называет Иоанном) поднял мятеж против своего отца, который еще при жизни короновал его. За это мозг Бертрама отсечен навеки, голова раскроена пополам.

Десятый ров – последнее прибежище поддельщиков металлов, поддельщиков людей (т. е. выдающих себя за других), поддельщиков денег и поддельщиков слов (лгунов и клеветников). Данте видит двух людей, сидящих спина к спине, «от ступней по темя острупевших». Они страдают зловонной чесоткой и притом расслаблены.

Перед Данте являются.

Это Джанни Скикки и Мирра, выдававшие себя за других людей. Мирра, дочь кипрского царя Кинира, воспылала любовью к своему отцу и под чужим именем утоляла свою страсть. Узнав об этом, отец хотел ее убить, но Мирра бежала. Боги превратили ее в мирровое дерево. Джанни Скикки притворился умирающим богачом и продиктовал за него завещание нотариусу. Составлено поддельное завещание было во многом в пользу самого Скикки (который получил отличную лошадь и шестьсот золотых, в то время как на богоугодные дела пожертвовал гроши).

В десятом рву восьмого круга томится и «лгавшая на Иосифа» – жена Потифара, которая тщетно пыталась обольстить прекрасного Иосифа, служившего у них в доме, и в результате оклеветала его перед мужем, а тот заключил Иосифа в тюрьму. В десятом рву казнится вечным позором «троянский грек и лжец Синон», клятвопреступник, лживым рассказом убедивший троянцев ввести в Трою деревянного коня.

Виргилий сердится на Данте за то, что тот так много внимания уделяет подобным негодяям. Но язык Виргилия, ужаливший Данте упреком и вызвавший на его лице краску стыда, сам же исцеляет его душевную рану утешением.

Из сумрачного света вдалеке возникают башни. Подойдя ближе, Данте видит, что это – Колодец гигантов (гиганты, в греческой мифологии пытавшиеся приступом взять небо и низвергнутые молниями Зевса).

Среди гигантов томится и царь Немврод, который замыслил построить башню до небес, что привело к смещению прежде единого языка, и люди перестали понимать речь друг друга. Исполин Эфиальт наказан тем, что больше не может шевелить руками. Титан Антей возникает из темной котловины. Он не участвовал в борьбе гигантов с богами. Виргилий задабривает Антея, хвалит его сверхъестественную силу, и тот переносит их с Данте «в провал, где поглощен Иуда тьмой предельной и Люцифер».

Дном колодца, охраняемым гигантами, оказывается ледяное озеро Коцит, в котором караются обманувшие доверившихся, т. е. предатели. Это последний круг Ада, разделенный на четыре концентрических пояса. В первом поясе казнятся предатели родных. Они по шею погружены в лед, и лица их обращены книзу.

Во втором поясе терпят кару предатели родины. Случайно Данте ударяет одного грешника ногой в висок. Это Бокка дельи Аббати. Он отрубил в бою руку знаменосцу флорентийской конницы, что привело к замешательству и разгрому. Бокка принимается скандалить, отказывается представиться Данте. Другие грешники с презрением обрушиваются на предателя. Данте обещает, что Бокка с его помощью «навеки упрочит в мире свой позор».

Двое других грешников леденеют в яме вместе.

В третьем поясе Данте видит предателей друзей и сотрапезников. Здесь он слушает историю графа Уголино делла Герардеска. Он правил в Пизе совместно со своим внуком Нино Висконти. Но вскоре между ними возник раздор, чем и воспользовались враги Уголино. Под личиной дружбы и обещая помощь в борьбе с Нино, епископ Руджеро поднял против Уголино народный мятеж. Уголино вместе с четырьмя сыновьями был заточен в башню, куда он прежде запирал своих узников, где их уморили голодом. При этом сыновья неоднократно просили отца съесть их, но он отказывался и видел, как дети один за другим умирали в мучениях. Два дня Уголино звал мертвых с воплями тоски, но убило его не горе, а голод. Уголино просит снять гнет с его взгляда, «чтоб скорбь излилась хоть на миг слезою, пока мороз не затянул его».

