Странные вещи стали происходить в доме мистера Грея. Вот, к примеру, на прошлой неделе сидел он в кабинете (будь он неладен), как вдруг в комнату буквально ворвалась эта неугомонная мисс Стил:
– Мистер Грей! – воскликнула она, словно в жизни у нее все было чудесно. – Мистер Грей, – повторила она, словно с первого раза он не понял, что обращение адресовано ему. – Прошу вас выполнить отцовский долг!
– Кто-то просит руки Роксаны? – искренне удивился Гарри, не припоминая за собой иных долгов перед дочерью.
– Пока нет, – отмахнулась девушка. – Отведите нас в кафе? Очень хочется пирожных.
Он изумленно посмотрел на гувернантку, приподнял бровь, хотел отказать, но девушка его опередила:
– Мистер Грей, вы же не заняты, сладкое поднимает эндорфины, странно, что, с вашим вечно серьезным лицом, еще ни один терапевт не постарался выписать вам регулярные эклеры!
Гарри не имел никакого понятия о том, что такое эндорфины и куда их там нужно поднимать, но пока размышлял над этими вопросами, мисс Стил принялась болтать с новой силой:
– Я бы с радостью оставила вас в покое, но, простите, эклера хочется сейчас, а ждать чьего-то замужества – долго…
– Не понимаю…
– Это нормально, – вздохнула гувернантка, привыкшая к флегматичности работодателя. – Я вот гляжу, вы уже приодеты, как собственно и всегда… – она задумалась. – Мистер Грей, к слову, а почему вы все время одеты так, словно в гостях?
Гарри снова замялся, ведь приличный внешний вид вернулся к нему только после того, как в доме завелась Анастейша. Вот именно что завелась. А ведь он хотел попросить ее уйти, как только та начала чувствовать себя лучше… Иногда, например, в такие моменты, Гарри казалось, что то его решение было наиболее верным: что-то совершенно противоестественное скрывалось в этих насмешливых глазах.
– Так вот, мистер Грей, компанию нам составите?
В этой девушке поражали три вещи: неугомонность, беззастенчивость (чтобы не говорить «наглость») и волосы. Ох, какие же у нее волосы! Блестящие, отливающие золотом. Как бы она не старалась убрать их в гладкую прическу, было видно, насколько они пушистые и…
– Я не в настроении.
– Разумеется вы не в настроении, – кивнула мисс Стил, – но Дэмиан сегодня занят и не может нас проводить.
– Дэмиан? Кто такой Дэмиан? – вскинул голову Гарри.
– Пастор Дэмиан, что же вы сегодня такой непонятливый?
– И часто он с вами ходит чаевничать?
– Почаще вашего, – хмыкнула мисс Стил, намекая на какой-то его просчет.
– Мисс Стил, идите с Роксаной вдвоем!
Раздраженно воскликнул мистер Грей, погрузившись в размышления о причинах, по которым священник таскается по кафе с молоденькой девушкой. К тому же, слишком много времени проводят они наедине.
– Бога ради! – не выдержала мисс Стил. – Я не сторонница условностей и правил…
Мистер Грей хмыкнул, как бы подтверждая ее слова.
– Но… – она закатила глаза на эти молчаливые выпады работодателя. – Но как вы себе представляете двух одиноких женщин в кафе? Прежде, чем вы что-нибудь скажете по этому вопросу, разъясню: это – стыд и позор!
И потом они ели пирожные. Да, вот так просто. Пришли в кафе, сели, заказали и ели. Мистер Грей пытался припомнить, когда в последний раз с ним такое бывало и не мог. Он не понимал, почему так спокойно относится к выпадам со стороны гувернантки, почему не нравится ее дружба с пастором, почему делает все, что она просит. Не понимал, но, может быть, ему и не нужно было? Что если Гарри Грею давно пора выбраться из иллюзий о том, что он аристократ? Ведь он давно далек от света. Он этого не любит. Денег у него нет. Быть может самое время найти ремесло себе по нраву и изменить все?
После смерти Люси он ни разу не помышлял о супружестве. Сначала у него была Люси, потом память о ней. Что же теперь? Начать все с чистого листа, как писал Себастьян. Чистый лист… Чистому листу мешает лишь одно обстоятельство и имя ему – Роксана. Вспомнилось, как три дня назад неугомонная мисс Стил пыталась тайком выбраться из дома.
– Куда вы? Снова сбегаете? – в прихожую высунулся мистер Грей, вновь застигнутый в кабинете.
