Потянуло горелым.
Охнув, Милена метнулась на кухню, откуда радостно сообщила, что ужинать мы будем чем угодно, но только не пельменями, потому что она за здоровый образ жизни, а здоровый образ жизни и полуфабрикаты, которые еще неизвестно из чего сделаны, несовместимы категорически.
– Выбросила в мусорное ведро! – гордо заявила она.
– То, что подгорело? – я почуял недоброе.
Накануне у меня точно третий глаз открылся и на последние деньги я забил весь холодильник дешевой замороженной жраниной.
– Макс, ты что?! – возмутилась Милена. – Вообще все – в ведро! Мы пойдем ужинать в ресторан. Еще не поздно, Патрику еще можно… А завтра спим, сколько хотим! Ни в детский сад, ни на работу никому больше ходить не надо!
– Меня уволили, – буркнул я.
– Вот и замечательно! – чуть ли не захлопала в ладоши Милена. – И я уволюсь! Тебе ведь никогда не нравилось, что я работаю на Эрика, и…
– Нет.
– Нет? – улыбка на лице моей благоверной стала чуть менее уверенной. – То есть тебе нравилось? Странно. Ну да ладно. Теперь, когда у нас будет куча денег, мы…
– Нет, любимая, – я взял ее за руку. – Если ты хочешь получить миллион евро от кланов, то я говорю: «Нет».
Она настолько опешила, что захлопнула рот и, не моргая, уставилась на меня.
Патрик с удовольствием столкнул две машинки – обе перевернулись на крышу – и радостно сообщил:
– Авария!
«Вот именно, сынок», – подумал я, но вслух сказал следующее:
– Милена, очнись. Как ты себе это представляешь? Ты заявишься в штаб-квартиру «Америки» на Сумской, покажешь дуболомам-охранникам трубу, а потом…
Я сделал паузу.
– Что потом? – Милена наконец обрела дар речи.
– Вот именно: ничего. Для меня ничего, для тебя и для Патрика. Нас всех завалят к чертовой матери. Вежливо спросят, откуда взялся телефон, а уж затем…
Милена побледнела. Патрик подогнал на место аварии третью машинку, заявил, что это ГАИ, и стал выяснять у потерпевших, кто даст ему взятку. Определенно ребенку стоит меньше смотреть телевизор – в Вавилоне нет никакой автоинспекции, здесь нарушитель правил рискует не штраф схлопотать, а пулю и похоронный венок вместо страховки.
– Любимая, предположим, нас сразу не убьют и даже выплатят вознаграждение. Чисто теоретически рассмотрим такую возможность. А теперь чисто практически: сколько мы протянем, если хоть кто-то в городе узнает, что у нас столько наличных? Как ты думаешь, много ли народу захочет отобрать у нас бабки?
– Все, кто способен сосать соску и еще не в гробу, – до Милены, хоть она блондинка не столько по цвету волос, сколько по призванию, дошло-таки, что срубить капустку по-быстрому не получится.
– Верно, милая. А раз так, сможешь ли ты расстрелять весь Вавилон? Я лично скромнее оцениваю свои способности.
Сын определился, с кого из автолюбителей слупить дань, – с обоих.
– Макс, а ведь ты сказал… – супруга сделала вид, что крепко задумалась. – Ты только что, перед этим всем, сказал, что потерял работу?
Судя по ее тону, неприятности у меня только начинаются. Характер у Милены стальной: укусишь – зубы обломаешь. Она мгновенно оценила ситуацию и сделала верные выводы: нельзя заработать на телефоне с видеороликом – и хрен с ним, живем дальше. Но в таком случае нужно найти виноватого, а муж для этой роли – наилучший кандидат.
Но я не согласен на роль антагониста. И статистом не буду. Хватит. Я принял решение.
– Милена, нам надо поговорить.
– Именно, Край, – моя благоверная недобро сверкнула голубыми глазами.
– Только тарелки не бейте, когда на кухне говорить будете, – напутствовал нас Патрик, догнав синими пикапом красную гонку. – А то как в прошлый раз…
Борисполь.
По бетонке, замедляясь, катит самолет. Рейс «Майами – Киев».
Первым по трапу спускается человек. Движения его резки. Одного взгляда достаточно, чтобы понять: у такого на пути не становись. И вовсе не из-за тропического загара и неброской деловой одежды: поверх белой рубахи с галстуком – классический черный костюм от «Prionni», пошитый по индивидуальным меркам, ткань – из волокон кашемира и шерсти викуньи. Стоит костюм всего-то сорок с гаком тысяч долларов. У мужчины с десяток таких. На ногах у него – черные туфли, они чуть дешевле костюма. В руке – кейс, который не продырявить даже из АК в упор. Кейс не пристегнут к запястью наручниками, но мужчина держит его так, что отобрать багаж можно только отрезав пальцы.
Морщины на лбу и заметная залысина не могут замаскировать повадки этого гостя Киева. Мужчину выдают глаза на скуластом лице без тени улыбки: у него взгляд всегда голодного крупного хищника, взгляд бесстрастного убийцы.
Его зовут Новак. Фамилия давно заменила ему имя с отчеством, стала чуть ли не кличкой. Когда-то он был капитаном милиции и командовал отрядом ОМОНа. Он держал в кулаке все прилегающие к Чернобылю населенные пункты. А потом его подставил человек, которому Новак вполне доверял, которого считал чуть ли не другом[8].
