Кимура изо всех сил выворачивает свои суставы, пытаясь освободиться от скотча, стягивающего запястья, и сбросить плотные петли веревки, которой перемотаны лодыжки, но узлы нисколько не ослабевают.
«Есть один секрет, чтобы сделать это, Юити». В его памяти вдруг всплывает незваное воспоминание. Кто-то называет его по имени. Сцена, о которой он не вспоминал уже много лет – быть может, ни разу с того времени, как она произошла: дом, в котором он вырос, мужчина двадцати лет, чьи ноги и руки крепко связаны… «Ну-ка, посмотрим, как тебе удастся выпутаться, Сигэру», – смеется его отец. Его мама стоит рядом, она тоже от души смеется, и Кимура, который еще даже не пошел в младшую школу, присоединяется к родителям. Этот Сигэру был бывшим работником его отца, который продолжал навещать их время от времени. В нем было что-то дерзкое, как в молодом атлете, и он был честным и открытым парнем, этот Сигэру. Он считал отца Кимуры кем-то вроде своего наставника, и, похоже, был также очень привязан к маленькому Кимуре.
«Твой отец был очень строгим начальником, Юити. Так что его хоть и звали Кимура Сигэру, а все называли его не иначе как Кондором»[26]. Юношу и отца Кимуры звали одинаково – «Сигэру», что, по всей видимости, и послужило их сближению. Когда отец и Сигэру вместе выпивали, последний часто жаловался на свою работу: «Очень, знаете ли, тяжелая. Так что я подумываю найти себе что-нибудь другое». Несмотря на то что взрослые старались говорить тихо, маленький Кимура слышал их разговоры и понимал, что взрослая жизнь полна проблем, а взрослые не всегда такие сильные, какими кажутся. В какой-то момент пути его семьи и Сигэру разошлись. Что Кимура о нем помнил, так это тот эпизод, когда Сигэру повторил трюк с освобождением, виденный им в телевизионном шоу. «Я тоже так могу», – заявил парень, увидев, как фокусник с легкостью выпутывается из связывавшей его веревки.
Но в тот самый момент, когда Сигэру показывал, как именно нужно выпутываться из веревки, Кимура рассеянно перевел взгляд на происходящее в телевизоре.
«Как же он это сделал? Как ему это удалось? Неужели в этом воспоминании нет ни единой зацепки?»
Кимура отчаянно копает спящую гору своей памяти в надежде извлечь из нее жизненно важную крупицу информации, какой-нибудь ключ к тому, как же Сигэру удалось освободиться, – но не находит там ничего.
– Дедуля, подожди меня немного, лады? Я только в туалет схожу. – Принц встает и делает шаг в проход.
Кимура смотрит на него, на его дорогой пиджак: совершенно очевидно, что мальчишка из богатой семьи, которому никогда ни в чем не было отказа. «Не могу поверить, что я должен выполнять приказания такого сопляка», – мучительно размышляет Кимура.
– Может, принести тебе выпить? – издевательски спрашивает Принц. – Маленькую баночку сакэ? – Отпустив эту омерзительную шутку, он удаляется в направлении хвоста поезда.
Кимура вспоминает, что туалет в противоположной стороне к ним ближе, но не собирается выдавать эту информацию.
«Нет сомнений в том, что этот мальчишка из богатой семьи, у него все есть. Всего лишь богатый испорченный школьник». Он думает о том, как впервые встретил Принца несколько месяцев назад…
В небе громоздились тяжелые кучевые облака, между которыми не было видно ни единого просвета, когда Кимура под утро вернулся домой с дежурства в больнице Кураи-тё, где работал охранником. Когда он пришел домой, Ватару пожаловался на боль в животе, и Кимура отвел его к педиатру. Обычно он отводил сына в детский сад и сразу же ложился спать, но в тот день у него не было такой возможности; голова у него кружилась и болела от усталости. К тому же в больнице оказалось неожиданно много народа. И, разумеется, Кимура не мог выпить в комнате ожидания. Он заметил, что у него дрожат руки.
