Детективы позавтракали примерно через час после отъезда из их дома Наполеонова. И их завтрак не был таким плотным, как завтрак следователя. Морис решил приготовить овсянку на курином бульоне, тем более что её ел кот. Именно ему первому он и наложил кашу в миску, поставив её перед носом кота на подоконник с традиционными словами: «Овсянка, сэр!»
Кот втянул носом куриный аромат, убедился в том, что каша не горячая, и, не роняя своего кошачьего достоинства, считай, царского, принялся за еду.
Морис улыбнулся краешком рта и поставил на стол тарелки с кашей для Мирославы и для себя.
– Вкусно пахнет, – сказала она и, точно так же как Дон, втянула в себя носом аромат, идущий от тарелки.
– Что мне в вас нравится, так это то, что вы абсолютно неприхотливы в еде.
– Именно за это ты меня и любишь, – лукаво улыбнулась Мирослава.
– Ничего подобного! – возразил Морис.
– Да? – протянула она делано удивлённо.
– Конечно. Любят ни за что-то, а вопреки!
– А я-то думала, – проговорила Мирослава сокрушённо, – что ты оценил мои достоинства.
– Это какие же? – поинтересовался Морис.
– Ну, как же! Я с помощью интуиции и логики разгадываю криминальные загадки, отлично дерусь, имею чёрный пояс по карате, быстро бегаю, ловко прыгаю, стреляю с двух рук, профессионально вожу автомобиль…
– Да, да, – закивал он, прервав её оду своим достоинствам, – всё это очень важно для семейной жизни. Видимо, этому и учили девушек в институте благородных девиц.
– Извини, что разочаровала, – фыркнула она, – домашнее хозяйство меня не интересует. Гладить я умею только котов и мужчин. Сварить, правда, чего-нибудь смогу, но…
– Не хочу, – закончил он за неё.
– Точно! Так что, – она выразительно пожала плечами.
– Так я не в претензии, – ответил он. – К тому же сам всё, что нужно, делать умею.
– Морис! Я всегда говорила, что ты сокровище! – искренне проговорила Мирослава. – Можно только позавидовать той женщине, которой ты достанешься в мужья.
– А вы не хотите стать этой счастливицей?
– Стать счастливицей хочу, а замуж идти не хочу, – вздохнула она.
– Тогда доедайте кашу, – в тон ей вздохнул Морис.
После завтрака они убрали всё со стола и вышли на веранду.
– Тебе не кажется, что скоро осень? – спросила Мирослава.
– Не кажется, я знаю это наверняка, – ответил Морис.
– Какой ты умный!
– А то!
– Тогда иди к своему ноутбуку и узнай мне как можно больше о самом Ярославе Ильиче Королёве и о его семье.
– И ты, Брут? – усмехнулся Морис.
– Что ты имеешь в виду? – изогнула бровь Мирослава.
– Только то, что вы, как и Шура, занесли Королёва в список подозреваемых под номером один.
– Ничего подобного! – возразила она. – Я уверена, что Наполеонов кандидатуру учителя на роль убийцы никогда не рассматривал всерьёз. Как и я.
– Зачем же он познакомился с ним?
– Обычная привычка профессионала отрабатывать все возможные версии.
– Вы заинтересовались Королёвым по этой же причине?
– Не совсем. Сначала после визита вдовы убитого я беспокоилась, как бы на него не навесили всех собак. Но после рассказа Шуры я поняла, что Королёв вне подозрения. Зато сам по себе учитель – личность весьма интересная.
– Чем же?
– Своей способностью влиять на окружающих.
– Думаю, что призрак коммунизма в современном мире так же безопасен, как и призрак отца Гамлета.
– Не скажи! Ты не заметил, как вчера искрил и даже истерил Шура.
– Что-то такое было, – согласился Морис.
– И это случилось с ним после общения с Королёвым! Теперь постарайся представить, какое влияние он может оказывать на юные неокрепшие души.
– Я бы представил, – улыбнулся Морис, – только есть одно «но».
– Какое?
– Эти юные души развращены интернетом и впитываемыми с детства из окружающей среды установками на потребительскую жизнь.
– Не все же!
– Не все. Но многие. Тачки, ночные клубы, поездки за границу, «кешбэки и на это, и на то».