Но это все в прошлом, а сейчас бывшему менту, нынешнему бизнесмену международного класса не по пути с остальными пассажирами. Его ждет вертолет.
В салоне, отделанном натуральной кожей, деревом и золотом, кондиционированный воздух приятно холодит тщательно выскобленные щеки Новака.
Газотурбинный двигатель разгоняет винтокрылую машину до трехсот километров в час.
Курс – на Вавилон, где у мужчины назревает серьезная сделка. К тому же у него там личный интерес, пора вернуть должок предателю.
– Жди, Край, скоро встретимся. – Новак в предвкушении, кулаки его сжаты.
Когда я уходил из дому, сын расплакался.
Не люблю, когда у пацана глаза на мокром месте, вот и хлопнул дверью сильнее, чем надо. От косяка отвалился пласт штукатурки, и следом еще один рассыпался по площадке пыльным мусором.
Мы с Миленой расстались крайне недовольные друг другом, чего уж скрывать.
…Сосед снизу старательно ковырял потолок перфоратором положенные регламентом пять минут, после чего устал и прекратил.
И тогда Милена, глядя на мои сборы, спросила:
– Макс, ты знаешь, что такое Полигон?
– Нашла время для бесед задушевных… – буркнул я.
Откровенно говоря, мне нечего было ответить на ее вопрос. Я знать не знал, что такое Полигон. Догадывался, понятное дело, что его не зря обнесли стеной – нет, даже Стеной! – и нагнали вояк в охранение. Но – раз не в курсе темы, Край, то помалкивай, не выставляй себя напыщенным дураком. Таким принципом я руководствуюсь по жизни, и он меня не подводит.
Сидя на диване, Милена заламывала руки.
– Макс, дорогой, Полигон – это закрытая территория, на которой когда-то испытывали оружие. Да не просто танки или пулеметы, но и всякую экзотику.
– То есть, ты хочешь сказать, что… – я задумчиво уставился на шерстяные носки. Нужны ли мне летом шерстяные носки? С одной стороны вроде бы и нет, но с другой…
– Верно, Макс, там испытывали биологическое оружие. Это для Запада партийные лидеры прошлого растрезвонили, что Страна Советов генетику не признает и всячески гнобит. На самом деле секретные лаборатории день и ночь создавали болезнетворные вирусы и генетически модифицированные организмы, предназначенные для ведения боевых действий. Вирусы, конечно, на Полигоне не испытывали, а вот…
– Агрессивные мутанты?
– Точно. Их запускали туда стадами просто. А потом забрасывали зэков. Иногда – вооруженных. И смотрели, что получится. Отец курировал этот проект.
Я поверил супруге сразу, без сомнений. Ведь ее отец – тот самый Профессор, безумный ученый-гений, который всерьез намеревался взять контроль над ЧЗО. Он и не на такую жестокость был способен.
– Но не только мутанты, Макс. Биологией да ботаникой дело не ограничилось.
– Что еще?
– Хай-тек, теперь это так называют. Видишь ли, кибернетику считали лженаукой тоже только на словах. Лучшие умы трудились в шарашках, выдавая такое, что ни одной японской или южнокорейской корпорации не создать еще лет сто. Только вот наши делали не магнитофоны с телевизорами, а приборы, способные воздействовать на психику людей, на органы чувств, кратковременно противодействовать гравитации и так далее, и тому подобное, мне очень мало известно, сам понимаешь.
– Это что-то вроде аномалий и артефактов?
Милена кивнула:
– Полигон создали задолго до того, как случилась катастрофа в Чернобыле. И его оставили, когда утратили контроль. Он давно уже стал замкнутой экосистемой. И если у его периметра еще ведется наблюдение с помощью видеокамер, то о происходящем в центре данных не было, уже когда мы с тобой учились в школе. Официально – это могильник ракетного топлива и радиоактивных отходов. На самом же деле… Впрочем, Макс, я не исключаю, что и могильник тоже.
– Ты что-нибудь знаешь о существах, которые там обитают? ТТХ приборов?
Моя благоверная откинула непослушную прядь за спину.
– К сожалению, у меня нет такой информации.
Я кивнул. Рассчитывать на иное было бы наивно. Милена и так знала больше, чем ей положено.
– Спасибо, любимая. Кто предупрежден, тот вооружен. Прощай, – я крепко-крепко прижал ее к себе, а когда оторвался от сладких губ, уточнил: – Нет, не прощай. До свидания, любимая.
Она резко отстранилась, будто я был раскаленным утюгом, а она – приложенным к нему пальцем.
– Макс, разве я не убедила тебя отказаться от этой затеи? Это же безумие, Макс! Ты же наверняка погибнешь! Подумай о нашем ребенке, Макс!..
В ее голосе было столько тревоги и отчаяния, что Патрик, который вряд ли понимал, что между нами происходит, уяснил одно – случилось что-то страшное, и расплакался. Слезки текли по маленькому лицу, он пальчиками втирал их обратно в глаза, пытаясь остановить, но ничего не получалось.
На душе у меня и так было тяжко, а стало совсем уж тоскливо.
