После ужина Матеус и Гилана пошли на отчет к гаибсу, захватив с собой электронный планшет, а остальным было разрешено отдыхать. Эсехон в палатку капитана Мензари не въезжал, но его манипуляторы с камерами нависли над столом совещания.
– Вот эти места мы еще не обследовали, – показывал Николай на большой голографической пространственной карте, созданной прибором над столом. – И здесь, выше, есть несколько щелей. Сама пещера, если верить электронным замерам, находится внутри этой скалы. Толщина переборки здесь всего лишь четыре-пять метров, и это не цельная порода. Скорей всего, здесь тоже была трещина, но ее со временем засыпали рухнувшие обломки камней.
Гаибс в раздумье подвигал своей щетинистой челюстью.
– Предлагаете пробить отверстие и воспользоваться природным сооружением в качестве места для лагеря?
– А почему бы и нет? И дождь нестрашен, и никакой тираннозавр туда не пролезет. Кстати, и кухню там можно устроить, тогда запахи будет уносить сквознячком в щели потолка.
– При сотрясении горной гряды нас могут пронзить падающие сталактиты.
– Сразу после посадки было довольно сильное землетрясение, но никаких рухнувших объектов большого размера на полу пещеры мы не обнаружили.
– Но вдруг эта щель ведет к кипящей лаве? Ведь вулканы не так далеко от нас, – продолжал сомневаться Мензари, но у Матеуса на все были готовы ответы:
– Снизу воздух выходил намного прохладнее, чем средняя температура в пещере.
– При землетрясении все может резко измениться… Если лава брызнет… А ты что скажешь, Эсехон?
– Мне-то что, – послышался голос из динамика в манипуляторе. – Я снаружи останусь.
– Шутник! – буркнул Мензари. – Я серьезно спрашиваю.
– По логике, – стал рассуждать робот, – если лава прорвется именно оттуда, то и здесь нас всех переплавит. Делать нечего, пробьем аккуратный тоннель, а там посмотрим. Воспользуемся или нет, но запасной вариант не помешает.
– Сколько энергоресурса у тебя осталось?
– Пока достаточно. Да и не собираюсь я там корячиться, – со стариковской ворчливостью возмутился Эсехон. – Вон бездельников полный лагерь! Пусть с двух сторон и начинают разборку щели. Я лишь помогу в самых трудных местах.
– На том и порешим! – Гаибс хлопнул ладонью по столу и добавил: – Может, будут какие вопросы и пожелания?
Такое отношение почти «на равных» радовало, но злоупотреблять им не стоило. Поэтому Николай лишь мотнул головой:
– Жизнь прекрасна! А на вопросы нам и Городо ответит.
– Тоже верно. Тогда отдыхайте. А ты, Эсехон, заставь дежурных нагреть несколько ведер горячей воды, хочу искупаться.
Почти в полной темноте спускаясь к своей палатке, Гилана хмыкнула:
– Смотри-ка, нежный какой, без горячей воды и мыться не желает. А ведь в ручье температура не меньше двадцати пяти.
– Ох! – Николай с брезгливостью потер свою липкую от пота шею. – Я бы и сам душ принял, весь в песке после этих гротов и пещер. Кстати, прекрасная идея – можно раздеться и просто лечь в поток. Здорово должно получиться! Пошли, попробуем помыться.
Он первым устремился в дальний конец площадки. Глядя вслед размытому силуэту бывшего лейтенанта, Гилана вдруг словно разделилась на две части. Одной хотелось крикнуть этому солдафону вслед что-то колкое и обидное, развернуться и идти спать. А вторая хотела побежать следом и хотя бы посмотреть, – может, и вправду стоит искупаться?
Вторая сущность тихо и профессионально удавила первую, и Гилана поспешила за бывшим лейтенантом. Но когда они оказались у потока, то с удивлением обнаружили, что их уже опередили: при тусклом свете звезд в струях воды перекатывалось несколько тел. Довольно покряхтывали мужики, повизгивали женщины.
– Эй! Кто здесь? – с некоторым напряжением выкрикнул Матеус. Фигуры на покатом склоне замерли, и голос Станислава Городо с иронией спросил:
– А ты ищешь кого-то особенного или пришел с Гиланой?
Нелогичное построение вопроса немного озадачило пришедших.
– Здесь просто здорово! – послышался довольный голос Грэга Доминго, – Освальд вместе с Розеном остались в палатке. Это они вас сюда послали?
– Да нет, мы сами решили попробовать. – Николай торопливо сдирал с себя комбинезон и нижнее белье. – Видимо, наши глупые черепушки тоже не обладают большой фантазией, выбирая, где бы помыться.
– Ау тебя есть варианты получше? – лениво осведомился Крил, шлепая ладонями по воде. – Наивысшее блаженство!
– Не скажи. Мензари, например, греет для себя воду и собирается принимать душ с комфортом. А здесь небось о камни порезаться можно…
– Да ты ложись, – посоветовал Станислав, – чего щупаешь?
