В середине ночи Кристина вдруг проснулась от странного шума. Открыв глаза, она увидела стоявшую у ее постели высокую фигуру и удивилась: что это пришло в голову Джону? Почему он оказался здесь среди ночи?
Но тут девушка сообразила, что ночной гость не может быть Джоном: он гораздо выше и к тому же закрыл лицо.
Кристина открыла рот, чтобы закричать, но прежде, чем она успела издать хоть один звук, огромная рука запечатала ей губы. Девушка попыталась освободиться, но мужчина оказался слишком силен для нее. Внезапно он приподнял ее, притянул к себе и поцеловал, грубо, властно, прижимаясь к ней всем телом и дерзко шаря рукой по груди.
«Боже, – в ужасе подумала Кристина, – он изнасилует меня!»
Несмотря на парализующий страх, она начала отчаяно вырываться, но незнакомец швырнул ее обратно на постель и ловко сунул ей в рот кляп, обвязав его сверху тряпкой. Потом, надев Кристине на голову мешок, стянул его под коленками и, подняв девушку, перекинул ее через плечо.
Кристина пыталась брыкаться, чтобы сбить негодяя с ног, но тот вдруг подбросил ее в воздух, и она едва не задохнулась, когда вновь упала животом на его плечо. Кристина чувствовала, что ее куда-то несут, слышала стук открывшейся и закрывшейся двери спальни. Они, по-видимому, спускались по ступенькам, потом Кристина ощутила дуновение ветра на голых ногах. Должно быть, они уже на улице. О Господи, что собирается сделать с ней этот человек? Неужели она попала в эту Богом забытую страну только затем, чтобы умереть? И какой смертью? Вероятно, перед этим ее безжалостно изнасилуют! Бедный Джон, он будет винить себя в гибели сестры. Необходимо попытаться сбежать!
Кристина снова начала дергаться и брыкаться, но мужчина лишь крепче прижал ее к себе и пошел быстрее. Внезапно остановившись, он сказал несколько слов на непонятном языке и перекинул девушку через что-то. Кристина попыталась сопротивляться, но, получив довольно увесистый шлепок по заду, утихла.
Другой голос что-то пробормотал, вызвав громкий взрыв хохота. Кристину начало подбрасывать. Она поняла, что лежит поперек лошади, как мешок с картошкой, и едва сдержала истерический смех, почувствовав, что похититель вдавил ладонь ей в спину. Неужели он боится, что она свалится и ушибется, прежде чем он сам сможет причинить ей боль?
Сердце девушки колотилось с такой силой, что казалось, вот-вот разорвется. Куда он везет ее? Долго гадать не пришлось. Ну конечно же, в пустыню! Где найти лучшее место, чтобы изнасиловать женщину? Ведь там никто не услышит ее криков! И к тому же с ними скачут еще несколько мужчин. Сколько раз они позабавятся с ней, прежде чем убить?!
Скачка длилась уже несколько часов, но Кристина потеряла всякое представление о времени. Волосы разметались по ее лицу, мышцы живота ныли от неудобного положения. Девушка не могла понять, почему они взяли на себя труд завезти ее так далеко в пустыню. Но всему приходит конец. Всадники неожиданно остановились.
«Сейчас. Это случится сейчас», – лихорадочно думала Кристина, чувствуя, как сильные руки опускают ее на землю, и, едва встав, попыталась бежать, но забыла о завязанном под коленями мешке и упала на песок, лицом вниз. Не в силах вынести унижения, девушка тихо заплакала. Наверное, она забилась бы в истерике, не будь во рту кляпа. Кто-то поднял ее и вновь поставил на ноги. Ступни утонули в холодном песке пустыни.
Почувствовав, что веревку, обвивавшую колени, развязали, Кристина вновь метнулась, сама не зная куда, но ее грубо дернули назад и прижали к широкой мужской груди. Похититель, казалось, держал ее в объятиях целую вечность, потом, хохотнув, усадил на коня, а сам устроился сзади. Кажется, он все-таки решил наконец позволить ей ехать, сохраняя хотя бы подобие достоинства.