Поодаль мучается инок Альбериго, который, когда родственник дал ему пощечину, в знак примирения пригласил его к себе на пир. В конце трапезы Альбериго воскликнул, чтобы внесли фрукты, и по этому знаку его сын и брат вместе с наемными убийцами набросились на родственника и его малолетнего сына и закололи обоих. «Фрукты брата Альбериго» вошли в поговорку.

Поэты вступают в последний, четвертый пояс, или точнее, в центральный диск девятого круга Ада. Здесь казнятся предатели своих благодетелей.

Люцифер по грудь возвышается изо льда. Некогда прекраснейший из ангелов, он возглавил их мятеж против Бога и был свергнут с небес в недра земли. Превратясь в чудовищного Дьявола, он стал властелином преисподней. Так в мире возникло зло.

В трех пастях Люцифера казнятся те, чей грех, по мысли Данте, ужасней всех: предатели величества божьего (Иуда) и величества человеческого (Брут и Кассий, поборники республики, убившие Юлия Цезаря).

Иуда Искариот закопан внутрь головой и пятками наружу. Брут свисает из черной пасти Люцифера и корчится в немой скорби.

Виргилий объявляет, что их странствование по кругам Ада подошло к концу. Они делают поворот и устремляются к южному полушарию. Данте в сопровождении Виргилия возвращается к «ясному свету». Данте совершенно успокаивается, едва его очи озаряет «краса небес в зияющий просвет».

Данте с Виргилием выходят из Ада к подножию горы Чистилища. Теперь Данте готовится «воспеть Второе царство» (т. е. семь кругов Чистилища, «где души обретают очищенье и к вечному восходят бытию»).

Данте изображает Чистилище в виде огромной горы, возвышающейся в южном полушарии посреди Океана. Она имеет вид усеченного конуса. Береговая полоса и нижняя часть горы образуют Предчистилище, а верхняя опоясана семью уступами (семью кругами Чистилища). На плоской вершине горы Данте помещает пустынный лес Земного Рая. Там человеческий дух обретает высшую свободу, чтобы затем отправиться в Рай.

Страж Чистилища – старец Катон (государственный деятель последних времен Римской Республики, который, не пожелав пережить ее крушение, покончил с собой). Он «восхотел свободы» – духовной свободы, которая достигается посредством нравственного очищения. Этой свободе, не осуществимой без свободы гражданской, Катон посвятил и отдал жизнь.

У подножия горы Чистилища толпятся новоприбывшие души умерших. Данте узнает тень своего друга, композитора и певца Каселлы. Каселла рассказывает поэту, что души тех, «кто не притянут Ахероном», то есть не осужден на муки Ада, слетаются после смерти к устью Тибра, откуда ангел отвозит их в челне на остров Чистилища. Хотя ангел долго не брал с собой Каселлу, тот не видел в этом обиды, будучи убежден, что желание ангела-перевозчика «с высшей правдой сходно». Но сейчас весна 1300 г. (время действия «Божественной Комедии»). В Риме, начиная с рождества, справляется церковный «юбилей», щедро отпускаются грехи живым и облегчается участь мертвых. Поэтому вот уже три месяца, как ангел «берет свободно» в свою ладью всех, кто ни попросит.

У подножия горы Чистилища стоят умершие под церковным отлучением. Среди них – Манфред, король Неаполя и Сицилии, непримиримый противник папства, отлученный от церкви. Для борьбы с ним папский престол призвал Карла Анжуйского. В битве при Беневенто (1266 г.) Манфред погиб, и его королевство досталось Карлу. Каждый воин вражеского войска, чтя храброго короля, бросил камень на его могилу, так что вырос целый холм.

На первом уступе Предчистилища находятся нерадивые, до смертного часа медлившие с покаянием. Данте видит флорентийца Белакву, который ждет, что за него помолятся живые – его собственные молитвы из Предчистилища уже не слышны Богу.

На втором уступе Предчистилища ожидают своей участи нерадивые, умершие насильственной смертью. Здесь и те, кто пал в бою, и кто был убит предательской рукой. Душу графа Буонконте, павшего в битве, ангел уносит в Рай, «пользуясь слезинкой» его раскаяния. Дьявол решает завладеть хотя бы «прочим», то есть его телом.