Наконец Матеус, оставив на себе лишь облегающие трусы, улегся животом вниз в текущую воду и вздрогнул от удовольствия. Водичка нежно и приятно заструилась по коже, а скала под ней оказалась, как по заказу, и не скользкой, и не колючей – словно тончайшая пемза, прекрасно заменявшая мочалку.
Вскоре рядом прилегла Гилана. Глаза, уже полностью привыкшие к темноте, не различили на теле женщины ни одной детали одежды. Николай скосил глаза на Ларту и Бетти, которые прикрывали интимные места какими-то узкими полотенцами, и у него мелькнула мысль: «Конечно, они перестраховываются. А Гилане чего бояться? Она любого нахала живо приструнит. Хотя ладонью провести по ее фигурке хочется невероятно. Кажется, контуры ее тела намного изящней, чем у Ларты…»
Он перевернулся на спину, не сводя взгляда с лежащей рядом женщины. Но она не спешила повторить его движение. Зато откуда-то сверху раздался довольный голос Грэга:
– Ха! Смотрите, как я придумал!
Мощный крестьянин улегся поперек потока и таким образом собирал перед собой маленькие озерца воды. Потом приподнимался, пропуская озерца под собой, – получалось что-то вроде волн. К нему тут же присоединились Крил со Станиславом, пытаясь действовать синхронно. Теперь волны получались настолько крупные, что окатывали находящихся ниже купальщиков с головой. Это не только добавило удовольствия, но и заставило сдержанно вскрикивающих женщин прилагать усилия, чтобы удержаться на покатом склоне. В один из таких моментов Гилану чуть не смыло, и она машинально ухватилась за подставленную руку Матеу-са. Тот лежал на боку и поэтому без труда потянул к себе ее легкое тело. Да так сильно, что не рассчитал: Гилана фактически упала грудью в его объятия. Ее расслабленное тело мгновенно превратилось в стальную пружину, а из уст послышалось приглушенное рычание:
– Отпусти!
Николай с обреченностью смертника закрыл глаза и, не выпуская бугрившееся мышцами тело, промямлил:
– Извини, я нечаянно… Но разве может такое божественное тело возлежать на простом камне? – тихой скороговоркой добавил он. – Можно я побуду твоим ковриком?
Гилана насмешливо фыркнула, но ее мышцы почти сразу расслабились:
– Руку отпусти.
Николай послушался и открыл глаза, пытаясь рассмотреть выражение лица лежащей на нем женщины:
– Ты не злишься?
– Еще как злюсь! – пробурчала Гилана, скатываясь с него и ложась в поток спиной. – Но… пожалуй, на первый раз не стану тебя делать инвалидом.
– Правильно! Весьма дальновидное и благоразумное решение! – живо согласился Николай, вновь ложась на бок и впиваясь взглядом в возвышающиеся холмики грудей. – Я ведь могу тебе пригодиться. А вдруг еще большая волна сверху пройдет? А я тебя опять спасу и вновь с трепетом буду готов стать твоим ковриком.
Сверху продолжались те же игры с водой, и никто на них не обращал внимания. Это немного успокоило женщину, но она с неожиданной ловкостью оттолкнула протянувшуюся к ней руку, словно почувствовав обнаженной грудью ее приближение.
– Слушай, Матеус, ты что, отъявленный бабник?
– Да нет, скорей наоборот. Я всегда как-то робел перед женщинами.
– Что-то непохоже…
– Честное слово! Сослуживцы в увольнительную рвутся, а я в спортзал на тренажеры.
– Почему же со мной себя ведешь как последний развратник?
– Скажешь тоже, – обиделся бывший лейтенант. – Просто… Даже не знаю, как сказать… Просто возле тебя я становлюсь каким-то другим. Мне хочется тебя защитить, обнять, просто дотронуться.
– Ха! Ничего себе! И обнять, и дотронуться!
– А чего ты фыркаешь? У тебя такое прекрасное и манящее тело, что у меня голова начинает кружиться.
– Это у тебя от длительного воздержания кое-что в мозги ударило, – авторитетно заявила Гилана, но при этом голос ее слегка дрогнул.
– Ничего подобного. Я ведь всегда раньше мог себя контролировать. Но возле такого божественного, совершенного тела…
– Тела? Вот заладил! Может, тебе и мое прошлое нравится?
– Нормальное прошлое.
– Но я ведь наемная убийца. Людей убила, может, даже больше, чем ты на войне.
– Насколько я понял, – словно в поисках удобного положения, Николай незаметно переместился к женщине поближе, – ты избавляла наш мир от плохих людей. Я делал то же самое. Значит, мы с тобой вполне подходим друг другу.
– О! Вот уже до чего мы договорились! – экспансивно воскликнула Гилана и демонстративно отодвинулась на гораздо большее расстояние, чем было между ними раньше. – Может, ты предложишь выйти замуж за тебя, и мы сразу же приступим к брачной ночи?
