Семья – это то, что делает нас уязвимее. Отношения родителей всегда отражаются на характерах детей, и если родители в силу разных обстоятельств со временем становятся друг другу чужими, то дети, сколько бы им ни было лет, воспринимают маму и папу как «мамапапу», то есть как единое целое. И эти дети – то, что связывает двух, по сути, чужих людей на всю жизнь. Пусть у папы своя жизнь и у мамы своя, но для детей это не имеет значения. Потому что, когда их родители встречаются, это так же естественно, как восход солнца или желание утолить жажду в жару. Это касается только таких детей, родители которых какое-то время жили вместе и дети успели застать их счастливую семейную жизнь.
А вот что с теми семьями, где был один родитель? Здесь дела обстоят совершенно иначе. Естественность здесь другая. Здесь вполне естественно видеть, как мама прибивает гвоздь и чинит мебель или как папа моет полы и готовит борщ. В таком случае родственником дорожишь сильнее, потому что, кроме него, у тебя никого нет. Так и выходит, что семья становится болевой точкой, нажимая на которую, можно добиться от человека всего, чего ни пожелаешь. Такова наша природа. Мы социальные хищники.
***
– Вандализм, – тихо прошептала на ухо молодому человеку девчонка лет двадцати.
Молодой человек пытался закурить. Он не мог зажечь спичку и бросил всю коробку в лужу. Девушка подняла ее, стряхнула капли грязной воды и положила к себе в рюкзак.
– Пригодится, – серьезно смотрела она на молодого человека.
– Как вообще этим могли пользоваться? Не легче использовать зажигалки, ну, и «воспламенялы»? – ругнулся молодой человек.
– Не было тогда «воспламенял», – вздохнула девушка.
– Что ты там говорила? – вдруг переключился молодой человек на то, как грабили магазин продовольственных товаров.
– Я говорю, вандализм. Они – вандалы, – кивнула девушка в сторону грабителей.
– Мы тоже вандалы, – резко сказал парень.
– А мы-то почему? – удивилась девушка.
– А вот почему, – и парень подошел к электрокару и разбил стекло. Он спокойно сел за руль и начал проверять заряженность аккумулятора.
– Доставай, – почти приказал он девушке. Девчонка достала из своей сумки гаджет и улыбнулась ему со словами:
– Ну что, Андрей, погнали?
– Погнали, Кать, – парень нажал какую-то кнопку, и машина завизжала так, что люди, которые громили магазин, внезапно побежали к ним.
– Пять секунд, четыре… три… – отсчитывала Катя.
– Давай быстрее, они нас сейчас забьют до смерти из-за этого аккумулятора, – подгонял ее Андрей.
Разъяренная толпа людей с битами и палками неслась за аккумулятором нового электрокара. Толстый мужчина, похожий на быка, в рваной, грязной одежде оттолкнул худую женщину в сторону. Та не удержалась на ногах и упала. Несколько человек, которые бежали за ней, запнулись о ее тело и тоже упали. Остальная толпа стала ее огибать. Женщина попыталась встать, но закричала, схватившись за ногу. Ее кость торчала так, что вот-вот выпадет, и Андрей с отвращением отвернулся.
– Мерзко, – поморщил нос он.
– Все! – не обращая внимания на брата, сказала Катя. Она что-то нажала на устройстве взлома, и люди, которые практически уже были готовы разорвать их на части, отлетели на несколько метров в разные стороны. – Гений, сказала же! Это защитное поле электрокаров, вот так!
И Катя гордо села рядом с Андреем на переднее сиденье только что украденной машины.
– Мы воры, а не вандалы, – вздохнула она.
– Значит, воры, – пожал плечами Андрей.
Две сумки Катя определила в багажник, а большой рюкзак с палаткой забросила на заднее сиденье комфортабельного авто. Сама же она развернулась спиной к направлению движения. Андрей включил автопилот и последовал ее примеру. Машина поднялась на шестиметровую высоту и начала движение по заданному маршруту.