Ему казалось, что у всех остальных детей в комнате ожидания симптомы гораздо легче, чем у Ватару. Он чувствовал нарастающее раздражение, рассматривая их лица, казавшиеся ему масками притворного страдания. «Чертовы симулянты; им следовало бы пропустить вперед тех, кто по-настоящему мучается», – со злостью думал Кимура. Вид других родителей тоже вызывал у него отвращение. Каждый раз, когда из кабинета выходила и заходила обратно медсестра, его взгляд прилипал к ее заднице.
В конце концов выяснилось, что у Ватару симптомы тоже легкие. Прямо перед тем, как их вызвали, он повернулся к отцу и виновато прошептал: «Папочка, по-моему, мне лучше». Но Кимура не хотел возвращаться домой, так и не попав на прием к врачу после такого долгого ожидания, так что он сказал Ватару прикинуться, что у него все еще очень болит живот, так что его осмотрел врач и выписал ему лекарство, после чего они покинули клинику.
– Папочка, ты пил, да? – неуверенно спросил Ватару, когда они вышли из здания на улицу.
Когда Кимура услышал, что его сын чувствует себя лучше, он сделал глоток из небольшой, всегда имевшейся у него при себе бутылки. Ватару, по-видимому, это заметил.
«Если боль Ватару будет продолжаться или усилится, от переживаний я точно напьюсь, так что лучше сейчас немного промочить горло», – подумал Кимура, вытащил из кармана бутылку, отвернулся к стене, чтобы другие пациенты и их родители, ожидавшие приема, не видели, что он делает, и отхлебнул немного – самую малость, можно сказать, разве что язык намочил. В бутылке был дешевый бренди. Кимура всегда носил ее с собой на работу, чтобы у него была возможность сделать глоток, когда ему это было необходимо. Он говорил себе, это подобно тому, что человек с аллергией всегда имеет при себе спрей с лекарством. Если у него не будет алкоголя, он не сможет сосредоточиться и выполнять свою работу охранника. Его руки будут дрожать, он может уронить свой фонарик при обходе, и ничего хорошего из этого точно не выйдет. Так что у него всегда должно быть наготове лекарство от его хронического заболевания. Его рассуждения в конечном итоге сводились к аксиоме: «Алкоголь необходим мне для выполнения моей работы».
– Ватару, ты знал, что бренди – это дистиллированный спирт, а процесс дистилляции был изобретен в древней Месопотамии?
Конечно же, Ватару ни о чем подобном понятия не имел. Все, что он знал, – это то, что папочка снова выдумывает какие-то оправдания и приплел ко всему какую-то непонятную «Мэ-со пота-потапию» – по крайней мере, слово смешное.
– По-французски дистиллированный спирт называется eau de vie. Знаешь, что это значит? Это значит «вода жизни». Разве не здорово – «вода жизни»! Вода жизни, – повторил Кимура, и просто от произнесения этого словосочетания настроение у него улучшилось. Так и есть: дешевый бренди из бутылки – это его спасение, его жизненно необходимое лекарство.
– Но доктор удивился, что от тебя пахло алкоголем, папочка…
– У него же была маска на лице, у этого доктора.
– Но даже в маске ему не понравился запах.
– Это же вода жизни; какая разница, какой у нее запах. Уж врач-то должен это понимать, – проворчал Кимура.
– Я хочу пи́сать, – сказал Ватару, когда они шли по торговой улице по пути к их дому.
Кимура отвел его к ближайшему зданию, целиком состоявшему из модных магазинов одежды для подростков, чтобы поискать там туалет. На первом этаже ничего не оказалось, и им пришлось подняться на эскалаторе на второй этаж (пока они ехали, Кимура проворчал себе под нос несколько крепких ругательств), чтобы пройти по казавшейся бесконечной галерее магазинов и оказаться наконец возле туалетов в противоположном конце здания.
