Глава IV Миссис Кэрью узнаёт про игру
Что и говорить, знакомство с Бостоном произвело на Поллианну огромное впечатление. Но и сама Поллианна произвела на Бостон впечатление, ничуть не меньшее.
Бостон полюбился девочке. Только подавлял своими размерами.
– Понимаете, мэм, – пыталась объяснить она свои чувства миссис Кэрью уже на следующий день после приезда, – мне бы хотелось охватить город одним взглядом, а это совершенно невозможно. Напоминает званые ужины и обеды у тётушки Полли, когда не знаешь конца переменам блюд и трудно на чём-то остановиться. Вот так и тут… Конечно, нельзя не порадоваться такому многообразию, – подытожила девочка, – потому что когда чего-то много, всегда хорошо… То есть я имею в виду, когда много хорошего. Про похороны и болезни, конечно, речи нет. Но, с другой стороны, если говорить о тётушкиных званых ужинах, то волей-неволей пожалеешь, что нельзя их как-то распределить на несколько обычных дней, просто на будни, когда не подают таких вкусностей, как на праздник пирожные или торты… То же самое и с Бостоном. Жаль, что нельзя взять с собой домой в Белдингвилль часть Бостона, чтобы там радоваться всему этому ещё и будущим летом. Увы, никак нельзя. Ведь города – совсем не то, что пирожные, которые, на худой конец, можно положить в холодильник. Впрочем, и пирожные всё равно когда-то испортятся, зачерствеют. Даже в холодильнике. Я пробовала. Счастливые дни тоже не заморозишь впрок. Поэтому, пока я здесь, мне хочется посмотреть всё-всё…
Некоторые люди думают, что изучение географии следует начинать с самых дальних мест, но Поллианна привыкла действовать иначе, и своё изучение Бостона начала с улиц, непосредственно примыкавших к чудесному проспекту Благоденствия, где она теперь жила. В течение нескольких дней знакомство с окрестностями, а также учёба в школе поглощали всё её время. Ах, сколько всего нужно посмотреть! А ещё сколько уроков выучить!
Вокруг было столько интересного! Начиная от маленьких кнопочек на стене комнаты, одно нажатие на которые заполняло помещение светом, до громадного танцевального зала, увешанного зеркалами и картинами. Ещё больше вокруг было интересных людей. Кроме самой миссис Кэрью и её горничной Мэри, которая следила за входной дверью, убиралась в гостиных и водила Поллианну в школу, были ещё Бриджет, которая жила при кухне и занималась готовкой, Дженни, прислуживающая за столом, а также водитель лимузина Перкинс. Они были такие разные, но все без исключения – прекрасные люди.
Поллианна приехала в понедельник, так что до следующего воскресенья прожила в доме почти неделю. В воскресенье утром она спустилась в гостиную счастливая, сияющая от радости.
– Обожаю воскресенья! – воскликнула она.
– Неужели? – вяло отозвалась миссис Кэрью, для которой все дни недели были одинаково скучными.
– Конечно! Во-первых, из-за церкви. Во-вторых, воскресная школа… А вам, мэм, что больше нравится – служба в церкви или воскресная школа?
– Как тебе сказать… – запнулась миссис Кэрью, которая очень редко посещала церковь, а в воскресную школу вообще не ходила.
– Вот и я не знаю, что лучше! – радостно подхватила девочка, не поняв, в чём дело. – Хотя, – продолжала она после короткого раздумья, – церковная служба мне нравится больше. Из-за папы. Ведь мой папа был священником. Теперь он там – на небесах с мамочкой, но когда я в церкви, то представляю, что он здесь, со мной. Это совсем не трудно. Особенно когда начинается служба и пастор читает молитвы. Я просто закрываю глаза и представляю, что папа рядом. Что может быть лучше! Обожаю мечтать и фантазировать, представлять себе разные вещи, а вы, мэм?