– Где ты этому научилась? – спросил ее брат спустя десять минут дороги, когда они выехали на безлюдную трассу.
– На первом курсе. В институте этому не учат, я сама. Что-то где-то от кого-то слышала, и вот теперь я гениальный взломщик электрокаров. Знаешь, мне рассказывали, что самое главное – это найти правильную машину, есть некоторые тачки, так они прям сразу взрываются. Бах – и нет взломщика, – засмеялась она.
– А отец все время говорил, что мама тупая, а ты в нее, – хмыкнул Андрей.
– Эй! Это обидно, я нам только что тачку добыла, – обиделась Катя. – А про отца мама знаешь что сказала?
Молодой человек замолчал, опустил глаза.
– Что он ни разу своему, – и Катя покраснела, – ну, ты понял, чему. – Андрей покивал и хихикнул, – он этому, своему, не командир.
И Катя тоже засмеялась.
– Это верно, не командир, – вздохнул Андрей.
Катя посмотрела в окно и полезла в сумку. Она достала какой-то прибор, похожий на бинокль, и стала его разбирать.
– Как думаешь, а где они? – вдруг сказал Андрей.
– Не знаю… – пожала плечами Катя. – Сейчас этого никто не знает. Лондон в руинах, а здесь сам видишь, что творится.
Андрей ничего не ответил, взял из рюкзака пакет с надписью «Жидкое стекло» и принялся выращивать боковое окно. Он вскрыл пакет, взял прилагающуюся пипетку и накапал несколько капель через два сантиметра в том месте, где только что было окно. Потом взял другую пипетку, с уже приготовленным составом, и стал как бы рисовать спиральку из капель. Капли зашипели и постепенно поднялись вверх. Затем он сжал состав двумя пальцами, как будто запечатывал пластиковый пакет, и провел ими до конца окна. Эту процедуру он повторил пять раз. Вместо дыры от разбитого стекла красовалось новенькое окно. Катя была увлечена биноклем, но, когда ветер перестал обдувать ее миленькое личико, она обратила внимание на сделанное стекло.
– Такими темпами мы останемся единственными выжившими, – засмеялась она.
– Вроде все прекратилось, – сказал Андрей.
– Да… Вроде все… – покивала Катя.
– Поехали в Кремль, там все равно дыра вместо Мавзолея, посмотрим на воронку, заглянем в недра Земли, вдруг там бункер какой-нибудь секретный, – рассуждал Андрей.
– Поехали, – согласилась Катя.
– Сталкеры, – протянул он кулак сестре и ждал ответа.
– Кто? – удивилась она.
– Ты что?! «Пикник на обочине», классика, не читала, что ли? – удивился он. – Мы проходили в школе. Сейчас найду, – и Андрей погрузился в базу данных электрокара.
Катя немного помолчала и протянула кулачок:
– Сталкеры так сталкеры, братишка.
***
До воронки они добрались быстро. За два часа. Периодически шел дождь. Автопилот в электрокаре настроен был плохо, и машина останавливалась. Они меняли аккумулятор один раз, но Катя прилично устала. Путешествие ей наскучило, зато Андрей был полон сил отыскать что-нибудь инопланетное и потом продать это на черном рынке. Да какое там на черном, на любом рынке.
Наконец они очутились над воронкой. Взрыв был недавно, на радиационный фон они не хотели обращать внимание. Юные сталкеры таращились на дыру через прозрачный пол.
– Ничего себе бомба! Мы тут умрем от радиации.
– Гейгер молчит, смотри, ни звука.
– Ура! – оживилась вдруг Катя. – Выходим!
Она резко вырулила на брусчатку и опустила машину вниз. Они вышли из электрокара и поставили его на ДНК-охрану.
– Тихо…– посмотрел брат на сестру.