Я присел рядом с сыном на ковер, обнял его:
– Сынок, я вернусь. Я обязательно вернусь.
И, поднявшись, двинул к двери.
– Я пойду с тобой, – скрестив руки на груди, Милена встала у меня на пути. – Ты один не справишься!
Когда она такая, с ней надо помягче, иначе ее не только не переубедить, но еще и схлопотать можно. Меньше всего я хотел устроить драку с женой на глазах у сына. Тем более – сейчас.
– Нет, любимая, не пойдешь, – я улыбнулся ей как можно приветливей, аж челюсти едва не свело. – Это слишком опасно. Ты должна позаботиться о Патрике. В конце концов, его не с кем оставить, верно?
Прикусив нижнюю губу, Милена кивнула и посторонилась…
Спускаясь по смердящей котами лестнице, заваленной окурками, одноразовыми шприцами б/у и упаковками от шоколадных батончиков, я закинул на плечо полупустой сидор – мужчине совсем немного в жизни надо, все помещается в брезентовом рюкзаке. Главное – чтобы в кобуре под курткой был надежный пистолет, а остальное приложится. Но на сердце все равно было тяжело – камень на сердце, прямо-таки плита. Хорошо, хоть не могильная, тьфу-тьфу-тьфу.
Я вышел из подъезда и угодил в ночной Вавилон. В соседнем дворе ревело стадо мотоциклов, пахло дымом. Со всех ног я помчался к троллейбусной остановке. До утра нужно многое успеть.
Спустя двадцать минут поездки на «рогатом» и два квартала пешком – бегом! – я тормознул у ржавого сетчатого забора в три моих роста. На площадке стояло с десяток тачек. Она отлично освещалась прожекторами, у въезда торчала стеклянно-стальная будка для сторожевого пса. И этой ночью в ней за барбоса чернокожий здоровяк по имени Джонни.
– Привет, дружище! – приблизившись к будке-КПП, я махнул рукой.
У Джонни лысый череп, в губы ему будто закачали полкило силикона. В плечах он, как говорится, поперек себя шире. Темно-синяя форма охранного агентства клана «Африка», нанятого мистером Гамбино, чудом не лопается по швам – столь могучие мышцы под ней бугрятся. На плече у Джонни висит штурмовая винтовка М-16, игрушечно маленькая на фоне двухметрового верзилы. В дополнение к «игрушке» в будке хранится небольшой арсенал: ручной пулемет, парочка РПГ, гранаты и ящик патронов. Этого вполне хватит, чтобы держать оборону до подхода подкрепления, если местные наркоши совсем потеряют страх или какой уволенный дурачок захочет кинуть бывшего босса, у которого тут автопарк и склад поблизости.
– Привет, Макс, – сверкнул сахарными зубами Джонни. – Ты чего тут делаешь? Тебя ж с работы выгнали?
Я кивнул и тут же замотал головой, намекая, что его информация малость неверна:
– Дружище, наш босс – благородный человек. Он понял, что погорячился, позвонил мне, извинился и попросил выйти на ночную отгрузку.
Охранник прищурился. Да уж, перестарался я с этим «извинился». Зная Адольфо Гамбино, эту самодовольную жирную сволочь с вечным сигарным окурком в лоснящейся пасти, я бы тоже не поверил, что тот в принципе способен выдавить из себя такие слова, как «мне очень жаль», «простите» или хотя бы «спасибо».
– У него не было выхода, – поспешно добавил я, заметив, что Джонни потянулся к винтовке. – Никто из парней не может. К кому не дозвониться, кто прихворнул, а кто лыка не вяжет, глаза уже залил. Вот мистеру Гамбино и пришлось мне… И не то чтобы он извинился… Но сам понимаешь, Джонни, у меня семья! Кормить надо, бабки нужны. Так что…
Печально улыбнувшись, «африканец» кивнул мне – мол, еще как понимаю, Край, сам такой – и махнул лапищей, разрешая пройти.
Ух! Кажется, пронесло. Нет, я не испугался. Просто убивать Джонни не хотелось, хороший он парень. Да и шуметь не входило в мои планы. Мне ведь надо, кое-что прихватив с собой, незаметно проскочить через все кордоны Вавилона и выбраться из города.
Я вытащил из кармана ключи, открыл слегка помятую дверцу микроавтобуса, на котором еще утром колесил по Вавилону, и плюхнулся на протертый до дыр дерматин сидушки.
Этот микроавтобус – классический «Фольксваген-Т1» – мы, работники мистера Гамбино, называли фургончиком дядюшки Мокуса. На небесно-голубом фоне бортов и крыши были нарисованы цветы и пестрели надписи «любовь», «надежда» и «мир» с переводом на инглиш – «love», «hope» и «peace». Меж глазастых фар на капоте подростковым прыщом вспух пацифик. Такой же знак торчал на крыше. Так что по форме фургончик был транспортным средством хиппи, закоренелых пацифистов, не терпящих насилия даже над кусающими их комарами. А вот насчет содержания… Чтобы увеличить полезный объем, из салона безжалостно удалили пассажирские диванчики, превратив наивный микроавтобус в закамуфлированный под урбанистические пейзажи грузовик. А где камуфляж, там что?
Верно, там никак без оружия.