Но почему они снова скачут? И почему с ней ничего не сделали? Считают, что смогут причинить ей больше страданий, если долго будут держать ее в мучительном ожидании?
Но тут до Кристины дошло – может, они и не собираются ее убивать? Может быть, они продадут ее в рабство, после того как изнасилуют? Конечно! За нее, вероятно, можно взять большую цену! Ведь говорят, что арабы неравнодушны к женщинам со светлыми волосами, а ее белое стройное тело может привлечь любого мужчину! Да, скорее всего так и будет. Кристина пришла в отчаяние. Они попользуются ею и продадут тому, кто больше даст. Но это хуже смерти!
Кристина всегда говорила, что не станет рабыней мужа, не покорится ни одному мужчине на свете. Но теперь ее судьба – настоящее рабство, и хозяин может сделать с ней все, что пожелает. Она не имеет права даже словом возразить, не то что воспротивиться. И Кристина начала молить Бога, чтобы ее убили, – ведь она не сможет вынести участи рабыни.
Время тянулось невыносимо медленно, пока Кристина наконец не увидела свет, просачивающийся через грубую ткань мешка, и не поняла, что, должно быть, наступил рассвет. Она вновь подумала о Джоне, о страданиях, которые ему придется перенести, когда он узнает о ее похищении. Вряд ли ему удастся когда-либо отыскать ее, ведь они скакали почти всю ночь.
Куда ее везут? Кристина чувствовала, как по ее бокам и ногам струится пот – солнце поднималось все выше и пекло все жарче. Она прокляла бы этого ублюдка самыми страшными проклятиями, если бы тот понимал по-английски. Усталость все больше сковывала ее тело.
Наконец кони снова остановились, но Кристине уже было все равно – она больше ни о чем не желала думать. Ее поставили на землю, но затекшие ноги подкашивались. И хотя она не собиралась сдаваться, бежать было бесполезно. Кто-то стащил с Кристины мешок, и солнце на мгновение ослепило ее. Когда зрение опять вернулось к девушке, она увидела перед собой коротышку-туземца. Он вручил ей широкое одеяние – бурнус и квадратный кусок ткани с длинным шнуром – головной убор бедуинов.
– Куфья, – пояснил он, показывая на ткань.
И, отвязав кляп, отошел.
Всадников оказалось трое – два молодых человека среднего роста и один великан, поивший коней. Туземец, вручивший ей плащ и куфью, подошел снова и, застенчиво улыбаясь, протянул хлеб и мех с водой. Кристина была очень голодна, потому что накануне почти ничего не ела.
Когда она напилась и доела хлеб, гигант приблизился и отобрал у нее мех, бросив его одному из спутников. Куфья закрывала нижнюю часть его лица, так что Кристина не могла как следует его разглядеть. Он был слишком высок и широкоплеч для араба. Кристина считала, что арабы, как правило, небольшого роста, но этот человек возвышался над двумя другими как гора.
Он помог ей одеться и откинул свисавшие до бедер волосы. Хорошо еще, что он одел ее, а не раздел!
Великан надел ей на голову куфью, отвел ее в тень, отбрасываемую нависающей скалой, и толкнул на прохладный песок.
Перепуганная Кристина сжалась в комочек, пытаясь отстраниться, но похититель только хрипло рассмеялся и отошел, чтобы помочь спутникам накормить коней. Те сняли с лошадей грубые попоны, растерли потные шкуры и насыпали в торбы зерна. Низкорослые арабы немного поели и легли отдыхать, укрывшись с головами своими черными одеяниями.
Оглянувшись, Кристина заметила, что высокий мужчина с ружьем в руках взобрался на скалу и встал на страже. Сбежать она не могла. Кристина позволила усталому телу расслабиться и заснула, а когда открыла глаза, солнце уже стояло совсем низко над горизонтом. Лошади были оседланы, и великан посадил ее в седло перед собой.