– Ты же можешь дальше сам справиться, приятель? Я тебя здесь подожду. – Он легонько хлопнул Ватару по попе и сел на скамейку, стоявшую в коридоре рядом с туалетами. Прямо напротив него в магазине европейской брендовой одежды сидела симпатичная продавщица с большой грудью и вдобавок с глубоким вырезом обтягивающей футболки, так что он собирался посидеть тут и немного развлечься, рассматривая ее.
– Ага, я могу сам справиться, – гордо заявил Ватару, развернулся и скрылся за дверью туалета.
Он вернулся почти сразу же. Кимура опустил взгляд на свои руки и увидел в них бутылку с бренди. «Когда я успел ее достать? Не помню. Крышка закрыта, значит, я еще не успел выпить». Он как будто восстанавливал порядок действий другого человека.
– Быстро ты… Пописал хоть?
– Пописал. Но там было полно!
– Полно? Полно мочи?
– Нет, полно старших мальчиков.
Кимура поднялся со скамейки и со словами «Каких таких старших мальчиков?» направился к дверям мужского туалета.
– Папочка, они были какие-то странные, – Ватару потянул его за рукав, – давай лучше пойдем домой.
Кимура не обратил на его просьбу никакого внимания. Так, значит, там кучка мальчишек-подростков, которые курят «травку» или обсуждают какую-нибудь гадость, планируют обокрасть магазин или что-нибудь в этом роде… Разобраться с этими сопляками будет для него отличным способом немного выпустить пар. Кимура чувствовал гнетущее раздражение, вызванное недостатком сна и в большей степени – недостатком алкоголя в его организме, так что компания мальчишек подвернулась как нельзя кстати.
– Подожди меня здесь, – сказал он Ватару и оставил его одного на скамейке.
Там было пятеро учеников средней школы в школьной форме, с по-детски невинными лицами. Туалет был просторный, с рядами писсуаров вдоль двух стен и четырьмя кабинками возле одной. Мальчишки собрались у кабинок. Они мельком взглянули на вошедшего Кимуру и вернулись к своей мини-конференции. Тот как ни в чем не бывало остановился у ближайшего к ним писсуара и расстегнул ширинку. Пока моча лилась в белую фаянсовую чашу, он прислушивался к тому, о чем болтали школьники. Возможно, это была просто бессмысленная болтовня, или же они планировали какую-нибудь дурацкую шутку. Кимура подумал, что нужно их как-нибудь задеть. Он давно уволился со своей беспокойной работы, но это не означало, что ему разонравилось причинять другим беспокойство.
– И что нам теперь делать? – послышался за спиной Кимуры злой голос одного из школьников.
– Кому-нибудь придется объяснять это Принцу.
– Да, только вот кому? Это ведь ты сдрейфил и сбежал в последний момент.
– Ничего подобного. Я был готов это сделать. Это Такуя сдрейфил. Сказал, что у него живот болит.
– У меня правда заболел живот.
– Вот сам и скажи это Принцу. «Ой, у меня вдруг живот заболел, так что я не смог сделать то, что ты сказал!»
– Ну уж нет! Я и в прошлый-то раз шок едва выдержал. Если будет еще сильнее, я просто умру.
Затем они замолчали.
Кимура не знал подробностей дела, которое они обсуждали, но по услышанным отрывкам разговора мог достроить общую картину.
У этих пацанов из средней школы был лидер. Возможно, их одноклассник, или старшеклассник, может быть даже взрослый, но кто-то, кто отдавал им приказы. Скорее всего, тот самый Принц, которого они обсуждали. Дурацкая кличка. Итак, они обманули ожидания его высочества, не выполнив какой-то из его приказов, – подвели его, значит. Из-за этого Принц, скорее всего, рассердится. И теперь эти мальчишки пытаются придумать, что ему сказать и кто возьмет на себя вину. Для этого они и собрались на совещание в сортире. Вот в чем дело. «Крестьяне должны собрать достаточный оброк, чтобы их господин остался доволен», – ошеломленно подумал Кимура, отметив про себя попутно, что струя мочи, лившаяся в писсуар, все никак не может иссякнуть.