Бак фургона оказался заполнен под самую крышку. Приятно. Не придется грабить бензоколонку.
– Макс, ты в курсе, конечно, но все равно я хотел предупредить тебя, что… – Джонни вразвалку двинул к фургончику.
– Потом, дружище, я очень спешу! – «Фольксваген» сорвался с места, оставив охранника позади.
Грубовато я с Джонни, но время нынче дорого.
Выехав со стоянки, я свернул за угол длинного одноэтажного здания и подогнал фургончик дядюшки Мокуса к складу. Именно здесь я получал товар для развозки по городу. Ночью склад не работает, но Джонни об этом знать необязательно.
Прихватив увесистую монтировку, я взобрался на пандус. Задача у меня простая: сорвать замок с тяжелой стальной двери и слегка пощипать имущество бывшего босса. Макс Край не вор, просто нужно кое-что взять напрокат, а спрашивать разрешения у владельца некогда.
Однако с самого начала все пошло не так. Я задумчиво уставился на дверь. Там, где обычно висел замок – здоровенный такой, амбарный, – наблюдалось его полное отсутствие. Что за чертовщина?..
Осторожно, чтобы не звякнула, опустил монтировку на асфальт пандуса. Затем вытащил из кобуры любимый «форт» и, сняв его с предохранителя, за ручку потянул дверь на себя. Отлично смазанные петли не выдали, не заскрипели.
И вот я на складе.
Все лампы тут горели, освещая стеллажи с ящиками, ящики, поставленные прямо на пол, и просто горы товара, уложенного на брезент и брезентом прикрытого.
Нерадивые работнички забыли выключить свет и закрыть склад?
Сразу у входа висела «одежка» отечественного производства – камуфляжные бронежилеты «Корсар», разработанные еще для первых украинских миротворцев, до кризиса воевавших в Ираке, в Сьерра-Леоне, в Ливане и на Балканах. Дальше – штабеля ящиков с эмблемой Луганского патронного завода, давно уже производящего боеприпасы не только к спортивному и охотничьему оружию. Еще дальше – автоматы, новенькие, в смазке еще. И штурмовые винтовки. И пистолеты с пулеметами, и гранатометы, ПЗРК, каски, ножи, взрывчатка с гранатами. Есть и снаряга какая только угодно, начиная от фляг и заканчивая тактическими фонарями. Армейская тушенка даже есть!..
Считайте, здесь филиал «Укрвоенэкспорта», поставляющего оружие всем страждущим в Южном Судане, Ираке, Грузии, Кении и так далее, и тому подобное. Если где началась кровавая баня, то уж точно не обошлось без стволов, смазанных салом и взбрызнутых горилкой.
Хотя имелся на складе и шибко импортный товар. К примеру, в углу стоял на специальных распорках экзоскелет TALOS[9]. Штука хорошая, но как по мне, лучше по старинке, без хай-тека.
– Есть тут кто живой? – спросил я не то чтобы громко, но и не шепотом.
В ответ тишина.
С пистолетом в руке я неспешно двинул вдоль стеллажей, прикидывая, что позаимствовать. Ствола, который есть, мало, чтобы осуществить задуманное.
Пора бы уже озвучить свои планы, верно?
Все очень просто. Я хочу стать состоятельным человеком. Хочу, чтобы семья ни в чем не нуждалась. Мечтаю открыть уютный ночной клуб, и назову его… Ну, «Янтарь», к примеру. Но я – безработный, на мели и с девайсом, в котором есть подсказка, куда делся общак кланов. Так вот, общак – средство для достижения моей мечты. И увезли его на Полигон, до которого на колесах рукой подать. Следовательно, чтобы найти общак, мне нужно добыть: 1) машину (уже есть), 2) оружие и снарягу (в процессе).
Проанализировав видеоролик со смартфона – парни из джипа очень колоритно выглядели, – я пришел к выводу, что на Полигоне никак без хорошего противогаза и двубортного костюма противорадиационной защиты. Еще мне нужен тяжелый броник-доспех класса защиты 6а, надежный автомат с дюжиной магазинов к нему. Отличный пулемет не помешал бы. И хотелось бы взвалить на загривок ящик гранат и гранатомет взять в зубы. И прихватить гаубицу с десятком ракет «воздух – земля». А путь-дорожку мне пусть проторит танковая дивизия – после того, как фронтовая авиация отутюжит Полигон ковровыми бомбардировками.
Увы, королевская рать вовсе не спешила на помощь Максимке Краевому. И отлично. Потому что не надо делиться шкурой того самого медведя.
Для начала я натянул поверх одежки банальный РЗК. Бывшему боссу я потом все компенсирую в десятикратном размере, если жив останусь. Маску пока что на лоб – в Вавилоне буду дышать экологически чистыми выхлопными газами…
Выбирая стрелковое оружие, я становлюсь ужасно консервативным, аж самому противно. Если мне предложат Steyr AUG, «Галил» или лазерную винтовку из «Звездных войн», я выберу «калаш». Итак, какой ствол прихватить? Не обкатанный толком АК-107 с подствольником или привычный АКС-74У с оптикой?
Остановился на последнем – проверенном! – варианте. Да и легче «сучка»[10] больше, чем на кэгэ. Когда много чего тащить на горбу, каждый грамм считаешь.