Вдали возвышались горные вершины, впереди расстилался океан песка. Кристина наконец сдалась и откинулась на грудь похитителя. Ей показалось, что он засмеялся, но она по-прежнему чувствовала себя такой усталой, что ей было все безразлично. Закрыв глаза, она снова заснула.
Они ехали еще три ночи, отдыхая в самые жаркие дневные часы, и наконец, как показалось Кристине, пересекли пустыню. Вокруг появились деревья, а воздух стал значительно прохладнее – по-видимому, они поднимались в горы.
Как отчаянно хотелось Кристине, чтобы этот кошмар оказался всего лишь плохим сном! Вот сейчас она окажется в Холстеде, рядом с братом, в лицо ей подует прохладный ветерок, и она позавтракает, а потом не спеша покатается на Дэксе. Но Кристина ясно сознавала – это не сон. Она никогда больше не увидит Дэкса и свой родной дом.
Впереди блеснуло пламя костра. Один из похитителей что-то прокричал, и лошади, медленно выехав из-под прикрытия деревьев, оказались в лагере. Вокруг огня стояло пять шатров, причем один был больше остальных. Костер был единственным источником света, и пламя отбрасывало пляшущие тени на окружающих его людей и предметы.
Подошли четверо улыбающихся темнолицых туземцев и о чем-то весело заговорили с вновь прибывшими. Из шатров выходили женщины, с любопытством глядевшие на Кристину. Но ни одна не осмелилась приблизиться к мужчинам – наоборот, все старались держаться подальше. Пленницу поставили на землю, и девушка поняла, что путешествие, должно быть, подошло к концу. Значит, нужно попытаться избежать ожидающей ее участи! Может быть, она сумеет укрыться в горах и каким-то чудом найти дорогу обратно, в мир цивилизованных людей.
К собравшимся у костра присоединилось еще несколько мужчин. Все столпились около высокого похитителя, о чем-то оживленно толкуя и жестикулируя. Кристину на несколько минут оставили одну. Неужели они считают, что она будет смирно стоять, ожидая приговора?
Подняв до бедер бурнус и ночную сорочку, Кристина бросилась бежать со всех ног со скоростью, которой сама от себя не ожидала, не зная, гонятся ли за ней, слыша лишь оглушительный стук собственного сердца. Куфья свалилась с ее головы, волосы в беспорядке разлетались по ветру.
Наконец она, споткнувшись, упала лицом вниз, а когда подняла голову, увидела перед носом чьи-то ноги и снова с громким плачем бросилась на утоптанную землю. Кристина ничего не могла поделать с собой, хотя не выносила мысли о том, что пришлось выказать слабость перед похитителем. Заставив ее рыдать, он одержал победу.
Мужчина грубо поднял ее на ноги и потащил в лагерь. Кристину привели в самый большой шатер, бесцеремонно толкнули на широкий диван без спинки с низкими закругленными подлокотниками. Девушка немедленно постаралась взять себя в руки, откинула с лица спутанные волосы и вытерла слезы со щек.
Шатер оказался достаточно просторным, завешенным с трех сторон полупрозрачной тканью, через которую проникал яркий свет горевшего снаружи костра. Многоцветные ковры устилали пол, а с четвертой стороны свисало нечто вроде немного отодвинутой плотной шторы, за которой находилась еще одна комната.
В главной комнате почти не было мебели. Напротив того дивана, на котором сидела Кристина, был еще один, обитый голубым бархатом, а между ними стоял длинный низкий столик. В глубине Кристина заметила маленький поставец с единственным, усыпанным драгоценными камнями кубком и мехом из козьей шкуры наверху. По обоим диванам и полу было разбросано множество маленьких подушек в ярких наволочках.
Кристина молча разглядывала похитителя. Великан, стоя к ней спиной, снимал куфью и бурнус. Бросив одежду на поставец и оставшись в замшевых сапогах до колен и широких шароварах, заправленных в сапоги, он налил что-то из меха в кубок. Услышав звуки превосходной английской речи, Кристина испуганно вскинулась.
– Вижу, с тобой нелегко придется, Тина. Но теперь, когда ты здесь и знаешь, что принадлежишь мне, возможно, ты не будешь пытаться бежать так часто.