– А ты был здесь до взрыва? Папа водил тебя? Я так мать просила, но Лондон есть Лондон. Взъелась на меня: «Зачем тебе Москва? Зачем тебе этот Мавзолей? Там даже уже не Ленин лежит». А я такая ей: «Я родилась там, хочу на Родину!» А она мне: «Продал папа твою Родину!» И все на английском бубнила, няня еще ей поддакивала, говорит, зачем нашей Кэт ехать в Москоу. А я ей такая: «Теть Валь, вы же с Одэссы, шо же вы меня Кэт-то называете, я же Катя!» Фыркнула на меня, типа, я бестактна. А мать больше не разрешала про Москву говорить.
Андрей ухмыльнулся и сказал:
– Водил меня папа в этот Мавзолей, как прием у него в Кремле, так «Иди, сынок, погуляй, на Мавзолей посмотри, там вождей наших много лежит, может, и твой папка там окажется, после смерти, конечно же». И вот я иду с очередной его бабой к Мавзолею, та фотографируется на моем фоне, на фоне Мавзолея, на фоне всего, что можно здесь фотографировать, губы свои огромные выпятит вперед, грудь выставит, а потом скажет мне: «Андрюшенька, деточка, сфотографируй тетю на фоне Кремля». Вот я их и фотографировал. Один раз как-то отцу сказал: «Пап, а можно я твоих баб больше не буду снимать, давай их ты снимать будешь», – Андрей повернулся к Кате и многозначительно кивнул. – Сарказм он понял, а я продолжил: «Они мне надоели, ты лучше мужика заведи себе, с ним хоть поговорить будет о чем». А он мне пощечину ка-а-ак даст. И все, я ушел из дома. Пришел, наверное, через неделю, и он мне такой: «Сынок, ты уже большой (мне лет шестнадцать было), думаю, тебе стоит снять квартиру. Будешь жить на пособие». Я-то думал, обнимет меня, сын все-таки живой пришел, а он мне швырнул две кредитки, телефон и ключи от тачки. Я все забрал и ушел. Так что, да, Кать, я был здесь до взрыва.
Катя слушала этот рассказ, как слушают старших братьев, которые склонны приукрашивать события, чтобы быть немного значительнее в глазах младшей сестры. Она ему готова была поверить, даже если бы он рассказал, что ему
Президент руку пожал или что он пожар тушил в Кремле. Андрей был для нее авторитетом. Катя подождала пару секунд и, убедившись, что продолжения истории не будет, сказала:
– Как думаешь, а чего они нам общаться не давали и вообще все скрывали? Я ведь помню тебя маленьким, ты еще у меня яблоки отбирал все время, а я ревела.
– Да черт их знает, умные слишком оба, – съязвил Андрей и полез в воронку.
Новоиспеченные сталкеры спускались вниз по канатам, которые купили еще до Вторжения. Познакомились они недавно, полгода назад, отец Андрея напился и рассказал ему, где живет его сестра. Тот быстро нашел ее по Сети, та оказалась в Москве. После непродолжительной переписки они решили отправиться в Карелию дикарями. На тот момент у Андрея была девушка, которая должна была ехать вместе с ними, но после новостей про сестру ушла от него. Горевал Андрей недолго, девушек у него было много, и эта была уж точно не последняя.
Экипировались они по полной. Две двухместные улучшенные палатки, походные наборы, арсенал еды на неделю, а то и больше. Снаряжение для исследования пещер.
Спуск начался. Юные альпинисты быстро спустились на десятиметровую глубину. Нашли небольшой выступ, и Андрей объявил привал.
– Все лучше, чем баб фотографировать, – засмеялся он. Вдруг у Кати просигналил датчик защиты.
– Бабах! – улыбнулась она, и через несколько секунд прогремел взрыв.
– Воровство карается смертью! – устрашающе проговорил Андрей.
– Тупость карается смертью, – засмеялась Катя.
– Жестоко, – ел бутерброд он.
– Сами виноваты, – улыбнулась ехидно Катя.