Одного он никак не мог понять: один из мальчишек упомянул шок. Что, имелся в виду электрошок? В голове у Кимуры возникла картина смертной казни с использованием электричества, применявшаяся в Америке. Электрический стул. Но он не мог представить себе, чтобы мальчишка говорил о чем-то подобном. Но ведь потом он сказал: «Если будет еще сильнее, чем в прошлый раз, я умру», – и это потрясло Кимуру. Десятилетним мальчишкам ничего не стоит сказать что-нибудь вроде «я умру», «я убью тебя», «меня убьют», – они относятся к этим вещам гораздо легче, чем эти вещи того заслуживают, и не придают разговорам о смерти никакого значения. Но здесь было другое. Кимура чувствовал, что этот мальчишка действительно беспокоится о возможности собственной смерти.
Он наконец закончил. Застегнув ширинку, сделал шаг к детям.
– И что вы, детишки, делаете в таком грязном месте? Вы тут всем мешаетесь. И кто в итоге будет приносить извинения его высочеству Принцу?
Он сделал еще один шаг вперед и вытер свою немытую правую руку о плечо ближайшего к нему подростка, самого мелкого из пятерых.
Они мгновенно развернулись, перестроились из тесного кружка в ровный ряд, и все как один уставились на Кимуру. На всех пятерых была та же самая школьная форма, но теперь они выглядели иначе – изменились не только их позы, но и выражения их лиц. Один был высокий, его дерзкое лицо покрывали юношеские прыщи; у другого была короткая стрижка; третий был толстый и с глупой физиономией. Они хотели выглядеть угрожающе, но, с точки зрения Кимуры, это были всего лишь маленькие дети.
– Вы, ребята, можете сколько угодно здесь советоваться, но так ничего и не решите. Не лучше ли просто пойти и извиниться перед этим вашим Принцем? – Кимура хлопнул в ладоши, и мальчишки вздрогнули от неожиданности.
– Не твое дело!
– Проваливай отсюда, старикан!
Вид таких безобидных мальчишек, которые строили из себя крутых, заставил Кимуру улыбнуться.
– Вы, ребята, небось перед зеркалом тренируетесь строить такие страшные лица? Я хочу сказать, что и сам так делал, когда учился в средней школе. Насупить брови, типа на что ты пялишься, придурок? Типа того. Это требует практики. Но, скажу вам как на духу, это все совершенно бесполезно. Как только закончится подростковый период и вы повзрослеете, самим смешно станет. Так что лучше посмотрите порнушку в интернете – больше толка будет.
– От этого типа несет перегаром, – сказал тот, что был с короткой стрижкой. Он был хорошо сложен и выглядел старше своих лет, но то, как он преувеличенно поморщился, зажав пальцами нос, выдавало в нем маленького мальчика.
– Так что вы сегодня пытались сделать, ребята? Может, расскажете такому старикану, как я, и он сможет вам помочь по-дружески, а? Чего хотел от вас этот ваш Принц?
Поначалу школьники только насупленно молчали. Затем один из них – тот, что стоял дальше всех от Кимуры, спросил:
– А ты это откуда знаешь?
– Я подслушал вашу болтовню, пока писал. Бо́льшую часть услышал. – Он по очереди окинул взглядом каждого из пятерых. – Так что, вам нужен мой совет? Я буду рад помочь вам с вашим мучительным выбором. Может, расскажете старикану про вашего Принца?
Они молчали, обмениваясь друг с другом взглядами, как будто у них было тайное совещание.
– Да ладно, вы что, правда подумали, что я стану давать вам советы?! – неожиданно заорал Кимура. – Да я просто пошутил! Это была шутка! С чего бы мне давать советы кучке придурков вроде вас? Уверен, что на большее, чем залезть в секс-шоп или побить одноклассника, вы не способны! Что в этом такого страшного?
Но они совсем не выглядели успокоенными – напротив, их лица были сосредоточенны, как будто происходил какой-то очень важный разговор. Кимура удивленно нахмурился. «Почему они так напуганы?» Он направился к раковине и наконец помыл руки. В отражении в зеркале увидел, что мальчишки снова встали в круг и возобновили свою дискуссию, еще более сосредоточенные и напряженные, чем прежде.