Кристина не верила собственным ушам, но тут мужчина обернулся, и глаза девушки потрясенно расширились. Рот сам собой открылся.
Похититель разразился громким смехом.
– Я так долго ждал, чтобы увидеть это выражение на твоем лице, Тина, с тех пор, как ты покинула меня той ночью в Лондоне.
О чем он толкует? Должно быть, с ума сошел!
Щеки девушки гневно вспыхнули, тело сотрясалось от неудержимой ярости.
– Вы! – завопила она. – Что вы здесь делаете и как посмели похитить меня и привезти в эту Богом забытую глушь?! Мой брат убьет вас, Филип Кэкстон!
Но Филип снова рассмеялся:
– Значит, ты больше не боишься меня, Тина! Это хорошо. Вряд ли бы мне понравилось, если бы ты стала униженно молить меня о милосердии.
– Этого вам никогда не дождаться, мистер Кэкстон! – Кристина вскочила и оказалась лицом к лицу с Филипом, забыв о беспорядочно рассыпавшихся по плечам волосах. – А теперь будьте добры объяснить, почему вы привезли меня сюда. Если вам требуется выкуп, мой брат отдаст все, что пожелаете! Только, пожалуйста, закончите дело побыстрее, чтобы я смогла оставить это место и ваше общество!
Он улыбнулся девушке. Глаза необычного цвета словно загипнотизировали ее. «Почему, ну почему он так чертовски красив?» – неожиданно и не к месту подумала Кристина.
– Думаю, настало время открыть, почему я привез тебя сюда. – Филип сел на диван напротив и жестом велел ей сделать то же самое. Осушив кубок, он несколько минут пристально смотрел на нее, затем продолжил: – Обычно я не имею привычки объяснять мотивы своих поступков, но в твоем случае решил сделать исключение. – Он помедлил, словно пытаясь отыскать нужные слова. – Кристина, с самой первой встречи в Лондоне, на балу, я сразу понял, что хочу тебя. Поэтому и попытался все сделать по-твоему – признался в своих чувствах к тебе и сделал предложение. Но ты отказала, и тогда я решил поступить по-своему и не терять времени. Именно я устроил так, что твоего брата послали в эту страну. Я сделал это сразу же после того, как ты отвергла меня.
– Так это из-за вас нам пришлось ехать сюда! – охнула девушка.
– Не смей перебивать, пока я не закончил. Понятно?
Кристина кивнула, но лишь потому, что желала дослушать его объяснение до конца.
– Как уже было сказано, именно я устроил перевод твоего брата в Каир. Это оказалось совсем нетрудно – надо было всего-навсего знать нужных людей. Если бы ты решила остаться в Англии, я без труда похитил бы тебя после отъезда твоего брата и привез в свой дом. Правда, оттуда легче сбежать, но зато я бы заполучил тебя гораздо скорее. Здесь же почти нет шансов скрыться от меня. В обычае этой страны брать пленников в набегах, так что не жди помощи от людей моего племени, – пояснил Филип, ехидно улыбаясь. – Теперь ты принадлежишь мне, Тина, и чем скорее ты поймешь это, тем лучше для тебя.
Кристина, вскочив с дивана, в ярости топнула ногой:
– Просто поверить невозможно! Как вам могло прийти в голову, что я соглашусь выйти за вас замуж после того, что вы со мной сотворили?!
– Замуж? – расхохотался Филип. – Однажды я уже предлагал тебе замужество, но больше я этого не сделаю. – Подойдя к девушке, он обнял ее. – Совсем ни к чему жениться, чтобы удержать тебя здесь! Можешь считать себя моей рабыней, но уж никак не женой.
– Никогда не стану я рабыней мужчины! Скорее покончу с собой, чем покорюсь вам! – вскрикнула Кристина, пытаясь вырваться.
– Думаешь, я позволю тебе убить себя после того, как ждал так долго? – хрипло прошептал Филип и, наклонив голову, припал к ней в страстном поцелуе, вцепившись одной рукой ей в волосы, а другой – сжимая ее запястья.
