– Авторитет в мире криминалистики? – переспросил Дик.
– Да. Сэр Харви Гилмэн.
– Неужели вы имеете в виду патологоанатома из Министерства внутренних дел?
– Его самого, – с удовольствием подтвердил майор Прайс.
Не только изумленный, но и встревоженный, Дик развернулся, чтобы внимательнее взглянуть на красно-белый полосатый шатер, над входом в который дергалась и манила на ветру призрачная картонная рука.
И он увидел странный театр теней.
Вокруг клубилась теперь такая тьма, что он с трудом различал табличку, гласившую: «Великий свами, читает по ладони и в хрустальном шаре. Видит все, знает все», которая украшала эту аляповатую конструкцию. Однако в шатре горел свет, лампочка наверху. И в темноте на освещенной стенке шатра отчетливо вырисовывались две тени находившихся внутри людей.
Тени размазывались, колыхаясь вместе с тревожно раздувавшейся парусиной. И все же Дик различил женский силуэт с одной стороны, а с другой – отделенную от женщины каким-то подобием стола, приземистую, размахивавшую руками тень с удивительной, похожей на луковицу головой.
– Сэр Харви Гилмэн! – пробормотал Дик.
– Сидит там, – пояснил майор, – с тюрбаном на башке и рассказывает людям все о них самих. Он весь день был гвоздем программы.
– Он что-нибудь понимает в хиромантии или магических шарах?
Майор Прайс ответил кратко:
– Нет, мальчик мой. Зато он понимает в человеческой природе. А в этом, между прочим, и состоит весь секрет предсказаний.
– Но что сэр Харви Гилмэн здесь делает?
– Он снял на лето коттедж Поупа. Ну, вы знаете, в Виселичном переулке, недалеко от вас. – Майор снова хмыкнул. – Нас познакомил начальник полиции, и меня посетило вдохновение.
– Вдохновение?
– Именно. Я подумал: какая прекрасная мысль – попросить его сыграть предсказателя будущего и до самого последнего момента не раскрывать его личность. Более того, мне кажется, старик развлекается вовсю.
– А какой он на самом деле?
– Маленький сухопарый старичок с блестящими глазками. Но, как я уже сказал, мне кажется, он веселится на полную катушку. Об этом знают супруги Эш – он вчера вечером чуть не довел леди Эш до обморока, – доктор Миддлсворт и еще пара человек.
Тут майор Прайс осекся и снова заорал, как на плацу, едва ли не в ухо Дику. Потому что один из только что упомянутых персонажей как раз торопливо лавировал между шатрами в сторону Эш-холла.
Доктор Хью Миддлсворт, с непокрытой головой и сумкой с клюшками для гольфа на плече, широко шагал, стараясь обогнать дождь. Он отвечал за гольф на этом приеме: вам предлагалось, сделав несколько коротких ударов, уложить мяч на импровизированную подставку и получить символические призы в зависимости от того, сколько ударов потребовалось, чтобы добраться до цели. На призыв майора Прайса он яростно замотал головой, однако майор так настаивал, что доктор неохотно подошел к тиру.
Хью Миддлсворт был и хороший доктор, и всеобщий любимец.
Причины этой всеобщей любви, наверное, трудно поддавались объяснению. Этот тишайший из людей был не особенно разговорчив. У него имелись любящая, хоть и острая на язык жена и весьма многочисленное семейство.
Лет сорока, худощавый, с тонкими каштановыми волосами, начавшими редеть на макушке, доктор Миддлсворт обычно выглядел слегка встревоженным. Морщинки залегали у него вокруг глаз и рта с узкой полоской каштановых усов. Щеки были впалые, как и виски. А реплики в разговоре ему заменяла понимающая улыбка, которая вспыхивала вдруг, освещая все лицо. Происходило это бессознательно – привычка врача, беседующего с больным, однако улыбка эта творила чудеса.