– Чертов недоносок, ты что тут делаешь?! Воровать сюда пришел?! Этим ты отплатил за мою доброту?!
Увлекшись «примеркой», я испытал щенячий мальчишеский восторг, и потому не засек вовремя того, кто подкрался ко мне сзади. От его крика я аж подпрыгнул, не забыв при этом развернуться на сто восемьдесят и вскинуть «форт».
Передо мной стояла гора мужского пола с огромной головой. Без гипербол, башка у мужика – ну точно глобус из кабинета географии! Казалось бы, в крупном черепе самое место гениальным извилинам. Увы, там было место только для жировой ткани.
Руки у глупца, посмевшего зайти мне в тыл, ну точно окорока – и отнюдь не куриные! Ноги – что бетонные столбы. Его щеки отлично просматривались со спины, когда плавно накатывали на затылок, стоило только Адольфо Гамбино – а это был он – сделать шаг. Хотя он не совсем ходит, скорее колышется: его инерцией бросает вперед и несет самого по себе благодаря начальному импульсу.
Вот и сейчас швырнуло ко мне. Расстояние между нами сократилось да пары метров. Меньше – неприлично. Меньше – не позволю. Сообразив, что не стоит делать наши отношения совсем уж близкими, Адольфо с трудом затормозил, схватившись за стеллаж.
«С чего это толстяк посреди ночи вдруг заявился на склад? – подумал я. – Об этом, похоже, хотел предупредить Джонни».
– Figliolo di fuoco! Rompiballe! – Могучие щеки надулись и опали. – Я буду тебе rompere le palle![11]
По-итальянски я знаю лишь два слова: «Буратино» и «Чиполлино». И все же я понял, что Адольфо меня вовсе не хвалит.
Он мнит себя крупной фигурой не только в буквальном смысле. Он ведь засланный казачок от сицилийской мафии. Забавно, но мистер Гамбино никак не может понять, что его связи у нас впечатлят разве что парализованную бабушку-маразматичку. Да и то – если у нее нет любящего внучка, подавлявшего мятеж в Новосибирске или в Мехико-сити, а потому дембельнувшегося матерым убийцей. Пытками, зверствами и организованной преступностью в Вавилоне никого не удивишь.
– Дружище, давай без напрягов, а? Я возьму чуток, от тебя не убудет, – предложил я. – Верну потом все. Еще и заплачу.
Однако без напрягов не получилось.
Сицилиец так разволновался, что пришлось прописать ему успокоительное – двинуть рукояткой пистолета по зубам. Лекарство подействовало мгновенно: мистер Гамбино враз заткнулся, ноги его обмякли, и он осел на пол, точно спустившийся воздушный шарик. Изо рта Адольфо выпал сигарный окурок. Я тут же затоптал эту вонючую пакость. Не хватало еще пожара!..
Конечно, следовало связать мафиози. И рот ему за-ткнуть кляпом. Но до того ли мне было? Жиртрест потерял сознание, придет в себя нескоро. Да и когда очнется, сотрясение мозга будет занимать его больше, чем мелкий налетчик Максимка Краевой.
Поэтому я занялся более важными делами.
– Как на меня пошили! – надетый поверх РЗК броник я отрегулировал с помощью застежек. Не забыл и про пах. Проверил, чтобы передний защитный пакет не слишком сильно притянуло к телу, иначе запрею. В карманы на бронике запихал шесть магазинов для АК. Оба гранатных кармана заполнил Ф-1. На спине закрепил трехлитровый ранец с водой. Я с удовольствием взял бы двадцатилитровую канистру, но, понимая, что придется самостоятельно ее тащить, ограничился минимальным запасом.
На глаза попался мачете с гардой. Длина клинка с полметра, не меньше. Ну и как удержаться? Как не прихватить такое чудо?..
Задумался насчет того, чтобы переодеться полностью, однако решил, что на мне и так отличная куртка. А штанишки вообще отпад – на коленях есть даже усиливающие накладки с демпферными вставками из неопрена. Есть и крепеж для магазинов и мелкой тактической снаряги. Автомат на плечо, дозиметр и компас на руку. Веревку, разные нужные мелочи, тушенку и другие консервы, штормовые спички в вакуумной упаковке и таблетки сухого спирта – в сидор. Теперь натянуть перчатки с укороченными пальцами и с накладками из формованной резины…
Забавно, почти все необходимое мне нашлось на стеллажах у входа в склад. Я не тратил время на поиски. Определенно это знак судьбы. Планеты с кометами и боги с пантеонами благоволят мне. Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы так и дальше было.
Покинув склад, я плюхнулся на сидушку «фолькса», завел движок. Фургончик дядюшки Мокуса готов к квесту. Добраться бы до окружной, а уж там… Добраться, кстати, не так-то просто, как кажется некоторым штатским. Вавилон поделен на секторы. Перебраться из одного сектора в другой в неположенном месте – занятие смертельно опасное. Территории, подконтрольные кланам, разграничиваются заборами из колючей проволоки, часто – под током. Кое-где в городе даже из бетона поставили – «американцы» вот расстарались. У них там даже пулеметные вышки есть, и «абрамсы»[12] патрулируют периметр. «Афганцы» вовсю пользуются услугами девочек-шахидок, от пяток по чачван обвешанных взрывчаткой. Подбежит такая малышка к тебе, и уже не хочется лишний раз шевелиться, не то что пересекать границу без особого на то разрешения. Тут все зависит от креативности босса клана и его советников.