– Почему снова? – не смутилась гувернантка.
– Куда вы собрались в такой час?
– Ясное дело, – пожала она плечами, – на крышу.
– На крышу? – переспросил он.
– Вы видели, какое невероятное сегодня небо?
– Небо?
– Мистер Грей, мы с вами перекинулись семью репликами, я загибала пальцы, из них только одна не содержала вопроса. Да, я собираюсь вылезти на крышу и смотреть на небо, потому что оно красивое. Или запретите мне это делать также, как и ходить в церковь по вечерам? – она гордо вскинула голову.
На самом деле сцена выходила весьма комичной, ведь обсуждали они исключительную мелочь, но мисс Стил умудрялась держаться с таким видом, будто борется за эмансипацию.
– Позволите подняться с вами? – неожиданно спросил Гарри, отбрасывая недочитанную газету.
– Со мной?
– Мисс Стил, не вы ли только что изволили сделать мне выговор за то, что мы обмениваемся одними лишь вопросами?
И они полезли на крышу. До встречи с мисс Стил Гарри Грей не мог и подумать о том, что на крыше можно просто сидеть. Кому вообще придет в голову карабкаться на крышу? Очевидно – трубочистам!
– И часто вы здесь бываете? – уточнил Гарри, когда они уселись на заранее припасенном пледе.
– Достаточно, – мисс Стил откинулась на локтях.
Странная поза. Такая простая и естественная. Девушка ничуть не смущалась наедине с мужчиной, на крыше… Может быть он слишком долго мерил всех женщин по миссис Уотсон? Нет, приличные дамы не ведут себя так, как ведет мисс Стил. Но почему же его это заботило все меньше и меньше?
– Мистер Грей, вы прилягте, на звезды смотреть удобнее будет, – посоветовала Ана.
Почему-то он послушался. Лег рядом. Непривычно. Он смотрел на звезды, когда ему было сколько? Десять? Тринадцать? Когда-то давно. Гарри привык прятаться в доме, запираться, зашториваться. Пыльное одинокое существование. Мистер Грей хотел сказать, что все это ужасно странно, но вместо этого вытянул руку вверх и произнес:
– Это Лебедь.
– Где? – заинтересовалась Анастейша.
– Вон там, похожа на крест.
– Как здорово! – воскликнула мисс Стил.
Она вечно такая… Хотелось бы сказать собранная, но нет, что-то другое. Здесь речь не про собранность. Она вечно такая неунывающая, смелая, дерзкая. Она словно на все знает ответ, словно ничему не удивляется. А теперь следит за его рукой и лишь восторженно хихикает.
– Я был уверен, если вы идете смотреть на звезды, то непременно знаете их названия, – поделился Гарри.
– Неужели, чтобы наслаждаться чем-то нужно обязательно знать его название? – она повернула голову в сторону и их взгляды встретились.
Они лежали так невероятно близко, что уже Гарри стало не по себе. Будто не было у него супружеской жизни, будто он снова студент, а может и вовсе школяр…
– И вот, взгляните, похожа на букву W, – поспешил он отвести от себя ее взгляд.
– Где?
Она так отчаянно не могла найти нужные звезды, что Гарри был вынужден (какая жертвенность!) придвинуться к ней еще ближе, так, чтобы видеть примерно одно и тоже, так, чтобы руководить ею. Гарри взял вытянутую руку мисс Стил и указал ее же пальцем верное направление. Холодные руки. У нее были невероятно холодные руки. От нее пахло чем-то сладким.
Чтобы не совершить глупостей, Гарри заставил себя заговорить:
– А эта Кассиопея…
– Москва – Кассиопея… – перебила Ана и задумчиво устремила взгляд куда-то за пределы понимания мистера Грея.
– Москва? Это Россия? – Гарри испугался, что она вспомнит лишнее.
Он хотел разрушить интригующую близость, не желая совершать опрометчивых поступков, но вовсе не хотел, чтобы Ана вспоминала про драгоценности. Ведь это разрушит их жизнь. Что, если она вспомнит семью? Что, если покинет его? Словно вся жизнь, перед глазами промелькнули месяцы проведенные вместе.
– Это путешествие, дети летят с Земли к звездам… – невпопад начала объяснять девушка.
– Летят? – мистер Грей слишком сильно напрягся, чтобы счесть ее слова бредом.
– Да… И песня:
Я возьму этот большой мир,
Каждый день, каждый его час,
Если что-то я забуду, —
Вряд ли звезды примут нас.