– Ладно, извините, что так скверно подшутил над вами. До скорого. – Он вытер мокрые руки о школьный пиджак одного из них – не того, которого он раньше потрепал за плечо; но на этот раз они, похоже, даже не заметили этого.
Кимура вышел из туалета.
– Ватару, папочка вернулся! Прости, что заставил тебя ждать…
Но Ватару не было на скамейке. Кимура покрутил головой в разные стороны. Куда он мог запропаститься?.. Посмотрел вдоль коридора между магазинами, но Ватару нигде не было видно.
Почти бегом он бросился в магазин, где сидела продавщица с большой грудью, и подскочил к ней чуть не вплотную.
– Эй, ты!
Поднимая на него свои большие глаза, она неторопливо провела рукой по каштановым волосам, накручивая пряди на пальцы. На лице ее читалось недовольство, хотя он не мог сказать, что именно ей не понравилось: то, что он так грубо к ней обратился, или же разивший от него запах перегара.
– Не видела здесь маленького мальчика, примерно вот такого роста, – Кимура показал ладонью на уровне своего бедра.
– А… – ответила она неуверенно. – Я видела, как он пошел туда. – Она показала на коридор за магазинами.
– Туда? Зачем ему понадобилось туда идти?
– Не представляю. Но он был с другим мальчиком.
– В смысле, с другим мальчиком? – Кимура повысил голос. – Другом из детского сада?
– Я подумала, что это, наверное, его старший брат. Он выглядел как ученик средней школы. Аккуратно подстрижен, хорошо одет; видать, из богатой семьи…
– Мальчик из богатой семьи? И кто это, по-твоему, был?
– Да откуда же мне знать?
Не сказав девушке спасибо, Кимура бегом бросился из магазина. Вдоль по коридору, за угол, безумно озираясь по сторонам. «Ватару, куда ты ушел, где ты?! Где же ты?!» Он представил себе презрительный взгляд его бывшей жены, как она спрашивает его: «Ты вообще способен позаботиться о собственном ребенке?» Его бросило в пот, а пульс участился, и в висках словно застучал молот.
Когда он наконец нашел Ватару возле движущихся вниз эскалаторов, почувствовал такое облегчение, что готов был опуститься на колени. Его сын держался за руку с мальчиком в школьной форме. Кимура рявкнул на них и вырвал руку Ватару из руки незнакомого мальчика. Несмотря на резкость этого действия, тот остался совершенно невозмутимым. Он спокойно посмотрел на Кимуру и спросил Ватару:
– Так это и есть твой папочка?
Мальчик был примерно сто шестьдесят пять сантиметров ростом, немного худощавого сложения, с длинноватыми иссиня-черными волосами, которые, казалось, были легкими, как пух. Его глаза со складкой верхнего века были большими и ясными и как будто сверкали, как глаза кошки в темноте. «Он выглядит почти как женщина», – подумал Кимура. По его спине внезапно пробежал холодок, словно его действительно пристально рассматривала привлекательная женщина, и он про себя невесело усмехнулся.
– Чем ты тут занимаешься?! – Кимура сжал руку Ватару и притянул его к себе. Он сказал это мальчишке в школьной форме, но Ватару решил, что отец его ругает.
– Он сказал, что мой папочка пошел сюда, – робко проговорил мальчик с виноватым выражением лица.
– Сколько раз я говорил тебе не доверять незнакомцам?! – Тон Кимуры был резким, но как только он произнес это, подумал о том, сколько раз его родители, дедушка и бабушка Ватару, осуждали его за то, что он не говорит мальчику подобных вещей.
Кимура повернулся и грозно спросил у красивого школьника:
– Кто ты такой?