И все-таки…
Хрен меня кто остановит.
– Жди меня, Полигон, я уже еду!
Микроавтобус сорвался с места и понес меня к мечте (это я так лестно о едва поползшей, рассыпающейся на ходу груде металлолома).
Над городом собирались грозовые тучи.
Вряд ли это к добру.
Адольфо, благороднейший среди волков[13], никогда не смотрел на жен товарищей по оружию. У него нет приятелей-полицейских. Да что там, у него вообще нет друзей! И он никогда не шлялся по ночным клубам, что само по себе уже праведное деяние.
Так разве удивительно, что именно ему, а не какому-нибудь вшивому соучастнику, избавь Мадонна, поручили открыть филиал в проклятом городе грешников?! Эта честь не для каждого regime, вы так не считаете, господа хорошие?
Начал Адольфо, понятно, с сети пиццерий с дровяными, как положено, печами. Так все его коллеги закрепляются на новой земле, и он не исключение. Он не дурак, не будет изобретать велосипед – надо обжиться, осмотреться, прикинуть, что, где и как, а уж потом…
Сеть прогорела, даже пепла не осталось.
Он и представить себе не мог, что украинцы с китайцами, принятые на работу после долгого собеседования, совершенно не приспособлены печь маринару с маргаретой. А если они делают неаполитанскую классику с помидорами Сан-Морцано, собранными к югу от Везувия, и даже умудряются с помощью Иисуса раскатать тесто руками, то в итоге у них все равно получается подогретый в микроволновке кусок резины бледного цвета, обильно политый прокисшим кетчупом! И это еще в лучшем случае!..
И ладно, первая пицца комом, как говорят в Палермо.
Чуть освоившись, Адольфо решил наладить сразу два благородных и всеми уважаемых бизнес-проекта: открыть бордель с первоклассными шлюхами и завалить город крупной партией отборнейшего героина.
Это было его ошибкой.
Проституцию в Вавилоне контролировали «азиаты», а трафик наркоты – «африканцы». Так что мистер Гамбино остался жив только потому, что первые передрались со вторыми из-за того, кому выпадет шанс жестоко с ним расправиться.
Под шумок Адольфо залег на дно, но такие, как он, – это общеизвестно – всегда всплывают, потому что по природе своей тонуть не могут. На сей раз он занялся тем, чем в Вавилоне никто не стал бы заниматься, – розничной продажей оружия в микрорайонах. Ведь чего-чего, а стволов на душу населения в городе грешников было в разы больше, чем самого населения. Именно поэтому ни один клан не покусился на его заранее провальное предприятие. За экспорт мистера Гамбино конечно же закопали бы живьем, а так…
Но это все прелюдия, а сама опера только начинается.
Знай Адольфо, что Максим Краевой чуть ли не самый известный сталкер Чернобыля, видит Мадонна, ни за что не взял бы его на работу… Когда Край бессовестно набил тачку фирмы товаром и отчалил в неизвестном направлении, Адольфо поднялся с холодного пола. Ему надоело корчить из себя слабака, рухнувшего после первого же тычка в голову. Да ему как-то врезали по затылку кувалдой – и ничего! И ничего. И ничего…
Он заставил себя прекратить. Слово «ничего» оказывало на него прямо-таки сатанинское воздействие. С достоинством, подобающим его положению, Адольфо отряхнул брюки – там, куда мог дотянуться, то есть почистил небольшой сектор ткани у самого ремня. Он все-таки серьезный мужчина, а не безусый мальчишка. Если уж приходится под кого-то ложиться, он делает это не за два евроцента. Минимум – за три.
Адольфо проследовал в свой кабинет, где уселся в кресло, едва не сломав его. Хотел было закинуть ноги на стол, но после третьей безуспешной попытки отказался от этой глупой идеи. В конце концов, нет ничего приятней, чем обуглить кончик очередной сигары – взамен выпавшей и уничтоженной Краем – и вдохнуть пряный дым, а затем, зажмурившись от блаженства, следить, как кольца поднимаются к потолку…
Этой ночью Адольфо пришлось поработать на складе одному, ведь в этом городе никому нельзя доверять! Ни-ко-му! Точно какой-то вьетнамец, выбравшийся на свет божий из тоннелей Кути и готовый работать за похлебку, он без помощи наемных рабочих перетащил к входу ящики с подходящими стволами и прочим армейским барахлом. Ведь клиент всегда прав, и если клиент чего-то хочет – тем более такой клиент, – никак нельзя облажаться.
Набрав нужный номер одним лишь прикосновением пальца, Адольфо Гамбино поднес телефон к уху и, когда абонент откликнулся, доложил:
– Все в порядке. Я лично проследил, чтобы…
В трубке раздались короткие гудки.
Адольфо заскрежетал зубами, едва не выбитыми Краем. Он не привык к такому обращению! Выбрался из кресла, подошел к бару и налил себе полный стакан граппы. Половину сразу вылил в глотку и тут же закусил пригоршней соленых оливок. Пару раз глубоко затянулся – чуть успокоился. Ведь теперь у него есть разрешение кланов на все операции в городе. Ни одна группировка больше не осмелится наехать на Адольфо Гамбино.