– А ты знаешь, Морис, если Королёв сплотит вокруг себя своих учеников, то они вполне справятся со всеми твоими «но». К тому же этому могут поспособствовать изменившиеся тенденции.
– Не понял.
– Ладно. Неважно. Вернёмся к Тавиденковым. Я беспокоюсь за их дочь Дашу.
– С чего бы это? – удивился Морис.
– Девушка тоже училась у Королёва, и она любит его сына.
– А отец возлюбленного встал на дыбы.
– Вот именно!
– Кажется, мы вернулись к точке отсчёта, и я вынужден задать вам вопрос: «Не думаете ли вы, что Королёв убил Тавиденкова, чтобы помешать воссоединению его дочери со своим сыном?»
– Нет, я так не думаю.
– Хотя человек с воображением и его установками вполне мог именно так обставить место убийства.
– Не думаю, что пенсии и зарплаты учителя хватает на ананасы и рябчиков.
– В принципе, да.
– Насколько мне помнится, ещё Максим Горький говорил: «Нелепо же платить гроши человеку, который призван воспитывать народ! Нельзя же допускать, чтобы этот человек ходил в лохмотьях, дрожал от холода…» Что-то мне подсказывает, что с тех пор мало что изменилось.
– Вам виднее.
– Угу. Власть предержащие классиков не читают или не прислушиваются к их словам. Так что иди и работай.
– Слушаюсь, мой повелитель.
– Повелительница, – машинально поправила Мирослава, уже думая о чём-то другом.
Морис усмехнулся и, ничего не ответив, ушёл.
Волгина постояла несколько минут на террасе, решила, что для дальнейшего продвижения вперёд ей нужно ознакомиться с информацией, которую достанет для неё из сетей Морис и дождаться новостей от Шуры. После чего она вышла на улицу, зашла в свой «сельскохозяйственный сарайчик», сменила обувь, надела перчатки и занялась цветником.
С Морисом они встретились за обеденным столом. И она ни о чём не спрашивала его до завершения трапезы. Впрочем, и тогда он заговорил первым:
– Вы ещё не отказались от своей идеи?
– Нет.
– Тогда слушайте. Королёв действительно до сих пор преподаёт в школе историю. Он вдовеет уже двадцать пять лет. Имеет двоих детей, сына и дочь. Его сыну Ивану двадцать два года. Он учится в медицинском институте.
На лице Мирославы промелькнуло то ли озарение, то ли всего лишь предположение.
Морис счёл своим долгом сказать:
– Не похоже на то, чтобы парень нарушал заповеди Гиппократа.
– Судишь по соцсетям?
– И по ним тоже, – уклончиво ответил Морис.
– А Иван точно сын Королёва?
– Что вы имеете в виду?
– По возрасту он больше годится ему во внуки.
– Нет, он именно сын.
– Поздний ребёнок. И если жены нет уже двадцать лет, то выходит, что мальчика он воспитывал в одиночку.
– Думаю, что ему помогала дочь.
– А сколько лет дочери?
– Сорок два года.
– Ого! Какая разница в возрасте у брата с сестрой.
– Всякое бывает.
– Да. Как её зовут?
– Марина Ярославовна Полянская.
– Она замужем?
– Да. Муж Глеб Витальевич Полянский. У них, как и у отца Марины, двое детей. Дочь Мария перешла в десятый класс, а мальчик Артём в этом году пойдёт в первый.
– Кем работает дочь?
– Бухгалтером в строительной компании.
– А зять?
– Инженер-технолог на заводе.
– Семья дочери живёт с отцом?
– Сейчас нет. Несколько лет назад Марина Ярославовна купила двухкомнатную квартиру у компании, в которой она работает.
– Откуда деньги?
– Судя по всему, семья расплачивалась за квартиру несколько лет. Вероятно, Полянская, как сотрудник компании, получила скидку.
– Вероятно, – согласилась Мирослава. – Что ты можешь ещё сказать о Марине Ярославовне?
– Собственно, больше ничего о ней выудить из интернета не удалось. Сама она в соцсетях не светится. Информация со страниц дочери Маши.
– По всему выходит, что Марина Ярославовна серьёзная женщина, занятая семьёй и работой.
