От командировки остался тяжёлый осадок. Не то чтобы Иван увидел то, чего не ожидал увидеть, просто разорение российской глубинки как неприятно поразило в первый день командировки, так и до сих пор не отпускало.
Соня заворочалась, повернулась к Ивану спиной. Ему хотелось, чтобы жена проснулась, но она опять затихла под одеялом, и он опять стал смотреть в потолок.
Материала для доказательства, что губернатор обворовывает собственную область, было достаточно, но Иван сомневался, стоит ли выкладывать это в Сеть. Губернатор обладал большим политическим весом, и публикация в Сети значительного урона ему нанести не могла. Скорее всего, он её даже не заметит.
А неприятностей для себя Иван нажить сможет. Для этого к бабке ходить не надо.
Собственно, сам Иван неприятностей не боялся, опасался за Соню.
Телефон зазвонил тихо, Иван вчера оставил его где-то в прихожей. Он быстро вскочил с постели, босиком прошлёпал в прихожую. Телефон лежал на тумбочке.
Номер высветился незнакомый.
– Иван? – робко спросил женский голос.
– Иван, – подтвердил Иван.
– Это Юля, – сообщила женщина. – Я жена Стаса Росовского. Вы меня помните?
Он её помнил.
Он пришёл на встречу с друзьями детства и страшно удивился, узнав, что Антон Колесов женился на Камилле Исаевой, которую Иван встречал когда-то в мэрии. Исаеву он знал плохо, почти совсем не знал, но почему-то подумал, что жену Антона представлял себе другой. И ещё подумал, что Москва очень маленький город.
Жену Стаса он почти не помнил. Он бы и на улице её не узнал.
Помнил только, что Юля была маленькой и рядом с высокой Камиллой смотрелась довольно забавно.
Соне не понравились обе девушки.
– Обе стервы, – констатировала жена, когда они возвращались со встречи.
– Злюка ты, – засмеялся тогда Иван. – Девки как девки.
– Стервы! – упрямо повторила Соня. – Только одна стерва явная, а вторая скрытая.
Скрытой стервой Соня сочла Камиллу.
Чтобы не будить жену, Иван пошёл в кухню. Из открытого окна доносилось жалобное чириканье. Иван выглянул в окно, заметил синичку.
– Стаса убили, – Юля всхлипнула. – Его убили двадцать второго июня.
– Мои соболезнования, – сказал Иван первое, что пришло в голову, и только после этого спросил: – Убийца известен?
Ещё недавно он сам мечтал убить Стаса.
– Нет. Полиция ищет. Или делают вид, что ищут! Стаса отравили. Его отравили в чужой квартире. Иван, прошу вас, помогите найти убийцу!
– Юля, я не полицейский, – осторожно отказался опешивший Иван. – Я вам очень сочувствую, но ничем не могу помочь. Простите.
– О господи! Ну конечно, можете! Только вы и можете помочь, я не верю, что полиция будет всерьёз заниматься этим делом.
– Вы не правы, Юля. В полиции работают профессионалы, разберутся.
– Права! Ещё как права! Я им рассказывала, что Стасу угрожали все последние дни, а они меня не слушали почти! Обещали звонить, если что-то выяснят, и не звонят!
– Они работают. Нужно набраться терпения и ждать.
– Иван, прошу вас! Я вас очень прошу! Помогите! Я заплачу!
– О деньгах мы говорить не будем! – отрезал Иван и опять попробовал объяснить: – Юля, я не смогу вам помочь, просто не смогу, я не сыщик.
– Иван, пожалуйста! – Она жалобно заплакала. – Пожалуйста! Ну попробуйте хотя бы…
Иван с тоской слушал всхлипы. Он не сыщик и абсолютно не горюет, что Росовского больше нет. И ему всё равно, кто убил Стаса.
– Иван, пожалуйста, выслушайте меня…
– Я вас слушаю.
– Приезжайте ко мне сейчас. Сможете?
– Смогу, – обречённо сказал Иван.