– Как тебе сказать, Поллианна… – начала миссис Кэрью, но снова запнулась.
– Ну что вы, мэм! – восторженно воскликнула девочка. – Только подумайте, насколько воображаемые вещи прекраснее настоящих! Я, конечно, не имею в виду вещи в вашем доме. Они и так – лучше не придумаешь!
Миссис Кэрью сдвинула брови и хотела что-то возразить, но Поллианна торопливо продолжала:
– Те вещи, которые у меня сейчас, конечно, тоже гораздо лучше тех, что были у меня раньше. Но, когда я попала в аварию и не могла ходить, мечтания мне очень помогали. Я старалась мечтать как можно больше. И теперь тоже о многом хочется помечтать. Вот, например, о папе. Сегодня в церкви я буду представлять его на кафедре. Кстати, когда мы выходим?
– Куда выходим? – не поняла миссис Кэрью.
– Как куда? В церковь, мэм!
– Нет, Поллианна, я сегодня не… то есть… – начала миссис Кэрью в смущении, с трудом подбирая слова, чтобы объяснить, что не собирается в церковь, да и вообще никогда туда не ходит.
Но в сияющих глазах девочки было столько радости, что у неё просто язык не повернулся продолжать.
– Ну разве что четверть одиннадцатого, – пробормотала миссис Кэрью, – если вообще соберусь идти… – И прибавила почти с раздражением: – Церковь от нас в двух шагах…
В общем, так уж получилось, что в это солнечное сентябрьское утро миссис Кэрью, впервые за несколько месяцев, оказалась в церкви. Это был очень изящный, красивый храм, в котором она бывала в детстве и в котором за семейством Кэрью была зарезервирована собственная скамья. До последнего времени миссис Кэрью щедро помогала храму деньгами, делая отчисления с доходов от бизнеса.
Для Поллианны эта воскресная утренняя служба стала настоящим праздником. В храме с высоких хоров звучала чудесная музыка. Помещение озарялось ярким светом из сверкающих мозаичных окон. Прихожане благоговейно перешёптывались. Священник размеренно читал молитвы. Всё это привело девочку в такое восхищение, что она замерла словно зачарованная. Только когда пришли домой, к ней вернулся дар речи, и, задыхаясь от восторга, она воскликнула:
– Ах, миссис Кэрью, я безумно счастлива! Вот только жаль, что один и тот же день нельзя прожить два раза подряд!
Миссис Кэрью нахмурилась и подозрительно покосилась на девочку. Она была совершенно не в настроении говорить на религиозные темы. Слушать проповеди с церковной кафедры ещё туда-сюда, но дома от какой-то девчонки – уж это извините. Этого она не потерпит! К тому же в этой фразе «как жаль, что один и тот же день нельзя прожить два раза подряд» явно сквозила жизненная философия её сестры Деллы, её излюб-ленная тема. Делла любила рассуждать в том же духе, мол, «ах, как жаль, что нельзя прожить две жизни одновременно!..»
– Что ты имеешь в виду, дитя моё? – язвительно поинтересовалась миссис Кэрью и выжидающе прищурилась.
– Вот только представьте себе, мэм, – со вздохом сказала Поллианна, – как было бы здорово, если бы можно было вместить в один день вчера, сегодня и завтра! Сколько чудесных событий в одно и то же время! Понимаете? А так, вчера – это только вчера, сегодня – это сегодня, а завтра – завтра. А следующее воскресенье вообще только через неделю… Нет, правда, мэм, если бы не воскресенье, когда нужно молиться и вести себя тихо, я бы, наверное, стала прыгать и кричать от радости. Как тут удержаться! Но раз сегодня воскресенье, то, вернувшись домой из церкви, следует выбрать для молитвы какой-нибудь особенно радостный псалом.
Интересно, какой самый-самый радостный? Вы не знаете, мэм?