– Я ученик средней школы Канояма, – мальчишка выглядел спокойным и собранным, как будто просто делал то, что сказали ему школьные учителя. – Мои друзья заболтались в туалете, и я подумал, что они могли напугать этого маленького мальчика, так что просто решил с ним прогуляться и увел его подальше оттуда. А потом он сказал, что не знает, где его папа, и я повел его к стойке информации.
– Я тоже был в туалете. И Ватару это знал. Не пытайся мне лапши на уши навешать, говоря правильные слова.
Ватару, похоже, был уверен, что отец сердится на него, поэтому втянул голову в плечи и только жалобно смотрел на Кимуру.
– Ну, это странно, потому что он не сказал мне, что знает, где вы находитесь. – Ученика школы Канояма было не так-то просто сбить с толку; он даже не покраснел нисколько, услышав в свой адрес обвинения. – Может быть, он счел мою манеру речи пугающей и побоялся со мной заговорить… Я ведь волновался за него, так что мог быть чересчур строгим.
Кимуре это не понравилось. Даже больше, чем то, что этот мальчишка увел Ватару. Его беспокоило спокойствие этого мальчика, то, что он не казался даже чуть-чуть задетым жестким допросом, который учинил ему Кимура. Не похоже было, что мальчишка грубиян или, наоборот, пронырливый хитрец – нет; но было в нем что-то тревожащее. Какое-то лукавство или даже коварство сквозило в его вежливых спокойных ответах.
Уже собираясь уйти вместе с Ватару, Кимура сказал:
– Те дети в туалете говорили о каком-то Принце. И выглядело это так, что у них там секретное собрание.
– Принц – это я, – беззаботно ответил мальчишка. – Меня зовут Оджи; записывается теми же иероглифами, что и «принц»[27]. Странное имя, правда? Многие находят это забавным и, вместо того чтобы называть меня Сатоши Оджи, зовут меня Принц Сатоши или просто Принц. И да, просто чтобы вы знали: мы с друзьями могли устроить секретное собрание в туалетной комнате, но мы не курили там «травку» и ничего противозаконного не делали. – С этими словами он развернулся и как ни в чем не бывало зашагал к туалетам.
Принц возвращается в вагон и отвлекает Кимуру от его воспоминаний.
– Что ты собирался сделать с Ватару в тот первый раз, когда мы встретились? – спрашивает его сидящий со связанными руками и ногами Кимура.
– Я хотел кое-что проверить, – сладким голосом отвечает Принц. – Я слушал, что говорят мои одноклассники в туалете.
– Слушал? Ты что, спрятался там где-то и подслушивал?
– Нет, просто один из моих друзей спрятал маленькое устройство в кармане своего форменного пиджака.
– У тебя был шпион? – Это слово кажется Кимуре немного детским, и он чувствует, как его лицо краснеет от смущения. – Ты беспокоился, что твои люди будут говорить о тебе гадости за глаза?
– Не совсем так. Я не имею ничего против того, чтобы люди плохо обо мне говорили. Но если б они заподозрили, что их слушают или что среди них есть шпион, между ними начался бы разлад. Они перестали бы доверять друг другу. Это мне и было нужно.
– Какое это имеет отношение к нашей ситуации?
– Как я и сказал, все, что я делал, это только слушал их беседу. Позже я собирался дать им понять, что среди них есть шпион, чтобы они с ума посходили от взаимных подозрений. На самом деле в конце концов так и получилось. Но когда я стоял там и слушал, я заметил, что твой мальчик смотрит на меня. Выглядело так, будто он мною заинтересовался, и я подумал, что могу с ним немного поиграть.
– Ему шесть лет. Не могу себе представить, что у него в голове было что-то определенное, когда он смотрел на тебя.
– Я знаю. Но он просто подвернулся мне под руку, и я захотел с ним поиграть. Я хотел узнать, что будет от этого с маленьким ребенком.
– Что будет от чего?
– От электрического шока, конечно. Я хотел посмотреть, как ребенок его возраста отреагирует на высокое напряжение. – Он показывает на свой рюкзак, где спрятан электрошокер. – Я хотел испытать его, но тут появился ты, дедуля, и все мне испортил…