Соня уже проснулась. Когда он вернулся в спальню, жена смотрела на него и улыбалась. Она всегда улыбалась, когда на него смотрела.
– Росовского убили, – проведя телефоном по щеке, доложил он.
– Что?! – Соня резко села в постели. – Стаса?
Он кивнул.
– Когда? – зачем-то спросила Соня.
– Пару недель назад. Сонь, я съезжу к его жене, ладно? Я ненадолго.
– Я поеду с тобой! – Соня вскочила с постели. – Можно я с тобой поеду?
Он давно взял за правило в свои расследования жену не посвящать. Но сейчас был явно не тот случай. Он никогда не искал убийц и просто не сможет этого сделать, даже если захочет. Не сумеет. Он хорошо работает только с информацией по банковским счетам и тендерам.
Искать убийцу Иван не собирался.
Он поговорит с Юлей и забудет об этом деле.
– Можно, – кивнул Иван. – Одевайся.
Раньше Камилла солнечным дням радовалась, а сейчас не радовало ничто. Хорошо, хоть страх потихоньку отпускал. В первые дни после смерти Стаса ей казалось, что сейчас в дверь позвонят люди в полицейской форме и она не сможет им объяснить, что никакого отношения к смерти Стаса не имеет.
Пугало, что ей не поверят. Пугало, что Антон всё узнает. Жизнь превратилась в кошмар.
Пожалуй, это была первая ночь, которую она проспала более-менее спокойно.
Антона в постели уже не было. Камилла потянулась, перевернулась на спину.
Антон вчера предложил поехать на дачу, а она отказалась. Напрасно, подышать свежим воздухом полезно и успокаивает.
Зазвонил городской телефон, Камилла испуганно сжалась.
– Привет, мам, – послышался голос мужа.
О господи, когда же она перестанет бояться каждого звонка!
Казалось, не бывает страха сильнее, чем она испытала, обнаружив мёртвого Стаса. Теперешний страх был не такой острый, но вконец изматывающий.
«Мне нечего бояться», – попыталась успокоить себя Камилла. Она постоянно пыталась себя успокоить. Ей нечего бояться, она не могла подсыпать Стасу яд, хотя бы потому, что никогда не имела доступа к ядам.
Ей нечего бояться, потому что никто не знает, что она больше года встречалась со Стасом. Никто этого не докажет. Стас молодец, когда велел ей не приезжать на свидания на своей машине. Вероятность, что кто-то из знакомых заметит её машину, была близка к нулю, но Камилла не допустила даже мифического риска.
Был и ещё один страх, но это Камилла могла объяснить только собственной депрессией. Она читала, что депрессия всегда вызывает нелепые страхи. Страх заключался в том, что убийца хотел отравить не Стаса, а её.
Муж сказал матери «пока», и Камилла позвала:
– Антон!
– Проснулась? – Антон заглянул в спальню.
Лицо у него было равнодушное, унылое.
Она слишком долго думала о Стасе и почти не обращала внимания на мужа. Это ужасно, нужно поскорее сделать так, чтобы находиться рядом с ней было для Антона радостью.
– Заварить тебе чай?
– Не надо. – Камилла вскочила с постели и прижалась к мужу. – Я сама.
Антон погладил её по плечу, как кошку, и опять ушёл на кухню.
Камилла быстро приняла душ, внимательно осмотрела себя в зеркало. Потрогала рукой отросшие волосы. Нужно постричься, ей, в отличие от большинства женщин, идут короткие стрижки. Впрочем, и с отросшими волосами было неплохо.
Она наклонилась поближе к зеркалу, но тут же отпрянула. Как назло, вспомнилось, как она наклонилась над мёртвым Стасом.
У неё несколько дней не получалось заскочить в съёмную квартиру за серьгами. Сначала Илья предложил заглянуть в бывшую тётину квартиру перед тем, как он отдаст ключи новым жильцам. Камилла поехала. Дождалась, когда брат за ней заедет, села к нему в машину. Потом побродила по тёткиному жилищу, потрогала безделушки, стоявшие на полках между книг. Подумала и сняла со стены старую картину с качающейся на волнах лодкой. Картину рисовал какой-то их родственник, тётя утверждала, что картине больше ста лет.