– Понятия не имею, – пробормотала миссис Кэрью, у которой от этого странного разговора начало слегка мутиться в голове.
Для несчастной женщины, какой миссис Кэрью себя считала, жить одновременно прошлым, настоящим и будущим было по меньшей мере в тягость. Всё, что она хотела, это просто жить сегодняшним днём. Разговоры о том, что вокруг столько счастья и можно проживать сразу несколько жизней одновременно, совершенно сбили её с толку.
Следующим утром в понедельник Поллианна впервые отправилась в школу одна. Она отлично знала дорогу. К тому же школа была совсем рядом. Поллианне новая школа необычайно понравилась. Это был небольшой колледж для девочек. Здесь ей всё было внове. Впрочем, как уже было сказано, Поллианна обожала свежие впечатления. В отличие от миссис Кэрью. Тем не менее за последние несколько дней новые впечатления обрушились на миссис Кэрью словно лавина. И ничего удивительного, что для женщины, которая привыкла вести замкнутую, размеренную жизнь, такие перемены оказались чрезмерными и утомительными. Даже неприятными и раздражающими. Однако, положа руку на сердце, миссис Кэрью понимала, что больше всего её нервируют, как ни странно, не сами новые впечатления, а счастливый вид Поллианны. Только, конечно, она бы никогда никому в этом не призналась. Даже самой себе.
Впрочем, сестре Делле она так и написала – что слова «радоваться», «радость», без конца повторяемые Поллианной, действуют ей на нервы. Да так, что иногда от них хочется лезть на стену. В то же время она была вынуждена признать, что за всё это время Поллианна ни разу не пыталась вести с ней душеспасительные разговоры. Не говоря уж о том, чтобы предлагать поиграть в свою игру. И всё-таки эти постоянные разговоры о том, как Поллианна радуется той или другой вещи, неизбежно настраивали миссис Кэрью против девочки, раздражали – ведь её саму в этой жизни ничто не радовало…
В начале второй недели нахождения Поллианны в гостях у миссис Кэрью чаша терпения хозяйки оказалась переполненной. Формальным поводом к взрыву послужил очередной рассказ Поллианны об одной даме из благотворительного комитета. А точнее, мораль, которую девочка вывела из этой истории.
– …Эта дама очень любила играть в мою игру, мэм, – сказала Поллианна. – Но вы ведь до сих пор не знаете, что это за игра. Ну ничего, я вам всё объясню. Вам понравится. Это чудесная игра!
Но миссис Кэрью раздражённо замахала руками.
– Не стоит, Поллианна, – проворчала она. – Я и так всё знаю. Сестра мне рассказывала. Мне это совершенно неинтересно. Эти игры не для меня.
– Так и я о том же, мэм! – поспешно, словно извиняясь, воскликнула девочка. – Я и не говорила, что вы захотите в неё играть. Просто хотела рассказать. Конечно, вам она не нужна.
– Да, Поллианна, – рассердилась миссис Кэрью, – она мне не нужна.
Её взбесило даже не столько то, что Поллианна завела разговор об игре, в которую миссис Кэрью не стала бы играть, сколько само замечание прямолинейной девочки, что игра ей эта не нужна.
– А вы знаете, почему она вам не нужна, мэм? – неожиданно развеселившись, воскликнула Поллианна. – Потому что её смысл – искать радость во всём, что вокруг. А вокруг вас столько радости, что вам даже искать её не надо! Значит, и игры вам никакой не нужно. Понимаете?
Миссис Кэрью даже покраснела от досады. В раздражении она, похоже, наговорила лишнего.
– Вовсе нет, Поллианна, – как можно холоднее заметила она. – Совсем наоборот. У меня вообще нет ничего, чему я могла бы порадоваться.
На несколько секунд изумлённая девочка словно потеряла дар речи. Только недоуменно хлопала глазами. Потом выдохнула:
– Что вы такое говорите, миссис Кэрью?!