Данте встречает Сорделло, поэта XIII в., писавшего на провансальском языке и погибшего, по преданию, насильственной смертью. Сорделло был уроженцем Мантуи, как и Виргилий.

Виргилий рассказывает, что он лишен лицезрения бога (Солнца) не потому, что грешил, а потому, что не знал христианской веры. Его он «поздно ведать научился» – уже после смерти, когда Христос сошел в Ад.

В уединенной долине пребывают души земных властителей, которые были поглощены мирскими делами. Здесь Рудольф Габсбургский (император так называемой «Священной Римской империи»), чешский король Пржемысл-Оттокар II (пал в битве с Рудольфом в 1278 г.), курносый французский король Филипп III Смелый (потерпел поражение, «омрачив честь лилий» своего герба) и пр. Большинство этих королей очень несчастны в своем потомстве.

К земным властителям спускаются два светлых ангела, чтобы стеречь долину, поскольку «близко появленье змия». Данте видит Нино Висконти, друга и соперника графа Уголини, которого поэт встречал в Аду. Нино сетует на то, что вдова скоро забыла его. Над горизонтом всходят три ярких звезды, символизирующие веру, надежду и любовь.

Виргилий и другие тени не нуждаются в сне. Данте же засыпает. Пока он спит, появляется святая Лючия, она хочет сама перенести поэта ко Вратам Чистилища. Виргилий соглашается и покорно следует за Лючией. Данте должен подняться по трем ступеням – беломраморной, пурпурной и огненно-алой. На последней сидит вестник бога. Данте с благоговением просит, чтобы ему открыли ворота. Тот, начертав на лбу Данте мечом семь «Р», вынимает серебряный и золотой ключи, открывает Врата Чистилища.

В круге первом Чистилища души искупают грех гордости. Круговая тропа, по которой движутся Данте с Виргилием, идет вдоль мраморной стены горного склона, украшенной барельефами, на которых изображены примеры смирения (например, евангельская легенда о смирении девы Марии перед ангелом, возвещающим, что она родит Христа).

Тени мертвых воздают хвалу Господу, просят о наставлении людей на путь истинный, о вразумлении их, ибо «сам найти дорогу бессилен разум величавый». Они шагают по кромке, «пока с них тьма мирская не спадет». Среди находящихся здесь – Одеризи из Губбио, прославленный миниатюрист. Он рассказывает, что «быть первым всегда усердно метил», что и должен теперь искупить.

Тропа, которой идут души, устлана плитами, которые «являют кто кем был среди живых». Внимание Данте, в частности, привлекает изображение ужасных мук Ниобеи, которая гордилась своими семью сыновьями и семью дочерьми и глумилась над Латоной, матерью всего лишь двух близнецов – Аполлона и Дианы. Тогда дети богини убили стрелами всех детей Ниобеи, и она окаменела от горя.

Данте отмечает, что в Чистилище души вступают в каждый новый круг с песнопениями, тогда как в Аду – с воплями мук. Буквы «Р» на лбу Данте тускнеют, все легче кажется ему подъем. Виргилий, улыбаясь, обращает его внимание на то, что одна буква уже полностью исчезла. После того как стерлось первое «Р», знак гордости, корня всех грехов, стали тусклей и остальные знаки, тем более, что гордость была главным грехом Данте.

Данте добирается до круга второго. Поэт сознает, что завистью он грешил куда меньше, чем гордостью, но предчувствует муку «нижнего обрыва», того, где гордецы «пригнетены ношей».

Данте попадает в третий круг Чистилища. В глаза ему впервые ударяет яркий свет. Это небесный посол, который объявляет поэту, что ему открыт дальнейший путь. Вергилий объясняет Данте:

Виргилий советует Данте скорее достигнуть исцеленья «пяти рубцов», из которых два уже стерты покаянием поэта в своих грехах.