Картина была скучной, потемневшей и совершенно Камилле неинтересной. До сих пор она стояла в прихожей, прислонённая к стене.
Поездка в тётину квартиру была ненужной. К тому же Камилла забыла там ключи от дома. Хорошо, что Антон уже приехал с работы, когда она вернулась домой.
О том, чтобы поехать в съёмную квартиру в выходные, не могло быть и речи, и Камилла поехала в понедельник. Дверь оказалась заперта только на один замок, обычно они со Стасом так делали, когда находились внутри. Камилла открыла дверь и тихо позвала:
– Стас!
Ей никто не ответил. Камилла заглянула в комнату – Стас полулежал в кресле. Она ещё не испугалась, она медленно к нему подошла и тронула за руку. Рука не показалась ей холодной, но почему-то она сразу поняла, что Стас мёртв. Камилла быстро подошла к тумбочке, на которой лежали серьги, схватила их и сунула в карман. Не глядя на Стаса, метнулась к двери, прислушалась. В подъезде было тихо. Выскочив за дверь, она опять заперла её на один замок и побежала вниз по лестнице.
Ключи она выбросила в мусорный бак неподалёку от своего подъезда, завернув их в целлофановый пакет. Пакет для этого пришлось специально купить в ближайшем супермаркете.
Стаса на следующий день обнаружила квартирная хозяйка.
Камилла сочувствовала рыдающей Юле, предлагала помощь и умирала от страха. Страх тогда уже мучил в полную силу.
Даже удивительно, что она сумела так мужественно держаться, что Антон ничего не заподозрил.
Камилла вышла из ванной и улыбнулась мужу.
– Давай повесим картину.
– Какую картину? – Антон не оторвался от планшета.
– Которую я привезла от тёти, – обречённо вздохнула Камилла. – Я же её тебе показывала! Забыл?
– Забыл, – равнодушно покаялся Антон.
Она принесла картину из прихожей и поставила на стол.
Картина действительно была старая, тёмная.
Камилла провела пальцем по гребешку нарисованной волны.
– Как хочется на море! Съездим куда-нибудь, когда границы откроют?
– Съездим.
Муж на мгновение поднял глаза от планшета и снова в него уставился.
Привыкнуть к этому было невозможно.
Неудивительно, что она проводила время со Стасом, отстранённо подумала Камилла. Антон плохо себя с ней ведёт. С этим надо что-то делать.
Она и на этот раз не показала обиду. Ради мира в семье приходится многое прощать, это давно она знала и давно этому следовала.
Камилла отнесла картину в прихожую, снова поставила к стене. Достала из сумки телефон и принялась просматривать электронную почту. Скидки из интернет-магазинов изучала внимательно, она не любила переплачивать. Одно письмо было от неизвестного адресата, и Камилла, не читая, его удалила.
Серый джип остановился прямо под окном. Юля смотрела в окно давно – как поговорила с Иваном, так и стала у окна.
Человек, выбравшийся из машины, мог быть Иваном, но мог и не быть. Юля видела его только однажды и помнила плохо. Правда, в интернете было много его фотографий, и она несколько дней их разглядывала перед тем, как решиться на звонок.
Вместе с мужчиной из машины вышла женщина, достала сигарету, закурила. Пара перекинулась парой слов, после чего мужчина пошёл к подъезду.
Жену Ивана Юля помнила лучше и сейчас попыталась вглядеться в лицо женщины. Кажется, она, жена Ивана. Тёмные, почти чёрные волосы чуть ниже плеч.
Ещё у жены Ивана были огромные чёрные глаза, но сверху глаз было не видно, конечно.
Юля тогда, после первой и единственной их встречи с Иваном и его женой, заметила, что Москва скоро станет похожа на Багдад, даже светловолосых детей почти не встретишь. Специально сказала, чтобы слегка уколоть Камиллу, в которой вполне можно было угадать наличие неславянской крови.