– А разве не так? Что у меня, по-твоему, есть? – с вызовом в голосе поинтересовалась женщина, напрочь забыв, что категорически не хотела вступать с Поллианной ни в какие душеспасительные беседы и споры.
– Вы шутите, мэм?.. Да всё, буквально всё! – промолвила девочка, по-прежнему с недоумением глядя на миссис Кэрью. – Взять хоть ваш чудесный дом!
– Для меня это просто крыша над головой. Чтобы можно было спокойно есть и спать. Правда, ни есть, ни спать у меня тоже нет никакого желания…
– А как же все эти прекрасные вещи, которые вас окружают? – нерешительно напомнила девочка.
– Они мне надоели.
– А ваш шикарный автомобиль, который может умчать вас, куда вы только пожелаете?
– Не хочу я никуда ехать!
Поллианна даже ахнула от огорчения:
– Как так, мэм?! Ведь можно увидеть столько нового, познакомиться с интересными людьми!
– Меня они не интересуют, Поллианна.
И снова девочка онемела от удивления. Потом не на шутку опечалилась.
– Не понимаю, мэм, – сказала она. – Раньше, когда мы играли в эту игру, чем сложнее были обстоятельства, чем труднее было отыскать в них, чему можно порадоваться, и тем интереснее было в неё играть. А теперь, когда вокруг всё хорошо, я и сама не понимаю, как в неё играть.
Миссис Кэрью ничего не ответила и задумчиво посмотрела в окно. Постепенно раздражение, написанное у неё на лице, сменилось выражением бездонной грусти. Медленно повернувшись к девочке, она тихо промолвила:
– Не хотела говорить тебе об этом, Поллианна… Но сейчас решила рассказать. О том, почему меня ничто не радует…
И миссис Кэрью поведала о маленьком мальчике Джемми, который исчез из её жизни восемь лет тому назад, словно сквозь землю провалился.
– И с тех пор вы его ни разу не видели? – со слезами на глазах сочувственно спросила Поллианна, когда миссис Кэрью окончила свою горькую исповедь.
– Ни разу.
– Но мы его найдём, мэм! Обязательно найдём!
Миссис Кэрью печально покачала головой:
– У меня уже нет сил. Я и так везде искала. Даже за границей.
– Но ведь не мог же он в самом деле провалиться сквозь землю!
– А что, если… его вообще нет в живых, Поллианна?
– Ах нет, нет, мэм! – всхлипнула девочка. – Умоляю, не говорите так! Давайте будем думать, что он жив! Это поможет нам его найти. Если мы будем уверены, что он жив, то поймём, где его нужно искать. Так гораздо лучше!
– И всё-таки, боюсь, его уже нет в живых, – прошептала миссис Кэрью.
– Как можно так говорить, если у вас нет никаких доказательств! – возмутилась девочка.
– У меня и правда их нет…
– Ну вот, тогда нужно думать, что с ним всё в порядке! – торжествующе подхватила Поллианна. – Раз у вас хватает фантазии представить, что он умер, значит, хватит, чтобы представить, что он жив. Во-первых, так будет гораздо лучше для вас, а во‑вторых, так легче будет его искать. Вы согласны?.. Однажды мы непременно его найдём, мэм!.. Ну вот, мэм, – неожиданно подытожила она, – оказывается, у вас тоже есть причина играть в мою игру. Это Джемми. К примеру, можно постараться радоваться самой надежде, что когда-нибудь он отыщется. Понимаете?
Однако миссис Кэрью по-прежнему не желала ничего понимать. Она поднялась с кресла и с унылым видом промолвила:
– Увы, это не так, дитя! Ты просто не понимаешь… Ты не понимаешь… А теперь иди займись какими-нибудь своими делами. Почитай или ещё что-нибудь… У меня разболелась голова. Мне нужно немного полежать…
И, опечаленная, Поллианна вышла из комнаты.
