Бурят открыл табакерку, потянул третий шприц, а я телекинезом выдернул для себя последний оставшийся. Ширнулись синхронно. Жар разлился по телу, появилось ощущение что кровь течет быстрее, а жилы напряглись готовые лопнуть в любой момент!
Сумэр сделал шаг вперед оказавшись внутри доменной печи. Пламя рвануло внутрь, сжигая корни, оплавляя архонта по кругу. Покачнувшись, я влил остаток сил в генерацию нового покрова доменной печи. Коричневые канаты раскалывали камень вырываясь наружу, плотно хороня под собой архонта.
Вой ветра начал стихать, буран унимался. И чем тише становилось, тем громче был слышен рёв пламени и трест сгорающих корней. Пару минут спустя раздался взрыв. Сумэра отбросило назад и пролетев десяток метров он упал на камни.
Бурят не двигался, я рванул к доменной печи в надежде добить архонта. Но ледышки внутри уже не было. Свод печи покрыт раскаленными, трещащими углями, а в центре лежала расколотая сфера. Жар не позволил подойти к ней, поэтому просто вытащил её наружу с помощью телекинеза.
Осмотрел расколотые половины. В углублении лежало сердце архонта, искрящееся голубым светом, а еще такая желанная золотая монета.
На монете были изображены сандалии с крыльями. Подцепил её телекинезом, закинул в сумку. Сердце архонта оставил лежать на месте. Если нагрянут монстры, то я конечно с ними справлюсь по одиночке, а вот против всех разом не факт, наступил откат. Тело трясет, суставы ломит… О, кровь из носа пошла. Забористая штука в шприцах была.
Покачиваясь, я пошел к Сумэру. Обгоревший кусок плоти лежал на уцелевшей куртке, сверху припорошённой снегом. Следов регенерации незаметно.
– Эу! Джеки, подъем! Мы справились. Пошли делить нажитое непосильным трудом. Ну, хорош прикалываться. Вставай твою мать, – радость сменилась беспокойством, бурят не шевелился.
Поднял руку Сумэра в воздух, она тут же упала как плеть. Похлестал по щекам, без изменений. Но пар идет изо рта, значит дышит. Живой. Схватил телекинезом искалеченного бурята, вместе с сердцем архонта и полетел в сторону пещеры. Нужно отлежаться.
Забавно, ледяные пустоши. Пока я их исследовал, встретить какую-либо тварь было целой проблемой. Зато теперь эта пустошь кишела различной живностью! Всё это многообразие следовало за нами чувствуя сердце архонта. Вот осыпалась шапка снега на скале, которая оказалась не скалой вовсе, а здоровой шипастой тварью. Вон с дерева упали две ветки превратились в летучие клочки плоти и погнались следом за нами.