– Похоже на то, – кивнул Миндаугас.
– Придётся разговаривать с ней.
– Вы уверены, что нам это нужно?
– Нам?
– Да. Я имел в виду наше агентство.
– Не уверена, что это нужно нашему агентству, – улыбнулась Мирослава. – Но я очень хочу с ней познакомиться. Да и узнать о том, не тревожила ли их семью полиция, тоже узнать не помешает.
– Шура же сказал.
– Мало ли что сказал Шура. Насколько я его знаю, он, несмотря на произведённое на него Королёвым впечатление, не преминет познакомиться с членами его семьи, чтобы узнать, чем они дышат. К тому же Стелла Эдуардовна сказала, что она заставила мужа в своё время уволить зятя Королёва. И я просто уверена, что и полицию она проинформировала об этом факте.
– И вы думаете, что полиция могла заподозрить Полянского в том, что он затаил обиду на Тавиденкова и через столько лет устроил животную бойню.
– Я не знаю, в чём и кого могла заподозрить полиция. Ты же видишь, что Шура не особо делится информацией.
– Он и так на этот раз, как мне кажется, сказал нам немало.
– Возможно. Но я должна играть на опережение.
Морису только и оставалось, что снова пожать плечами. Единственное, что он сказал через некоторое время:
– Разрешите вам напомнить, что завтра воскресенье.
– Вот и чудесно! – обрадовалась Мирослава. – Марина Ярославовна, скорее всего, будет дома.
– Они могут с семьёй уехать на дачу, если у них такая имеется.
– Точно! А разве в соцсетях об этом не написано?
– Нет, – покачал головой Миндаугас.
– Значит, дачи, скорее всего, нет, – заключила Мирослава.
– Возможен ещё один вариант, – проговорил Морис.
– Какой?
– Маша не любит дачу и поэтому ничего не написала о ней на своих страницах.
– А по-моему, девочка в любом случае должна была где-нибудь о ней обмолвиться.
– Может быть, вы и правы.
– Да что тут гадать, – сказала Мирослава. – Я позвоню сегодня Полянской и попрошу её о встрече. Надеюсь, ты выудил из пучин интернета номер её мобильника?
– Обижаете, – и он придвинул к ней листок.
– Ты просто бесценный сотрудник!
– Это намёк на то, что я могу попросить прибавку к жалованью? – пошутил он.
– Перебьёшься.
– Чего же следовало ожидать от вас, кроме сладких слов.
– Доброе слово и кошке приятно, – нравоучительно произнесла Мирослава.
– Но я же не кошка!
– Конечно, нет. Ты же мальчик.
Морис рассмеялся и спросил:
– Чем я займусь завтра?
– Чем хочешь.
– Что ж, пока у нас нет никакого расследования, не считая любительского, – в его глазах запрыгали дерзкие искорки, – я займусь завтра садом и наберу яблок для варки варенья и приготовления начинки для пирогов на зиму.
– Шура непременно оценит твои труды, – подмигнула ему Мирослава.
– Надеюсь, что и вы тоже оцените, – ответил он без тени улыбки.
– И я тоже, – согласилась Мирослава, подхватила на руки кота и ушла наверх, в свою комнату.
Когда она позвонила Полянской, было почти девять вечера.
– Здравствуйте, Марина Ярославовна!
– Здравствуйте. С кем я говорю? – поинтересовался приятный женский голос.
– Я детектив Мирослава Волгина.
– Опять полиция? – возмутилась женщина.
«Ага, – подумала про себя Мирослава, – я была права, Шура не мог не сунуть носа в гнездо учителя». Вслух она сказала:
– Нет, я частный детектив.
– Частный? Не понимаю!
– Давайте завтра встретимся, и я вам всё объясню.
Женщина задумалась на некоторое время, потом спросила:
– Стелла Эдуардовна подложила отцу поросёнка, который грозит превратиться в полноценную свинью?
– Типа того.
– Хорошо. Давайте встретимся. Где?
– Можно в сквере возле вашего дома.
– Вы знаете, где я живу?
– Вы забыли, что я детектив…
– Но не ясновидящая же, – нашла в себе силы пошутить Полянская, хотя, судя по её изменившемуся голосу, ей было не до шуток.