Подходя к ним сейчас и перебрасывая с плеча на плечо сумку с клюшками, доктор глядел на майора Прайса с удивлением.
– Разве вы не на крикетном матче? – спросил он.
– Нет, – ответил майор, хотя и вопрос, и ответ были совершенно излишними. – Вот подумал, задержусь-ка здесь… присмотрю за предсказателем. Я как раз только что рассказывал Дику о сэре Харви Гилмэне.
– А-а, – протянул доктор Миддлсворт.
Он раскрыл рот, словно собираясь что-то добавить, но передумал и снова закрыл.
– Кстати, – продолжал майор, – там сейчас Лесли Грант узнаёт свою судьбу. Если он скажет ей, что она встретит достойного человека и отправится в путешествие, это будет чистая правда. – Он указал на Дика. – Эти двое собираются пожениться.
Доктор Миддлсворт ничего не сказал. Он просто улыбнулся и протянул руку с сильными ловкими пальцами. Однако Дик понимал, что это он от души.
– Я кое-что слышал об этом, – признался доктор. – От жены. – Выражение легкой тревоги вернулось, и он замялся. – Что касается сэра Харви…
– Если учесть, чем занимается этот молодой человек, – подхватил майор, выразительно похлопывая Дика по плечу, – сэр Харви должен быть просто бесценен. А?
– «Бесценен», – с жаром отозвался Дик, – это не то слово. Этот человек выдавал экспертное заключение по каждому убийству, нашумевшему или оставшемуся незамеченным, на протяжении последних тридцати лет. Один мой друг какое-то время жил по соседству с ним в Бейсуотере, так он рассказывал: тот зачастую возвращался домой с чьими-нибудь кишками в открытой стеклянной банке. Ральф говорит, что старик – ходячая криминальная энциклопедия, если только удастся его разговорить. А еще…
В этот момент все трое вздрогнули.
Одной из причин была короткая вспышка молнии, залившая мертвенной бледностью пейзаж, а за ней последовал ошеломительно близкий раскат грома. Молния высветила все вокруг в мельчайших деталях, словно вспышка фотоаппарата.
На заднем плане она выхватила тусклый силуэт Эш-холла из красного кирпича, с тонкими дымовыми трубами и окнами с частым переплетом, теперь словно залитыми лунным светом, – поместье почтенное, хотя обветшавшее, под стать владельцу. Она выхватила буйно раскачивавшиеся деревья. Выхватила худощавое озабоченное лицо доктора Миддлсворта и упитанную благодушную физиономию майора Прайса, сейчас повернувшегося к шатру предсказателя. Когда снова опустилась тьма и громовой раскат завершился треском, их внимание привлекло кое-что иное.
Внутри шатра предсказателя творилось нечто неладное.
Тень Лесли Грант вскочила с места. Тень мужчины тоже стояла на ногах, тыкая в нее пальцем через стол. И причудливость этой сцены с пляшущими на освещенной стене тенями не скрывала ее тревожного характера.
– Эй! – выкрикнул Дик Маркхэм, с трудом понимая, против чего протестует.
Однако гневное возмущение этих фигур он ощущал так же ясно, как будто они стояли рядом. Тень Лесли Грант развернулась, и сама Лесли выскочила из шатра.
Дик побежал к ней, забыв, что все еще держит под мышкой винтовку. Он увидел, как она застыла – белая фигура в сумраке, – словно пытаясь овладеть собой.
– Лесли! Что случилось?
– Случилось? – эхом отозвалась она. Голос ее звучал спокойно и мягко, едва ли выбиваясь из обычной тональности.
– Что он тебе наговорил?
Дик скорее ощутил, чем увидел, как карие глаза с поразительно яркими белками под ниточками бровей впились в его лицо.
– Ничего он мне не наговорил! – возразила Лесли. – На самом деле мне кажется, что не так уж он и хорош. Обычная песня о счастливой жизни, неопасная болезнь – ничего серьезного, а еще письмо с приятными новостями.