По-настоящему славянская внешность только у Юли. Её за азиатку даже при большом желании не примешь.
При воспоминании о Камилле ненависть затопила. Юля едва не застонала.
Женщина у машины подошла к урне, выбросила окурок. Чёрные волосы упали на лицо, женщина откинула их рукой. Юля не ошиблась, внизу Ивана ждёт Соня. Имя Юля спутать не могла, у неё бабку звали Софьей.
И тут же раздался звонок в дверь.
– Иван… – открыв дверь, прошептала Юля и заплакала.
Быстро повернувшись, она прошла в комнату и остановилась у окна.
Иван вошёл следом, огляделся, подвинув стул, сел у стола.
Юля прижала ладони к щекам, на секунду зажмурив глаза.
– Спасибо, что приехал.
Иван промолчал. Но смотрел он на Юлю с сочувствием.
– Мне стыдно об этом говорить… – помолчав, призналась Юля. – Но я расскажу. Стас снимал квартиру. Думаю, что у него была любовница.
Она смотрела мимо Ивана. Говорить об этом действительно было стыдно, противно.
– Его и нашли в той квартире. В понедельник он не приехал с работы. Я жутко волновалась, сам понимаешь. Сто раз звонила, телефон не отвечал. Я понимала, что случилось что-то страшное.
Юля обняла себя руками.
– Утром во вторник позвонила женщина, хозяйка квартиры, и сказала, что… Стаса больше нет.
– Его обнаружила хозяйка? – уточнил Иван.
– Да. Но мёртв он был уже почти сутки.
Юля рассказывала о кошмаре, который она пережила, и удивлялась, что говорить удаётся почти спокойно.
Она понятия не имела, что Стас снимает квартиру. Она узнала об этом, только когда всё произошло…
Стас выпил отравленный коньяк. Полиция обнаружила яд в коньяке.
Почему решила, что у него есть любовница? А что ещё она должна думать! Вот у него, Ивана, есть какие-то другие предположения?..
Помимо квартиры тоже было кое-что странное. Стас в последние дни нервничал…
Юля рассказала, как однажды утром, когда муж выводил собаку, в него кто-то выстрелил из пистолета, а потом прислал фото. И ещё несколько раз присылал фото.
Письма и фотографии Иван рассматривал внимательно. Переслал себе на почту. Видео, которые Стас и Юля снимали, чтобы вычислить злоумышленника, воспользовавшись компьютером Стаса, переписал в свой телефон.
Кажется, Юля ничего не забыла. Телефон квартирной хозяйки дала, договор о найме жилья показала.
Иван вычислит Камиллу. Юля читала его блоги, он умница.
Первое, что он будет делать, – искать любовницу.
Он вычислит Камиллу, и сучке придётся понервничать. Юля не будет скрывать, что наняла Ивана. То есть не наняла, попросила. Не суть. Надо как можно скорее рассказать об этом Камилле.
Когда Иван появится около Камиллы, подруга должна знать, что Юля в курсе его поисков. Стало быть, и о том, что Камилла мужу изменяла, Юле известно. Камилла будет понимать, что Юле ничто не помешает в любой момент рассказать всё Антону.
Юля и расскажет, только не сразу. Она заставит гадину бояться долго и сильно. Растянет удовольствие от мести!
Слишком большую боль эта сучка ей принесла. Боль не утихала даже после смерти Стаса, только усиливалась.
Прощаясь с Иваном, Юля долго и искренне его благодарила.
Хозяйке квартиры, в которой умер Стас, Иван позвонил вечером. Была у него такая слабость, выжидать некоторое время перед тем, как начать действовать.
– Будешь искать убийцу? – хмыкнула Соня, когда он, простившись с Юлей, сел в машину.
– Не решил ещё, – буркнул Иван.
Соня понимающе вздохнула. Знала, что на самом деле решение он принял и найти убийцу попробует.