Семья будет им гордиться!
Он вновь поднес стакан ко рту, но насладиться очередной порцией крепкого напитка не успел – его ударили чем-то тяжелым по затылку, глаза затопила тьма, и Гамбино потерял сознание…
…Если бы Адольфо пришел в себя, он увидел бы, как по складу скользит гибкая фигура в черном, примеряясь, что бы еще взять.
Потом черная фигура возвращается к Адольфо, наклоняется над ним, и из кармана итальянца чудесным образом исчезают ключи от крутейшей спортивной тачки с трезубом на эмблеме фирмы-производителя.
И вот уже триста семьдесят лошадей под капотом мчат по ночным улицам Вавилона – прочь от Адольфо Гамбино и его склада.
В небе грохочет и сверкает.
Звездное небо над головой – это круто.
Задрать подбородок, открыть глаза и наслаждаться видом родной галактики. И ничего, что горние выси затянуло тучами! Пусть!
Запредельная скорость – это наше все.
Какой же наш не любит… И пофиг, что из движка не выжать больше восьмидесяти!
Зато адреналин просто-таки кипит в крови. Его хоть ведрами черпай, ведь микроавтобус на ладан дышит, вот-вот развалится…
Если все это – небо, скорость и адреналин! – вас не пьянит, у вас наверняка уже трупное окоченение, а венки на вашей могиле выгорели на солнце и пропитались дождями.
Что ж, в таком случае жму вашу холодную руку, коллега.
Вероятно, вскоре и я перестану дышать, ведь в меня и мою арендованную тачку, замершую у очередного КПП, нацелили РПК и РПГ одновременно. Из снайперки тоже целились. Из автоматов еще собирались продырявить колеса. И это не считая совсем уж экзотического оружия, вроде топоров из раковин тридакны, заточенных костей и бамбуковых ножей. Тощий обнаженный боец – то есть совсем-совсем обнаженный, без нижнего белья даже! – намеревался проткнуть Максимку Краевого украшенным перьями и мехом двухметровым копьем с бамбуковым наконечником. Прочие дружки обнаженного, которым не достались даже старинные мушкеты, нацелили в меня луки. Представляю, во что превратится фургончик дядюшки Мокуса, если стрелы таки отправятся в полет. Вряд ли их отнюдь не стальные наконечники пробьют лобовое стекло, но то, что меня хотят убить, уже неприятно!..
Еще я не упомянул про дубины и щиты. А ведь дубинами можно основательно изуродовать тачку! И водителя…
Хотя сдается мне, весь этот грозно-боевой вид у ребят, тормознувших меня, скорее для порядка, чем всерьез. Ну, я на это надеюсь. Хиппарский фургончик дядюшки Мокуса выглядит столь несуразно, что никому из клановских погранцов и в голову не пришло тратить на него боеприпасы. Салон ни разу не досмотрели! Я проехал через все блокпосты Вавилона без малейшей задержки. С меня дань взяли всего разок – жадные «африканцы», остальные побрезговали. Я для того и позаимствовал транспорт у мистера Гамбино, чтобы отвратить всех и вся от общения со мной.
Но – тормознули-таки.
Причем тормознули там, где я никак не рассчитывал останавливаться, – у хлипкого шлагбаума и сторожки, освещенных горящим в стальных бочках мусором. Это ведь последний блокпост на моем пути из города. Дальше – окружная, по ней выскочу на Московский проспект в дикой зоне, а потом уж рвану по трассе до Чугуева и немного дальше.
Но это будет потом, а сейчас…
Сейчас мне надо вести себя непринужденно и косить под дурачка.
А на случай, если буду выглядеть слишком умным, под сидором на сидушке рядом лежал «форт», уже снятый с предохранителя.
Блокпост и прилегающие территории контролировал один из самых мелких и бедных кланов Вавилона, бойцы которого побывали в Новой Гвинее и слишком близко к сердцу приняли тамошние традиции. Оно конечно, летом, когда снега нет, в самый раз разгуливать в красном пояске из древесных волокон с навешенным мешочком для мелких вещичек и в нескромного размера футлярчике для самого мужского органа. Браслеты на ногах и руках не в счет, как и хреновины, продетые в отверстия в носу и губах, – это для красоты.
– Выходи! Чо?! Там?! Сел?! – глядя на меня печально, даже тоскливо, велел какой-то доходяга.
Вот кто, значит, у местных за командира. Его позвоночник просматривался через живот. В одной руке «папуас» неожиданно ловко для своей дистрофичной комплекции держал РПГ, а второй, отчаянно при этом плямкая, запихивал в себя бледно-зеленый банан. Из-за того что рот командира был забит, требование, совмещенное с вопросом, прозвучало отрывисто.
И все же я его понял.
Тем более, что, дожевав банан, «папуас» стал выражаться яснее.
– У нас есть традиция, – сказав это, он помолчал и, не дождавшись моего ответного любопытства, продолжил: – Мы свиней в жертву приносим. Чтобы урожай был. Чтобы удача в охоте. Ну и просто так…
К чему это он клонит?
