У Турберского острога
На берегу Томи реки.
Струг, как витязь одинокий
Смотрит удалью высокой
В глубь веков из-под руки.
Век шестнадцатый, Русь в кознях
И в раздорах, и в нужде.
Русью правил тогда Грозный
Деловито, скрупулезно
Страх внушал Златой орде.
Призывал к себе на службу
Бесшабашных казаков.
Относился к ним радушно,
Ружья им давал и пушки,
Посылал их на врагов.
Сбросил рабства царь вериги,
Не заплатит ханам дань.
Скоро будет он великим,
Ведь в атаке страстно-дикой
Казаки возьмут Казань.
Осаждали этот город,
Брали штурмом на ура,
Был повержен враг матерый
И начались разговоры
На Урал идти пора.
Их звала лихая воля
В край далекий за собой.
И на стругах вверх по Волге
Доверяясь буйным волнам
Плыли к речке Чусовой.
Был стремительно – крылатым
Весел по волнам размах.
Стругам не было преграды,
Ведь сидел с гребцами рядом
Атаман казак Ермак.
А земля у Приуралья
Завлекала казаков.
Там купцы их принимали
И к себе на службу звали
Охранять наживу, кров.
Эти Строгановы жили
Изобильнее царя.
Люди на купцов трудились,
Мех, пушнина увозилась
И в Москву, и за моря.
Но орда уральских ханов
Дико грабила купцов.
От набегов ураганных
Появилося желанье
Взять на службу казаков.
Но недолго ждали встречи
Казаки с Златой ордой.
И была жестока сеча
Шашкой, стрелами, картечью
Возле речки Чусовой.
Стрелы острые парили,
Над главами же роились,
Заслоняя солнца диск,
Падали дождем, разили
Непременно чью-то жизнь.
От крови людской алели
Речка, берега, причал,
Но победа над злодеем
Над вождем татар – Алеем,
Он к Кучуму убежал.
Берегли купцов богатство
Пуще глаза казаки,
Но решило государство
Уничтожить напрочь ханство
До морозов, до пурги.
Был ли тот указ министра
Или батюшки – царя.
Ермаковы струги быстро
По стремнине серебристой
Повернули на Урал.
Два десятка емких стругов
В каждой тридцать казаков,
Да еще пищали, луки,
Сухари, вино, кольчуги,
Мясо в несколько пудов.
Называлась Серебрянкой
Та хрустальная река,
При скалистых берегах,
Как священная весталка
Тайну жизни берегла.
Берегла до гор уральских,
Где бросали якоря.
И потом отряд казацкий
Начал стругу перетаску,
Одержимостью горя.
Приходилось на Урале
При заре, а то впотьмах.
Убирать дерев завалы,
По хребтам, по перевалам
Двигать струги на руках.
Без единого привала
Шли сквозь горы напролом,
С них спускались, у причала
Барунчуг река встречала,
Мчала струги их потом.
Изнурял сердца и души
Этот бесконечный путь.
Пронесли снаряды, пушки,
Пушки с порохом, кадушки,
Дружбу и страданий суть.
Казаки вольны, как ветер,
Каждый воин и моряк.
Предан был им беззаветно
И делил сухарь последний,
Как с родней своей Ермак.
Или сказка к правде близкой,
Иль легенда шла о нем,
Прыткостью своею рысьей
Грабил он купцов персидских
И казну царя потом.
За разбой всегда казнили
Всех лишали головы.
Ермака же Русь любила
За отвагу, ум и силу,
За Казанские бои.
А сейчас его задача
На Кучума наступать.
Коль сопутствует удача,
То его отряд казачий,
Уничтожит вражью рать.
Хан Кучум в своей столице
И не думал, не гадал,
Что Ермак через Урал
Осторожною лисицей
В его царство проникал.
Как потомок Чингиз-хана
Слыл Кучум грозой Руси.
Был отъявленным тираном
Города Руси таранил
И в Кашлык дань увозил.
В Кашлыке своей столице
Он был сказочно – богат:
Золото, меха, пшеница,
Что на зависть загранице,
Да, еще от предков клад.
Хан был грубым и трусливым,
И лукавым, и скупым,
Несуразным и наивным,
Недоверчивым и лживым,
И безумно – скверно злым.
Грезил же безмерной славой,
Триумфальный плел венец.
Но, как вспомнил, средь дубравы
Он с наложницей забавы,
Прискакал к нему гонец.
Падал ниц пред этим ханом,
Как от холода дрожал,
Вестью лепетал нежданной;
Карача на поле брани
«Был разбитым и бежал…
На Тоболе пушек залпы,
Для атаки взвился флаг,
Неожиданно, внезапно
Со своим отрядом храбрым
Нападал на нас Ермак.
Тяжко нам на реках драться,
На земле бой по плечу…»
Но в ответ кинжал булатный
В своего вонзил собрата
В жутком гневе хан Кучум.
«Этой учести достоин
Коль от русичей бежал!»
Падал навзничь этот воин
С окровавленной главою
Половицы орошал.
С Маметкулом в связь вступал,
Разволнованный Кучум.
Воеводой назначает,
Как Батыя уважает
За отвагу и за ум.
Верил он ему, собрату,
Словно предку своему.
Победить казачью рать он
Сможет удалью и статью,
Как в Рязани иль в Крыму.
Многочисленное войско
Бережет родной Кашлык.
Против войска руссов – горстка,
Знать непрошенные гости
Смерть сюда искать пришли.
С Иртыша Кашлык виднелся
Наверху крутой горы.
И пытаться бесполезно
Взять столицу росам дерзким,
Есть еще засеки, рвы.
Казаки не штурмовали
Кашлыка у них пока,
Но засеки разрушали
Пушкой резвой и пищалью
У подножья Кашлыка.
По приказу Маметкула
Стали крепость защищать,
Но в стремительном разгуле
Мчались бешенные пули
Руша жизнь и благодать.
Пушки били беспрерывно
Дело смертное верша,
Оказался же противник
Неуступчиво строптивым
На подходе с Иртыша.
Хан Кучум творил заклятья
Взгромоздясь на мшистый холм.
И смотрел, как с дикой ратью,
С черным яростным проклятьем
Маматкул шел на пролом.
Нес в душе святую веру
Разобьет он Ермака.
Вера же была химерой,
Застлан мурзами был берег,
Ранен сам наверняка.
Но его свои спасали,
Рукопашный шел там бой.
Шашки резвые сверкали,
Главы буйны с плеч слетали,
Как плоды с дерев порой.
В беспощадной этой сечи
Дрогнул хитрый руссов враг
Путь к победе обеспечен,
Но с Кучумом жаждал встречи
Атаман казак Ермак.
Но бежал хан без оглядки
И Кашлык впускал вояк.
*Мурза – татарский князь.
Ликовали после схватки
Казаки и друг их хваткий
Добрый молодец Ермак.
Ликовали, но опасно
Оставаться в Кашлыке,
Скудны пороха запасы
Нет муки, пшена и мяса,
Смерть брела невдалеке.
На исходе уж ноябрик,
Где-то должен быть приют,
Но застыл в реке кораблик
И Ермак отряд свой храбрый
Не повел в обратный путь.
И зима пришла некстати
Голод, холод, прочный лед.
Стало воинам понятно,
Что придется коротать им