– Вы правы.
– Тогда давайте встретимся завтра в одиннадцать утра возле «Старой мельницы». Вы знаете, где это?
– Конечно. Договорились.
Полянская была далеко не первой, с кем Мирослава встречалась в кофейне «Старая мельница».
Когда Мирослава подъехала на место встречи, часы на музейной башне напротив кофейни показывали без пятнадцати одиннадцать. Вот-вот раздастся бой старинных часов.
Несмотря на то что кофейня «Старая мельница» была довольно скромным заведением, в городе её знали и любили, так что на отсутствие посетителей кофейня пожаловаться не могла.
Мирослава заметила женщину в синем брючном костюме, которая целенаправленно шагала к входу в «Старую мельницу». Детектив неведомо каким образом сразу догадалась, что это и есть Марина Полянская.
Она выбралась из салона автомобиля и окликнула:
– Марина Ярославовна!
Женщина оглянулась, и Мирослава, помахав ей рукой, поспешила к входу в кофейню.
– Вы Мирослава Волгина? – спросила Полянская, когда детектив приблизилась к ней.
– Да. Войдём? – Мирослава кивнула на крыльцо кофейни.
– О да!
Они облюбовали столик возле колонны недалеко от входа и заказали напитки: Полянская – кофе, Мирослава – чай. К чести кофейни, здесь подавали любые напитки, кроме алкогольных. Обе женщины заказали хрустящие ореховые печенья. В кофейне царил приятный полумрак, на столиках горели свечи, создавая уютную камерную атмосферу.
– Спасибо, что вы пришли, – тихо сказала Мирослава.
Марина Ярославовна пожала плечами, давая понять, что не прийти она не могла.
Мирослава решила сыграть с дочерью учителя истории открытыми картами.
– Убит бизнесмен Тавиденков, с дочерью которого, как нам стало известно, встречается ваш брат.
– Увы, – тихо сказала Марина Ярославовна.
И было непонятно, скорбит ли она о смерти Фрола Евгеньевича или сожалеет о том, что брат влюбился в не подходящую для него девушку.
– В наше агентство обратилась Стелла Эдуардовна. Она считает, что с её мужем расправился ваш отец.
– Так вот на кого вы работаете, – воскликнула Полянская, и от её былой дружелюбности не осталось и следа.
– Вы ошибаетесь, Марина Ярославовна. Мы отказали Тавиденковой. Но у меня нет сомнений в том, что она выложила свою версию полиции.
– Пожалуй, вы правы, – голос женщины стал прежним. – К нам приходил следователь. Но вы же понимаете всю абсурдность обвинений Стеллы Эдуардовны?
– Естественно. А с Фролом Евгеньевичем вы были знакомы?
– Шапочно.
– Вы давно знаете, что ваш брат встречается с Дашей?
– И да, и нет, – неопределённо отозвалась Полянская.
– То есть?
– Он мне об этом не говорил, – пояснила Марина Ярославовна. – Но я знаю, что отец запретил ему встречаться с этой девушкой. Значит, Ваня встречался с ней?
– Причина отцовского запрета? – спросила детектив.
– Папа на дух не переносит нынешних богатеев.
– А вы?
– Стелла добилась, чтобы моего мужа уволили с их предприятия.
– Понимаю ваши чувства…
– Сейчас это уже не имеет значения.
– Вот как?
– Да, мужу практически сразу после увольнения предложили хорошую работу на заводе. И он ею доволен.
– А вы?
– Если вы интересуетесь зарплатой, то в деньгах муж не потерял от ухода с предприятия Тавиденкова. Скорее, выиграл. Да и в моральном плане тоже, на новой работе к нему относятся с уважением, не заставляют перерабатывать. Рабочие субботы бывают редко. А у Тавиденкова и Кобылкина все недели шестидневные. Представляете?
– Вполне. Я надеялась узнать от вас об отношениях Дарьи Тавиденковой с родителями. В частности, с отцом.
– К сожалению, ничем не могу вам помочь, – ответила Марина Ярославовна.
– Я уже поняла это. Скажите, у вас есть с собой фотографии вашего отца? – неожиданно спросила Мирослава.
– Конечно. Но зачем? – удивилась Полянская.
