– И как вам? – спросил Иванов.
– Ничего, – пожал плечами Юра. – Вот только… Может, не стоит мне «Три мушкетера» пересказывать?
Кочерга расплылся в улыбке, будто Чеширский кот, но в воздухе не растаял, а расхохотался. Коммерческий директор вторил ему мелким дребезжащим смехом.
Угомонившись, президент издательства «Фолиант» сказал:
– Знаете, гоподин Камзолкин, Юрий… Можно вас так называть?
– Пожалуйста.
– В таком случае – Алексей.
Они обменялись рукопожатиями.
Протянул руку и Иван Сергеевич.
– Ваня.
– Юра.
– Уж на что простенький тест, – продолжил Кочерга, – а сыплются на нем, как студенты на сопромате.
– Не все, – заметил Юра, памятуя о претенденте на должность редактора отдела детективов, который, судя по всему, одолел «экзамен».
– Как узнали?
– Агентурные данные.
Коммерческий директор махнул рукой.
– То же мне секрет! Людмила разболтала.
– Никакой конфиденциальности! – с притворным возмущением воскликнул президент. – Секретарь – боец переднего края. А Людмиле разве что в обозе ехать.
– В детали меня не посвящали, – посчитал нужным встать на защиту девушки Юра, кляня себя за неосторожность: подвел человека!
– Потому что они ей неизвестны, – хмыкнул Иванов.
– А вообще-то, – без намека на улыбку сказал Кочерга, – ситуация неутешительная. Каждый мнит себя специалистом! Да, слова складывать умеют. И излагают красиво, умно. А вот с пониманием, что такое детектив, – с этим проблемы. Ни законов его, ни корней, ни прошлого, ни настоящего ведать не ведают. Ну, хотя бы этот тест… Слушали внимательно и потом о чем только не говорили: мол, композиция хромает, персонажи картонные, завязка банальная… А требовалось всего лишь угадать в примитивном боевичке «Три мушкетера».
– А что, и вправду такая рукопись есть? – спросил Юра.
– То-то и оно! Гуськин, писателишка липовый, что сварганил ее, Дюма-отца не пожалев, три своих оковалка нам приволок.
– И все подделки?
– Нет, одна повестушка, действительно, его придумка. Хотя… Взял уголовное дело годичной давности, о нем вся пресса трубила, перекроил и – готово. Халтура невозможная! Хуже газетной статейки.
– А третья вещь?
– О, это что-то! Уж мы повеселились, ее осиливая. Рассказать?
– Интересно. Только… Я никогда не поверю, Алексей, что глава столь мощной фирмы читает все рукописи, попадающие на издательский поток. У вас иных забот хватает. Равно как и у коммерческого директора. Посему вывод: начинается второй раунд моей проверки. Угадал?
Президент ничуть не смутился. А вот щечки Иванова дрогнули.
– Угадали, – спокойно сказал Кочерга. – Гонг! Вань, тебе слово.
Коммерческий директор встал, прошелся по кабинету, снова опустился на стул.
– Тема расхожая. Зомби. Хотя и не совсем. Живиночка есть. Но по порядку… Один российский гражданин вздумал баллотироваться в мэры небольшого приволжского города. И проиграл. А иначе и быть не могло. Не потому, что его противника мафия поддерживала или центральная власть, а просто был он по-настоящему хорошим мужик, крепким хозяином. В городе его знали, любили, вот и выбрали чуть ли не единогласно. И про конкурента его тоже кое-что знали: высокомерный, склочный, злой… Кто ж за такого проголосует? Короче, провалился незадачливый соперник с треском. И совсем озлобился. Из института, где инженером работал, ушел. Устроился в местный краеведческий музей хранителем. Не сказать, что ему там нравилось, но тишина и покой тоже дорогого стоят, особенно если на людей и глядеть-то не хочется! Так и коротал он дни среди экспонатов в запаснике. А потом… Рылся он как-то от скуки в старинных сундуках, перетряхивал тряпье, башмаки стоптанные вековой давности и наткнулся на кожаный кисет. Развязал тесемки, а там семена. Взял он да и посадил их на газончике перед черным входом. И забыл про них. А через месяц из земли трава зеленая-презеленая полезла. За десять дней отмахала в аршин высотой. Хранитель скосил ее под корень, на помойку отнес. А трава только пуще растет. Вырвал он ее, в кучу сложил, бензина плеснул и поджег. Ничего от газончика не осталось – пятно черное, вонь и гарь. Тем бы, может, и закончилась эта история, да ветер занес немного пепла в окно хранилища, а там манекены…
– Откуда они в музее? – спросил Юра. – Чай не магазин.
– Ну, не манекены. Фигуры. Их в разное платье обряжают – кафтаны, поневы: дескать, так выглядела крестьянка такого-то уезда, а вот так – мастеровой, так – стрелец допетровской поры. А при смене экспозиций манекены в подвале отлеживаются… отстаиваются… тьфу, пропасть, и слова-то не подберешь. В общем, попал на них пепел. А фигуры возьми и зашевелись. Хранитель перепугался до смерти да и гаркнул: «Стоять!». Те и замерли. Пару часов бывший инженер в себя приходил, а потом к сундуку бросился – вроде видел там тетрадочку с каракулями… Нашел, стал страницы пожелтевшие листать и вдруг замер: рассказывалось в той тетрадочке о траве, пепел которой способен оживлять неживое. А когда станет неживое живым, то будет слушаться первого, кто к нему с человеческим словом обратится. Приказывай – все исполнит: ни сомнений, ни вопросов, ни задержки. Прочитал все это хранитель и… попробовал: эй, говорит, вы, приберите-ка тут! Говорил и не верил, да и как поверить, ведь морок, бред! Но задвигались фигуры, стали мести, драить, скрести… Чисто зомби. И подумал несостоявшийся мэр: с такими нерассуждающими слугами, с такими подручными он вполне может стать…
– …властителем города, – перебил коммерческого директора Юра. – Лихо! Но знакомо. Содрать камуфляж, получится «…».