Слепящий дым, в который вступают поэты, обволакивает души тех, кто в жизни был ослеплен гневом. Перед внутренним взором Данте появляется Дева Мария, которая, найдя через три дня своего пропавшего сына, двенадцатилетнего Иисуса, беседующего во храме с учителем, говорит ему кроткие слова. Другое видение – жена афинского тирана Писистрата с болью в голосе требующая от мужа мести юноше, который поцеловал их дочь при людях. Писистрат не послушался своей жены, требовавшей, чтобы дерзкий был наказан, и дело кончилось свадьбой. Этот сон послан Данте, чтобы его сердце ни на миг не отвращало «влагу примиренья» – кротость, гасящую огонь гнева.

Круг четвертый Чистилища отведен унылым. Вергилий излагает учение о любви как об источнике всякого добра и зла и поясняет градацию кругов Чистилища. Круги I, II и III очищают с души любовь к «чужому злу», то есть зложелательство (гордость, зависть, гнев); круг IV – недостаточную любовь к истинному благу (уныние); круги V, VI, VII – чрезмерную любовь к ложным благам (корыстолюбие, чревоугодие, сладострастие). Природная любовь – это естественное стремление тварей (будь то первичное вещество, растение, животное или человек) к тому, что для них благотворно. Любовь никогда не ошибается в выборе цели.

В круге пятом взорам Данте предстают скупцы и расточители, в шестом – чревоугодники. Поэт отмечает среди них Эрисихтона. Эрисихтон срубил дуб Цереры, и богиня наслала на него такой неутолимый голод, что, продав ради пищи все, даже родную дочь, Эрисихтон начал есть собственное тело. В шестом же круге проходит очищение Бонифаций Фьески – архиепископ равеннский. Фьески не столько насыщал свою духовную паству нравственной пищей, сколько своих приближенных – лакомыми блюдами. Данте сравнивает исхудалых грешников с голодными иудеями в дни осады Иерусалима римлянами (70 г.), когда еврейка Мариам съела своего грудного младенца.

Поэт Бонаджунта Луккский спрашивает Данте, не тот ли он, кто лучше всех воспел любовь. Данте формулирует психологическую основу своей поэтики и вообще «сладостного нового стиля», разработанного им в поэзии:

В круге седьмом Данте видит сладострастников. Часть из них прогневили Бога, предаваясь содомии, другие, как поэт Гвидо Гвиницелли, терзаются стыдом за безудержную «скотскую страсть». Гвидо уже «свой грех начал искупать, как те, что рано сердцем воскорбели». Себе в позор они поминают Пасифаю.

Данте засыпает. Ему снится, как юная женщина собирает на лугу цветы. Это Лия, символ жизни деятельной. Она собирает цветы для сестры Рахили, которая любит смотреться в зеркало, обрамленное цветами (символ жизни созерцательной).

Данте вступает в Господень лес – то есть Земной Рай. Здесь ему является женщина. Это Мательда. Она поет и собирает цветы. Если бы Ева не нарушила запрета, человечество обитало бы в Земном Раю, и Данте от рождения и до смерти вкушал бы то блаженство, которое ему сейчас открывается.

Данте удивляется тому, что видит в Земном Раю воду и ветер. Мательда объясняет (опираясь на «Физику» Аристотеля), что «влажными парами» порождаются атмосферические осадки, а «сухими парами» – ветер. Только ниже уровня ворот Чистилища наблюдаются такого рода смуты, порождаемые паром, который под воздействием солнечного тепла поднимается от воды и от земли. На высоте Земного Рая уже нет беспорядочных ветров. Здесь ощущается только равномерный круговорот земной атмосферы с востока на запад, вызываемый вращением девятого неба, или Перводвигателя, который приводит в движение замкнутые в нем восемь небес.

Поток, текущий в Земном Раю, разделяется. Влево струится река Лета, истребляющая память о совершенных грехах, вправо – Эвноя, воскрешающая в человеке воспоминание о всех его добрых делах.

Навстречу Данте шествует мистическая процессия. Это символ торжествующей церкви, идущей навстречу раскаявшемуся грешнику. Шествие открывается семью светильниками, которые, по Апокалипсису, «суть семь духов божиих». Три женщины у правого колеса колесницы – три «богословские» добродетели: алая – Любовь, зеленая – Надежда, белая – Вера.