– Тогда почему ты так перепугалась?
– Я не пугалась!
– Извини, дорогая. Но я видел твою тень на стенке шатра. – Тяготясь увиденным и волнуясь все сильнее, Дик принял решение. С трудом сознавая, что делает, он сунул винтовку в руки Лесли. – Вот, подержи минутку!
– Дик! Куда ты?
– Хочу сам посмотреть на этого типа.
– Но тебе нельзя!
– Почему это?
Вместо нее ответил дождь. Упало две-три крупные капли, а затем множество их пробежало по лужайке, как будто все деревья разом, шепча все настойчивее, уговорили наконец тучи пролиться дождем.
Поглядев по сторонам, Дик увидел, что до сих пор почти пустынные лужайки запружены народом, который бежал с крикетного матча, проводившегося на другой стороне поместья. Майор Прайс спешно собирал свои винтовки. Жестом позвав его и указав на Лесли, Дик коснулся ее руки.
– Иди к дому, – сказал он. – Я скоро. – После чего он откинул полог шатра и нырнул внутрь.
Из душных недр его резко ударил голос, высокий, певучий, делано гортанный.
– Сожалею! – произнес голос. – Но мои силы иссякли. Только что ушел последний клиент. Я не в состоянии больше принять сегодня ни одной леди и ни одного джентльмена.
– Все в порядке, сэр Харви, – сказал Дик. – Я пришел сюда не для того, чтобы узнать судьбу.
Затем они посмотрели друг на друга. Дик Маркхэм не понял, почему его собственный голос застрял в горле.
В замкнутом пространстве едва ли в шесть квадратных футов под потолком висела электрическая лампочка, прикрытая абажуром. Ее свет проходил через сияющий магический шар и падал на столик, накрытый бархатом сливового оттенка, добавляя нечто гипнотическое к удушливой атмосфере.
За столиком сидел предсказатель, тощий и сухопарый коротышка лет пятидесяти с небольшим, в белом льняном костюме и с красочным тюрбаном, наверченным на голову. Из-под тюрбана глядело интеллигентное лицо с острым носом, прямой линией рта, выпирающим подбородком и ужасно нахмуренным лбом. От уголков весьма примечательных глаз разбегались лучики морщин.
– Так вы меня знаете, – проговорил он нормальным голосом, сухим, словно у школьного директора. Он кашлянул, прочищая горло, потом кашлянул еще несколько раз, возвращаясь к верному тону.
– Правильно, сэр.
– Так чего же вы хотите, молодой человек? – Капли дождя ударили по шатру барабанной дробью.
– Я хочу знать, – ответил Дик, – что вы наговорили мисс Грант.
– Какой мисс?
– Мисс Грант. Той молодой леди, которая только что вышла от вас. Моей невесте.
– Ах, невесте…
Морщинистые веки встрепенулись. Майор Прайс говорил, что эта затея веселит сэра Харви Гилмэна. Необходимо обладать несколько сардоническим чувством юмора, подумал Дик, чтобы целый день провести в душной жаре, разговаривая с фальшивым акцентом и в качестве развлечения препарируя тех, кто сидит напротив. Однако сейчас не осталось даже намека на веселье.
– Скажите мне, мистер…
– Моя фамилия Маркхэм. Ричард Маркхэм.
– Маркхэм. – Взгляд «великого свами» как будто обратился внутрь. – Маркхэм. Кажется, в Лондоне я периодически вижу пьесы сочинения некоего Ричарда Маркхэма? Пьесы того сорта, который называют, как мне кажется, – он замялся, – психологическим триллером?
– Именно так, сэр.
– В которых анализируются, если я правильно помню, образ мысли и мотивы людей, совершающих преступления. Так это вы автор?
– Извлекаю из материала все, что могу, – сказал Дик, внезапно ощутив желание оправдаться под этим взглядом.