– Просто захотелось увидеть. А то я столько слышала о нём. – Детектив лукавила, Морис показал ей страницы сына Королёва, и там были фотографии всех членов семьи. Страницу Дарьи Тавиденковой она также просматривала вместе с Миндаугасом. Но ей было важно увидеть, как отреагирует на её просьбу Полянская. Реакция Марины Ярославовны была естественной и не вызывала вопросов.
– Вот, смотрите, – сказала женщина и протянула детективу свой телефон.
– Ваш отец молодо выглядит, – обронила детектив.
– Да, – с тёплой улыбкой согласилась Полянская, – папа держится молодцом, – она взяла из рук Мирославы свой телефон, но тотчас снова вернула его, – а это мой муж Глебушка, детки Мария и Артём. Листайте дальше! Вот Ванечка, мой брат.
– А фотографии Дарьи у вас нет?
– Извините, нет. – Полянская нахмурилась и забрала свой телефон из рук детектива.
– Что ж, на нет и суда нет, – беспечно проговорила Мирослава.
Когда детектив собралась уходить, Полянская тоже встала. Волгина догадалась, что женщина хочет то ли что-то сказать ей, то ли спросить.
– Я вас слушаю, Марина Ярославовна.
– Я только хотела спросить, – Полянская замялась.
– Спрашивайте.
– Полиция может поверить наговорам Стеллы Эдуардовны?
– Думаю, что нет, – и, подумав, добавила: – Я практически уверена в этом.
– Я так боюсь за отца, – призналась Полянская и, прижав руки к груди, проговорила: – Понимаете, папа человек старой закалки. Прямолинейный и, как это ни банально звучит, верный идеалам своей юности. Переубедить его невозможно. Но в то же время я уверена, что отец не способен на убийство.
– Марина Ярославовна, – детектив осторожно дотронулась до руки женщины, – вам не о чем беспокоиться. С вашим отцом всё будет хорошо.
– Спасибо! – горячо выдохнула Полянская.
– Если у вашего отца возникнут какие-либо недоразумения…
– Вы думаете, что ему всё-таки могут предъявить обвинения? – перебила детектива вновь переполошившаяся дочь учителя истории.
– Да нет же! Вообще! Теоретически. Не обязательно касаемо именно этого дела, вы всегда можете обратиться в наше агентство. Вот, возьмите мою визитку.
– Ну, что вы! – Полянская испуганно отшатнулась. – Мы не сможем с вами расплатиться.
– Глупости, Марина Ярославовна! Мы всегда сможем договориться. И вам не стоит беспокоиться.
– Спасибо, – искренне вырвалось у Марины Ярославовны, – вы камень сняли с моей души. – Она уже было собралась попрощаться, как остановилась и спросила: – А что же будет с Ваней?
– Что с ним может быть? – не поняла Мирослава.
– Его отношения с Дашей, вдруг они зашли слишком далеко?
– И что? Я думаю, что молодые люди сами разберутся со своими чувствами.
– Так-то оно так. Но ведь яблоко от яблони недалеко падает.
– Разрешите с вами не согласиться, – ответила Мирослава. – Как говорили в советские времена, сын за отца не отвечает.
– Так только говорили. А на самом деле…
– Хорошо. Перейдём к жизненным примерам. Сколько существует родителей, многого достигших и ведущих высокоморальный образ жизни и при этом имеющих непутёвых детей. Что это?
– Не знаю.
– Я бы сказала, что издержки воспитания. И точно уж не гены.
Полянская задумалась.
– И в то же время, – продолжила Мирослава, – у алкоголиков, воров и так далее нередко вырастают замечательные дети, которые становятся достойными людьми, приносящими пользу обществу, создающими счастливые семьи.
– Вы убедили меня, – кивнула Полянская. – Вот бы вам с моим отцом поговорить! – вырвалось у женщины.
– Нет, уж увольте! – решительно ответила детектив, вспомнив состояние Шуры после беседы с учителем истории.
– Я понимаю. Но может быть, – нерешительно продолжила Марина Ярославовна, – вы поговорите с Ваней.
Мирослава задумалась, потом ответила:
– Не обещаю, но подумаю над вашей просьбой.
– Спасибо!
– Пока не за что.