Обращение к любезному читателю
Подобно Бальзаку, я имею смелость сказать, что пишу исключительно для людей живых в своих суждениях. Или, проще говоря, для тех, кто любит литературу.
В книге вы не найдете нравоучительных пассажей. Потому что это скучно. «Милей всего писать не с плачем, а со смехом», – писал Рабле, и, скажем прямо, французский классик сделал очень много для того, чтобы высмеять общественные пороки.
Писано это не в дидактических целях, а эстетических – я не старался рассказать о том, какими должны быть люди, а старался найти красоту в том, какими люди являются на самом деле. В этом смысле «Энциклопедия» не столько философский трактат или учебник по психологии, сколько художественное произведение, так как часто обращается к фантазии, вымыслу и юмору. А без последнего трудно достигнуть исследовательской глубины.
Джованни Боккаччо в своем труде «Генеалогии языческих богов» резонно замечает, что некоторые люди считают поэтов «преступными учителями порока». Под «поэтами» разумея всех людей, хоть раз бравшихся за перо. Такое брезгливое отношение пошло еще от философа Платона, который не видел места художникам в «идеальном государстве». Во-первых, они своенравны и не подчиняются всеобщим законам, а во-вторых, в своих произведениях копируют то, о чем не имеют профессионального представления.
И если бы не Аристотель, своевременно сказавший: «Платон мне друг, но истина дороже», быть может, мы так и прожили бы всю свою жизнь с запретом на воображение. Мало того что Аристотель подчеркнул большое значение искусства, так еще и отметил: сильные чувства, такие как смех и страдания, позволяют человеку выйти на новый уровень понимания действительности.
Именно в комедиях, где безраздельно царил смех, высмеивались общественные пороки – без назидательного пафоса, с легкомысленной издевкой.
Теофраст, ученик Аристотеля, в IV веке до нашей эры написал трактат под незамысловатым названием «Характеры», где описал 30 типов человеческой личности: болтун, притворщик, хвастун, трус и т. д. Науки психологии тогда еще не существовало, о внутреннем мире человека догадывались, но смутно. Яркие внешние поступки и квалифицировались как проявления характера человека. И конечно, именно пороки – а что может быть ярче? – определяли тип этого характера.
В XVII веке Жан де Лабрюйер с высоты философии просвещения написал трактат «Характеры, или Нравы нынешнего века», высмеяв дурные наклонности французского общества. Он предложил свою классификацию пороков, отличную от Теофрастовой.
Число пороков растет, и едва ли ученые, философы, теологи и культурологи придут к единому мнению о том, сколько их всего на свете.
Но без них жизнь лишилась бы своей важной составляющей. Да и смеяться было бы не над чем!
С некоторым трепетом в сердце я отдаю на общественный суд труд, над которым корпел денно и нощно, задыхаясь от смеха и впадая в отчаяние, изобретая ловкую риторическую фразу и жалуясь на отсутствие вдохновения, примеряя пороки на себя и с яростью их отвергая.
Мудрость мира сосредоточилась в этой книге. Читая ее, вы приобщаетесь к мыслям древних. О последнем я просто не мог не упомянуть, дабы придать пущей значительности моему труду.