Точно так же Персефона есть подземная Гера – Juno inferna.
Я. Гримм допускает тождественность между богом Loki и великаном Logi (naturkraft des feuers, от liuhan – lucere), сыном Форниотра (forn-iotr, der alte iotr, iötunn).
Zumal vorstechend ist die analogie, dass Hefäst durch Zeus vom Olymp herabgestürzi wird, wie der böse feind durch gott aus dem himmel in die hö11e, obgleich die Edda von Loki weder einen solchen sturz berichtet, noch ihn als künstlichen schmied und meister der zwerge darstellt.
Римляне чтили Марса под образом кривого меча – hasta curva.
Народная поговорка: «Черт хром, да с рожками».
Světlonosi собираются на лугах и полях, танцуют, сбивают путников с дороги и бросаются им на спину; можно накликать их свистом.
Люцифер, владыка ада, по самому значению его имени был первоначально светлым духом.
Сказание о великом святителе о Иване, архиеп. великого Новаграда, како был единой нощи из Новаграда в Иерусалиме-граде и паки взвратися.
«Дочекався чортовой мами!»
Народные поговорки утверждают, что «черт и баба – родня между собою», «где черт не сможет, туда посылает бабу».
Напомним, что суббота (dies Saturni) есть по преимуществу день поминок.
У пророка Исайи: «…и расшири ад душу свою, и разверзе уста своя». На стенной живописи вологодского Софийского собора под стопами Спасителя, изводящего из ада души праотцов, изображены сокрушенные врата, вереи и заклепы.
Между небом и подземным царством ада земля составляет средину – Midhgardh (media domus).
Пекло – смола; пекла моуки – inferni poenas; «посмоли же ковчег пеклом»; пекол, пекл, пькол – смола или асфальт.
Г. Микуцкий сближает dah со славянским «жег»; «д» изменяется в «ж», как в словах: орудие – оружие, куделя – кужеля.
Φλεγω – пожигаю. «Калевала» упоминает огненную реку; волны ее бьют в скалу, на вершине которой сидит орел (молниеносная птица) и точит свой клюв.
В стихирах недели мясопустной, по рукописи XV столетия, читаем: «…река же огньная пред соудищем течет, оужасая вьсех… плачю и рыдаю, егда во оуме приимоу огнь неоугасимый, тмоу кромешноую и пропасть глоубокоую, лютого червия неоусыпающего и скрежет зоубный».
Имя, указывающее на грозовое божество (χάροψ, χαροπός).
Styx nebulas exhalat iners.
Ср. со сказаниями о райских реках; дождевые, грозовые потоки равно принадлежат и раю, и аду, только на обрисовку их здесь и там употреблены различные поэтические краски.
Киммериане = жители загробной области, усопшие; Одиссей отправляется к ним вопросить душу мудрого Тирезия. «Auch deutet ihr name auf Erebos und Unterwelt, da sie auch Κερβέριοι hiessen, welches wahrscheinlich wie der name des griechischen höllenhundes Κερβέρος, mit έρεβος zusammenhängt, während der name Κιμμέριοι auf eine andere form desselben wortes, nehmlich auf έρεμνός führt». Ср. с преданиями о блаженном народе гипербореях.
Mutspelli (muspille), по объяснению Я. Гримма, – слово сложное: вторая часть его spilli, spelli, spell роднится со сканд. spiöll – corruptio, spilla – corrumpere, англос. spillan – perdere, анг. spill, др.-в. – нем. spildan, др. – сакс. spildian; mud, mu (mû?) заключает в себе понятия земли или дерева. Следовательно, mudspelli есть поэтическое название огня как потребителя деревьев, пожирателя дров.
Список Троицкой лавры относят к XII веку. Хождение по мукам апокрифическая литература приписывает и апостолам, и святым.
Греческие мифы о Титии и Сизифе стоят в связи с преданиями о Прометее и великанах, бросающих облачные скалы и горы.
Лужичане приостанавливают в этом случае все полевые работы.
Предлог «зa» означает начало действия; следовательно, приведенные слова буквально означают начало мрака или смерти (= зимы).
У литовцев и леттов Welnas, Wels – бог смерти превратился в дьявола.
Перевод: встать не может; Морена усыпила его в черную ночь.
Другое имя, даваемое этой богине, – Smrtonoška.
Смерть считали также порождением Земли и Тартара и давали ей эпитет αίενυπνος – всегда сонная.
Энеида называет ад жилищем теней и Сна.
Поэтому думают, что обмиравшие могут предсказывать, и жрецы пользуются иногда этим суеверием ради собственных выгод.
Итал. cimeterio, фр. ciemeterium, rpeч. χοιμετηριον (χοίμαω – дремлю, сплю) – кладбище = усыпальница.
Приснился молодцу сон, говорит песня: упали на его дом пчелы, а на подворье – звезда, и выпорхнула со двора кукушка. Пчелы предвещают печаль (их мед необходим при поминальных обрядах), звезда – рождение дитяти, а отлет кукушки – смерть матери. Есть поговорка: «Страшен сон, да милостив Бог».
См. сказки о куме-Смерти.
Вариант: Ездил Аника-воин по чистым полям, по темным лесам, никого не наезжал – не с кем силы попробовать. «С кем бы мне побиться? – думает Аника-воин. – Хоть бы Смерть пришла!» Глядь – идет к нему страшная гостья: тощая, сухая, кости голые! И несет в руках серп, косу, грабли и заступ.
Ср. со списком о «Прении Живота с Смертию»: «Живот б человек и прииде к нему Смерть. Он же устрашися вельми и рече ей: кто ты, о лютый зверь? Образ твой страшит мя вельми, и подобие твое человеческое, а хождение твое звериное».
Дифенбах сближает слова «гроб», «гребу» и «грабли».
То же сравнение находим и у немцев.
Предание это перешло и к мордве, и к черемисам: Юма, создавши человеческое тело, отправился творить душу, а к телу приставил пса, который тогда еще не имел шерсти. Злой Кереметь произвел такой холод, что пес едва не замерз; потом дал собаке шерсть и, допущенный к человеку, охаркал его тело и тем самым положил начало всех болезней. Собака олицетворяет здесь стихийные силы природы, на что указывает и создание ее из слез, слюны и мокрот (= древнейшие метафоры дождя).
О страдающих запоем простолюдины думают, что они проглотили маленького чертика, когда тот плавал в рюмке вина.
Кавказские горцы бешенство и бред приписывают влиянию нечистой силы. Подобные же верования встречаем у разных инородцев.
Паралич.
«Лунь его вхопив» – он околел.
Износиться – похудеть.
То есть она не взирает на сан.
В крестоцеловальных записях читаем: «…ни ведовством по ветру никакого лиха не посылати».
Кликуша = крикуша, крик и крич = клик и клич.
Кликуши обыкновенно пророчат о гневе божием и скором светопреставлении.
«Дети бегают рода».
Финны признают болезни родными братьями, сыновьями старухи Launavatar.
Немецкая сага рассказывает, что одного бедняка давил по ночам эльф, а когда вносили в комнату зажженную свечу – оборачивался в соломинку или перо. Догадались сжечь эту соломинку, и мучительный эльф уже более не являлся.