Если что-то я забуду, —
Вряд ли звезды примут нас.
Я возьму память земных верст,
Буду плыть в спелом, густом льне.
Там вдали, там, возле синих звезд
Солнце Земли будет светить мне.
Странное сплетение звуков. Он не понимал, что она поет, но столько боли было в ее внезапном порыве.
– Что это?
У Анастейши по щекам текли слезы:
– Там поется о том, что если что-то забыть, то не сможешь отыскать верный путь… Песня про дом… Про расставание с домом…
Внезапно перед глазами возник огромный фрегат с алыми парусами. В небо вырвались яркие фейерверки. И эта песня. Мужской голос, разносящийся над водой.
– Вы что-то вспомнили? – не сдержал волнения Грей и разрушил чарующую картину.
– Простите, – пробормотала она, поднимаясь. – Мне иногда видятся странные картины. Они так похожи на реальность, но былью не являются… Я такой странной себе кажусь…
– Перестаньте, – принялся утешать Гарри.
Он так сильно боялся потерять Анастейшу, что предпочел бы ее безумие здравому рассудку, способному увести ее.
– Роксана, перестань, она швея, а ты клиентка! – скрестила руки на груди Ана, когда они подходили к церкви пастора Дэмиана.
– Мисс Стил, я не хочу к ней возвращаться! – капризничала Роксана.
– Неужели две самые дружные девушки нашей славной страны ссорятся? – усмехнулся Дэмиан, сидевший возле входа.
Если смотреть на него в таком положении, едва ли можно было принять этого молодого мужчину за священнослужителя. Вопреки правилам, Дэмиан часто переоблачался в мирское, объясняя это желанием быть ближе к прихожанам. Ана на это лишь усмехалась: будучи уверенной, что в рясу он облачился излишне рано и просто не нагулялся. Впрочем, она об это не говорила вслух.
– Будет вам, – отмахнулась Анастейша, – мы ссоримся постоянно, а сейчас, так, детский спор.
– О чем же?
– Мисс Грей не хочет возвращаться к модистке.
– Пастор Дэмиан, – воззвала к его пониманию девчонка: – Я ей не нравлюсь, она сказала, что я похожа на поросенка!
– Не передергивай! Она сказала, что по ее экспертному мнению розовый тебе не пойдет.
Роксана посмотрела на учительницу так, что уже не нужно было добавлять хоть что-то.
– Манон женщина сложная, но всей душой дело свое любит, – рассудительно заметил Дэмиан.
– Сказала бы я кто такая Манон, но благовоспитанным леди не пристало сквернословить перед лицом духовенства.
Пастор покачал головой. Эта грубость мисс Стил, один из немногих ее недостатков. Первым был ее странный атеизм.
– Роксана, прошу, дай этой скверной женщине еще один шанс. Примеришь платье, если оно тебе не понравится, я лично сообщу ей, что она та еще старуха!
Ана понимала чувства своей подопечной. Наверное, понимала слишком хорошо, но также хорошо она понимала, что во всей Франции не найти им швеи, которая сделает платья так же дешево, так же хорошо.
– Позволите составить вам компанию? – улыбнулся Дэмиан.
Роксана недовольно нахмурилась. Она неплохо относилась к красивому пастору, но уж больно внимателен он стал в тот момент, когда в их квартирку притащили тело едва живой мисс Стил. Для Роксаны оставалось загадкой, почему об этом никто особенно не говорит. Почему никто не пытается отыскать родных Анастейши. Наверняка есть люди, оплакивающие дочь, сестру, мать?..
– Разумеется, если у вас найдутся добрые известия относительно нашего предприятия, – мисс Стил сощурилась.
– Найдутся, – передразнил ее гримасу Дэмиан. – Один рассказ приняли в печать, и вот ваши монеты! – пастор извлек из кармана скромный гонорар.
– Гляди-ка! Рокс! Твой первый заработок! – мисс Стил сделала жест, чтобы пастор отдал деньги мисс Грей.
Роксана разочарованно покосилась на монеты. Неужели это все? Вот так оценили ее труд? Ее историю, в которую были вложены буквально все ночные кошмары.
– Ты не рада? – удивилась Ана, прикидывая, что теперь у них есть деньги на новые ленты.
– Так мало.
– Пастор Дэмиан, какой это грех? Гордыня?
– Полагаю, алчность! – добродушно рассмеялся пастор.