– Смотри, что там! – указал в сторону разваленных кирпичей, совершенно не свойственную для этого места аварии достопримечательность, брат. – Трубы…
– Я тебе говорю, бункер! Пошли! – и Катя начала спускаться ниже. – Никаких привалов, пока не доберемся до бункера. Ты вообще представляешь, что там может быть…
– Или кто! – заиграл бровями Андрей и тоже начал спускаться.
Через три минуты они стояли перед странно сложившимися кирпичами.
– Что-то не так.... – тихо сказала Катя и обернулась. – Андрей! – закричала она.
Андрея рядом не было. В глазах у Кати потемнело, и она отключилась.
Очнулась она от криков Андрея. Он вопил, звал на помощь мать. Так кричат, когда человеку очень больно. Катя где-то висела, глаза были завязаны, а ноги не касались земли. Вообще она была похожа на подвешенную на дерево кошку. Беспомощную и трепыхающуюся. Кричать она боялась, потому что услышала шаги.
– Эту тащи, должна в себя прийти уже, – сказал бодрым голосом мужчина.
– Нет! – услышала она крик Андрея. – Ей еще нет восемнадцати! Уроды!
Кате резко сняли повязку с глаз, она начала кричать и попыталась даже укусить мужчину, который это сделал. Он был небритый, грязный, с обезумевшими глазами, которые смотрели на губы девушки. Катя дернулась, хотела его ударить головой, но не смогла. Тогда он немного помедлил, дал ей пощечину и стал наблюдать за ее реакцией. Девушка плюнула ему в лицо, он ухмыльнулся и дал ей пощечину еще раз, только намного сильнее. У Кати от обиды потекли слезы. Она замерла. Мужчина разрезал веревку, которой она была привязана. Девушка повалилась на землю. Высота была небольшая, но, очевидно, провисела она тут долго, ноги не слушались, руки онемели.
– Иди вон туда! Сама! – прикрикнул мужчина. Катя кое-как встала и побрела в сторону, которую он показал. Она шла вовсе не по бункеру, а по разграбленному супермаркету. Наступила ночь. Обмякшее тело Андрея лежало на стуле. Кровь на лице и рубашке почти засохла. Левый глаз напоминал нерасколотый грецкий орех – опухший и с тоненькой щелкой.
– Ну что, сталкеры, – послышался голос из темноты, – довольны путешествием? Не сиделось в теплых квартирках, не тратились государственные денежки с папиных кредиток, а? Да вижу я, что богатенькие.
Человек, который вышел из тени, подмигнул Кате. Он выглядел довольно нормальным для такой обстановки. Катя уже хотела побежать, но здесь был Андрей. Она ему пообещала, что не бросит его ни при каких обстоятельствах, как до этого сделала его мать. Мужчина, который развязал Катю, поставил ей стул.
– Села! – приказал он. – Будешь дергаться – убью, – и он показал пистолет, с которым, по-видимому, очень умело обращался.
Катя села на стул. Мужчина связал ей руки, она уж было начала сопротивляться, но вспомнила об угрозе жизни и прекратила попытки.
– Есть фантазия? – спросил ее мужчина. – Как думаешь, что сейчас будет? – и снова ей подмигнул.
– Не трогайте ее! – снова закричал Андрей, но мужчина с пистолетом выстрелил ему в грудь, потекла кровь. Катя зажмурилась и отвернулась.
– Пообещаешь хорошо себя вести – спасем брата, – спокойно сказал мужчина на стуле. – Сергей Левин – врач. Очень хороший, потомственный. Все лекарства и аппаратура есть. Знает, куда стрелять, чтобы не смертельно. Как предложение? Будешь себя хорошо вести?
– Да, – дрожащим голосом ответила Катя.
– Вот и славненько, – покивал мужчина и глазами дал команду цепному доктору, чтобы тот начал реанимацию. Левин оттащил брата и стал производить с ним какие-то манипуляции, а тот, который ее спрашивал, повернул Катино лицо к себе и сказал:
– Катя, кажется, да?