Святая вереница останавливается. Перед Данте предстает его возлюбленная – Беатриче. Она умерла в возрасте двадцати пяти лет. Но здесь Данте вновь изведал «былой любви обаянье». В этот миг исчезает Виргилий. Дальше путеводительницей поэта станет его возлюбленная.

Беатриче корит поэта за то, что на земле после ее смерти он был неверен ей и как женщине, и как небесной мудрости, ища ответы на все свои вопросы в мудрости человеческой. Чтобы Данте «не устремил шаги дурной стезей», Беатриче устроила ему путешествие по девяти кругам Ада и семи кругам Чистилища. Только таким образом поэт воочию убедился: дать ему спасенье можно лишь «зрелищем погибших навсегда».

Данте и Беатриче разговаривают о том, к чему вели поэта неправедные пути. Беатриче омывает Данте в водах реки Леты, дающей забвение грехов. Нимфы поют о том, что Данте теперь будет вечно верен Беатриче, отмеченной высшей красотой, «гармонией небес». Данте открывается вторая красота Беатриче – ее уста (первую красоту, глаза, Данте познал еще в земной жизни).

Данте после «десятилетней жажды» увидеть Беатриче (прошло десять лет с ее смерти) не сводит с нее глаз. Святое войско, мистическая процессия поворачивает обратно на восток. Процессия обступает библейское «древо познания добра и зла», от запретных плодов которого вкусили Ева и Адам.

Беатриче поручает поэту описать все, что он сейчас увидит. Перед Данте предстают в аллегорических образах прошлые, настоящие и грядущие судьбы римской церкви. К колеснице спускается орел и осыпает ее своими перьями. Это богатства, которыми христианские императоры одаряли церковь. Дракон (дьявол) оторвал у колесницы часть ее днища – дух смирения и бедности. Тогда она мгновенно оделась перьями, обросла богатствами. Пернатая колесница превращается в апокалиптического зверя.

Беатриче высказывает уверенность в том, что похищенная гигантом колесница будет возвращена и примет свой прежний вид. События покажут, кто будет грядущим избавителем церкви, и разрешение этой трудной загадки приведет не к бедствиям, а к миру.

Беатриче хочет, чтобы Данте, вернувшись к людям, передал им ее слова, даже не вникая в их смысл, а просто сохранив их в памяти; так паломник возвращается из Палестины с пальмовой ветвью, привязанной к посоху. Она отсылает Данте к реке Эвное, которая возвращает ему утраченные силы. Данте отправляется в Рай, «чист и достоин посещать светила».

Данте, испив от струй Эвнои, возвращается к Беатриче. В Рай его поведет она, язычник-Виргилий не может взойти на небеса.

Беатриче «вонзается» взором в солнце. Данте пытается последовать ее примеру, но, не выдержав блеска, устремляет глаза к ее глазам. Незаметно для себя поэт начинает вместе с любимой возноситься в небесные сферы.

Небесные сферы вращаются девятым, кристальным небом, или Перводвигателем, который в свою очередь, вращается с непостижимой быстротой. Каждая его частица жаждет соединиться с каждой из частиц объемлющего его неподвижного Эмпирея. Согласно объяснению Беатриче, небеса вращаются не сами, а приводятся в движение ангелами, которые наделяют их силой влияния. Этих «движителей» Данте обозначает словами: «глубокая мудрость» «разум» и «умы».

Внимание Данте привлечено гармоническими созвучиями, производимыми вращением небес. Данте кажется, что их накрывает прозрачным гладким густым облаком. Беатриче поднимает поэта к первому небу – Луне, ближайшему к земле светилу. Данте и Беатриче погружаются в недра Луны.

Данте спрашивает Беатриче, «возможно ль возместить разрыв обета новыми делами». Беатриче отвечает, что человек может сделать это только уподобляясь божественной любви, которая хочет, чтобы все обитатели небесного царства были подобны ей.