Это была странная компания. Странная, но поразительно понимающая. Здесь вместе собрались люди, не желающие друг другу зла. И как бы Роксана не закатывала глаза, как бы не ныла, идти вместе с пастором и мисс Стил было не страшно. Она никогда не видела поддержки отца, теперь же, мир словно стал добрее. Пастора она знала много лет, наверняка он был таким всегда, но теперь, сведя с ним более короткое знакомство, Роксана поверила, что на земле есть люди, делающие смыслом своей жизни помощь ближним.
И так они двинулись штурмом на модный дом Манон. К изумлению Роксаны, мадам Жернье встретила их совершенно иным человеком. Воодушевленная и взволнованная, она кружила вокруг небольшого столика и что-то мастерила:
– Ох, мои пташки, а вы рано! Роксана, вдохновение моей бессонной ночи. Я создала для тебя кое-что особенное!
Роксана вся сжалась. Ей не нравилась Манон, назвавшая ее поросенком, но Манон восхищенная не нравилась ей еще сильнее. Потому что куда проще общаться с человеком, которого не штормит, который держится одной линии поведения. Роксана с недоверием покосилась на мисс Стил и пастора. Последний многозначительно посмотрел на потолок, как бы говоря ей: «На все воля…». На самом деле, Дэмиан посмотрел на потолок и подумал: «Какой же жирный паук!».
– Уже можно будет примерить? – уточнила Ана, присаживаясь в голубое кресло.
Роксана завидовала тому, как умела держаться мисс Стил. Почему какая-то гувернантка у модистки ведет себя увереннее, чем она, дворянка?
– Конечно! Я хочу сразу же заметить, что ничего подобного я еще не делала, но, полагаю, для дневного платья для важных гостей, – Манон хитро подмигнула, – отлично подойдет!
– Мне нужно весьма обычное модное платье, которое покажет мой статус, – насупившись сообщила Роксана, словно готовясь обороняться.
– Пойдем скорее, я тебе помогу! – поторопила ее Манон, пропуская всякое недовольство клиентки мимо ушей.
– Отчего же не заказала платье себе? – поинтересовался Дэмиан, когда Манон наконец-то затолкала Роксану переодеваться.
– Я пока замуж не хочу, – мисс Стил откинулась на спинку, – удивительно, что вам позволили остаться смотреть на платье.
– Я лицо духовное, передо мной все двери открыты, – мужчина потрогал голубой атлас.
– Не гордыня ли говорит в вас, пастор, – немного отклонилась назад Ана, чтобы лучше видеть собеседника.
– А то, что вы не хотите нового платья, считая, будто и без того прекрасны? – отозвался Дэмиан.
– Очко в вашу пользу, – хихикнула Ана, но быстро посерьезнела: – выходит, вы меня красивой не считаете?
Дэмиан издал какой-то звук, похожий на смешок, но больше ничего говорить не стал, подозревая, что может договориться до блуда.
Дождливый вечер одной из провинций Британии. Завывающий ветер и никакого ощущения, будто это курорт. Такая погода, в которую хочется разве что лежать. В большой спальне арендованного особняка было неуютно. На столе валялся веер важных бумаг, которые нуждались в неотложном внимании. А Сирилл Кроун сидел на террасе и пил. У него было не просто плохое настроение, у него, как бы сказала Лариса Константиновна, началась депрессия. Причин этому было несколько. Во-первых, отвратительная погода, которая однозначно оттягивала прибытие Мэри. Это, кстати, подводит ко второй причине его хандры – одиночество.
Как его вообще занесло в Англию? Нет, ясно как! Все эти проклятые Тюдоры! Бывают же такие неприятные семьи! Сначала эти монархи женятся непонятно на ком, а потом жизни людям портят! Да и вообще, если много общаться с кем-то вроде того рыжего, то можно не только депрессию словить, можно… Разумеется дело вовсе не в Тюдорах, не в разводах и не в монархах. Сколько он уже жил в этом времени? И все у него чудесно было.
Нет, одиночество, конечно, та еще… Без Ларисы Константиновны уныло и тоскливо, но как будто бы она поняла его страдания! А вот Мэри, наверное, поняла бы. Нет, она бы правильно поддержала. Она бы его развеселила. И через эту веселость все бы наладилось! Она бы смущалась, он бы дразнил… Нужно было наплевать на все условности и брать ее с собой. Почему он должен вести себя как аристократ, если он не такой?
Да, именно в этом и заключалась причина его тоски и пьянства дождливым июльским вечером. Сирилл Кроун навестил свой завод. Навестил и ужаснулся.