– Да, – таким же дрожащим голосом ответила девушка.
– Екатерина, значит, – покивал мужчина. Вдалеке послышались крики Андрея, а потом в воздухе повисла тишина.
Катя молчала, ждала, что будет дальше.
– Приятно познакомиться, Екатерина, меня зовут Арсений Дмитриевич Загорецкий, – сказал мужчина и, видимо, ждал от Кати какой-то реакции. – Поприветствуйте меня, Екатерина.
– Здрав-с-ствуйте, Ар-рсений Д-д-митриевич, – заикаясь, прошептала Катя.
– О-о-о, да вы заикаетесь, Екатерина, логопед вам нужен, – улыбнулся Арсений Дмитриевич.
Катя сглотнула.
– Ну, Екатерина, не буду тянуть, у меня к вам предложение. Готовы выслушать?
Катя снова покивала.
– Ну что же вы, Екатерина, все киваете да киваете, у вас очень красивый голос, – ехидно улыбнулся Арсений Дмитриевич.
– Да, – сказала Катя.
– Что «да»? – начал злиться мужчина.
– Да, я готова выслушать ваше предложение.
– Ну что ж, это хорошо, тогда слушайте, – он устроился поудобнее и начал говорить: – Как я уже сказал, Екатерина, меня зовут Арсений Дмитриевич Загорецкий. Вы могли обо мне слышать, ведь я написал несколько очень хороших романов. Один исторический роман, за который меня даже номинировали на премию «Золотой сталкер», хотя роман и исторический, ну, грех жаловаться. Слышали обо мне?
– Нет, – сказала Екатерина, – извините. Я в Лондоне жила.
– Ну, неудивительно, современная молодежь не читает, – ухмыльнулся Арсений Дмитриевич.
Катя ждала, что будет дальше.
– Так вот, Екатерина. Я написал несколько хороших романов. И вот, когда я отнес свою очередную рукопись в издательство, которое меня боготворило, новый редактор сказал, что я исписался. Я! Загорецкий! Я исписался! Какой-то щенок мне указывает, что я исписался! Да как он посмел! Мой роман – шикарен! Я вам сейчас пару строк зачитаю, сейчас-сейчас-сейчас-сейчас, вот это место, хорошее.
И Загорецкий начал зачитывать отрывок своего неопубликованного романа. Катя слушала сбивчивую речь пожилого писателя и практически ничего не понимала.
– А потом они сказали, чтобы я принес новый роман, а этот выкинул в помойку!
Катя молчала. С литературой у нее не складывалось с детства. Английская была еще ничего, но вот русскую она не понимала. Как говорила ее мать, для того, чтобы понимать русскую литературу, надо жить в России, пропитаться ее болью, потом и кровью, достоевщиной и булгаковщиной.
– Так вот, Екатерина, как вы знаете, три дня назад человеческая цивилизация имела контакт с инопланетной расой с планеты Зир. Генерал Фармак напал на нашу Землю. Как вы думаете, что будет дальше?
– Я не знаю… Никто не знает… – растерянно сказала Катя.
– Я знаю, что никто не знает наверняка. Мне нужны несколько ваших версий, знаете, ваш свежий ум, «tabula rasa» и так далее. Вы мне предложите свою историю Вторжения и некий прогноз на будущее, чем все это закончится. Если вашей истории будет достаточно для книги, то я вас отпущу. И вашего брата тоже. Хотя его история меня не удовлетворила. Скудоумие у молодежи нынче. Я дам вам время подумать. Когда будете готовы, я вас выслушаю. Все уяснили?
Катя посмотрела на него испуганными глазами. С фантазией у нее было плохо, но она покивала, а потом сказала:
– Я готова.
– Тогда начинаем, Екатерина, – и стареющий писатель достал транскрибатор речи и положил перед девушкой.