Беатриче и Данте летят ко «второму царству», второму небу, Меркурию. Навстречу им мчится «несчетность блесков». Это честолюбивые деятели добра. Данте спрашивает некоторых из них об их судьбе. Среди них – византийский император Юстиниан, который во время своего правления «в законах всякий устранил изъян», вступил на путь истинной веры, и Бог «его отметил». Здесь воздается «мзда по заслугам» Цинциннату, римскому консулу и диктатору, прославившемуся строгостью нрава. Здесь прославлены Торкват, римский полководец IV в.до н.э., Помпей Великий и Сципион Африканский.

На втором небе «внутри жемчужины прекрасной сияет свет Ромео», скромного странника, т. е. Ромэ де Вильне, министра, который, по легенде, будто бы пришел ко двору графа Прованского бедным паломником, привел в порядок его имущественные дела, выдал его дочерей за четырех королей, но завистливые придворные оговорили его. Граф потребовал от Ромео отчета в управлении, тот предъявил графу его приумноженные богатства и покинул графский двор таким же нищим странником, каким пришел. Граф казнил клеветников.

Данте непостижимым образом вместе с Беатриче взлетает на третье небо – Венеру. В глубине светящейся планеты Данте видит круженье других светил. Это – души любвеобильных. Они движутся с разной скоростью, и поэт высказывает предположение, что эта скорость зависит от степени «вечного их зренья», то есть доступного им созерцания бога.

Самым ярким оказывается четвертое небо – Солнце.

признается поэт.

Хоровод блесков обвивает Данте и Беатриче, словно «певучих солнц горящий ряд». Из одного солнца слышится голос Фомы Аквинского, философа и богослова. Рядом с ним – Грациан, монах-правовед, Петр Ломбардский, богослов, библейский царь Соломон, Диониисй Ареопагит, первый афинский епископ, и пр. Данте, окруженный хороводом мудрецов, восклицает:

О смертных безрассудные усилья! Как скудоумен всякий силлогизм,

Лучезарными представляются Данте в четвертой небесной сфере души святых, которым бог-отец являет таинство исхождения бога-духа и рождения бога-сына. До Данте доносятся сладостные голоса, которые по сравнению со звучанием «земных сирен и муз», то есть земных певиц и поэтов, необъяснимо прекрасны. Над одной радугой поднимается другая. Двадцать четыре мудреца окружают Данте двойным венком. Он называет их цветами, проросшими из зерна истинной веры.

Данте и Беатриче возносятся к пятому небу – Марсу. Здесь их встречают воители за веру. В недрах Марса, «звездами увит, из двух лучей слагался знак священный», т. е. крест. Вокруг звучит дивная песня, смысл которой Данте не понимает, но восхищается чудными созвучиями. Он догадывается, что это хвалебная песнь Христу. Данте, поглощенный видением креста, даже забывает смотреть в прекрасные глаза Беатриче.

Вниз, вдоль креста, скользит одна из звезд, «чья там блистает слава». Это Каччагвида, прапрадед Данте, живший в ХII в. Каччагвида благословляет поэта, называет себя «мстителем злобных дел», заслуженно теперь вкушающим «мир». Каччагвида очень доволен своими потомками. Он только просит, чтобы Данте добрыми делами сократил срок пребывания в Чистилище своего деда.

Данте попадает на шестое небо – Юпитер. Отдельные искры, частицы любви – это пребывающие здесь души справедливых. Стаи душ, летая, сплетают в воздухе разные буквы. Данте читает слова, которые возникают из этих букв. Это библейское изречение «Любите справедливость, судящие землю». При этом латинская буква «М» напоминает Данте геральдическую лилию. Огни, слетевшие на вершину «М», превращаются в голову и шею геральдического орла. Данте молит Разум «разгневаться неукротимо на то, что местом торга сделан храм». Клубы дыма, застилающие справедливый Разум, Данте сравнивает с папской курией, которая не дает земле озариться лучом справедливости, а сами папы славятся своим корыстолюбием.

Беатриче вновь призывает Данте двигаться дальше. Они возносятся на планету Сатурн, где поэту предстают души тех, кто посвящал себя созерцанию Бога. Здесь, на седьмом небе, не звучат сладостные песни, которые слышны в нижних кругах Рая, потому что «слух смертен». Созерцатели объясняют Данте, что «ум, здесь светящий» бессилен даже в небесных сферах. Так что на земле его сила тем более бренна и бесполезно искать ответы на вечные вопросы средствами одного только человеческого ума. Среди созерцателей много смиренных монахов, чье «сердце было строго».