Кириллушка всегда подозревал, что жизнь к нему многим добрее, чем к остальным. Но только посмотрев на условия труда его сотрудников, его людей, он понял, насколько же везучий. Не могут на него работать такие грязные, такие нищие люди! Не по-христиански это! Но неужели в его силах что-то изменить? Сколько он пробудет в этом времени? Есть ли у него право попытаться сделать жизнь рабочих лучше? Ведь стоит ему исчезнуть, как все вернется на круги своя? Выходит, это верх безответственности показать человеку, как может быть, а потом все это отобрать. Как в «Пигмалионе»!
Нет, снова он врет себе! Себе-то зачем? В этих грязных людях он увидел себя. Вот, какая у него должна быть доля. Босяк. Вечно грязный. Нищий. Несправедливые мысли. В Рождествено все были чистые и сытые, потому что всеми забыты они были. До них никому не было дела, никто не хотел на них нажиться. А здесь, верно управляющий сказал:
– Мастер Кроун, а чего вы от завода хотите? Прибыли или счастливых бездельников? Я их знаю! Только дай волю.
Ведь и о нем когда-то тоже думали, как о вещи… Сириллу показалось, что он проживает не свою жизнь, что он должен стоять за станком. Как те голодные мальчишки, трудящиеся по тринадцать часов за жалкую мелочь. Теперь в его руках власть, которой он обладать не хочет. По сути, если бы он родился в богатой семье… Нет, это уж слишком! Если бы он забыл прошлое, то был бы счастливее? У него не было бы угрызений совести за то, что он сумел вырваться, сумел наладить быт.
– Джейн, – окликнул он так удачно вошедшую служанку.
– Простите, мастер Кроун, мне показалось, вы уже ушли, – она застенчиво опустила глаза.
– Моя удача, что ты меня не закрыла! – усмехнулся он. – Не могла бы ты распорядиться подать чай в мой кабинет… И знаешь, – мужчина протянул ей початую бутылку. – На, забери это и больше не давай… Хочу завтра поработать утром.
– Распорядиться стелить? – уточнила миловидная девушка.
– Да, пусть все будет готово, и скажи Грегу, пусть не ждет меня, я сам разденусь.
Джейн кивнула и поспешила спуститься к слугам.
– Мастер Кроун велел всем расходиться. Только принести чай в кабинет и расстелить.
– Не понимаю, – возмутился Грег, – зачем было нанимать столько слуг, если мы все ему не нужны!
– Тебе разве плохо? – лениво зевнул Пол, закрывая книгу. – Мы здесь бездельничаем, а жалованье капает.
– Смешно! – возмутилась легкомысленности младшего дворецкого кухарка. – Мы для него пустая трата денег! Он выгонит нас, как только поймет, что нас слишком много! А у меня племянники, которых кормить! Кошмар!
Джейн тихонько дожидалась, когда вскипит чайник. Ей нравилось новое место службы. Нравилось, что ее вывезли в Бат и нравился хозяин. Большую часть времени веселый и энергичный, в другие же часы – задумчивый и печальный. А как красиво он пел! Сложно придумать лучшего господина, чем Сирилл Кроун. И пусть ему не нужно столько слуг, она верила, что этот человек просто не способен вышвырнуть их.
– Мастер Сирилл, – Джейн опустила поднос на столик возле кресла в кабинете хозяина. – Я принесла ваш чай.
Ей нравилось, что в этом доме не нужно строить из себя невидимку. Это был второй дом, в котором она служила, из первого ее выставили за излишнюю красоту. По крайней мере так сказала экономка, передавая месячное жалование и рекомендательное письмо растерянной Джейн. И вот удача, буквально на третий день ее панического поиска новых работодателей, в газете появилось объявление о найме слуг. Искали всех и срочно. Не теряя времени даром, Джейн ринулась испытывать удачу. Наймом, отчего-то, руководил сам лорд Кроун.
Не сложно догадаться, что с той самой встречи все ее мысли были посвящены одному лишь лорду Кроуну. На что она рассчитывала? В сущности, ни на что. Но так приятно находиться поодаль от него, смотреть за тем, как он читает или размышляет поздним вечером, один. Да, красоты ему добавляло отсутствие леди Кроун. И теперь, приехав в Бат, Джейн могла не заботиться о графине Элмвуд, потому что, а где, собственно та графиня?
– Благодарю, Джейн, можешь идти, – милый мягкий голос.
Как жаль, что они из разных миров. Как жаль, что она служанка, а он дворянин.