Странное ощущение вновь охватило Кристину. Неужели она наслаждается его поцелуем? Но это невозможно! Она ненавидит этого человека!
Девушка постаралась обмякнуть в его объятиях, но прежде чем ей удалось лягнуть Филипа, тот подхватил ее на руки, и в шатре вновь зазвенел его смех:
– Нет, Тина, этот трюк больше не пройдет! – Откинув тяжелые занавеси, Филип понес Кристину к кровати. Та, поняв его истинные намерения, начала сопротивляться по-настоящему, но Филип бросил ее на постель и лег рядом. Девушка била его кулачками в грудь, пока он не поднял ее руки над головой и не сжал их в огромной ладони. – Теперь, пожалуй, настало время проверить, так ли красиво твое тело, как лицо.
Развязав пояс широкого бурнуса Кристины, Филип перекинул через нее ногу, чтобы не брыкалась, и одним резким рывком разорвал ночную сорочку.
Кристина истерически вскрикнула, но ее рот мгновенно запечатали твердые губы и язык, проникший сквозь преграду зубов. Но на этот раз поцелуй был ласковым и нежным, так что голова у девушки закружилась от нахлынувших на нее неведомых чувств. Потом губы Филипа прильнули к ее шее, а свободная рука стала дерзко ласкать полные упругие груди.
Настойчиво ища ответа в глазах Кристины, Филип улыбнулся, глядя ей в лицо:
– Ты еще прекраснее, чем я воображал. Твое тело создано для любви. Я хочу тебя, Тина, – хрипло шепнул он и припал губами к розовым холмикам, целуя каждый по очереди. Кристина чувствовала, что горит как в огне.
Нужно сказать что-то, заставить его остановиться! Иначе ей с ним не справиться.
– Вы не джентльмен, мистер Кэкстон, если собираетесь принудить меня против воли, изнасиловать, – холодно сказала она, – зная к тому же, что я вас ненавижу!
Филип поднял голову, и Кристина увидела, как в его темно-зеленых глазах гаснет желание. Он отпустил ее и встал около кровати, глядя на девушку. Его рот сжался в жесткую линию, в глазах появился ледяной блеск.
– Я никогда не претендовал на звание джентльмена, но я вовсе не собираюсь тебя насиловать. Когда я буду любить тебя, все произойдет только потому, что ты сама захочешь этого так же сильно, как я. А ты захочешь меня, Тина, обещаю.
– Никогда, – прошипела она, стягивая на груди одежду, – никогда я не захочу вас! Я ненавижу вас всей душой!
– Увидим, Тина, – бросил Филип и отвернулся.
– И прекратите называть меня Тиной! – завопила она. – Это не мое имя!
Но Филипа уже не было в шатре. Кристина подвязала бурнус поясом и оглядела комнату. Но смотреть было не на что – рядом с огромной кроватью стоял единственный сундук, покрытый тяжелыми овечьими шкурами.
Скользнув под одеяло, Кристина попыталась обдумать то, что сказал Филип. Значит… значит, он не собирается ее насиловать? Если Филип – человек слова, тогда она в безопасности, поскольку твердо знает, что никогда не захочет его. С какой стати ей хотеть мужчину? Желание присуще только им, не женщинам!
Но что, если он не сдержит обещания? У нее не хватит сил остановить Филипа, если тот решит овладеть ею. Что тогда? И какого дьявола он делает в Египте? Ведет себя как туземец, и племя, кажется, считает его своим. Кристина ничего не могла понять, и вопросы, на которые не находилось ответа, продолжали терзать ее. А при мысли о том, на что посмел пойти Филип Кэкстон, чтобы завладеть ею, девушку вновь охватило бешенство. Подумать только, пересечь океан, добраться до незнакомой страны и в первую же ночь быть похищенной безумцем! Что ж, она сделает все, чтобы как можно скорее сбежать отсюда!
Так, строя планы побега и решая, как лучше их осуществить, Кристина наконец заснула.