Дома он ещё несколько раз внимательно просмотрел полученные от Юли фотографии и видео. Соня заглядывала через плечо, он ворчал, но она от компьютера не отходила, рассматривала гулявших с кривоногим бульдогом Стаса и Юлю. А когда Иван потянулся к телефону, насмешливо спросила:
– Хозяйке собираешься звонить?
Иван не ответил, фыркнул и качнул головой. Его не переставало удивлять, что она так хорошо его знает.
Он тоже неплохо её знал и видел, что то, чем он начинает заниматься, Соне не нравилось.
– Здравствуйте, – сказал Иван, услышав немолодой недовольный женский голос. – Я журналист, меня зовут Иван Кургин…
– О господи! – жалобно и зло взмолилась женщина. – Ну сколько можно!..
– Простите? – не понял Иван.
– Не знаю я ничего! – всхлипнула женщина. – Всё, что знала, рассказала уже!
Иван озадаченно посмотрел на замолкнувший телефон.
– Не повезло? – ехидно усмехнулась Соня.
Она злилась. Она редко злилась, почти никогда. Злиться ей не шло.
– Росовский был сволочью! – медленно выговорила Соня.
– Да, – согласился Иван.
Ему пришлось задействовать все свои знакомства, чтобы установить, кто так сильно подпортил ему жизнь. Он удивился, узнав, что это Стас Росовский. Бывшего одноклассника Иван другом не считал, но такого не ожидал. Когда знакомый айтишник, который, в нарушение всех правил компании, положил перед ним фамилию и имя человека, с IP адреса которого в Сеть выпала откровенная ложь, Ивану стало противно и почему-то жаль Стаса.
Собственно, абсолютной ложью компромат не являлся. Факты были изложены верно, Иван занимался бизнесом и был неплохо знаком с чиновниками, у которых не самая лучшая репутация. Не было сказано главного, Иван свернул бизнес, поняв, что не втягиваться в криминальные схемы невозможно. А из опубликованного в Сети следовало, что он неплохо нагрел руки на бюджетных потоках. Прямо об этом не говорилось, но к выводу читателя подводили умело.
Компромат был сляпан толково, выше всяких похвал.
– Я не хочу, чтобы ты лез в это дело! – Соня перестала злиться и сделалась грустной, Ивану даже показалось, что она сейчас заплачет.
Она не только злилась редко, плакала тоже нечасто.
– Ольга Петровна умерла из-за него!
Росовский был сволочью, и из-за него умерла мама. Иван скрывал от матери появление компромата в Сети, но она откуда-то узнала. У неё было слабое сердце, после папиной смерти Иван постоянно за неё боялся. Он пытался отшутиться, он делал вид, что появление компромата мало его заботит, но мать обвинение сына в воровстве переживала тяжело. Она всерьёз боялась, что ему может грозить тюрьма.
Соответствующие органы компроматом не заинтересовались. Иван попросту был никому не нужен.
Мама всего и всегда боялась, сколько он помнил. Боялась, кода заболевал Иван, боялась, когда заболевал папа. Она боялась гриппа, войны, глобального потепления и вспышек на солнце.
– Она умерла, потому что у неё было слабое сердце, – это Иван сказал не столько Соне, сколько себе.
Когда он, не дозвонившись утром матери, приехал к ней, вызывать «скорую» было уже поздно.
– Вань, ты дурак? – поинтересовалась Соня.
Он пожал плечами – тебе виднее.
Соня, вздохнув, подошла, обняла его сзади. Он потянул её за руку, усадил к себе на колени.
– Мне интересно узнать, кто убил Росовского, – прошептал он жене в ухо.
Ему самому хотелось убить Росовского, когда айтишник положил перед ним принтерный лист с написанной на нём фамилией.
– Зачем?
– Так… Интересно, и всё.
Соня, вздохнув, уткнулась лицом ему в шею. Иван наклонил голову, нашёл её губы.
Он ненавидел Росовского, и хотел его убить и знал, что этого не сделает.
Не только потому, что боялся тюрьмы. Ему не хотелось пачкаться об эту мразь.
Кто-то сделал это за него.