«Да, – подумал он, – старик доволен». Сэр Харви издал звук, который сошел бы за смешок, если бы он удосужился чуть приоткрыть рот. Однако лоб по-прежнему оставался нахмуренным.
– Не сомневаюсь, мистер Маркхэм. А фамилия этой леди, вы сказали…
– Грант. Лесли Грант. – Он произнес эти слова как раз в тот момент, когда разразилась гроза и дождь полил как из ведра. Он лупил по крыше шатра с таким гулким барабанным грохотом, что Дику пришлось перекрикивать шум. – Что это за загадки?
– А скажите-ка мне, мистер Маркхэм. Давно ли она живет здесь, в Шести Ясенях?
– Нет. Примерно полгода. Но в чем дело?
– Давно ли вы с ней помолвлены? Поверьте мне, у меня имеются причины для подобных вопросов.
– Мы обручились только вчера вечером. Но…
– Только вчера вечером, – повторил его собеседник без всякого выражения.
Лампочка под крышей шатра слегка покачивалась, отчего по поверхности хрустального шара скользили яркие всполохи. Грохот дождя усилился, перерастая в рев и заставляя дрожать парусиновые стенки. Сэр Харви Гилмэн, с интересом рассматривавший своего гостя из-за магического шара, развернул руку ладонью вверх и постучал костяшками пальцев, легонько и с ленцой, по покрытому бархатом столу.
– Еще один вопрос, молодой человек, – проговорил он заинтересованным тоном. – Откуда вы черпаете материал для своих пьес?
В любой другой момент Дик был бы только счастлив рассказать ему. Он был бы польщен, даже заикался бы от восторга. Он понимал, что, похоже, оскорбляет сейчас остроносого старого патологоанатома, даже настраивает его враждебно. Однако он достиг точки отчаяния.
– Да ради бога, в чем дело?
– Я просто соображаю, как лучше донести это до вас, – пояснил сэр Харви, первый раз демонстрируя проблески человечности. Он поднял глаза. – Вам известно, кто на самом деле эта так называемая Лесли Грант?
– И кто же она на самом деле?
– Полагаю, – произнес сэр Харви, – мне лучше сказать вам.
Сделав глубокий вдох, он поднялся со своего стула по другую сторону стола. И в этот миг Дик услышал треск винтовочного выстрела.
После чего мир погрузился в кошмар.
Хотя звук был негромкий, голова Дика была уже настолько забита винтовками и мишенями, что он увидел происходящее буквально во всех деталях.
Он увидел, как в стенке шатра появилась маленькая черная дырочка от пули и ткань вокруг нее начала сереть из-за просачивающейся влаги. Он увидел, как сэра Харви швырнуло вперед – словно от удара кулака, врезавшегося ему прямо под левую лопатку. Он увидел, в одной краткой вспышке, как невозмутимое выражение лица патологоанатома сменилось гримасой ужаса.
Столик и человек едва не повалились на Дика. Но у него не было времени даже для того, чтобы протянуть руку, когда все это с грохотом приземлилось рядом с ним. Рука самого сэра Харви судорожно подергивалась, он увлек за собой покрывало со стола, и магический шар с глухим стуком упал на утоптанную траву. А затем, когда Дик увидел, как призрак кровавого пятна обретает форму и густеет на ткани белого льняного костюма, снаружи донесся ясный голос:
– Майор Прайс, я ничего не могла поделать!
Это был голос Лесли.
– Мне ужасно жаль, но я ничего не могла поделать! Зачем Дик вообще дал мне это ружье! Меня кто-то тронул за руку, а палец у меня лежал на спусковом крючке, и винтовка сама выстрелила! – Голос звучал где-то совсем близко, и даже сквозь шум дождя в нем угадывалась страдальческая мягкость и искренность. – Я… я надеюсь, ни в кого не попала?