– А свиньи-то у нас как раз и нету. Так что вы, молодой человек, у нас сегодня будете вместо поросеночка.
Кажется, несуразный вид фургончика дядюшки Мокуса сыграл со мной злую шутку. Папуасы решили, что я – легкая добыча для их опустевших желудков. Они не знают, что форма не всегда определяет содержание и что внешность частенько бывает обманчивой. Что ж, мне придется преподать им урок прописной житейской мудрости.
Я разозлился.
Хреновы «папуасы»! Они еще будут угрожать тому, кто выжил на войне, сбежал из тюряги, топтал ЧЗО и сумел уйти от ментов, эсбэушников и прочих ищеек?!
Почему будут? Уже угрожают.
И только я собрался объяснить парням, куда им пойти, мимо «фолькса», едва не сбив троих «папуасов» и размолотив в щепы шлагбаум, на бешеной скорости пролетела крутейшая тачка, собранная вручную в Италии. Именно что пролетела, ибо так не ездят, так разгоняются по бетонке, чтобы воспарить! Это чудо инженерной мысли не стыдно назвать болидом и отправить в Монако погонять с учениками Шумахера. И вроде бы за рулем сидел кто-то в черном. Я не успел рассмотреть, слишком быстро спорткар умчался из зоны видимости. «Папуасы» даже копья поднять для броска не успели – так и уставились вслед, рты поразевали.
Бедолаги. Как они только при такой организации труда концы с концами сводят? Голодают, небось, раз поборы с проезжающих собрать не могут…
Всем известно: доброта Макса Края не знает границ. Именно поэтому мне захотелось помочь парням, поддержать их. Заодно возникла идея, как без лишнего шума миновать последний блокпост.
И я тут же принялся ее реализовывать:
– Эй! Чем поросенка разделывать будете? Палочками бамбуковыми, которыми только в зубах ковырять?!
Внимание со сломанного шлагбаума вновь переключилось на меня. Обида на водителя спорткара запросто могла излиться на фургончик и вашего покорного слугу потоком стрел и свинца. Если сейчас «папуасы» не изрешетят мое бренное тело и не взорвут микроавтобус, я поверну ситуацию себе на пользу.
– У меня есть отличный нож. Самое то для разделки. Дарю! – я швырнул им под ноги мачете, обнаруженный на складе Гамбино и взятый во временное пользование. Отличная гарда, длина клинка целых полметра!.. Жаль было расставаться с этой чудесной игрушкой, но и расстаться с жизнью я пока что не готов.
Мачете – роскошная вещь! – вызвал фурор у «папуасов». На что я и надеялся. Позабыв обо мне, сталкиваясь лбами, ругаясь, кусаясь и активно работая локтями, они кинулись поднимать прекрасную помесь ножа с топором. Чем бы детки ни тешились…
Лишь доходяга-командир не участвовал в побоище.
– Добрый? Подарок сделал? – он печально смотрел на меня и кривил губы. – Были тут недавно добрые. На «восьмидесятке» прикатили, мы едва успели шлагбаум убрать. Так нет, они сами остановились и тоже подарок сделали. Лом подарили.
Я так и замер – ударил по тормозам, хотя уже направил фургончик в объезд «папуасов», сражающихся за мачете. Как и предполагалось, БТР-80 проехал здесь. И у местных был контакт с экипажем машины боевой. Об экипаже следовало расспросить.
– Отличные ребята, да, дружище? Те, что на «восьмидесятке» прикатили?
– Отличней некуда. Один нам даже лом подарил.
Не успев толком начаться, беседа уже утомила меня. Доходяга-командир только о бонусах и думал.
– А как хоть выглядели? – последняя попытка получить адекватный ответ.
Если вновь начнет талдычить то же самое, уеду сразу.
Однако на этот раз командир «папуасов» меня удивил:
– Когти у него были. На пальцах. Длинные, острые. Он из «коробочки» вылез и швырнул лом. В брата моего! Насквозь его. Сильный, зар-раза… «Это вам подарок, – сказал, – новое копье». И главное, никто из моих даже не дернулся. Я не дернулся. Никто. Спокойно они уехали…
Эти его слезливые откровения мне очень не понравились. Бред какой-то.
Миновав блокпост, я вдавил педаль газа. Столько времени потерял зря!..
Не забывая следить за дорогой, которая представляла собой лабиринт из ям и колдобин, я думал о том, что поведал главный «папуас». Если верить доходяге, один из троицы грабителей настолько силен, что способен швырнуть стальной лом, точно бамбуковый дротик. Спортсмен-олимпиец, метатель ядра, молота и копья?..
Слева и справа от трассы тянулись минные поля, кое-где еще остались противотанковые заграждения и натянутая между сосновыми столбами ржавая колючка – наследство, оставленное Вавилону правительственными войсками по окончании последней осады. Город добился независимости страшной ценой…
Что же касается силача, то это вполне реально, ничего мистического в этом нет. А когти «папуасу» с голодухи померещились, не иначе.
Впереди показалась Стена. Та самая, что была на видеоролике. Бетонный периметр Полигона. Доехал-таки!
А вот не говори «гоп», Край, прежде времени.
Потому как грохнул взрыв.
И ударной волной едва не вынесло лобовое стекло микроавтобуса.