Данте возносится в восьмое, звездное небо. Здесь торжествующие праведники наслаждаются духовным сокровищем, которое они скопили в горестной земной жизни, отвергая мирское богатство. Души торжествующих образуют множество кружащихся хороводов. Беатриче с восторгом обращает внимание Данте на апостола Якова, известного своим посланием о щедрости Бога, символизирующего надежду. Данте всматривается в сияние апостола Иоанна, пытаясь разглядеть его тело (существовала легенда, по которой Иоанн был взят на небо Христом живым). Но в раю обладают душою и телом только Христос и Мария, «два сиянья», незадолго перед тем «взнесшиеся в Эмпирей».

Девятое, кристальное небо, Беатриче иначе называет Перводвигателем. Данте видит Точку, льющую нестерпимо яркий свет, вокруг которой расходятся девять концентрических кругов. Эта Точка, неизмеримая и неделимая, – своеобразный символ божества. Точку окружает круг огня, который состоит из ангелов, разделяемых на три «трехчастных сонма»

Данте хочет знать, «где, когда и как» сотворены ангелы. Беатриче отвечает:

Данте проникает в Эмпирей, десятое, уже невещественное, небо, лучезарную обитель бога, ангелов и блаженных душ.

Данте видит сияющую реку. Беатриче велит ему приготовиться к зрелищу, которое утолит его «великую жажду постигнуть то, что пред тобой предстало». А то, что представляется Данте как река, искры и цветы, вскоре оказывается иным: река – кругообразным озером света, сердцевиной райской розы, ареной небесного амфитеатра, берега – его ступенями; цветы – блаженными душами, восседающими на них; искры – летающими ангелами.

Эмпирей озарен невещественным светом, который позволяет творениям созерцать божество. Этот свет продолжается лучом, который падает с высоты на вершину девятого неба, Перводвигателя, и сообщает ему жизнь и силу влиять на ниже лежащие небеса. Озаряя вершину Перводвигателя, луч образует круг, гораздо больший, чем окружность солнца.

Вокруг светоносного круга расположены, образуя свыше тысячи рядов, ступени амфитеатра. Они подобны раскрытой розе. На ступенях восседает в белых одеждах «все, к высотам обретшее возврат», то есть все те души, которые достигли райского блаженства.

Ступени переполнены, но поэт с горечью отмечает, что этот небесный амфитеатр «немногих отныне ждет», т. е. указывает на испорченность человечества, и вместе с тем отражает средневековую веру в близость конца мира.

Обозрев общее строенье Рая, Данте принимается взглядом искать Беатриче, но ее уже нет рядом. Исполнив миссию путеводительницы, Беатриче вернулась на свое место в небесном амфитеатре. Вместо нее Данте видит старца в белоснежной ризе. Это Бернард Клервосский, богослов-мистик, принимавший живое участие в политической жизни своего времени. Данте считает его «созерцателем». В Эмпирее Бернард является таким же наставником поэта, какой в Земном Раю была деятельная Мательда.

В середине амфитеатра сидит Дева Мария, и улыбается всем, чьи глаза обращены к ней. Напротив Марии сидит Иоанн Креститель. Левее Марии, первым в ветхозаветном полукружии, сидит Адам. Правее Марии, первым в новозаветном полукружии, сидит апостол Петр.

Старец Бернард призывает «воздеть взор очей к пралюбви», т. е. к Богу, и молить Богогоматерь о милости. Бернард приступает к молитве, говорит о том, что в утробе Богоматери снова возгорелась любовь между богом и людьми, и благодаря жару этой любви возрос райский цвет, то есть рай населился праведниками.

Данте смотрит вверх. Его взору предстает «Вышний Свет, над мыслию земной столь вознесенный». У поэта не хватает слов, чтобы выразить всю беспредельность Нескончаемой Силы, Света Неизреченного, свой восторг и потрясение.