– Нет, это уже слишком, не торопи события, – засмеялся Николай. – Такая поспешность мне претит. Хотя по поводу брачной ночи я готов подумать.
Возня наверху стала стихать, и послышалось деликатное покашливание Станислава:
– Эй, внизу, вы идете?
Гилана хотела ответить согласием, но нежное поглаживание по руке так и остановило ее с приоткрытым ртом. Радуясь повисшей паузе, Николай ответил:
– Несправедливо! Вы уже тут давно, а мы только пришли.
– Ладно. Тогда ждите Освальда и Розена. Они тоже мечтали искупаться.
Через минуту размытые мраком силуэты скрылись в ночи. Николай еще ближе приблизился к Гилане, приподнявшись на локте и наклонясь к ее лицу.
Женщина опять напряглась, но сказала совсем не то, что собиралась:
– Если ты намерен сделать что-то плохое, помни, что рискуешь своим здоровьем.
– Ничего плохого, только хорошее, – прошептал Николай. – Да и какой риск может испугать бывшего смертника, который уже давно числится в списках разложившихся на атомы? И мало кто догадывается, что я попал в настоящий рай…
От соприкосновения их губ Гилана совершенно перестала соображать, лишь все тело отозвалось блаженной и восхитительной истомой…
Ни Розен, ни Освальд так и не показались. Лишь когда дрожащая от возбуждения парочка вернулась в большую палатку, занимаемую «бригадой подскока», выяснилось, что все крепко спят. Все, кроме Бетти. «Курочка» лежала возле самого входа и любовалась на звезды. Заслышав крадущиеся шаги и узнав пришедших, она проворчала:
– Сколько можно вас ждать? Все уже спят.
– Так ведь ждали остальных грязнуль. Почему они не пришли? Да и ты чего не спишь?
– Жду, чтобы закрыть за вами палатку и сообщить, что Освальд и Розен так разоспались к нашему приходу, что категорически отказались идти купаться. Сказали, что сделают это утром.
– Жаль, что мы этого не знали, – с разочарованием прошептал Матеус. Он всем телом потянулся за Гиланой, укладывающейся на свое место, но она лягнула его ногой и озлобленно, но тихо ответила:
– Вот именно! Столько времени потратили даром, вместо того чтобы отсыпаться.
Наемная убийца вначале была рада, что никто не встретил их многозначительными взглядами или коварными вопросами. Но когда Николай обиженно засопел и зашелестел одеялом на своем матрасе, вдруг пожалела о своей грубости. Зря не разрешила ему прошептать пару слов перед сном и поцеловать в шею. Хотя и это не помогло бы снять невероятное и давно не испытываемое возбуждение. Пару часов женщина пролежала неподвижно, без сна, бесцельно глядя в темноту и вспоминая жаркие, приятные поцелуи. Иногда она прислушивалась к дыханию соседей по палатке, пытаясь угадать, все ли спят.
Николай тоже мог оставаться в таком взведенном состоянии до утра, но благоразумно посчитал, что нежданного счастья он сегодня получил и так предостаточно. Сказалась космофлотская выучка и способность расслабляться в любой ситуации: через полчаса он уже спал чутким и тихим сном.
После утренней побудки почти все обитатели лагеря стали свидетелями невиданного представления. Джунгли до середины деревьев были покрыты утренним туманом. Поэтому верхние части сразу четырех бродящих там тираннозавров смотрелись на удивление эффектно. Поначалу передвижение огромных животных показалось бесцельным и бессистемным, по потом одно из них вышло на опушку и замерло возле кромки тумана, а три других широким кольцом стали сходиться в его сторону. Причем шли они не по прямой линии, а зигзагообразно петляя. В результате такой облавы они выгнали на стоящего в засаде тираннозавра стадо из восьми топотунов, которые стали падать под ударами лап, раздираемые когтями и перекусываемые огромной пастью.
Половина топотунов прорвалась мимо зубастой смерти и по большой дуге опять нырнула в джунгли, однако самым большим хищникам планеты хватило оставшихся на завтрак. А скорей всего, и на обед, и на ужин.
В связи с появлением таких опасных соседей Матеусу вместе с Гиланой пришлось провести на своем боевом посту больше чем полдня. Еду и питье им доставляли прямо на карниз, где парочка только тем и занималась, что наблюдала за джунглями, обсуждала действие насыщающихся тираннозавров да рассказывала истории из своей жизни. Вернее, больше рассказывал Матеус, смущая при этом свою помощницу пылкими взглядами и стараясь по поводу и без повода прикоснуться то к руке, то к плечу. А один раз даже не удержался и потянулся целоваться, что привело к вспышке целомудренного гнева со стороны Гиланы:
– Ты что, с ума сошел?! Нас же увидят!
– А что здесь такого? – пожимал плечами раскрасневшийся Николай. – Во-первых, в пределах видимости никого нет, а во-вторых, кому какое дело до наших отношений?
Действительно, в самом лагере почти никого не было, лишь две женщины копошились в ’палатке на кухне. Все остальные были задействованы на выделенных им участках.