Утро доброе!
Глупости. Обещала насыщенный день? Получите, распишитесь. Только кто-то из нас ошибся: то ли я, то ли курьерская. Все утро наперекосяк. Будильник проспал, дождь давно бодр. Откуда, зачем? Не имею к этому ни малейшего отношения: в городе хватает ведьм. Ною тебе, сидя на окне, ручка еле пишет, заменю ее когда-нибудь на карандаш. Да-да, обрати внимание. И ты, брыыысь! Отвратительное холодное утро, холодное одеяло, холодный кофе. Надо выходить за пределы, а у меня ни желания, ни надувной лодки. Какого черта я вообще согласилась менять координаты?! Кто высовывает нос, неважно каких он размеров, в такую погоду?! Причем сама же набираю: «Да, конечно!». Кошка пыталась остановить. Ссора. Остановилась чистота моего белья от более близкого общения с темным напитком. В поисках альтернативы, наткнулась в шкафу на старый альбом – свидетеля давно оставленного человеческого состояния. Там я улыбаюсь. Дождь усиливается, кофе в кружке и на рубашке остывает. Соседи разбили тишину перфоратором. Вынуждена собираться. Отбросила лучи прошлого на диван, а остатки настоящего – в цветок. Задела цветок, цветок меня. Последний в неравной битве проиграл. Кошка вот-вот начнет вырисовывать ангелочков на полу, разводя лапы. Какие к черту ангелочки в это утро, да и вообще в этой квартире?! Пора выходить. Из завтрака – пятна мнимой бодрости на репутации рубашки. Черт, поганое утро! Все этот человек и встреча! Ненавижу лишние разговоры! Испортил все утро и день! Еще этот будильник… А пошли-ка со мной, дружок. Так мне будет спокойнее.
Ох, видимо, будем чаще видеться. В магазине какая-то вредная бабка, распознающая цифры только при обозначении скидок, минут десять расплачивалась с продавцом. Кошелек с глупостью она забыла закрыть. У меня только бутылка воды! Как итог: улицы тонут – я сохну. Все это наглость людей. Для них нужно сделать отдельные места сбора, а лучше города. Затем навязчивая кассирша, неумело пытавшаяся увеличить мою потребительскую корзину… Несколько вечностей потребовалось, чтобы вырваться из временной петли.
Череда зонтов, врезающихся друг в друга и в тех, кто избежал этой участи: спасти голову от дождя и мыслей. Один такой порвал мне колготки, на мокрой дорожке свернув не туда. Превратить бы вас всех в жаб, самая подходящая погода. Метро – отдельная вселенная, недосягаемая, для одиноких, нуждающихся во внимании и физической близости. Мне это чуждо: каждый локоть отторгается телом. За что ненавидел мир создатель десятого круга? На тебе: духота, чужие взгляды, сморкания, рюкзаки и слюни, извергаемые пустой, давящей болтовней: «Так вот, я ему говорю!», «Сама отойди!», «Да это полный трындец, ха-ха!», «Ну, маааааам!». Извергнута вагоном. Видимо, имею грехов больше, чем полагала. Сансара – такое себе. Гонит и полупустая скамейка в переходе. Вновь это дурацкое рядом: «Да это полный трындец, ха-ха!». Да удали из заготовок фразу для себе подобных! Придется помочь. Давно с таким наслаждением не щелкала пальцами. Орфей определенно не спешит за мной. Черт!